Animals

— Они либо умерли, либо их пытают. Лучше бы их убили, — я киваю, понимая, что это правда. Но Финник не останавливается и говорит то, от чего я закусываю до крови губу, а его руки до боли сжимают мою ладонь. — Когда мы теряем любимых, ни одна пролитая слеза, ни одна произнесённая мольба, ни один прожитый час не изменит того факта, что единственное, что у нас осталось, — это рваная рана в сердце на том месте, где раньше были те, кто был с нами всегда.

— Я больше тебя не люблю. И мне кажется, что никогда не любил. Ты была иллюзией, а я был твоим создателем, — Пит останавливается возле двери и оборачивается. — Ты хуже героина. Это будет моей вечной ошибкой, — он подходит к ней и толкает к стене, наклоняясь над лицом Китнисс, и до боли кусает тонкую кожу губ, сминая все преграды, что были между ними всего за мгновение.

Помните ту ночь на Квартальной бойне, когда Китнисс и Пит разговаривали, и девушку охватила волна желания? Ну, я решила позволить себе небольшую вольность и вставить кусочек, которого мне отчаянно не хватало в книге.

Пытаясь уберечь Китнисс от участия в Квартальной бойне, Пит врет о том, что она беременна. Спешно готовится свадьба, и Капитолий ликует, ожидая их малыша... Но президент знает, что Мелларк соврал: Китнисс по-прежнему невинна. В ответ Сноу затевает собственную игру и решает, что хорошая доза возбуждающего средства решит проблему мисс Эвердин...

История возрождения любви Китнисс и Пита: с момента возвращения Пита в Дистрикт 12 (после победы над Капитолием), включая события, описанные в Эпилоге книги "Сойка-Пересмешница". P.S. По сюжету Коллинз Сьюзен (без неприятных "сюрпризов"-отклонений). Характеры героев те же самые. Это просто четвёртая часть "Голодных игр", в которой подробнее расписывается уже известный финал.

Что если бы спасательная группа, направленная в Капитолий, смогла бы вызволить Пита до того, как на нём испытали яд ос-убийц? Что если бы не было никакого охмора? Победителей освободили бы от плена, направив в Тринадцатый дистрикт. И всё бы хорошо, однако война всё ещё продолжается.

- А я никому не нужен, - говорит он без нотки жалости к самому себе.