Все Дороги Ведут К Тебе

Дин бегал из угла в угол по кухне Бобби, когда телефон снова зазвонил. В третий раз за пять минут. Ничего особо нового. Прошло ровно одиннадцать часов с тех пор, как Бобби обнаружил, что Сэм пропал, десять часов, как Дину позвонили сообщить, что Сэм исчез, два часа, как он вырулил на подъездную дорожку Бобби, силясь вдохнуть, чувствуя себя так, будто вот-вот задохнется нахрен. И лучше с тех пор не стало. С каждым звонком полноценная паническая атака подступала все ближе и ближе. С подачи Бобби весь штат прочесывали ровно семь охотников. Сэм как сквозь землю провалился. Ни единой зацепки. Кольт так и валялся на кухонном столе, где Дин его бросил. Чертова бесполезная сейчас груда металла. Почему он не взял Сэма с собой? Вот что случается каждый раз, когда ему приходится принимать важное решение безотлагательно. Дин все портит. Все. Именно так он чуть не сгорел, когда решил сжечь то вампирское гнездо. Так из него вырвали кусок, когда он вздумал пойти на вендиго в одиночку вместо того, чтобы позвать на помощь. Раньше не имело значения, что эти порывы его чуть не угробили, потому что всем было наплевать. Ему-то уж точно. Раньше ни разу не приходилось беспокоиться о ком-то еще, думать о том, как его решения повлияют на кого-то другого. Почему он не взял Сэма с собой? Почему он такой конченый трус, что не смог представить, как будет сидеть с мальчишкой в машине шестнадцать часов? Он все крутил и крутил в голове последний разговор, пытаясь решить, что можно было сказать по-другому. Если бы только вернуться, найти время обдумать все хорошенько — но в спокойной обстановке, а не так, как сейчас — загнанным в угол, вспоминая чертов щенячий взгляд, где плескалась обида, когда Сэм просил дать ему то, о чем Дин и помыслить пока не мог. Появись возможность все переиграть, Дин соврал бы, сказал бы все, что угодно. Пообещал бы Сэму все, чего бы тот ни захотел, что угодно. Только бы он жил, только бы с ним ничего не случилось. Дин не молился ни разу в жизни, но теперь вдруг поймал себя на том, что молится, пытается выторговать жизнь Сэма. Он обменял бы на нее свою собственную в мгновение ока. Ведь это же он во всем виноват. Он выдернул Сэма из безопасного уголка, подставил под удар, вытолкнул из защищенного места. Это Дин виноват, что демон знал все: кто такой Сэм и где он, Дин виноват, что на Сэма охотятся. Он сделал бы что угодно, лишь бы все изменить. Что угодно. Только бы вернуть Сэма целым и невредимым. Меньше суток у него был брат, и Дин снова его потерял. Под рукой скрипнуло дерево, и Дин осознал, что вцепился в спинку стула так крепко, что та затрещала. Он заставил себя разжать руку. Стискивал челюсти он так сильно, что заболела шея. Хотелось завопить. — Ничего, — возвестил Бобби. — Никто его не видел. Замел следы он на отлично. — Или погиб, — выдавил Дин, едва не подавившись словами. — Это вряд ли. Не знаю точно, что там случилось в летнем домике, но мне кажется, этого мальчишку так просто не убьешь. Он сдаваться не будет. И, как я слышал, дерется так, что щепки летят. — Нельзя сидеть сложа руки. — А мы разве сидим? Я всех подключил. — Этого мало, это же… — Дин вытер рот рукой. — Надо найти его, Бобби, и побыстрее. Эти его способности, они не… они делают ему больно, может быть, даже убивают. Надо его найти. — Найдем. — Надо было… Это я виноват. Если бы я только взял его с собой… Снова зазвонил телефон. Они теряют время. Сэм в опасности, а они теряют время даром. — Бобби, я, кажется, знаю, что делать. *** Сет проснулся как от толчка и невольно потянулся за пистолетом. Сквозь трещины в покореженном дереве просачивался слабый лунный свет и отбрасывал на землю тени. Стояла мертвая тишина. Сет слышал собственное дыхание. Несколько мгновений он не сомневался, что за ним наблюдают. Но кроме него в большом сарае никого не было. Давно заброшенный, амбар отстоял от шоссе примерно на полмили. Сет оказался там не случайно. Для любого демона, который искал его, местечко просияет не хуже маяка. Один, неизвестно где, без малейшей возможности себя защитить. Сперва Сет ехал автостопом, но только до границы штата. Остаток дня он шел пешком. Спешить было некуда. Поначалу все ощущалось как-то по-другому: только он, дорога и солнце пекло сверху. Ноги несли его вперед будто сами собой. И странно, конечно, но он был почти счастлив. В первый раз в жизни он сам принимал решения, и пусть для него все закончится плохо, свобода опьяняла. Сет рос упрямым ребенком. Но неплохим. Наверное, ему все же повезло с матерью, которая все пособия прочитала заранее и подходила к каждой бунтарской выходке как к еще одному трудному случаю из практики. Она всегда знала точно, что сказать, и Сет ни разу не смог оспорить ее просьбы. Вот почему даже в двадцать он все еще жил неподалеку от дома. Почему попал в медицину, хоть и не совсем так, как мечталось родителям. Почему не мог припомнить ни единого решения за всю свою жизнь, на которое в той или иной степени не повлияла мать или устрашающая тень отца. Каким-то образом, несмотря на стресс и ужас избранной профессии, Сет все равно вырос под защитой. И он задумался о том, какой стала бы его жизнь под крышей Джона и Мэри. Он мало что узнал о настоящем отце, но даже так Сет понял, что тот слишком любил заложить за воротник, а Мэри вряд ли бы стала терпеть пьяного муженька, который в три утра топает вверх по лестнице. Они бы цапались друг с другом, когда все детство Сет видел исключительно «цивилизованные обсуждения». Пришлось бы планировать бюджет, а ведь Сет подростком не знал денежных проблем. Он бы рос вместе с братом, в то время как у Сета Брукса и с близкими друзьями было негусто. Жизнь получилась бы беспорядочная, настоящая, наполненная теплом. Он и не знал до сих пор, что хотел бы именно такую жизнь, а теперь уже слишком поздно. К ночи, однако, все его мысли устремились к Дину. Как скоро тот узнал, что Сет улизнул? Разволновался ли он? Разозлился? Вздохнул с облегчением? Сет прокрутил в голове последний разговор с миллион раз, спрашивая себя, верно ли поступил, верные ли слова подобрал. Его кидало от ярости к чувству вины, от желания задушить Дина и извиниться. Жалко, что не представится возможность ни для того, ни для другого. А еще он вспоминал. Как Дин звал его «солнышко». Как он раскраснелся от высокой температуры, как завернулся в тошнотное оранжево-розовое покрывало. Как Дин спал на пассажирском сидении, как выделялись веснушки на бледной коже. Как Дин прижимался к его лбу своим, как уговаривал его дышать. Как сидел на кухонном полу, как по-дурацки улыбался от морфия. Как выстанывал его имя. Как целовал, прикасался, улыбался. Как ворчал, когда Сет зашивал рану на голове, как жаловался, что Сета стошнило единственной имевшейся хорошей выпивкой. Как страдальчески возвел глаза к потолку при виде батончиков мюсли, как скривился, заметив антибиотики. Как поцеловал его в машине, точно зная, что делает это в последний раз, и сжал так крепко, что до сих пор не сошли синяки от пальцев. А еще он вспомнил, как Дин сказал «нет». Вот так запросто. Словно нет ничего легче, чем оставить все позади и сделать вид, что ничего не было. Откуда такая боль, разве это справедливо? Он ведь и так уже все потерял, все, что имело значение. И все же хотелось вернуться в прошлое и попытаться еще раз. И постараться не злиться на этот раз. — Вряд ли бы вышло по-другому, малыш. От темноты отделилась фигура, и Сет, рывком приподнявшись, полз на заднице назад, пока не уперся лопатками в стену. Он крепко стиснул рукой пистолет, хоть и знал, что тот бесполезен. И попытался разглядеть незваного гостя, но тот держался в стороне от лунного света, перемещаясь среди теней. — Твой брат, похоже, из породы упрямцев. Я за ним приглядывал все эти годы. И мог бы сразу тебе сказать, что идею с инцестом он не поддержит. Сет покраснел. Урод что, читает мысли? Потому что Сет о такой возможности даже не подумал. А значит, все его планы накрылись медным тазом. Тварь хохотнула. — Расслабься, я тебе просто снюсь. Думаешь, я появлюсь, не зная, что меня поджидает? Отличная демонская ловушка, кстати, я проникся. На балках висел, чтобы ее нарисовать? Сет взглянул на потолок, где на сгнившем дереве едва просматривалась черная краска. Да уж, теперь он точно в жопе. — И соль не забыл, как мило. Повсюду, кроме главного входа. Один единственный вход-выход. Ты и вооружен, наверное, до зубов, я прав? Святую воду сунул в карман и выучил наизусть слова заклинания. Точно в жопе. Не выкарабкаешься. — Да ладно тебе, не ругай себя так. Хороший же был план. Окажись на моем месте любой другой демон. Меня, боюсь, так легко не поймать. И не изгнать. — Ладно, ты выиграл, — прохрипел Сет, — зачем пришел? — За тобой. Я думал, и так понятно. — Зачем я тебе? — Потому что ты особенный. Обладаешь разрушительной силой, если тебе так больше нравится. — В каком смысле? Что еще за сила? Демон вышел на свет, и Сет наконец-то увидел часть его лица. Обыкновенное лицо обыкновенного мужика средних лет, если бы не глаза. Сет ждал, что они будут черными, но те сверкали в темноте желтым. — Ты скоро проснешься. Разыщи меня, и я обещаю, что все тебе расскажу. Сет фыркнул. — Обещаешь? С чего мне доверять тебе? — Ну, ты ведь жив еще? Я ничего не сделал ни тебе, ни твоим драгоценным маленьким друзьям. Я даже дам тебе уйти, если ты так решишь. Сможешь вернуться к семье, что врала тебе. Или к брату. Если он тебя примет. Для правды звучало слишком хорошо. А значит, там точно прятался подвох. Неужели и правда это только снится? Что-то не похоже. Ночь выдалась необычайно тихая, но кто знает, демон ли так повлиял на все живое, или же тишина как раз указывала на то, что это только сон. Сет тяжело сглотнул. — Так значит, можно… отказаться, и ты не будешь меня преследовать? Оставишь в покое? И все закончится? — Нет, Сэм, оно никогда не закончится. Демон присел, чтобы не нависать над ним, и удушливая серная вонь забила Сету горло. — Ты не такой, как они. Ты всегда будешь другим. Но я скажу тебе, почему. Я научу, как контролировать эту силу. И не стану тебе лгать. Демон скривил в усмешке губы, выказав презрение совсем как обычный человек. — Он думают, ты слабак, что над тобой надо трястись. Я знаю тебя, Сэм. Всегда знал. Я расскажу тебе правду, а потом предоставлю выбор. От них ты этого не дождешься. — Ты убил мою мать. — Убил. — Зачем? — Это долгая история, а у нас нет времени. — Ты послал ту демонскую сучку, чтобы причинить боль Дину. — Нет. Я отправил ее, чтобы найти тебя. Причинять кому-то боль в ее задание не входило. Ты пойми, эти низшего ранга демоны, у них с мозгами не очень. — Если… Я хочу, чтобы больше никто не пострадал. Демон развел руки в стороны. — Никто и не пострадает. Честное слово. Дин в безопасности. Родители. А все, что нужно — это сдаться? Он и так собирался. В той или иной степени. — Можешь вернуться и надеяться, что сила не выйдет из-под контроля. Что какой-нибудь низший демон не вздумает тебя проверить. Что сможешь мирно прожить свою жизнь, пока сила притягивает к себе каждую сверхъестественную тварь в радиусе ста миль. Не очень заманчиво, да? Сдается мне, ты и сам это понимаешь, иначе не оказался бы здесь сейчас. Ты научишься использовать ее, контролировать. Только и нужно, что разрешить мне показать тебе, как. — Где? — В местечке Колд Оук. Я буду ждать. Веки обжег яркий свет, Сет отшатнулся и ударился головой об стену. *** Он лежал на спине, сквозь щель в стене прямо в глаза светило солнце. Сет резко сел и потянулся к пистолету, пересиливая боль в спине — зря он, конечно, вчера улегся на холодный пол. Снаружи щебетали птички. Внутри ничем не потревоженная демонская ловушка все так же красовалась на потолке, а нетронутая полоска соли по-прежнему тянулась вдоль стен. Сет с трудом поднялся на ноги и прошел там, где во сне разгуливал демон, но не нашел ни в пыли, ни в грязи ни единого отпечатка. Способен ли тот вообще на такое? Пересечь демонскую ловушку и не оставить следов? В книгах Бобби не говорилось ни слова о демонах такой силы; там упоминалось про нескольких, способных выйти из ловушки, повредив ее, но внести изменения в линии нужно было непременно. Значит, демон не врал. Сету и правда все приснилось. Он снова сел и рывком подтянул к себе кожаный рюкзак. Не время сомневаться в собственных планах. Пусть демон и оказался сильнее, чем представлялось, пусть он знал Сета как-то слишком уж хорошо. Пусть это и вправду идиотская затея — идти прямиком в ловушку. А Сет знал, что это ловушка — что же еще могло его поджидать. Но даже несмотря на новые сведения, выбор все равно остался небогатый. Либо охотник, либо добыча. Встретиться с тварью на своих условиях или же подставить под удар всех вокруг себя. Сет боялся потянуть за эту жуткую хрень глубоко в мозгу, боялся выяснить, на что она способна. Но, оставшись один на дороге, он осторожно потыкал вокруг, как трогают недавно образовавшийся нарост. Он почти не сомневался: тот случай в летнем домике — только верхушка айсберга. Ни в одном пособии, само собой, не говорилось, как контролировать силу, но Сет нашел в библиотеке Бобби парочку полезных советов, в основном, для телекинетиков. Упражнения на то, как правильно дышать, собраться, сфокусировать энергию — основы основ. Окунись он во все это с головой, попытайся он раскрутить этот огонь на полную катушку, скорее всего, испепелит и себя тоже. Да и все остальное в радиусе ста миль — словно небольшой атомный реактор. Он ни разу не слышал ни про какой Колд Оук, но придется сперва найти способ эвакуировать всех здешних жителей. Анонимный звонок о том, что где-то заложена бомба? Сет вдруг пожалел, что не может обсудить это с Дином, пожалел, что остался один. Демон нисколько не обманул его своим идиотским обещанием, что больше никто не пострадает. Но Сет почти не сомневался, что на какое-то время демон оставит их в покое. А значит, пока что Дин в безопасности — подальше от Сета и всей этой круговерти с демоном. Может, Дин и запустил эту карусель, когда похитил его, но Сет не обманывался, он знал, как обстояли бы дела, повернись все иначе. Он все больше и больше убеждался в том, что родился с мишенью на лбу. *** — Ты ведь и сам понимаешь, дурацкая это затея. — Ага. Краска сохла целую вечность, но рисковать Дин не собирался. Линии ловушки вышли толстыми, массивными и заняли все рабочее пространство Бобби от стены до стены. Ловушка на потолке, получившаяся столь же большой, уже высохла. Еще пару минут, и можно будет начинать. В чаше не хватало лишь последнего ингредиента — его собственной крови. Он успокоился. Собрался. — Хотя бы подожди, пока не приедут Эллен с Марком. — Что толку их ждать? Если тварь вырвется на свободу, нам всем не жить. — Демоны лгут, Дин, натура у них такая. Даже заставь ты ее заговорить, нельзя верить ни единому ее слову. — Она заговорит, поверь. И скажет правду. Или я отправлю ее обратно в ад и призову другого. Призову всех демонов до единого, если придется. — Дин… — Принес святую воду и соль? Пару секунд Бобби пристально на него смотрел. Дин этот взгляд знал очень хорошо. Точно так же Бобби смотрел на него, когда Дин в пятнадцать украл одну из его машин и сгонял в местный стриптиз-клуб. Когда вернулся с первой охоты на вендиго с бесполезно болтавшейся сбоку рукой. Когда двинулся на убившее отца гнездо с одним мачете и парой литров бензина. Словом, взгляд был такой, будто Бобби не знал, дать ли ему пинка или обнять. Будто понятия не имел, что с ним вообще делать. — Ага, — ответил он наконец. — Все готово. — Хорошо. Тогда за дело. *** День близился к полудню, когда у обочины наконец-то притормозил грузовик. Сет подбежал к нему, боясь, что водитель передумает. Ноги жгло, сверху припекало солнце, и появившийся шанс размять ноги перестал его радовать еще с час назад, приятное чувство сменилось усталостью и раздражением. И беспокойством. Едва он вышел из амбара этим утром, как ему показалось, будто включился таймер и начал его подгонять. Он постарался избавиться от этого ощущения, списать его на то, что мало поел и отдохнул. Но в глубине души он знал, что все эти отговорки полная хрень. Время, оставшееся до развязки, подходило к концу, и закончится оно куда быстрее, чем рассчитываешь, попади он в Колд Оук или нет. Он знал это так же хорошо, как и то, что вода мокрая, а Дин наверняка его ищет сейчас. — Подвезти? Извращенец. С виду обычный парень: футболка со старыми пятнами от краски, чисто выбритое лицо, щедро сбрызнутое дезодорантом тело. Но их всегда выдают глаза. Парень оценил его, взвесил, раздел и не потрудился снова одеть. На ум пришла цитата, давным-давно попавшаяся на глаза: «Нету девчонки, сойдет и мальчонка». Все желания были так ясно написаны у парня на лице, осталось только на кузове нарисовать краской. Сет сверкнул ямочками, сделав вид, что его вовсе не передергивает от омерзения. — Да, было бы здорово. — Запрыгивай. Пистолет оттягивал карман, и Сет, несколько успокоенный, забрался на пассажирское сидение и скинул рюкзак на пол. Хотелось освободить себе обе руки — так, на всякий случай. — Далеко едем? — В Колд Оук. Парень уже выруливал обратно на шоссе, и было трудно не заметить, как предательски дернулась у него нога на педали газа. — В Колд Оук? Там же тыщу лет уже никто не живет. Что ты там забыл? — Пишу статью в журнал про заброшенные города. Возвращался из Каюги, когда сломалась машина. Журнал выслал вторую, но у меня же сроки поджимают. Хочется успеть охватить как можно больше мест. — Колд Оук это тебе не Каюга, малыш, там хоть люди живут. — Мне дали список, что указано, туда и еду, — беспечно отозвался Сет, похлопав по рюкзаку у себя под ногами. — Ну, лично я в Колд Оук ни ногой. Подкину тебя до соседнего городка, а уж там сам дотопаешь. — Спасибо, — сказал Сет. — Буду очень признателен. Парень взглянул на него, словно прикидывал про себя, далеко ли растянется его признательность. Сет оскалился, не особо задумываясь, сойдет ли оскал за улыбку или нет. По крайней мере не надо беспокоиться о том, чтобы эвакуировать жителей. *** — Дин, — в голосе послышалось удивление. Интересно, а демоны вообще способны удивляться? Дин не знал, да и не горел желанием узнать. Кольт он сунул за пояс — просто на всякий случай. Одну руку он положил в карман, в другой держал бутылку со святой водой. Бобби припас в углу несколько галлонов, как и мешки с солью на столе. Сквозь окна в кабинет просачивался солнечный свет, добавляя узоров в демонскую ловушку. Заднюю дверь они оставили широко раскрытой на случай поспешного отступления, и с улицы доносилось пение птиц, словно наступил самый обычный день, самое обычное утро. Казалось невероятным, что дни будут сменять друг друга, солнце — светить, птицы — петь, что все продолжит идти, как шло, когда Сэма, возможно, уже нет в живых. Вот уже больше суток прошло, как тот исчез, и Дин словно ходил во сне с чувством, что кошмар никогда не закончится. Он смотрел, как тварь внимательно изучает ловушку у себя под ногами, ловушку над головой. Она заметила святую воду, соль, заряженный солью дробовик в руках у Бобби. И улыбнулась. — Ух ты, какой королевский прием. Я польщена. Как рука? Все еще не действует? — Где мой брат? — Брат? Она наклонила голову, все ее крошечное тельце расслабилось, словно она не висела на волосок от смерти, словно Дин вовсе не собирался всадить ей пулю промеж глаз. — Так он тебе брат? Ни за что бы не подумала. Сердце у Дина рухнуло вниз. Он и забыл, что тварь наверняка догадалась про них с Сэмом, не могла не догадаться. — Подожди снаружи, Бобби. — Да нет же, нет, пусть останется, спорим, эта история точно придется ему по душе? — Закрой пасть, — прорычал Дин. — А ведь это мы должны быть испорчены, — самодовольно продолжила тварь, — однако тут вы меня обскакали. Даже я никогда не трахалась с… Святая вода хлестнула ее по губам, и тварь завопила, отступив на шаг. Дин повернулся к Бобби, гадая, читается ли откровенная паника у него на лице, заметно ли, как скрутило желудок, как там все взболталось и, того и гляди, выльется наружу. Рука его сжалась вокруг пустой бутылки. — Иди, Бобби. Я… я сам. По лицу Бобби он ничего не понял и не особенно старался понять. Возможно, Дин спохватился уже слишком поздно. Но лучше избавить Бобби от грязных подробностей, и тому этого тоже явно хотелось. Он ушел, не сказав ни слова, спина у него будто одеревенела. Непонятно, от шока, или отвращения, или от смеси и того, и другого. Когда Дин развернулся обратно к твари, та засмеялась. — О Дин, видел бы ты себя сейчас. Какое лицо! Дин глубоко вздохнул и двинулся к запасам святой воды в углу. — Не знаю, заметила ли ты, но краску в ловушке водой не смоешь. Он схватил кувшин. — Так что выкладывай, где мой брат, а не то я залью тебя святой водой, пока ты ей, сука, не захлебнешься. А потом запихну тебе в глотку мешок с солью. — Ты что, флиртуешь со мной? Ну да, твоему брату нравится, когда у него занята глотка, но это не значит, что нам всем по душе подобные игрища. Стиснув зубы, Дин плеснул воду ей на ноги и получил извращенное удовольствие от ее криков, от того, как бешено она заметалась в ловушке в поисках сухого места. — Мой брат. Где он? — Подох, — прошипела она. — Я вырвала ему сердце. Но сперва нацепила на него ошейник и дала своим братьям порезвиться. Он сломался так легко, даже противно стало. — Врешь! — Его брали сразу по двое, разорвали на части, вскрыли нутро, словно оно было из масла, и он орал как резаный… Руки тряслись так сильно, что Дин промахнулся, но капли все же попали ей на лицо, и слова потонули в крике боли. — Врешь. Где он? — То, что осталось, я бросила в реку, — выдохнула она. — Если забросишь сеть, еще сможешь выловить свои любимые куски. — Где он?! — Сдох. Сдох! Он бросил кувшин ей под ноги, и тот разлетелся на осколки, забрызгав ее святой водой. От твари поднялся такой плотный дым, что Дин с трудом различал ее лицо. Крики эхом отражались в ушах. Хотелось заползти в угол, чтобы его там стошнило. Хотелось вонзить в нее нож, как в стейк, и дюйм за дюймом разрезать ее на кусочки. Хотелось содрать с ее лица кожу и посмотреть, как долго она будет вопить, если насыпать соль на каждый ободранный участок. — Он жив. Скажи мне, где он, а не то… — Не то что? А? Будешь держать меня здесь до скончания времен? Дебил, убить меня ты не сможешь. И я спец в пытках. В настоящих пытках, а не в этом детском лепете, хоть у тебя и на него силенок не хватает. Отправишь в ад, я оттуда выползу. Так что же ты можешь вообще? Дин вытащил кольт и прицелился ей в голову. Тварь застыла. Чуть наклонила голову вбок и сдвинулась на дюйм, пока не оказалась у самого края ловушки. Интересно, как ощущается граница: как невидимая стена? Интересно, больно ли ее трогать. — Где ты его достал? Наконец-то показался страх. Тварь хорошо его спрятала, но Дин знал, что он там. — У старого друга. Он сказал, этот кольт убивает демонов. Дин ухмыльнулся, и ухмылка получилась чужая — он словно маску примерил. — Как уж я есть дебил, я о таком никогда не слышал, так что решил проверить, сработает ли. — Тот кольт потеряли давным-давно. Это подделка. — Ну, тогда тебе нечего бояться — подумаешь, угощу тебя свинцом. Он снял кольт с предохранителя, и тварь вздрогнула. — Погоди. Погоди секунду. — Готова сказать, где мой брат? — А где тут моя выгода? Скажу правду, ты меня убьешь. Не скажу — убьешь все равно. — На тебя жалко тратить пулю, а у меня их и так маловато. Не скажешь — убью. Но если скажешь, — он подвинул пистолетом журнал Бобби, — я отправлю тебя обратно в ад. Появится шанс выбраться оттуда как раз вовремя, чтобы предупредить своего босса насчет меня. Все в выигрыше. — Он меня убьет. — Если только я не успею первым. На несколько секунд воцарилась тишина, Дин слышал бешеное биение собственного сердца и приглушенный рев приближающейся машины. Эллен с Марком. Хотелось бы закончить до того, как они приедут. Хотелось бы оставить их далеко позади. — Колд Оук. Он едет в Колд Оук. Наверное, уже приехал. — Почему туда? — Потому что там Азазель. Ну, тот самый большой страшный демон, который убил мамочку. Он уже связался с твоим братиком, попросил присоединиться к нему. Малыш Сэмми согласился. — Врешь. — Не в этот раз, сахарок, врать нет причин. Азазель предложил научить, как контролировать эту его досадную проблемку, и Сэм с радостью ухватился за такую возможность. Ты ведь знаешь, кто он? Твой так называемый братишка? В его жилах течет самая настоящая демонская кровь, точно такая же, как и у меня. Он же фрик, больше демон, чем человек. И ты совал в него член. Насколько я поняла, особым вкусом ты никогда не отличался, но тут превзошел самого себя. Дал мальчишке-демону засунуть язык себе в… После всех ее криков выстрел прозвучал на удивление негромко. Пуля попала твари прямо в лоб, где запульсировала словно живое существо, от раны сразу же разошлись трещинки, исказив черты лица. В любое другое время Дин почувствовал бы гордость за такой выстрел левой рукой, но в ту минуту он ощущал лишь извращенное удовлетворение от удивления, застывшего в каждой линии ее лица. Тварь наполнилась светом, трещины становились все шире и шире, в них лился огонь. Слишком быстро, Дин хотел, чтобы она страдала, он пожалел, что не узнал, как заставить ее страдать. Помучить бы ее часами, разорвать на части кусок за куском. Тварь тихо вздохнула и повалилась на пол; свет все пульсировал в ней, рана на лбу чернела. Машина ревела теперь прямо за окном, объехала дом и завернула в задний двор. Дин глубоко вздохнул, и его чуть не вывернуло от плотного серного зловония. Рука у него задрожала, кольт в ней потяжелел. Все пошло совсем не по плану, он сказал твари правду: на нее и впрямь было жалко тратить пулю. Но Дин не мог, не мог больше слушать эти ужасающие откровения, больше ничего не хотел знать. Уже то, что он услышал, ранило его до самых костей. Если дать себе задумать об этом, Дин сломается. — Осталось пять пуль, — проворчал Бобби сзади, и Дин расправил плечи. — Девать некуда. — Ну, допустим, ты прав. Не знаю, как ты, а я не прочь пропустить стаканчик. — Как много ты услышал? — Достаточно, чтобы захотелось выпить. — Она соврала… насчет Сэма. Он бы никогда не сговорился с демоном. Никогда. Он… он не такой, как она сказала. Не такой. Бобби помолчал немного, а потом вздохнул. — Я не знаю, что он такое. И ты не знаешь. Надо бы все обмозговать, придумать план. — Мне пора ехать, — пробормотал Дин и сунул пистолет за пояс. Стоит ли вообще брать святую воду? Теперь, когда он знал, что кольт настоящий, и Элкинс вовсе не бредил, нет смысла нагружать себя всем остальным. На всякий случай он возьмет только дробовик. И святую воду, сколько поместится во фляжке. Дин мало что знал о Колд Оук, только то, что в него не проехать. Дорога износилась и раскрошилась давным-давно, еще до того, как появились ворота с цепями, отрезавшие городок от глупых и любопытных. — Я звякнул всем в округе, и часа не пройдет, как они будут здесь, — сказал Бобби. Словно по команде, в грузовике заглох двигатель. Как много все-таки понял Бобби? Наверное, каждое слово. Он же не дурак, а сучка говорила весьма откровенно. Дин вдруг обнаружил, что не может развернуться и посмотреть ему в глаза, кто знает, что сейчас в них. Да это и не имело особого значения. Только не теперь, когда он знал, где Сэм. С Бобби Дин поговорит потом или вообще никогда, так далеко он не заглядывал, не мог сосредоточиться на чем-то, кроме того, что ему нужно в Колд Оук, вернуть Сэма. Все остальное придется отложить. Если Бобби от него отречется, если сделает вид, что ничего не слышал, если вздумает встать на голову и запеть рождественские гимны в апреле, Дину это все до лампочки. Сначала Сэм. Остальное подождет. — Мне пора. — Один ты не поедешь. — Бобби… — Один ты никуда не поедешь. — Ты меня только задержишь и остальных заодно угробишь, — рявкнул Дин. — Смирись. Вы с папашей меня в такое дерьмо втравливали, что на десять жизней хватит, уж тут, сдается мне, я имею право решать сам. В кухню протопал Марк, скинул рюкзак на стол и замер. Взгляд его метнулся к телу на полу, затем к Дину и Бобби. Он провел по губам языком и прищурился. — Это что… мертвый демон?