Холодные камни Арнора (9.2) Среброволосая

Дунаданы не помнили, как их отвели в гостевой покой. Там на столе был обильный ужин, кто-то из арнорцев бездумно сунул кусок в рот, остальные не заметили еды вовсе. Они разбрелись по залу, каждый в себе и в тщетной попытке вернуть прежнее представление о гномах, которое сегодня им разбили вдребезги. Арахаэль налил себе из кувшина, выпил кубок залпом. «Там что, вода?» – спросил удивленный С*. «Угу, – кивнул принц. Подумал и добавил: – Огненная». Арнорцы потянулись у кувшинам. Жидкость – такой раны впору заливать! – обжигала горло, но возвращала способность осознавать окружающее и говорить. – Коротышки подгорные, ну кто бы мог подумать! – Слушайте, но это же воздух! Воздух и звук! Как можно лепить из этого?! – Сказали бы мне, что эльфы так могут, я поверил бы, но… – И чтобы я еще хоть раз, хоть ногой к гномам!.. Аранарт молча глянул на сына, тот осекся, а потом добавил с еще большим жаром: – В ближайшие сто лет..! Король понимал, что воинам сейчас надо выплеснуть чувства, и шутка (да и грубая шутка) тут будет уместна. Им это нужно, да. А ему хочется тишины, чтобы душой вернуться в тот вибрирующий от звуков зал. Он подставил кубок: налейте. От гномьей огненной воды действительно стало легче дышать. Понимающие хозяева, знают, что именно нужно гостям после такого. Интересно, а чем они отпаивали Кирдана? А он тут был. Не мог не быть. Аранарт вышел из зала, и арнорцы не заметили. В коридоре он вслушался в воздух, ощутил дуновение. Что ж, направо. Запомнить повороты было не задачей для того, чья юность прошла в горах. Лестница. Высокая. Еще поворот… ну наконец-то. Как он истосковался по небу. Какие здесь огромные звезды. Их в сотни раз больше, чем в родных лесах, даже есть на утес подняться, чтобы ничто не закрывало обзор. «Родные леса». Думал ли когда-нибудь, что так скажет? Родным был Форност, родными были горы… как во сне. Хэлгон, наверное, так свою ту жизнь вспоминает: вроде и я, а только все нити уже обрезаны. Или почти все. Он стоял и слушал звезды. В этот день всё меняется местами: Музыку ты видишь, Свет – слушаешь. И звезды знают, что договор с Фрором – этот такой мелкий, почти по-детски незначительный повод для главного: для броши Риан. Найти мастера, который воплотит в металле то, что ты видишь сердцем, но не можешь выразить ни словами, ни тем паче рисунком… да, для настолько трудной задачи надо обновлять союз между народами. А оружие… а что оружие? они б его так и продавали бы дальше. Детская игра с взрослым выражением лиц. Стоять под звездами и думать, какой должна быть эта брошь. Не пытаться вообразить линии – это дело мастера, но отчетливо ощутить то, что испытает Риан, когда наденет ее. Мы будем делать не украшение, мы будем делать чудо. И для этого «мы» нам и нужен союз. Тихий звук шагов. Гномы не умеют ходить бесшумно, даже по собственным горам. Плохо будет, если окажется, что это место заповедное и чужакам сюда нельзя. А обзор отсюда прекрасный – снежные пики вереницами, Лебединая Стая через всё небо… неудивительно, если этот карниз считается чем-то особым. Фрор собственной персоной… н-да, восемьдесят лет назад боялся ссоры из-за козлов, сейчас – из-за карниза. – Владыка Фрор. – Князь Аранарт, – пророкотал гном, стараясь сдерживать свой могучий голос. – Не спится? Дунадан покачал головой и спросил прямо: – Надеюсь, я ничего не нарушил, придя сюда? – Я владыка гномов, не гор, – отвечал правитель. – Небо и звезды тем более не мои. Дух перевести. Слухи о характере гномов, похоже, сильно преувеличены. – Ты пришел сюда молчать, как и я, – добавил Фрор. – Говорить будем завтра. Ответить благодарным поклоном. Этот разговор, как ни хорош он оказался, нарушил прежнее чувство. Ты больше не слышишь звезд. Что ж, остается еще красота, открытая глазам. Бирюзово-снежные пики, медленно движущиеся созвездия… и оглушительная тишина горной ночи. До рассвета. Днем за Аранартом пришел тот же гном, который сопровождал его под утро. На рассвете Фрор, разумеется, и слышать не хотел, что его гость пойдет по незнакомым переходам один, и Аранарт, искренне сказавший, что дорогу он помнит, не спорил: он и сам бы в таком случае не отпустил бы гостя без провожатого. Пусть гость и трижды хорошо помнит дорогу. Мало ли что. А вот эти лабиринты одному уже не пройти. Гостевой зал слишком далеко от покоев владыки. Беседа с Фрором будет легкой. С кем так легко молчать – с тем говорить еще проще. Небольшой зал, в котором его ждал владыка Синих гор, был привычно-неповторимым: полуколонны с орнаментом и якобы нетронутое пространство стен. Природным узором камня, освобожденным из глуби породы, хочется любоваться бесконечно. По сравнению с этим в гостевом покое стены и впрямь не обработаны. Жадный народ эти гномы, несомненно. Фрор сидел в высоком дубовом кресле, по массивности и украшениям – гномьей работы. Второе такое кресло ожидало его гостя. – Итак, – перешел сразу к делу подгорный правитель, – ты хочешь говорить об оружии. – Рад, что ты понимаешь меня, – кивнул Аранарт. – Мой народ возрождается после той страшной войны, и молодежь надо вооружать. Но мы таимся в наших лесах. Хорошую кузню не спрячешь. Фрор шумно выдохнул, что, видимо, означало согласие. Но заговорил он хмурясь: – Я не припомню за все века, чтобы гномы вооружали целый народ. Это не в наших правилах. Ты можешь поручиться, – это не было вопросом, – что вы не обернете наших мечей против нас. Твой сын может поручиться. Вы дадите слово за твоего внука. Но можешь ли ты быть уверен, что через пять, семь веков ваши потомки не изменят этому договору? У мечей долгий век. Дольше, чем ваш. Дольше, чем наш. Он пристально посмотрел в глаза дунадану. Аранарт откинулся на спинку кресла и сказал спокойно: – Я не стану ручаться за моих потомков. Мне проще поручиться за моих врагов. Изумление на лице гнома – зрелище незабываемое. Словно горные утесы взяли и передвинулись. – Не только мой народ залечивает раны после войны. Орки в бывшем Ангмаре – тоже. И даже если наши народы разъединит ссора больше, чем некогда гномов и эльфов, через пять и через семь веков нам, полагаю, будет не до распрей с гномами. Отнюдь. – Вам действительно очень нужно наше оружие, – пророкотал Фрор. Дунадан молча наклонил голову. – Но ты сказал о бывшем Ангмаре. Почему ты думаешь, что орки соберутся там? Ты ничего не знаешь о Мории? – Я знаю о произошедшем в Мории так мало и смутно, – отвечал Аранарт, – что проще сказать, что я не знаю ничего. Трактирные слухи один невероятнее другого, а гномов мы, разумеется, не спрашивали. – Большинство ушло с Траином на север, в Эребор, – тяжко вздохнул правитель, – но некоторые пришли сюда. Мы знаем от них. По его тону Аранарт понял, что в Мории дела совсем не так плохи, как болтают подвыпившие купцы в трактирах Тарбада. Там всё гораздо хуже. – Могу я узнать? – осторожно спросил он. – Хочешь сам поговорить со спасшимися? – Что они рассказывали? – нахмурился дунадан. – Что там было? – Они говорили о тьме, простершей черные крылья, – Фрор рёк, не глядя на него. – О молнии без грома, поражавшей десятки тех, кто не успел бежать. О пламени, принявшем облик тела. Аранарт пожалел, что отпустил Хэлгона в Гавани. Нолдор мог бы расспросить выживших, и узнали бы точно. А даже если и узнают… что это изменит? Балрог это или нет, Мория потеряна для гномов. Еще повезло, что стольким удалось уйти. И что это меняет в его расчетах? Надо понять… – Когда это случилось? Новости до нас доходят плохо. – Через пять лет после твоей войны. Так сразу? Случайность? Странная случайность. Аранарт покачал головой: – Тогда, боюсь, ваше оружие нам понадобится еще больше. – Мы будем менять его на меха, как и раньше, – правитель снова заговорил спокойным властным тоном. – Но делать это надо тайно. Если станет известно, что мы продаем оружие, на него могут найтись и другие покупатели. Не нужные, – он выразительно приподнял бровь, – ни вам, ни нам. Брови у него густые, кустистые, просто самим Ауле созданные для того, чтобы их вот так приподнимать. Дунадан задумался на мгновение. Сказал: – Какой-нибудь домишко на западных выселках Брыля. Идет усталый гном с поклажей, дело к ночи, до трактира еще сколько… постучится в крайнюю дверь. Как-то так? – он вопросительно посмотрел на Фрора. Подгорный правитель одобрительно кивнул. – Тогда дай мне пару лет разобраться с этим. Ну и потом – в «Резвом Пони». Я пришлю Арахаэля. А ты того, кто теперь знает его в лицо. – Кстати, – лицо гнома сложилось в нечто вроде улыбки, – не отправить ли нам их поохотиться? Твоего и моего? Им это будет хорошо. Нашим народам – тем более. – Сколько я помню, – ответно улыбнулся Аранарт, – из здешних козлов получается очень вкусная… дружба. Фрор расхохотался. Смеялся он громко, отчетливо и основательно, словно бил тяжелым молотом. Аранарт понял, что можно переходить к главному. Только дождаться, пока гном отсмеётся. – Если позволишь, у меня есть одна просьба. Для меня самого. Мне нужен мастер – сделать брошь жене. Только, – он сцепил пальцы, – это должна быть не обычная брошь. Глаза гнома сверкнули интересом. Дунадан коротко рассказал о старении Риан. – Если твоя жена совсем отказывается от украшений, – Фрор запустил пальцы в бороду, – то она очень, очень серьезно больна. – Ты понимаешь, как мне нужна эта брошь, – тихо сказал Аранарт. – Называй любую цену, я заплачу ее. – Цену? – пророкотал гном. – И во сколько же ты ценишь молодость своей жены? Чем ты готов платить? Мехами? Или для такого найдешь и золото? – Я не знаю. Что скажешь. – А почему я должен искать цену для бесценного? – ¬ грозно вопросил Фрор. – Ты не брошь хочешь получить. Тебе нужно чудо. – Да, – тихо подтвердил человек. – Цена кусочку серебра – лисья шкурка и не из лучших. Для тебя унизительно было бы заплатить это. Для меня оскорблением было бы принять такую плату. Аранарт медленно кивнул. – А цена чуду… – продолжал рокотать Фрор, – цена ему одна. То, что переживет и тебя, и твою жену, и мастера. Цена чуду – слава. …вот и верь после этого рассказам о недалеких и жадных гномах. – Я буду рад заплатить такую цену, – сказал Король людей. – Было бы за что… – деловито нахмурился гном. – Я подумаю, кто из наших мастеров… хм-эмм, сможет работать с тобой. Назавтра явился Фрерин, сын Фрора, – молодой гном лет ста с небольшим. Оба наследника были настроены более чем дружелюбно, почти сразу принялись обсуждать отличие гномьего лука от аданского. Участь окрестных козлов была предрешена и безысходна. Аранарт, махнув рукой, отправил всех дунаданов охотиться, – ему свита не нужна, а им сидеть без клочка неба мучение. А так – пусть побегают, разомнутся. Он будет терпеливо ждать, пока Фрор найдет ему мастера. Не лучшего из ювелиров, а – диво дивное, даже в сказках такого не водится! – гнома, чуткого к словам собеседника. Это вам не Сильмарил в Наугламир вставлять… с известными последствиями. Сколько-то дней прошло в ожидании, и большую их часть Король проводил на полюбившемся карнизе: на горы можно смотреть бесконечно, а гномы, которых Фрор приставил к нему, всегда знают, где его найти. Наконец его позвали и повели вниз, вниз, вниз – в мастерские. – Это очень красиво, – сказал Аранарт. Мастер Гроин рисовал на куске ткани из горного льна, плотной и гладкой. Рисовал он пером, но не птичьим, а металлическим. Его острие сложной формы, видимо, задерживало чернила, потому что окунать в чернильницу его нужно было вдвое-втрое реже, чем птичье. Всё это был очень интересно, и варианты, предложенные гномьим мастером, были прекрасны, но… …но Аранарт представлял, что принесет такую брошь Риан. Она тоже скажет, что очень красиво. Что слишком красиво для нее. И наденет, только если он настоит. А она подчинится. – Нет? – понял Гроин то, что человек еще не произнес. – Нет. Мастер бросил ткань с эскизами в огонь. Аранарт удивился: стоит ли ее сжигать даже с досады? Пламя из рыжего вдруг стало зеленым, в его языках лоскут совсем исчез… а потом эта зелень опала – и ткань, белейшая, без единого штриха рисунка лежала в камине невредимой. Гроин щипцами достал ее. Чего только эти гномы ни придумают. А нужно наоборот – без затей, но чудо. – Почему нет? – строго спросил мастер. – Она должна быть внешне совсем простой, – проговорил Аранарт. – Настолько простой, что тот, кто не разбирается в подлинной ценности, скажет: что за ерунда, стоило ради такого идти к гномам! да самый дешевый ювелир в Тарбаде интереснее сделает. – Самый дешевый сделает интереснее? – еще более строго переспросил гном. Аранарт решительно кивнул: – Да. И дешевый действительно сделает интереснее. Гном запыхтел, как раздуваемые мехи. Похоже, этот народ мыслит весьма шумно. Человек не смотрел на него, рассуждая вслух: – Но никто не упрекнет эту брошь в дешевизне, потому что ее просто не заметят. Она такая простая, что не привлекает внимания. – Так-к, – рыкнул Гроин, – владыка говорил мне об одном чуде. А теперь, выходит, тебе нужно два. Брошь, не видимая никому, кроме хозяйки. Вот так, не больше и не меньше! Аранарт вежливо качнул головой. Уже ученый, он больше не повторит своей ошибки про «любую цену». Гроин закряхтел совсем основательно. В другой раз это насмешило бы, но тут всё было слишком серьезно. Раздув свой внутренний жар до достаточной температуры, мастер заговорил: – Мне говорили: сделай кольцо, пояс, оплечье. Но никто за все эти века не приходил ко мне и не говорил: сделай чудо. А тем более – два чуда. Никто никогда не бросал такого вызова моему искусству. Король людей снова наклонил голову. В переводе с безмолвного на Всеобщий это означало «я не сомневаюсь, что ты способен это сделать». – Я создам эту брошь, – почти торжественно проговорил Гроин. – А ты, если чудо произойдет, пришлешь письмо. И гномы узнают, что я выполнил твой заказ. Аранарт опять медленно кивнул. На сей раз это означало: «Даю слово». Мастер больше не стал пижонить с этой своей тряпочкой и металлическим пером, взял восковую доску и потребовал: – Рассказывай о своей жене. Всё равно что, но рассказывай. Аранарт подчинился. Гном рисовал, пыхтел, стирал… казалось, он перестал замечать человека. Но если тот останавливался – хотя бы перевести дух, мастер обжигал его гневным взглядом: дескать, велено говорить, и в чем дело? Когда у Короля людей пересохло горло, гном изволил буркнуть «Кувшин вон там», не отрываясь от работы и очень недовольный возникшей паузой. Сколько времени прошло – сказать трудно. Чувствовать его ход под землей Аранарт не умел. Гроин, кряхтя громче любых мехов, перерисовывал с воска на горный лен. – Мм? – сурово вопросил он. Это был рисунок действительно очень простой броши. Узкая полоска серебра размером не больше мизинца Риан, чуть завитков, скань по краям и искорки граненого серебра. Наденет? Наденет. И к лицу будет… слов нет, как к лицу. – Да, – сказал Аранарт. – Она у тебя разбирается в драгоценностях? – всё тем же тоном потребовал ответа Гроин. – Нет. – Тогда… – глаза мастера сверкнули, – вот здесь, здесь и здесь будет не серебро, а по мелкому алмазу. Она не отличит. Аранарт представил. Искры света, чуть ярче прочих. Да Риан от зеркала не оторвется, зачарованная их блеском. – Это великолепно… – прошептал человек. Гном удовлетворенно огладил бороду. Аранарт держал в руках эскиз, но видел не рисунок на ткани из горного льна, а готовую брошь, мерцающую искрами. Видел глаза жены, которые засияют ярче любых алмазов на свете. Он сам сейчас был как зачарованный. Гроин глядел на него с благодушным довольством сытого хищника. Видеть заказчика таким – это тоже часть платы. И немалая. Особенно когда твой заказчик – правитель дружественного народа. Редко кто похвастается таким. Человек вернулся к реальности. – Так, но послушай. Три алмаза, как они ни малы, это уже не цена лисьей шкурки не из лучших. – Хххм… – прокряхтел гном. Дескать, не о чем говорить. Но тут же запыхтел снова, задумчиво. И в итоге сказал небрежно: – Можешь мне прислать что-нибудь с тем письмом… главное, напиши письмо. – Рыжих? Чернобурых? – пристально глянул дунадан. – Или куниц? – Ваших куниц только девчонкам носить. Теплые, но тощие. Несолидно. Чернобурых пришли. Опять безмолвный кивок: договорились. – Сколько у меня времени? – озабоченно спросил мастер. – Мой наследник с вашим наследником гоняет здешних козлов. Мне спешить некуда. Успеешь до осенних дождей – хорошо. Нет – пережду их тут. Мастер Гроин снова принялся раздувать свой внутренний горн, напряженно думая о работе.