Все Дороги Ведут К Тебе

Фотографии. Так много фотографий. Старые пыльные фотоальбомы, заполненные людьми, которых Сет никогда не знал и никогда уже не встретит. Мэри в детстве — с косичками и в платьях с оборками — настоящая маленькая принцесса на коленях у отца. Снова Мэри — на вид не старше десяти, на этот раз на стрельбище, на лице написана необычайная сосредоточенность. Последний день в начальной школе. Первый день в средней школе. Выпуск, Мэри в шапочке и мантии выпускника, в руке зажат аттестат. Мэри с друзьями, на пляже, в первой машине, на прогулке верхом. С каждым снимком все выше, отчаяннее, красивее. Потом в руках оказалась пачка перевязанных веревкой фотографий — пожелтевших, с загнутыми уголками. На верхнем снимке улыбались маленький мальчик и молодой мужчина. На обороте торопливо чиркнули год — 1958 и два имени: Джон и Генри. Джон Винчестер и его отец. Эта кипа фотографий была удручающе небольшой в сравнении с альбомами Мэри, в которых тщательно задокументировали все ее детство. Это был последний и единственно уцелевший снимок Генри. Последний и единственно уцелевший снимок Джона в детстве. С остальных глядела усталая женщина с загрубелыми руками и тонкими волосами, всегда с таким видом, будто ей не хватало воздуха. Джон, выросший в угрюмого подростка с чересчур крупными глазами, сплошные колени и локти — таким же рос и Сет. Несколько фотографий с классом, потом Джон в шестнадцать, в военной форме, готовый отплыть во Вьетнам. Джон, уехавший мальчишкой и вернувшийся мужчиной, можно даже сказать, весьма привлекательной наружности. Ну и конечно, Джон вместе с Мэри. На свиданиях, в походах, в кино. Пусть и не постановочные, наверняка сделанные друзьями, снимки тем не менее запечатлели их счастье, то, как они смотрели друг на друга — словно имели значения только они двое. Свадьба Джона и Мэри. Их дом, еще новый, без мебели, и Мэри, уже округлившаяся Дином. Дин в младенчестве. Тут Сет не удержался от улыбки. Годовалый толстячок-Дин, вечно недовольный, того и гляди закричит. Маленькие кулачки всегда сжаты и готовы быть пущены в ход. Дин в два года, бегает по заднему двору. Дин в три, пытается задуть свечи на торте. Дин в четыре, стоит между Джоном и Мэри и не сводит пристального взгляда со свертка в руках у матери. Свертка, в котором принесли его брата, Сэма. Сет был Сэмом, а Сэм был Сетом, и это его семья, от которой почти ничего не осталось. Он убрал фотографии обратно в коробку, решив, что они ему не нужны. Возможно, Дину они будут нужнее. Но мгновение спустя он заглянул обратно внутрь и выудил небольшое фото Мэри. Сверкая светлыми волосами на солнце, она улыбалась в камеру, вся жизнь еще расстилалась у нее впереди. Сет бережно убрал фотографию в карман. Эту маленькую часть себя настоящего он все же принял. Затем он взялся ворошить остальное. Кожаная куртка, похоже, принадлежавшая некогда Джону. Ее Сет отложил. Ему она и даром не сдалась, но, возможно, ее захочет Дин. Памятные вещицы со свадьбы. На удивление небольшая кобура для пистолета. И еще одна, более крупная и изношенная. Сет отложил обе в сторону; наверное, они принадлежали Джону. И пистолет. Кольт 45-го калибра, модель МК IV, серия 80, с перламутровой рукояткой и гравированным затвором. Красивое оружие. Быть может, немного крикливое, но им, судя по всему, нечасто пользовались. — Ты нашел кольт, — сказал Бобби и поставил на стол две чашки кофе. — Эту модель выпустили в тот же год, когда родился ты. Мэри в нее влюбилась. Сказала, что ее заботы требуют двое сыновей, и об охоте можно забыть, но этот пистолет она носила, потому что его подарил Джон. Сет мысленно отошел примерно на двадцать шагов назад. — Она тоже охотилась? Мама тоже охотилась? — А то как же. Сэмюэл Кэмбелл охотился, и его старик до него. Вся семейка охотилась еще с тех пор, как высадилась на американский берег с первым кораблем. — Но я думал, что Джон… Бобби фыркнул, перебив его. — Джон. Джон и знать ничего не знал. А ты думал, он, словно рыцарь в сверкающих доспехах, спас свою принцессу? Куда там. Это Мэри была настоящий кремень. Он подался вперед и коснулся кобуры — той, что поменьше. — Джон же явно не годился для такой жизни, слишком слабый, он вечно путался под ногами и все портил. Да, из него вышел приличный охотник, но поменяйся они местами, погибни Джон в том пожаре… Ну, чего уж теперь… Ей бы хотелось, чтобы пистолет оказался у тебя. Джон не случайно его отложил. Вряд ли он думал, что все выйдет вот так, но предугадывал будущее он всегда хреновато. Пистолет удобно лежал в руке. — А тот, что поменьше, тоже ее? — Оба. Джон всегда прятал свои пистолеты куда придется. Странно, как еще яйца себе не отстрелил. Дин унаследовал все его плохие привычки. — А куртка? — Джона. — Мне она не нужна. Бобби откинулся назад с чашкой кофе в руке. — Джон, он… не был плохим человеком. Делал все, что мог. Учитывая обстоятельства. — Мне плевать. — Что ж, имеешь право. Выпей-ка кофе. *** Сет взял себе пистолет и кобуру покрупнее. Первые вещи, которыми он владел как Сэм Винчестер, вещи, которые теперь можно назвать своими. Пистолет матери, ее кобура и ее же фотография в кармане. Все, что на нем было сейчас, принадлежало Дину: одежда, ботинки, спрятанный в ботинке нож. Больше он не владел ничем, только стопкой фальшивых воспоминаний из фальшивой жизни. — Значит, ее убил демон, — сказал он. — В твоей детской, в ночь, когда тебе исполнилось полгода. — И ты думаешь, демон появился там из-за меня? — Я не знал, что и думать. Но Джон в этом не сомневался. — Тварь, что напала на нас в летнем домике, она сказала, что пришла туда из-за меня. Сказала, что папочка бы мною гордился. Думаешь, она говорила о демоне, который убил мою мать? Бобби пожал плечами. — Может быть. А может, и лапши на уши навешала. Сет все никак не решался задать главный вопрос, потому что очень не хотел узнать на него ответ. Но ведь день и так уже дерьмовее некуда, разве он станет еще хуже? И какая, к черту, разница? Что он — разочарует родителей, которые ему вовсе не родители? Потеряет любовника, который ему вовсе не любовник, а брат и который и так уже, наверное, не хочет иметь с ним ничего общего? Ему в буквальном смысле слова нечего терять. — Что со мной не так? Ты говорил… говорил, что достал полицейский отчет из летнего домика. Значит, ты знаешь, что вовсе не демон проделал дыру в стене, а потом ускакал в закат. Это сделал я. Я разнес дом на куски, я спугнул демона. Так что же я такое? — Телекинетик? Некая разновидность человеческой мутации? Я знаю не больше твоего. Я тут заглянул в пару-тройку мест, как только услышал, что случилось, но далеко не продвинулся. Присоединяйся, у меня тут неплохая библиотека, и ты поймешь, чего ищешь, гораздо лучше меня. — Почему ты не сказал ему? Когда позвонил нам в летний домик, почему не сказал ему, кто я? — Потому что тогда он ни за что бы тебя не отпустил. Тебе ничто не грозило. Все эти годы. Не вмешайся Дин, демон вряд ли когда-нибудь тебя отыскал, и ничего этого не было бы. Теперь ты понимаешь, почему я хотел, чтобы он отвез тебя в безопасное место. — Надо было сказать ему. Бобби вдруг сильно заинтересовался содержимым своей чашки. — Надо было, но я не сказал. Что сделано, то сделано. У Сета сжалось все внутри. Бобби понял? Догадался? — Что если… что если он не вернется? — Вернется. — Бобби встал. — Погоди денек-два, он остынет и вернется. А пока давай-ка постараемся выяснить, зачем ты демону. Тем более, что Дин нам тут не помощник, ему всегда не хватало терпения. Он осушил чашку одним глотком, словно боялся, как бы Сет не сказал такое, что лучше не слышать. — Мне надо звякнуть в пару мест. В библиотеку попадешь прямо из кухни. Наверху есть спальня, справа от ванной. В ней обычно спал Дин, когда Джон оставлял его у меня. Пользуйся на здоровье. — Моя… мама. Лиллиан. Ты… — Позвонил ей сразу же, как только узнал, что ты в безопасности. Сет потер лицо. Он разрывался между желанием позвонить ей и успокоить и страхом, что он ее только расстроит до слез и возненавидит сам себя. — Спасибо. *** Дин колотил в заднюю дверь кулаком, пинал ее ботинком, завопил бы изо всех сил, если бы смог набрать достаточно воздуха в грудь. Его все еще трясло, все еще тошнило, и долгие часы за рулем нисколько его не успокоили, наоборот, он только и делал, что прокручивал и прокручивал в голове каждую долбанную деталь. Если ему сейчас не откроют, он вышибет дверь пинком и начнет все крушить. — Чего надо? — крикнули сзади. Дин повернулся и увидел перед собой двойное дуло дробовика. В нескольких шагах позади Эллен стояла Джо, направив оба пистолета ему в грудь. — Дин? — удивилась Эллен и опустила дробовик. — Ты что тут устроил? — Нам надо поговорить, — выдавил он. — Что у тебя с рукой? Влип во что-нибудь? Джо, возвращайся в дом. Дин, если ты привел за собой гнездо, я тебя… — Я тут из-за Сэма. Эллен застыла, и эмоции отразились в ее лице быстрее, чем Дин успел их прочитать. — Иди в дом, Джо. Заканчивай с полами. Я буду у себя. Передай Эшу, если вздумает меня беспокоить, я ему ноги переломаю. — Что стряслось? — Не твоего ума дело. Иди. Джо с ворчанием повиновалась, и в кои-то веки Дин едва обратил на нее внимание. — Идем, — позвала Эллен. — Паршиво выглядишь. *** Она налила им обоим выпить; не дешевый скотч Бобби, а приятный нетерпкий напиток, смесь огня и дыма. В кабинете у нее — в комнате без окон — по-прежнему царил беспорядок, все пространство заполнили деревянные ящики и картотечные шкафы. Эллен убрала со второго стула невскрытую почту, и Дин опустился в него, внезапно ощутив стыд. Зачем он здесь? На что рассчитывает? — Почему ты не сказала? — потребовал он. — Как получалось смотреть мне в лицо, зная, что мой брат жив, и помалкивать? — Дин, слушай… — Двадцать гребаных лет, Эллен. Я думал, что он погиб. — Я обещала. — В жопу твои обещания! Он же мой брат! — За языком следи. Я тебе не Бобби. Сэм был в безопасности. И счастлив. Такой чертовски хорошей жизни не выпало никому из нас. Если б можно было подарить такую жизнь Джо — деньги, возможности, свободный доступ в любой колледж на выбор, я бы вырвала себе сердце и отдала бы его на чертовом блюдце. Он жил под защитой. — Мы бы тоже его защитили! Отец и я, мы бы… — Вы бы что? Джона нет в живых! А ты, тебе напомнить те три раза, когда ты сам выжил только чудом? И это еще демон за вами не гонялся. Единственное, что вам бы удалось, так это помереть всем троим. По крайней мере сейчас ты жив. И Сэм тоже. И его прятали в безопасном местечке, пока ты все не испоганил. Выдернул его из места, где он прожил в безопасности целых двадцать гребаных лет. У Дина сжалось горло. — Я же не знал. Не знал, что это Сэм. Я подумал, что похитил какого-то мальчишку, меня ранили, надо было зашить рану, а потом… Выяснилось, что у меня пневмония. Дин засмеялся, но смех его прозвучал так страшно, что он перестал. — Выяснилось, что у меня пневмония, так мальчишка взял и ограбил аптеку ради антибиотиков. После чего отвез меня в безопасное место. Подлатал. Потом объявился демон, сломал мне руку и не только ее. Сет… Сэм его отогнал. Опять подлатал меня. Достал все необходимое. Я ничего не знал. — В голосе зазвучали отчаянные нотки, словно Дин пытался убедить ее, убедить самого себя, что в нем не зародилось и тени сомнения, ни единой, ведь последний час он только и делал, что сомневался в себе, гадал, не понял ли все в глубине души. И кто же он тогда после такого? Как ему жить с этим? — Я не знал, пока мы не приехали к Бобби. Сэм не знал, пока не услышал голос матери из автоответчика. Ни он, ни я ничего не знали. Эллен изучала его, словно никогда раньше не видела, руки она сцепила в замок на столе, к бокалу не притронулась. — Ты о чем вообще? А то ты так говоришь, будто… — Мы ничего не знали. Дин высказал все, что хотел. Пора идти. Останься он еще хоть на мгновение, ляпнет что-нибудь такое, о чем будет жалеть. — Нет, погоди-ка… Но Дин уже двигался, бежал на улицу. Зачем он вообще сюда приехал? Что рассчитывал получить? Что его поймут? Разве такое поймешь? *** Сет читал, пока не начало жечь глаза. Все заметки Бобби о демоне. Все заметки Джона. Не один и не два раза он пожалел, что дневник отца сейчас не достать. Когда Дин показал его Сету, тот не знал, что искать. Теперь знал. Ну или имел вполне отчетливое представление. Тут на ум снова пришел Дин, то, как исказилось его лицо, когда он узнал, что они братья, и… Сет не мог пока спокойно об этом думать. Ни думать, ни переживать. Сет потом разберется со всем этим дерьмом, когда Дин вернется. А пока столько всего нужно узнать, столько всего выучить и как можно скорее. Он никогда не думал, что позавидует тому, как воспитали Дина, но многое из того, с чем ему предстояло познакомиться, и Дин, и Бобби, и, возможно, все охотники на свете воспринимали как нечто само собой разумеющееся. О чем Сет не имел ни малейшего представления. Он словно вернулся обратно в первый класс и начал с самых азов. Немного погодя Бобби приготовил несколько сэндвичей с сыром, и Сет съел один, не чувствуя вкуса. Залпом выпил еще три чашки кофе. Узнал, как убить демона, как заманить его в ловушку, как изгнать. И молча поблагодарил себя за любопытство, из-за которого взялся в колледже за латинский. Конечно, он выбрал этот курс, чтобы лучше понимать медицинские термины, а не для того, чтобы однажды изгнать демона, но знания пригодились все равно. Он делал пометки на сальной салфетке из-под сэндвичей, пока Бобби не выронил перед ним на стол дневник в кожаном переплете. — Вот тебе бонус. Годами таскал его с собой. Можно уже и начать им пользоваться. Дневник был старым. Некогда белые страницы пожелтели в уголках от дыма и пыли. Но ни одной записи в нем сделано не было. — Спасибо. Бобби в ответ только хмыкнул и ушел по своим делам. Сет решил, что к этому мужику еще сможет проникнуться симпатией. Не так чтобы очень, но все же. День промелькнул быстро, Сет и не заметил, как. Разновидностей демонов оказалось столько, что и не сосчитать. Разные способности, разные сильные стороны. В некоторых текстах подразумевалось, что первые демоны были людьми. В других утверждалось, что первыми демонами стали ангелы, попавшие в немилость. Одни сплошные домыслы, окутанные тайной, ничего определенного, никаких аксиом. Сет старался придерживаться фактов, надежных пересказов от охотников, которые сталкивались с этими тварями. Но выживших в схватке с демоном попадалось удручающе мало. Парочка примерно каждую сотню лет, если углубиться в историю. Натолкнувшись на стопку газет, целиком написанных на коптском языке, Сет отложил книги о демонах в сторону. Начинала раскалываться голова. Попытки разузнать о своих способностях, вернее, о хрени у себя внутри, которой он даже не подобрал название, бесили еще больше, чем все знания о демонах вместе взятые. Он пожалел, что рядом нет его ноутбука, но потом вспомнил, что тот ему больше не принадлежал. Это у Сета Брукса был ноутбук, компьютер, машина, квартира и счет в банке, сумма которого приближалась к четверти миллиона долларов. У Сэма Винчестера не было ничего. Только пистолет, кобура и старая фотография. Библиотека. В городе таких размеров она точно есть. Вот только как до нее добраться? К тому же — он взглянул на часы — там уже наверняка закрыто. Сет просидел над книгами Бобби почти девять часов. Он встал, размял ноги, сходил в туалет. Выглянул на улицу, почти ожидая увидеть на подъездной дорожке «Импалу». Налил себе еще одну чашку кофе, который больше напоминал тину. Вернулся к книгам. Пять часов спустя в глазах у него пульсировало, желудок отказывался принимать еще хоть одну чашку кофе, и начало сводить ноги. Ничего нового он не узнал. Возможно, он телекинетик. Возможно, все имело простое объяснение: демон нашел кое-кого с необычными способностями и захотел ими воспользоваться для собственной выгоды. Вот бы и правда все оказалось так просто. Он отложил в сторону книги, в которые хотел заглянуть утром. Вылил остатки кофе и вымыл кофейник. Прошел мимо Бобби в гостиной; тот спал, а перед ним стоял полупустой бокал скотча. Наверху было темно и прохладно. Сет не стал включать свет — зачем? Свалка металлолома освещалась как рождественская елка, свет фонарей оставлял теневые узоры на полу и стенах. Комната, про которую говорил Бобби, оказалась небольшой, но кровать в ней была приличных размеров; должно быть, Дин к шестнадцати годам уже здорово вытянулся. Обыскать бы комнату, выяснить, не оставил ли Дин что-нибудь, когда был подростком. Желание пропало столь же быстро, как и появилось. Сет забрался в заплесневелую кровать и мгновенно заснул. *** Одна бутылка. И еще одна. Темный, вонючий бар до самого закрытия, потом еще один. В пять утра он оказался в придорожном отеле. В отеле, потому что в машине он это сделать не смог бы. В машину ее не хотелось даже пускать; чтобы она сидела на месте Сэма — еще чего. Дин сунул ей денег на такси, пока еще что-то соображал. Потом они трахнулись на покрывале не первой свежести, и на плече у него размазалась помада. Именно таких, как она, Дин обычно и снимал. Ноги от ушей. Идеальной формы губы, низкий хриплый смех, от которого по спине должно было пробежать покалывание. Даже пьяная, она все сделала, как положено, заездила его так, словно завтра конец света. Чего ж еще желать, спрашивается? Вот только каждый раз, закрывая глаза, Дин видел Сэма. И даже три бутылки спустя, когда каждый толчок пропитало тошнотворное оцепенение, этот ничего не значащий перепихон все равно ощущался как предательство. Когда девчонка, спотыкаясь, вывалилась из номера, Дин вдруг очутился в ванной полностью одетый, с обутыми ногами по обе стороны от крана. И с заряженным пистолетом в руке. Ведь так покончить со всем проще всего. Он никогда не сможет забыть. Воспоминания всегда будут прятаться по углам сознания, растравляя рану, громогласно требуя к себе внимания. Прядь волос Сэма в руке, его губы, вкус его кожи. Сэмми. Младший брат. Ни один из них ничего не знал — откуда им было знать, и в пьяном полузабытьи ему казалось, что убиваться тут нечего. За это можно себя простить. С ошибкой по неведению еще можно было жить. Нельзя было жить вот так. Зная, что желание никуда не денется. Зная, что он больной извращенец с непреходящим влечением к младшему брату. Зная, что никогда не посмотрит на него без желания прикоснуться, и каждый раз, трахая девчонку или парня — все равно, будет видеть перед собой только лицо Сэма. Он подумал, не оставить ли записку. Вот только сказать ему было особенно нечего. Сэм поймет, почему. Только он один и имел значение, а ему объяснения не потребуются. Извинения — может быть, но не объяснения. Виска коснулось холодное дуло пистолета. Дин знал, как правильно выстрелить. Даже левой рукой он все сделает как надо. Сделает так, чтобы все ушло. И оставит Сэма совсем одного. Совсем одного, ни семьи, ни друзей, никого, кто мог бы его защитить, предостеречь в случае чего. А ведь за ним охотится демон. Дин застонал и прижал к щеке мокрую от пота рукоять пистолета. *** Теперь все было иначе. Иначе, потому что он никуда не шел, а стоял на месте, повсюду лежала непотревоженная пыль. Так и подмывало сдвинуться с места. Перед ним расстилалась дорога, над головой висели тучи — все так, как должно быть, вот только он никуда не шел. Почему? — Так ты понял. Карие глаза, взлохмаченные волосы. Знакомое, пусть и чуть изменившееся лицо. Словно он скинул несколько лет. Темно-зеленая куртка вместо… Чего? Свитера? Толстовки? Сэм порылся в памяти и нашел один только туман. От досады он чуть не зарычал. — Почему я не помню, как тебя зовут? — Энди. Ты и не должен помнить. Он этого не хочет. — Кто не хочет? Зачем я здесь? Надо идти, меня ждут. Энди улыбнулся ему. — Так ты все понял. Никуда тебе не надо. Не важно, что тебя там ждет, не надо никуда идти. Если хочешь, можешь даже вернуться. — Что за ерунда, зачем мне возвращаться? — Потому что теперь тебе есть к чему возвращаться. Смотри. Его потянули за рукав, и Сэм развернулся на месте, прочь от предмета, который манил его. Вдалеке прояснялось. Насыщенная ослепляющая зелень болота после дождя. Справа полоска синего, почти сравнимая с цветом неба. Слева волнующиеся поля из желтых цветов, пригибаемых к земле ветром. Сверху пролился слабый солнечный свет и засверкал на хроме. Блеск мелькнул так далеко, но эту машину Сэм узнал бы где угодно. Как и прислонившегося к ней человека. Сердце сжалось, а потом перестало помещаться в груди. Хотелось смеяться и плакать. — Видишь, — тихо сказал Энди. — он тебя ждет. И всегда будет ждать. Сэм нащупал под жестким материалом плечо Энди и крепко в него вцепился, боясь отвернуться, боясь моргнуть — что если Дин исчезнет? — Так значит… можно… можно просто… Энди хмыкнул. — Ага. Можно просто пойти к нему. Выбор за тобой. Сэм глубоко вздохнул. И еще раз. Осторожно шагнул вперед. Вокруг ног взметнулась пыль, но машина осталась на месте — поодаль, и Дин по-прежнему прислонялся к ней. Ждал. Сэм бросился бежать. *** Он проснулся, тяжело дыша, солнце жгло ему веки, и пот покрывал тело с головы до ног. Что еще за чертовщина? Поля, машина, Дин. Сон уже тускнел в памяти — не схватишь. Сет прижимал к векам ладони, пока перед глазами не взорвались цветные пятна. От этого сна так просто не отмахнуться. Не отмахнуться, потому что Дин ему еще не снился. Этот сон непременно нужно вспомнить, нельзя вот так просто взять и забить на него. Все равно, что пытаться удержать воду в ладонях. Воспоминание ускользало несмотря на все попытки ухватиться за него. Рыча от досады, Сет отшвырнул одеяло в сторону и сел. Стянул мокрую от пота футболку и бросил ее на пол. И задрожал от холода. Это была его единственная футболка. И, строго говоря, она даже не его. Сет оглянулся, чувствуя себя не на своем месте. Судя по солнцу, было позднее утро. Он проспал почти десять часов. Обилием мебели комната не отличалась, стоял один только шкаф и стол со стулом. Удивительно, но особой грязи он не заметил, лишь тонкий слой пыли покрывал все кругом, даже постель, на которой он спал. Сет поднялся и, порывшись в ящиках, нашел парочку старых футболок и джинсы, такие заношенные, что местами даже просвечивали. Но сидели они неплохо. Мягкие, выцветшие футболки оказались чуточку тесноваты, но столь же изношены. Но когда он засунул за пояс пистолет, длины футболки хватило, чтобы прикрыть рукоятку. Сет сделал мысленную пометку как можно скорее украсть себе новую одежду. В кои-то веки подходящую по размеру. Возможно, несколько курток и приличную пару ботинок. Если уж вести жизнь преступника, зачем терпеть лишения? Он медленно тащился вниз по ступенькам, раздумывая, за что ему взяться сначала: за книги о демонах или его гребаном телекинезе, как вдруг услышал низкий голос Дина. Сет застыл, сердце заколотилось где-то в горле. Дин вернулся. В порядке ли он? Насовсем приехал или как? О чем они говорят? Не рассказывает ли он там Бобби о том, что между ними было? Сет оказался не готов. Не готов встретиться с Дином лицом к лицу. Вдруг тот не захочет иметь с ним ничего общего? О чем Сет только не подумал, но вот этот вариант ему в голову не пришел. Вообще. Ну не глупость ли? Не подготовить запасной план, не иметь ни малейшего представления о том, что он будет делать и куда отправится, если Дин ему скажет, что им больше не по пути. Это ж какого высокого о себе мнения надо быть, чтобы предположить такую ересь: будто Дин вернется и оставит тот эпизод в прошлом. Как он только вообще до такого додумался? Это ж не какое-то там небольшое недоразумение, такую хрень так просто на полку не уберешь. Они братья. Братья. Господи, Сет же засовывал язык собственному брату в задницу, извращеннее уже некуда. И даже если очень, очень хотелось сделать это снова, с какого перепугу он вдруг решил, что Дин не будет против? Что он вообще когда-нибудь забудет о возражениях. Какие слова найти для него сейчас? Он заставил себя двигаться, ладони у него взмокли от пота. Почему сейчас ему хуже, чем в тот раз, когда он столкнулся с демоном? В голове не укладывалось. Дин с Бобби нашлись в гостиной; разложив на столе кучу книг, они тихо разговаривали. — Доброе утро, — заявил Сет о себе еще хриплым спросонья голосом и едва поборол желание откашляться. Дин поднял ничего не выражающий взгляд и кивнул в знак приветствия. После чего отвел глаза. Живот у Сета ухнул вниз, и он сказал себе, что ведет себя глупо. Чего он ждал? На какую еще реакцию тут можно было надеяться? — Кофе хочешь? Только что приготовили, — сказал Бобби, и по голосу стало ясно, как неловко он себя ощущает. Сет сбежал на кухню. Дрожащими пальцами он налил себе кофе и через силу медленно отхлебнул. Надо вернуться обратно в гостиную. Возможно, Дин разузнал про демона, возможно, они там обсуждают такое, что и ему пригодится. Вот только никто и не подумал его разбудить. Дин уж точно не озаботился тем, чтобы дать ему знать о своем возвращении. В конце концов Сет выскользнул через заднюю дверь на двор. Устроился на капоте старого фольксвагена, заржавелого «Жука», наполовину ушедшего в землю. Закрыл глаза и подставил сомкнутые веки солнцу. Ничего, мир не рухнул. Даже если Дин… даже если Дин решил, что между ними все кончено, что это все слишком странно, слишком неправильно. Мир не рухнул. Так почему же казалось, будто именно это и произошло? *** Он не знал, как долго сидел там, когда вдруг услышал, как скрипнула дверь. Дин кашлянул. — Бобби сказал, ты порылся немного в книгах. Насчет своих… способностей. Сет чуть изогнулся и увидел, как Дин стоит в тени, держа руки в карманах. И смотрит куда угодно, только не на Сета. Нервничает, что ли? Дин Винчестер — нервничает. Сет вдруг проникся к нему жалостью. Рано или поздно Дин его распылит на миллион кусочков, но Сету все равно стало его жалко. Всю свою жизнь Дин думал, что виноват в смерти младшего брата. Ему бы скинуть наконец этот груз, а он, похоже, сменил одну вину на другую. — Да, порылся. Ничего не нашел. Пока. Дин кивнул, словно точно такого ответа и ждал. Оглядел фасад дома. Ржавые машины. Все, что угодно, кроме Сета. — О демоне слышно что-нибудь? — подстегнул его Сет. — Нет. Не совсем. Бобби, кажется, думает, что тот, из… тот, который напал на нас — это самый обычный, третьеразрядный демон. Не чета тому, который убил… Что он собирался сказать? Мою мать? Нашу? Неизвестно, что прозвучало бы неестественнее. — Никаких знамений, — поспешил Дин продолжить, — гроз, засух — ничего такого. Наткнемся на нее еще раз — просто изгоним и все. — Хорошо. — Ага. А насчет того, второго… У приятеля Бобби в Колорадо есть оружие, пистолет, который может убить что угодно. Все эти годы Дэниел прятал его, защищал, но теперь… Сегодня утром Бобби ему позвонил. Мы считаем, рано или поздно демон придет за тобой и надо бы приготовиться. Я поеду за пистолетом. Здесь ты будешь в безопасности, пока я не вернусь. — В безопасности? Что тут есть такого, чего нет где-нибудь еще? — У Бобби есть убежище. В подвале. Защищено от всего. — Я вроде не совсем беспомощен, — выдавил Сет. Дин на него посмотрит или как? К чему это все? Что тут вообще обсуждать? У них теперь что, все время будет вот так, до самого конца? И Дин никогда больше не посмотрит ему прямо в глаза? — Нет, — сказал Дин, — не беспомощен. Но эта… хрень, тебе от нее стало плохо. У тебя шла кровь. — Ну и? Добился-таки своего. Дин наконец поднял на него взгляд — потрясенный, почти гневный. — Что значит «Ну и»? Мы ничего об этом не знаем. Вдруг оно тебя убьет. Сет соскользнул с капота, оставив чашку балансировать у одинокого осколка ветрового стекла. Вот теперь он разозлился. Может, и нет у него на гнев никакого права, но Дин уезжает. Опять. Несколько дней они ехали вместе, Сет раз за разом доказывал, что может позаботиться не только о себе, но и о них обоих, а Дин снова его бросает. Может, Сет захотел слишком многого слишком рано. Он смутно помнил, что собирался дать Дину время остыть, подумать, свыкнуться с мыслью, что все вернется в прежнее русло. Но стало так больно, когда Дин просто взял и закрылся от прошлого. Когда смотрел на Сета так, словно их ничего не связывало. Сет с той же легкостью сделать этого не смог бы, но даже если бы смог… Он бы в жизни не сделал вид, что Дин уже не так ему дорог, как раньше. Ну да, может, Сет и больной извращенец, и наивный, надеющийся на что-то идиот. Может, он слишком много рассчитывал на прикосновения Дина и его взгляды, может, он все не так понял с самого первого поцелуя. Но если между ними все кончено, тогда лучше не тянуть кота за хвост. — Ты же знаешь, что я в состоянии о себе позаботиться. Так что завязывай с этой лабудой об убежищах и выкладывай все начистоту. Ты просто не хочешь, чтобы я с тобой ехал. И вообще подходил к тебе. Да ты даже в глаза мне посмотреть не можешь. — Неправда, — ответил Дин напряженным тоном. — Ладно. Тогда возьми меня с собой. — Нет. Нет. Нельзя вот так просто… — он потер ладонью рот. — Я сам ни хрена не понимаю, ясно? И не знаю, как справляться еще и с этим. Чего ты от меня хочешь? — Чего хочу? — переспросил Сет, не веря своим ушам. — Издеваешься? С каждым днем, с каждым часом, что я проводил с тобой, я сжигал один мост за другим, пока ничего не осталось. Пока не остался ни с чем. Я даже не знаю сейчас, кто я, а у тебя хватает наглости спросить, чего я хочу от тебя? То, ради чего отказался от прежней жизни. То, что помогало не сорваться всю прошлую неделю. Я хочу тебя. — И я у тебя есть, — поспешил Дин уверить голосом ниже обычного. — Я тут. С тобой. Но нельзя же… нельзя вот так просто… Все эти годы я думал, что ты умер, и вдруг выясняется… Я понимаю, что ты чувствуешь, знаю, ты потерял все, но мы с тобой сможем стать семьей, я буду тебе братом — буду тем, кем ты захочешь меня видеть. — Что если брат мне не нужен? Что если хочется, чтобы все стало как прежде? Дин вздрогнул, будто Сет его ударил. Краска залила ему шею. Он задрожал, стиснул кулаки, и Сет понял, каким будет ответ прежде, чем Дин открыл рот. — Нет, — отказ вышел окончательный, хотя дрожь в голосе побороть не удалось. — Нет. — Тогда говорить больше не о чем. Сет почти не чувствовал ног. Кое-как он вскарабкался обратно на капот и взял в ладони чашку с кофе. Руки тряслись так сильно, что половину он попросту расплескал. Хлопнула дверь. Секунды спустя до него донесся рев «Импалы». И становился все тише и тише, пока не замер совсем. Сет понадеялся, что Бобби не будет пока к нему подходить. Очень не хотелось показывать ему свои слезы. *** В доме было тихо. Часов у Сета не имелось, но по всему выходило, что стрелки показывали около двух часов ночи, плюс-минус пятнадцать минут. Кобура сидела на нем как влитая. Через пару лет, наверное, станет мала, но пока что подходила просто идеально. Он сунул в нее пистолет. Днем он его почистил, чувствуя себя с заплаканными глазами как полный идиот. Слава богу, Бобби не стал ничего выспрашивать. Даже стыдно было красть у него наличку. Пропажа старого кожаного рюкзака и еды из холодильника его, пожалуй, не слишком опечалит. А вот пара сотен долларов из бумажника — совсем другое дело. Сет вернет этот долг. Он пока не знал точно, как, но вернет и с процентами. Фото он убрал в карман. Нож Дина — в ботинок. Наконец он надел кожаную куртку Джона. Хотелось оставить ее Дину, но теплой одежды у Сета не было совсем, а какое-то время точно придется ночевать на улице. По крайней мере пока он где-нибудь не осядет. Проскочить мимо Бобби удалось почти с комичной легкостью. Тот храпел так, что дрожали стекла. Сет все еще слышал его, даже когда проскользнул через заднюю дверь на улицу. Полная луна высоко висела в небе; фонарик не понадобился. Ни планов, ни цели у Сета не было. Добравшись до магистрали, он повернул на юг, потому что Дин направился на север. Об остальном он подумает в пути. Конечно, рано или поздно демон его найдет; в конце концов, прятаться Сет не собирался. Ну и ладно. Вполне возможно, что эту встречу он не переживет, но Сет и с этим смирился, забрать бы только тварюгу вместе с собой. Вчера он был избалованным сынком богатых родителей. Сегодня он Сэм Винчестер, сын Джона и Мэри, брат одного из самых опасных и красивых парней, что встречались ему в жизни. У него ничего не осталось, и нечего было терять. И если уж ему суждено умереть, он скорее умрет, как полагается охотнику — сражаясь до конца.