***
За Майклом посылают отцовскую машину с шофером и их семейным адвокатом, мистером Симонсом, на переднем сидении. Этот статный, солидный мужчина работает на семью Монро уже больше 10 лет. И именно он разгребал прошлогоднюю историю с исчезновением Ханны и Бет. — Майкл, я рад тебя видеть… — мужчина делает паузу и осматривает парня с головы до ног, — Значит… отчет о побоях не врал, и тебе действительно досталось. — Ты и половины не знаешь, — хмуро отвечает парень и жмет адвокату руку. — Что случилось Майк? — спрашивает мистер Симонс уже в машине, но парень слышит в его тоне: "Из какого дерьма мне нужно доставать тебя на этот раз, ты, маленький засранец?". Майкл рассказывает, а адвокат записывает. Когда дело доходит до упоминания о вендиго, звучит вопрос: — Что вы принимали? Но Майкл слышит: „Ты, мать твою, спятил?! Все уже было, а наркотиков еще нет?“ — Я чистый, — спокойно говорит парень, — Все мы чистые. Можете проверить больничные отчеты. Никто из нас даже кофе не успел выпить. — Я так и сделаю. Мистера Симонса высаживают у полицейского участка, где тот намеревается остаться до утра. Мужчина советует Майклу отдохнуть и предупреждает, что позвонит утром. Машина уже почти выехала на шоссе, когда парень просит остановиться. — Алек! — парень нагоняет адвоката на ступеньках и не обращает внимание на недовольный взгляд старшего мужчины на такое фамильярное обращение. — Когда ты будешь подчищать показания… Мужчина кривится еще больше: — Сколько раз мне нужно повторять Майкл? Фальсификация показаний и улик это преступление и… — А я и не говорил о фальсификации, — парирует парень и усмехается, — Я говорю "подчищать"… Так вот. Подчищая показания, позаботься не только обо мне… — А еще и об Эмили Тэйт, — перебивает адвокат и едва удерживается, чтобы не закатить глаза. — Что? Причем здесь Эмили? — недоумевает парень. — В прошлом году я 'подчищал' за тобой и за ней… Ах, нет! — неожиданно лицо мистера Симонса озаряется в свете ночного фонаря. — У тебя же теперь новая подружка. Хорошенькая, кхм… блондинка-болтушка… мисс Джессика Шеферд. Она же еще… Помниться, она была лучшей подругой Эмили. Так кого из них? — ехидно спрашивает мистер Симонс. У Майка начинает болеть голова. — Никого. Ни ту, ни другую! — резко отвечает парень. Он кладет руку на плечо адвоката и тот заметно напрягается. Парень наклоняется и, понизив голос, говорит: — Я хочу, чтобы… при необходимости… ты обратил внимание на показания Сэм. — Сэм? Саманты Найт? - Да, именно она. Мистер Симонс дергает плечом и сбрасывает с себя руку Майка. — Это уже третья… из вашей маленькой компашки. Что, окончательно подсел на блондинок, а, Майкл? — спрашивает мужчина и посмеивается над парнем, — Я знал, что ты тот еще Казанова… — А вот это уже тебя не касается, Алек, — Майк делает ударение на имени и делает шаг назад. — Ты ошибаешься. Пока я работаю на твоего отца… Это мое дело. Это мое дело с кем ты спишь, с кем бы ты хотел спать и кто бы хотел оказаться в постели с тобой. — По-моему ты проявляешь слишком много интереса к моей постели, — замечает Майкл с неодобрительным выражением на лице. — Иди в задницу, Майк. Парня смешат такие слова и, поворачиваясь к адвокату спиной, он говорит: — Так не должно разговаривать с человеком, который платит тебе деньги. — Мне платит твой отец, а вот тебя время от времени можно и послать! Майкл не оборачивается и продолжает идти к машине. Его правая рука поднята вверх и выставлен средний палец. — Раз я не могу тебя уволить, то хотя бы пошлю! - Тебе пальцы за такое нужно пообрывать! — отвечает мистер Симонс, поднимаясь по ступенькам. — Поверь, я был как никогда близок к этому. Оказавшись в салоне дорогой машины Майкл вздыхает. Внутри тепло и приятно пахнет, играет тихая музыка. — Пол, дай мне телефон, — бормочет парень. — Пожалуйста… — водитель передает ему черный Блэкберри, — Я могу поставить ваш на зарядку. — Свой телефон я посеял. — Очень жаль. Возможно, его можно найти? — спрашивает мужчина и следит за реакцией своего пассажира через зеркало заднего вида. — Ну, среди мест где я мог бы его потерять: есть хижина на вершине горы, сама гора, которую я обошел вдоль и поперек, шахты, подземные проходы и дом, который мы подорвали, — перечисляет места Майкл и набирает номер, — Так что… — Как неудобно… — вздыхает водитель. — И не говори. "К сожалению, сейчас отсутствует связь с номером абонента, пожал…" — слышит парень женский голос оператора. Развалившись на кожаных холодных сиденьях, Майкл думает. Точнее соображает. А еще точнее пытается вспомнить еще один номер телефона. С полуоткрытыми глазами он набирает номер. Его большой палец скользит по кнопкам с легкостью, которая может быть объяснима мышечной памятью. Зелёная кнопка. Длинные гудки. И голос автоответчика: „Вы позвонили в дом семьи Найт. В данный момент нас нет дома и не будет до конца зимних каникул. Оставьте свое сообщение, и мы обязательно вам перезвоним… “ Майк успевает положить трубку до того, как начнется запись. — Неудачно? — сухо интересуется Пол. — Неудачно… — вздыхает парень, а про себя думает. "Ну и где же ты… а?"***
От родного, но пустого дома Сэм до уютного, знакомого дома Криса всего лишь 345 детских шагов (лично замерено и перемерено Кристофером и Самантой в 8 лет и зафиксировано на деревянных ножках их почтовых ящиков, перочинным ножиком, который отец подарил Крису на 4 июля). У себя дома она не задерживается. Первым делом включает телевизор (в гостиной, на кухне и у себя в комнате). Теперь не так страшно. На автомате принимает душ (с закрытой на задвижку дверью), надевает на себя нарядный новый свитер (она же идет в гости) и проверяет, чтобы все окна были закрыты. Она всегда посмеивалась над своей матерью, когда та каждый раз перед уходом обегала весь дом и дергала каждое окно. Теперь она сама с параноидальным рвением пробует, достаточно ли хорошо все закрыто и крепки ли замки. Разумеется, мама Саманты бережет дом от воров, а девушке не дает покоя образ Психа. Выйдя на улицу, Сэм как будто попадает в другой мир. Идет мелкий снег. В свете уличных фонарей снежинки словно мошкара. Проехала машина, люди гуляют с собаками, в окнах домов горит свет и видны тени их обитателей. На их улице дома не огорожены заборами, правда, летом зеленеют живые ограды. Потому туда-сюда бегают дети, валяются в снегу то у одного, то у другого дома. Совсем не страшно. Саманта идет вверх по улице, идет маршрутом, которым не пользовалась с 12 лет. Ей кажется, что высокие кроны вязов и дубов, растущих по обе стороны улицы, срослись и превратились в огромные своды. Ей кажется, что она шагает не по улице, а по тоннелю из зимней сказки. Девушка думает, что еще не все потеряно. Если она может видеть красоту этой улицы, этих деревьев и этого мира… Если может удивляться, как она удивлялась до прошлой ночи… — А! Короткий вскрик. Сердце уходит в пятки. Она теряет равновесие, но не падает. Потемнело в глазах. Закружилась голова. Перед лицом Сэм пролетает черная тень. — Что…? Что это было? Девушка может поклясться, что ее обдало холодом, когда что-то темное промелькнуло перед глазами. Или это был ветер? Что-то рассекло воздух? Птица? Возможно… Она пытается уговорить себя перестать беспокоиться. Выходит ее нервы еще на пределе? Выходит достаточно какой-то птице пролететь и привести в действие шестеренки ее мнительных мыслей… Девушка хмурится, когда видит черное перо лежащие у ее ног. Первая мысль — наклонить и подобрать его. "Ну, уж нет." — думает Саманта и обходит перо стороной, — "С меня хватит перьев, тотемов — предвестников чего бы то ни было…." Она продолжает свой путь, не оборачиваясь и непроизвольно ускоряя шаг. Дома у Криса все так же, как помнит Сэм. Только больше семейных фотографий на стенах, новый диван в гостиной и вместо милого щенка — слюнявый зверь по кличке Брамс. Ну, почти ничего не изменилось… Золотой ретривер — первый кто встречает Саманту лаем, прыжками и ‘поцелуями’. На помощь, прихрамывая, спешит Крис. Парню ничего не стоит оттащить пса от девушки и, играючи, уложить его на бок. В течение всего вечера Кристофер сюсюкается с псом и возится с ним на полу в любой удобный момент, пока она с его мамой накрывает на стол. Миссис Оуэн радостно щебечет, и задним фоном служит реклама телевизора. Они ужинают втроем. Точнее вчетвером. Ведь Брамс такой же "попрошайка", как и хозяин. Саманта и Кристофер косо поглядывают на тарелку со отбивными, но берут по кусочку, чтобы не обидеть миссис Оуэн. Мясо вкусное. У них слюнки бегут, какое оно вкусное! Но все равно не могут впихнуть в себя больше половины. Вместо этого они налегают на пюре, грибы и салат и благополучно скармливают остатки своих отбивных Брамсу. Мама Криса не комментирует их нежелание есть мясо и делает вид, что не замечает их уловки. Саманта вызывается помыть посуду, а Крис молча плетется за ней. Он же джентльмен. Это не первый раз, когда они моют посуду вместе. В детстве чуть ли не каждый день, на этой самой кухне, они наспех мыли тарелки. Было все. И битая посуда, и затопленная кухня, и они мокрые с головы до ног. Реже они мыли посуду на кухне у Саманты. В те несколько раз, когда ее мама решалась их покормить чем-то съестным. — Нахлынули воспоминания, а, Сэм? — полушепотом говорит Крис. Он первый нарушает приятное молчание, заполненное лишь звуком льющейся воды из-под крана и стуком тарелки об тарелку. — И не говори… — соглашается девушка. Ее мысли уносят ее в другое время, но в тоже место, а руки на автомате моют посуду. — Кажется, что вот только… на прошлой неделе мы натирали эти же тарелки до скрипа. — Ну, тарелки точно не те же… — отмечает парень и вытирает очередное блюдо, которое ему подает Сэм. — И мы не те же… Ее слова задевают за живое. То самое бьющееся за индивидуальностью и покрытое защитной корочкой сарказма. То самое, которое мы никому не показываем. То самое больное место. И от этого становится безумно грустно. У Саманты мокрые руки и она не может обнять Криса, хотя очень хочет. Почти также, как во дворе больницы. У нее на глаза снова наворачиваются слезы. Ей страшно. Страшно от сознания того как все изменилось. Кто мог знать? Кто мог знать, что двое смеющихся детей вырастут и снова будут мыть посуду на той же кухне, но уже не смеяться? Страшно от осознания, как быстро все меняется. Девушка всегда это знала и принимала это, как данность, как факт. Как это принимают взрослые адекватные люди. Но сейчас… "О, Боже! Почему же так тяжело?" — раздраженно думает Саманта и дышит. Дышит глубоко и ровно… В тщетной попытки снова не расплакаться. В этот раз на лице Сэм все написано, Кристофер ставит тарелку и насухо вытирает руки. Он молча делает шаг в её сторону. Девушка чувствует его руку на правом плече. Крис целует ее в левый висок, поверх пластыря. — Все будет хорошо, — шепчет Крис ей на ухо. Сэм выдыхает, и ее легкие больно сжимаются из-за всего того трепета, с которым он её целует. У нее дрожит нижняя губа. Он ободряюще гладит ее плечо. Она упирается об край мойки, и с ее пальцев стекает вода. Он целует её голову, и она уже не различает его успокаивающих слов, потому что парень шепчет их ей в волосы. Саманта подавилась вдохом, когда пальцы Криса останавливаются на изгибе ее шеи и плеча. В этом ничего такого нету… Девушка раздраженно встряхивает руки, разворачивается и бросается ему на шею. Просто… жарко… В это раз, он с готовностью обнимает ее в ответ. — Крис… — ее голос немного дрожит, но говорит она четко и не запинается, — Я не хочу… Я не хочу, чтобы все было так. — Ш-ш-ш, я знаю, — его голос унимает ее отбивающие неровный ритм сердце. — Почему? Почему все изменилось? — Все меняется, Сэм. — Но не настолько же! Парню нечем крыть. Ему остается только вздыхать, гладить Сэм по голове и чувствовать, как капли с ее мокрых рук стекают ему за шиворот. — Поверь мне… Я бы отдал все за шанс… чтобы все случилось по-другому. Правда… я… Саманта поднимает голову, и смотрит ему прямо в глаза: — А, я бы отдала все… чтобы ничего не произошло. *** Дома Майкла встречает его бабушка. Она появляется из малой гостиной в окружении своих трех пекинесов. — Майкл, ты наконец-то дома! — говорит она своим хриплым голосом и драматично вскидывает руки, чтобы обнять своего внука. Бабушка Майкла похожа на Лайзу Миннелли. „Только стройнее…“ — любит добавлять сама женщина. Она маленького роста с прямой осанкой и коротко стриженными иссиня-черными волосами. Ее руки в старческой гречке и на каждом пальце по перстню. Мочки ушей обвисают из-за длительного ношения тяжелых серёжек. Яркие тени и красная помада. Пошитые на заказ наряды и лаковые туфли на каблучке. В день она скуривает по пачке тонких дамских сигарет и выпивает по 5 чашек кофе с коньяком. Она говорит с характерным Южанским акцентом, тем самым выдавая свои корни. Ей 75, и она все еще роковая женщина. — Да, бабушка. Когда Майкл наклоняется чтобы обнять ее, то чувствует такой знакомый запах дорогих сигарет, Шанель № 5 и кофе. — Дай, я на тебя взгляну. Женщина делает несколько шагов назад и запрокидывает голову. Майк по-мальчишески опускает глаза, под ее острым взором. Его бабушка цокает языком и качает головой. — Ты же не был в драке, Майкл, — говорит она с некоторым разочарованием в голосе. — Ну, фактически, меня никто не бил, я… — объясняет парень. — Это был не вопрос! — женщина перебивает его, — Я знаю как выглядит мужчина, побывавший в драке, Майкл. Не прошло и 5 минут, а она его уже поучает. — Твоему деду, пускай его мятежная душа покоится с миром, не раз приходилось драться из-за меня. Парень закатывает глаза — он слышал это так много раз. — Бабушка, — начинает Майкл и смотрит на нее сверху вниз, — Я хочу есть. — Естественно, ты хочешь есть, — усмехается мадам Монро, — Пойдем, мой дорогой! Я распорядилась, чтобы приготовили стейк, как ты любишь. — Э-э-э… Ты знаешь, ба, врач сказал, что мне можно что-нибудь легкое. — Глупости! — фыркает женщина, — Мужчине нужно мясо. Это белок! А белок значит - сила! Майк тепло улыбается своей бабушке и приобнимает ее, пока они следуют в столовую. Хекающие пекинесы следуют за ними. Бабушка Майкла строгая, требовательная и обожает своего внука. Она не пропустила ни одного его детсадовского утренника, школьного праздника или дня рождения. Она помнит всех его 'невест' начиная с пятилетнего возраста. Фактически это она занималась его воспитанием. "Ты так похож на своего деда в молодости! А шарм и обаяние — от меня!" любит повторять мадам Монро при всяком удобном случае. Вообще-то Майкл очень похож на свою маму, но его бабушка любит упускать два неотъемлемых звенья в цепи, именуемой родом. Конкретно своего сына и его жену. Его бабушка научила его всему, что он знает и умеет. Как ездить верхом, как стрелять и как обращаться с женщинами. Ну, а кто сказал, что она учила его всему хорошему? А еще она поощряет его 'блядки' и мысленно ведет счет сердцам, которые разбились из-за ее внука. Майкл очень любит свою бабушку и отмалчивается, когда она начинает свой ‘допрос' о случившемся. После ужина парень скрывается в своей комнате на втором этаже и думает, что выиграл себя время хотя бы до рассвета. Ведь он хорошо знает бабушку Монро, знает, что она просто так от него не отстанет. И узнает все рано или поздно. Если не от него, то от мистера Симонса. После долгого душа он возвращается в свою комнату и находит на своем рабочем столе новенький Самсунг. Такой же, как он посеял на горе. Парень успевает переодеться, когда ему звонит его отец. Их разговор похож на разговор двух деловых людей, а не отца с сыном. Естественно, мистер Монро интересуется состоянием здоровья своего сына и говорит, чтобы Майкл посетил их семейного врача. Желательно в ближайшее время. Конкретно завтра. Парень не спорит. Еще мистер Монро напоминает своему сыну, чтобы тот прислушивался к мистеру Симонсу. Желательно, всячески способствовать его работе над следствием. Конкретно, выполнять все его указания. Опять же Майкл не спорит. Майкл, спрашивает, как мама. Мистер Монро справляется о здоровье бабушки. После удовлетворительных ответов с обеих сторон, они желают друг другу спокойной ночи и кладут трубки. Разговор окончен. Парень падает на свою кровать и его мышцы, наконец-то, могут расслабиться. Мышцы заныли, левая кисть распухла, и пульсирующая боль отдается прямо в голову. Он вздыхает, подносит телефон к лицо и набирает номер. Вновь длинные гудки. Маленькая надежда тут же исчезает. „Вы позвонили в дом семьи Найт. В данный момен… “ — сообщает отец Саманты то, что Майкл уже слышал раз 5. Возможно, его тело расслаблено, но мозг все еще кипит. Майкл Монро думает. Он пытается заставить себя думать о чем ему положено думать. Точнее о той. Джесс… Джессика жива. И от этой мысли становится тепло на душе. Всего лишь на мгновение. Да, Джессика была жива. Врачи не отпустили ее домой. После того падения она нуждалась во врачебном наблюдении, а транспортировать ее в другую больницу можно было только утром. Майк вернул ее в палату, откуда она сбежала, когда увидела через окно всю их компанию во дворе. Пришла медсестра и поставила ей капельницу. Вспоминая, как он сидел у её койки, как он сжимал её руку в своей… Майк не мог отделать от чувства… неловкости. Да-да, именно неловкости. Поймите правильно, он вел себя, так как полагалось в этой ситуации. Он был внимателен, терпелив и нежен. Но это не значило, что он должен был быть от этого в восторге. Хотя… если честно, то должен был. Он должен был схватить Джессику на руки и не выпускать её из своих объятий. Он должен был сидеть подле нее всю ночь в ожидании того момента, когда она откроет свои ясные очи и озарит светом его жизнь. Он должен был быть благодарен, что у него появился еще один шанс сделать все, как должно, как надо. Ведь Джесс жива! Ключевое слово 'должен' был… А не был. Вот так незадача! Парень сжал свою переносицу. И от этого становилось только хуже. „Да, что же это такое?! Зачем все усложнять?“ — устало думал он. Почему? Почему с Джесс? С той самой Джесс, с которой еще прошлой ночью он собирался трахаться до самого утра? Ага! Именно это слово. Тра-ха-ть-ся. Именно этим, словом Майкл Джонатан Монро занимается с девушками. Он, наверное, никогда не верил в такую поебень, как „заниматься любовью“. Парень не знает, почему все сразу стало так сложно… А может, это он сам все усложняет? Возможно… В поисках ответа мысли отводят его в совсем уж „неожиданном“ направлении. К Сэм. Перед глазами всплыл ее образ. Тот момент, когда она сидела возле него в вертолете. Когда в ее глазах утонуло солнце. Когда они держались за руки. Парень почему-то уверен, что над ним издеваются. А еще он уверен, что не заснет сегодня, пока не узнает где же эта неугомонная Сэм. Он включает компьютер и проверяет все соц. сети, в которых зарегистрированы он и их компания. С некоторой радостью он видит Эшли и Мэтта онлайн в фейсбуке. Эмили в оффлайн, но последний раз она заходила час назад. Джессика 10 минут назад обновила инстаграм. На него посыпались сообщения от знакомых и школьных друзей. Видимо новость об очередных „Ежегодных зимних каникулах в Блэквуде“ дошла и до общих масс. Как бы то ни было, но Саманта нигде не появлялась. Конечно, она могла просто быть дома. Быть у себя дома и отсыпаться. Но Майку в это слабо верилось. Его чуйка подсказывала ему, что искать девушку можно где угодно, но не у нее дома. Парень облокотился на спинку стула и, склонив голову набок, смотрел на фотографию Саманты в профиле. „Как мы добирались на эту гору?“ — сам себя спрашивает парень, — „Все ехали по одному… Только Эмили была с Мэттом и… А Саманта договаривалась с…“ Майк схватил телефон и начал набирать номер. Да! Он знал номер и этой сволочи-Криса! Он же, вашу мать, президент класса! Два длинных гудка и взяли трубку: — Да, алло? — отвечает Крис не очень бодро. — Привет, Крис, — начинает Майк. Его тон становится елейным и льстивым, такой же, как и у его отца, когда тот выбивает очередной контракт, — У тебя все в порядке? — Да, все путем. Я уже дома, — оживленно отвечает Крис, — А ты как? Я видел Джесс… Надеюсь у нее все хорошо? — Да… да, все в порядке. Правда, она осталась в больнице. Она упала в шахту, так что… сам понимаешь, — увиливает от темы брюнет и раскачивается на своем стуле. — А, ну… понятно. Что ж, очень жаль, но главное, что она жива, а здоровье можно и поправить. Если что-нибудь нужн… — Нет, — перебивает Майкл своего собеседника на полуслове, — Спасибо, но она справится. Я вот хотел спросить… — Да? — Ты случаем не знаешь, где Сэм? — Сэм? — переспрашивает Крис. — Да, дома никто не берет трубку. А последний раз я видел ее с тобой, — поясняет своё беспокойство Майк, — Ты не знаешь кто отвёз ее домой? — Я отвез, — спокойно отвечает блондин. — Ты? "Я в это и не сомневался…!" думает Майк и садится на кровать. Удачливый идиот! — Ну… за мной приехала мама и мы отвезли ее домой, — поясняет блондин. — О? И все… — уточняет брюнет. — Она ужинала с нами, — сообщает Крис, как ни чем не бывало. "Негодяй! Я так посмотрю, времени не теряешь…" думает парень про себя, а вслух говорит: — Значит, она пошла домой? Вот… Вот этот момент. Момент выбора. А знает ли об этом Крис? А знает ли об этом Майкл? Как бы поступил тот или другой, зная, что от следующей фразы начнется длинная цепочка событий? — Нет, она еще здесь, — невозмутимо отвечает Кристофер. И никто уже не узнает… — Правда? — Майк не скрывает радости, — Я могу с ней поговорить? Пауза. Звуки шагов. Приглушенные голоса. Какие-то помехи. И наконец… Её голос. — Привет, Майк. — Привет, Сэм. Теперь не так страшно. — Как ты? — спрашивают они одновременно и улыбаются. — Ты первый. — Жить буду. А ты…? — А я всех переживу, — перебивает его девушка, — Я слышала с Джесс все хорошо… — Да, с ней все в порядке… более или менее, — нехотя, отвечает парень. — Как и со всеми нами. Все более или менее. — Ты в комнате с Крисом? — неожиданно спрашивает Майк. Пауза. Девушка не спешит отвечать. — Так зачем ты звонишь, Майк? — Я волновался, — искренне говорит парень. — Что ж это очень мило, Майк, но… — На самом деле я хотел кое-что спросить, Сэм! — Да? — Я… Я хотел спросить… — Майкл мечется по своей комнате туда-сюда. — Да, Майк, я слушаю, — она в нетерпении подгоняет парня. — Почему ты плакала? Тишина. Он слышит ее дыхание. Включенный телевизор на заднем плане. Наверное, Крис смотрит. — Сэм? — Подожди секундочку… Майкл слышит шорох ее шагов, звук закрывающейся двери. Бинго! Теперь их только двое. — Да… — начинает она, — Я плакала. — Из-за чего? Это все психолог? Что он тебе наговорил?! — Психолог тут не причем… — тихо говорит девушка, — Просто видимо как-то… Все и сразу. — Все и сразу… — эхом повторяет парень. Они молчат. Не потому что им нечего друг другу сказать. И не потому что им не хочется разговаривать. Просто иногда молчание бывает намного громче слов. — Что ты делаешь? — спрашивает Саманта. — Я смотрю в окно, — честно отвечает Майкл. Он запустил руку в мокрые волосы. Она заправила за ухо выбившуюся прядь. — И я смотрю. У нас идет снег. А у тебя? Парень пропускает словечко 'нас' и отвечает: — У меня тоже идет снег. Он вздохнул. Она вздохнула. Двое разных людей. Она - активистка. Он - будущий политик. Два красивых лица. Солнечная девочка. Темный принц. Две души. Она сама непорочность. Он… тоже с долей правильности. Желания. „Я хочу ‘хэппи-энда‘ и ‘жили они долго и счастливо’, и мир во всем мире, и покончить с жестокостью над животными и… я хочу все избитые клише, которые только возможны." „Я поступлю, так как решил.“ Мечты. „Я хочу чего-то большего…“ „Я хочу получить от этой жизни все…“ Сердца. „А чего может хотеть девушка?“ „Я хочу…“ — Эй, Майк, — шепчет Сэм и накручивает на палец прядь своих волос. — Ммм. — Снег прекратился. — Ты только сейчас это заметила? — смеясь, спрашивает парень. — Что? — Он закончился минут 30 назад. На небе видны звезды. — Ой! И правда! Я хочу… хочу… Звезда сверкнула. Они увидели одну и ту же звезду, несмотря на то, что они находились в разных местах. На других концах города. Саманта улыбнулась. Майкл ухмыльнулся. "Падающая звезда." — подумали они одновременно. Загадай желание И они загадали. *** Когда Сэм возвращается в комнату, то находит Криса лежащим поперек кровати и смотрящим в потолок. Работает телевизор, но звук выключен. В комнате полумрак из-за горящих бра на стенах. Вообще-то Сэм пришла попрощаться. Пришла вернуть телефон и попрощаться. Но делает совсем другое. Девушка подходит к постели, садится на край, распускает волосы и ложится — зеркально повторяя позу парня. — Эй. — Привет. Постель мягкая и одеяло приятное на ощупь. Девушка чувствует запах лимона, бергамота и ладана. — Сэм, как ты думаешь? — спрашивает Крис немного охрипшим голосом. — Ммм… — у девушки нет сил отвечать. — А мы похожи на Гарри и Мэрион в той сцене из „Реквиема по мечте“? Она одновременно фыркнула и хихикнула. — Я думаю, что мы намного круче. Крис ничего не говорит, думая, что вопрос исчерпан. Сэм же молчит, потому что пытается вспомнить диалог двух наркоманов. — "Я люблю тебя, Гарри." — неуверенно начинает она, — "Благодаря тебе я чувствую себя человеком. Как будто.. я это я. Я красивая." — "Ты красивая." — в тон Саманте отвечает Кристофер, — "Ты самая красивая девушка на свете. Ты моя мечта." Проходит секунд тридцать, прежде чем они вышли из образов и тихонько рассмеялись. — Я же говорила! Мы лучше! — Согласен. Очередное молчание. Крис чувствует, как Саманта касается его головы и накручивает короткие пряди себе на палец. Парень чувствует запах граната, земляники и мускуса. — О чем вы говорили с Майком? — О… Обо всем и ни о чем. — Как романтично. Сэм дернула его за волосы. — Ай! — Не говори глупости, — шепчет девушка. — Кстати, Майкл сказал, что к нему в дом залетела ворона. — Ворона? — Да, — Сэм делает паузу, вспоминая телефонный разговор, — Или это был ворон… Залетел через входную дверь, покружил на первом этаже, переполошил всю прислугу. — И? — Майкл открыл балкон у себя в комнате и выпустил его. — И это все, пока вы говорили? — осипшим голосом уточняет Крис. — Ага. — Тогда понятно, чего так долго. Это происходит тогда. Неожиданно и тихо. Тук. Тук. Тук-тук. — Ай! — еще раз вскрикивает парень из-за того что девушка больно потянула его за волосы. — Что я такого сказал? — Если бы ты ‘что-то такое’ сказал… Я не знаю, что бы я с тобой сделала. Тук. Тук-тук. Тук. — Крис… Что это за стук? Тук-тук-тук. Парень прислушивается. — Что-то на улице. — Я понимаю, что на улице. — девушка начинает нервничать и ёрзать на месте. — По-моему кто-то стучит в окно. Эта фраза. В данной обстановке. После всего пережитого. Посылает холодок по их спинам. Тук. Тук. Тук. — Должно быть это ветка… Или сточная труба отошла от крыши. Очередной выбор. Идти посмотреть? Или остаться на месте и проигнорировать мнительные мысли? — Ты должно быть прав. Иногда лучше ничего не делать. — „…Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне, Поздний гость приюта просит в полуночной тишине — Гость стучится в дверь ко мне". Тук. Тук-тук-тук. — Крис, сейчас не лучшее время цитировать Эдгара По, — говорит девушка и косо смотрит на своего друга. — Подавив свои сомненья, победивши опасенья, — продолжает парень читать стих, не беря во внимание желание Сэм. — Я сказал: «Не осудите замедленья моего! Этой полночью ненастной я вздремнул, — и стук неясный… Слишком тих был, стук неясный, — и не слышал я его…" Голос у Криса тихий и хриплый. И от него так сладко, так терпко пахнет ладаном. — Я не слышал…“ Тут раскрыл я дверь жилища моего: Тьма — и больше ничего. В ту ночь никто не спит сладким сном до рассвета. В ту ночь всем семерым снятся кошмары. Им снится, как они умирают.