my little poor kookie

Февраль - время пожинать плоды тяжелых трудов и бессонных ночей над учебниками. Письмо с сургучной печатью бережно лежит во внутреннем кармане куртки, ощущается невыносимым грузом неизвестности, что тянет вниз весом непреодолимого страха. Рот горчит от уже третьей выкуренной сигареты красного мальборо, но у Юнги никак не уймется дрожь в коленках и руках, стоит ему лишь подумать, что эта бумажка несет в себе всю его дальнейшую судьбу. Пан или пропал. - Давай же, - подбадривает он сам себя, топча носком кроссовка бычок, от которого почти ничего и не осталось. - Просто открой. Пальцы неловко справляются с бумагой - она рвется, и у Юнги мимолетная мысль, что он может быть порвал письмо вместе с конвертом. Буквы не хотят складываться воедино, смысл не достигает уставшего, изможденного мозга, но перечитав еще раз, парень понимает, что это все. Конец мучительно долгим часам в библиотеке и на дополнительных занятиях, потому что не понимает физику, как надо. Конец веренице долгих и бесконечных лекций, аудио и видео уроков, исписанным тетрадям и тяжелому рюкзаку, забитому пособиями и дидактическими материалами. Конец, потому что ответ положительный. Улыбка трогает его губы и заразой расползается в душе, зажигая внутри Солнце, которое во сто крат ярче земного светила. Он уже не перестает сдерживать смех, пробирающий его откуда-то из недр облегченной души. 95 из 100. Он смог. Новость становится главной в их семье, родители гордятся золотым сыном, который смог поступить в престижный университет. Ему пожимают руки многочисленные дяди и тети, хвалят за целеустремленность, сравнивают с отцом в молодости, говоря, что: "Юно такой же, как ты был, первый из нашей семьи смог получить высшее образование...". С лица Юнги не сходит счастливая улыбка, мать кружит вокруг него, а отец гордо обнимает его за плечи. У Чонгука ревность. Зависть. Обида. Он рад, правда рад успеху, но не тому, что успех его теперь увозит так далеко от Тэгу, от него. Сеул чертовски далеко и так он точно потеряет старшего брата, раз он не смог его удержать рядом с собой, будучи в соседних комнатах под одной крышей. - А как же Чимин? - Гук пытается играть, как только может. Юнги надо отговорить от поездки, в конце концов, в Тэгу тоже полно престижных университетов, один даже в десятку лучших входит - Чонгук вычитал об этом в интернете. - А что с Чимин? - хен окрылен исполнившейся мечтой, травит в одного банку пива, строго-настрого запрещая младшему брату даже смотреть в сторону напитка. - Мы с ней расстались давно. - Что? - у Чонгука не сходятся карты, он сбит с толку. - Слишком надоедливая была. Тем более, теперь я уеду в Сеул. Зачем мне младшеклассница, если меня ждут большие свершения? Эти слова ранят не хуже осколочной гранаты или двадцати ножевых в печень. Чонгук знает, что их любовь не имеет место быть, но призрачная надежда все же теплилась в душе, где-то глубоко совсем. Чонгук знает, что ему бы не стоило надеяться. Совсем, ни на что. - Где же ты тогда пропадал?... - Гуку до жути интересно, на кого же старший брат променял общение с ним, если не на эту девчушку. Ревность вскипает с новой силой. Он был готов смириться на присутствие какой-то там нереальной Пак Чимин, но с другими делить хена ему не хотелось. - Как где, в библиотеке, конечно же. Физика не из легких, знаешь ли, сама себя не выучит, - Юнги пускает смешок, делая последний глоток из алюминиевой тары и сминая банку. - Эх, Чонгук, я смог, представь себе только! Теперь меня ждет столица, я уже чувствую этот сладкий запах свободы!... Чонгука этот запах свободы травит сознание ядом, заползая под кожу, оставляя там уродливые отметины, которые никогда не сойдут. Его хен уезжает и это неизбежно, как наступление ночи. Самой темной, беспробудно ужасной, липкой, словно деготь ночи. Раньше он любил март. Обожал, потому что у Юнги день рождения, да и вообще весна, но в этот год он невыносимо возненавидел март за рейс на поезд в четыре часа утра и за: "Пока, мелкий, увидимся еще". На мокрой подушке отвратительно спится.