Не отступить — мной брошена перчатка, Не отступить — вы подняли её. (с.) Йовин
Когда Фьора проснулась и открыла глаза, жаркое полуденное солнце заглядывало к ней в комнату и роняло свет своих лучей на покрывающие деревянный пол ковры и полированную поверхность письменного стола, что стоял у окна. Окно было открыто и лёгкий ветерок колыхал занавески. Встав с постели и застелив кровать, девушка заглянула в шкаф и откопала в его недрах своё красное шёлковое платье с чёрными вставками, которое тут же поспешила надеть. Обулась в свои полусапожки, что стояли у кровати. Взглянув на себя в большое висящее на стене зеркало из венецианского стекла, она узрела жуткий беспорядок на своей голове. Сколько бы вооружённая расчёской мачеха ни колдовала над волосами Фьоры, когда та была ребёнком, непослушные чёрные кудри никак не хотели идеально лежать. «Как будто воробьи бурно отношения выясняли», — подумала Фьора, вооружившись расчёской и приводя в порядок густую массу своих чёрных волос. Это занятие отняло у неё добрых десять минут. Волосы она собрала в пучок, чтобы не мешали. Завершением образа стали гипюровые чёрные перчатки и бежевый ремень с вдетыми в него ножнами со шпагой. Произошедшее вчера в день святого Мартена до сих пор казалось Фьоре бредовым сном, который рассеется, стоит ей ущипнуть себя за руку. Юная герцогиня думала, что ей придётся побитым котёнком возвращаться в холодный и неуютный Бертен, она была к этому готова. Но безумная мысль, что её возьмёт к себе на службу не кто-нибудь, а сам первый маршал — лишивший жизни её отца, никогда не приходила ей в голову. Никто из тех, кто при жизни Франческо Бельтрами входил в число его друзей, не назвал вчера имени Фьоры. От позорного возвращения домой её избавил человек, кому девушка поклялась отомстить за отца. Принимая клятву Фьоры, Филипп де Селонже и предположить не мог, что его оруженосца посещают идеи, как избавить от него этот мир. Сегодня Фьора приняла решение свести со своим сеньором старые счёты. Но тут в дверь её комнаты постучали, что отвлекло Фьору от раздумываний о мести. — Войдите, — проронила Бельтрами. В проёме открывшейся двери стоял Матье. — Герцогиня, — парень учтиво поклонился ей, — ваш сеньор велел вам явиться в его кабинет, как позавтракаете. Я провожу вас в столовую. — Как угодно, — Фьора пожала плечами и проследовала за Матье в столовую, где её на столе дожидались чашка чая с молоком и омлет с сыром. Трапезничала она недолго. Матье проводил девушку до кабинета хозяина. Фьора вошла в кабинет, поприветствовав сидящего за столом герцога изящным реверансом и кивком головы, но занятый бумагами мужчина этого не заметил. Бельтрами пару раз кашлянула, чтобы обратить на себя его внимание. Филипп поднял голову, взглянув на девушку. — Вы пришли, вот и хорошо, — Селонже сложил бумаги в ровную стопку и указал рукой на диван, — присядьте. — Спасибо, я постою, — отказалась Фьора. — Как хотите. Значит так, герцогиня, на ближайшие три года мой особняк — ваш дом, который в полном вашем распоряжении. — Насколько полном? — Фьора ехидненько улыбнулась. — В пределах разумного, конечно, — заметил Филипп. — Питанием и всем прочим, что будет необходимо, вас обеспечат. В случае чего смело обращайтесь ко мне. Если я буду доволен или не доволен вашим поведением, то дам вам знать. Вопросы ко мне у вас есть? — Да, есть, — Бельтрами оперлась руками о край стола. — Помните ваши слова, сказанные мне шесть лет назад? Что вы будете ждать, когда я стану старше и захочу с вами расквитаться? — зазвенели в её голосе нотки металла. — Я не забыл. Вы это к чему? — Герцог Филипп де Селонже, я вызываю вас на дуэль, здесь и сейчас! — Фьора сняла с руки перчатку и бросила на стол, чуть ли не дрожа от переполняющей её ярости. — Без секундантов — у меня нет времени их искать. — Я принимаю ваш вызов. Для дуэли больше подойдёт сад, — Селонже спрятал в карман колета Фьорину перчатку. — Выбор оружия оставляю за дамой. — Шпага. — Отлично. Только переоденьтесь — не в платье же драться. Вся наша жизнь — отныне без остатка — Холодный блеск, стальное остриё. Не отступить — мной брошена перчатка, Не отступить — вы подняли её***
Вошедшее в зенит солнце безжалостно палило, стихли даже малейшие порывы ветра. Ничто не качало ветви деревьев и зелёную траву, подобно ковру скрывшую землю. Филипп и Фьора, держа наготове шпаги, смотрели друг на друга так, словно желали прожечь в противнике дыру. Колет рыцаря небрежно валялся под яблоней. На мужчине были белая рубашка, серые штаны и чёрные сапоги. Бельтрами сменила своё платье на зелёный костюм для верховой езды. «Не случайно он выбрал местом для дуэли сад — кто победит, тот проигравшего здесь же закопает», — подумалось Фьоре, крепко сжимающей рукоять шпаги. Герцог и оруженосец сделали несколько шагов навстречу друг другу и поклонились, отойдя назад. Фьора хотела ударить противника в грудь, но он встретил своей шпагой её выпад и отскочил назад. Девушка перешла в яростное нападение, норовя ранить его в голову или в держащую шпагу руку, но Селонже успешно отбил её атаки, перейдя в нападение, и теперь уже Фьоре приходилось отбиваться от него, что ей удавалось с трудом. Герцогиня поняла, что надеяться на быструю и лёгкую победу было очень глупо с её стороны. Дуэль затянулась. Уставшая рука будто налилась свинцом и девушке казалось, что шпага весит килограмм десять. Воспользовавшись данной бургундцем кратковременной передышкой, Фьора обрушила на Филиппа град ударов, но тот отразил их с изяществом танцора. Он не атаковал свою противницу, а только отступал и защищался, изматывая юную дуэлянтку, дыхание которой стало короче и жарче. Эта дуэль была у него не первая и боец из него куда более опытный, чем из девушки, а ему довелось отправить к прародителям не одного из своих неудачливых противников. Фьоре надоело, что ей не удалось задеть герцога даже кончиком шпаги и она пошла в атаку, целя в живот, но Филипп уклонился и выбил из её руки оружие, толкнув девушку. Не удержав равновесия, она упала на траву. И не прервать проклятую дуэль. Как Вы милы, как вежлива улыбка… Что ж, выпад точен — Вы попали в цель Лезвие шпаги сеньора нацелено ей в грудь. Фьора уже приготовилась покинуть этот мир, немного сожалея, что не вышла из этого боя победительницей и не смогла отомстить за отца. Без тени страха на дивном лице она смотрела в глаза своему сюзерену. Филипп убрал шпагу в ножны и поднял Фьору с земли за плечи. Свою шпагу девушка тоже вложила в ножны и перевела дух. Мокрая от пота рубашка под зелёной курткой неприятно липла к телу. Бисеринки пота блестели и на её лбу. Подойдя к яблоневому дереву, Филипп взял свой колет и накинул на плечи, вытащив из кармана перчатку, после подошёл к Фьоре. — Возвращаю вам перчатку, — он отдал ей предмет её гардероба, — честное слово, драться с вами на дуэли равносильно детоубийству, с вашими-то посредственными навыками… — герцог надменно усмехнулся. — Так быстро устали орудовать шпагой? Плохо питаетесь, что ли? — Вы сама проницательность, — Фьора зааплодировала ему, — такие обедневшие дворяне вроде меня и моей семьи не могут позволить себе кулинарные изыски, в отличии от вас и вам подобных, монсеньор, — не удержалась Бельтрами от язвительной усмешки. — Неужели Бертен лишился былого великолепия? — Стараниями нагрянувших солдат вашего дражайшего короля, — ядовито процедила Фьора сквозь зубы. — Карл Смелый и ваш король, хочу напомнить. — Истинным королём был покойный Людовик XI, светлая ему память, а этого человека я за государя не считаю. — Думайте, как вам угодно, только не вздумайте ляпнуть это в его присутствии.***
Фьора и Филипп сидели на диване в кабинете герцога и попивали холодную мятную настойку, закусывая хлебом с колбасой. Мужчина выглядел бодрым, в приподнятом настроении. Девушка же напоминала своей хмуростью грозовую тучу или нахохлившегося воробья. Сегодняшнее поражение переживалось ею болезненно. Её гордости и самолюбию бургундец нанёс сильный удар. — Чёрт возьми, я же совсем забыл! — Филипп хлопнул себя ладонью по лбу. — Что вы забыли, монсеньор? — безразлично спросила она. Герцог не ответил. Подойдя к столу, он открыл ключом один из ящиков и достал оттуда чем-то наполненный мешочек. Затем вернулся на диван. — Вот, Фьора, здесь ровно триста экю, — Селонже вручил мешочек, в котором зазвенели монеты, девушке, — ваши карманные деньги. Распоряжайтесь по своему усмотрению. В следующем месяце получите ещё. — Спасибо, монсеньор, — в смущении проговорила Фьора. — Завтра вас рано разбужу — будете учиться фехтованию. И запомните на будущее: сражаться надо с холодной головой. Вы неплохо дерётесь, но горячность вас подводит. — Однажды, монсеньор, я смогу вас превзойти, — Фьора одарила его полуулыбкой. — Я буду только рад вашим успехам.