Утром думай. Днем действуй. Вечером ешь. Ночью спи.(с)

(начиная с момента в машине, когда они окажутся вместе, советую The Kills - U.R.A. Fever) Живите, как последний день в вашей жизни(c) Забыть. Ну да. Сказать легче, чем сделать. Как бы им обоим хотелось сейчас иметь возможность колдовать. Одно простое Обливиэйт - и нет проблем. И все хорошо. И не надо мучиться. Два дня. Прошло ровно два дня с утра, когда она проснулась в одной постели с Томом. Разумеется, произошедшее не давало покоя ни днем, ни ночью. А тут еще и пресс-конференция на голову свалилась внезапно. Йетс решил устроить ее в самый последний момент и сообщил об этом всем только накануне. Теперь она собиралась туда, боясь представить, что может случиться. Шелковая кожа. Припухшие от поцелуев губы. Сладострастное выражение на лице. - Том! Ты меня слушаешь? - Что, прости? Он потряс головой из стороны в сторону, будто бы стараясь выкинуть из нее воспоминания двухдневной давности, так старательно укоренившихся и не желающих покидать облюбованное местечко. - Ты сегодня сам не свой. Что-то случилось? – Джейд медленно подошла к нему и заглянула в глаза. - Нет, нет. Просто плохо спал. Так что ты там спрашивала? - Я спрашивала, идти мне с тобой на конференцию или нет? - Как хочешь. Вряд ли там будет что-то интересное. Можешь пройтись по магазинам. - Хорошо. Легкий, ничего не значащий чмок в губы, неискренняя пустая улыбка, не доходящая до глаз. Все как обычно. Как по сценарию. Все так уже устоялось, стало привычным. Он просто привязался к ней, просто не хотел покидать зону комфорта, все время твердя себе одну и ту же фразу: «Как только – так сразу! Стоит ей дать хоть малейший повод – все, это будет конец!» Но она не давала, блуждала по грани, плясала на острие ножа, но повода не давала. *** Июльское солнце нещадно палило. Да, это точно не Лондон с вечными тучами и непрекращающимися дождями. Эмма довольно прикрыла глаза, откидываясь на спинку сидения в Роллс-Ройсе, который вез ее на пресс-конференцию. Она ехала в машине не одна. Рядом, внимательно наблюдая за проносящимися мимо небоскребами, сидела Хэлен МакКрори. Все ехали в машине по двое. И Эмма, на свое счастье, успела подсесть к ней. И вот теперь вереница черных Роллс-Ройсов проносилась по наполненным гулом улицам Нью-Йорка. - Как ваши мальчики? – она решила нарушить тишину первой. - Спасибо, замечательно! У старшего вот уже поклонницы появляются, - засмеялась женщина, - в детском саду прохода не дают. А ты уже решила, что будешь делать дальше? - Да. Есть несколько проектов, в которых хотели бы видеть меня. Я уже согласилась на один. - Молодец. Том вот тоже уже завтра улетает на съемки нового фильма. Завтра. Это ее последний шанс. Господи, о чем она только думает!? Какой, к черту, шанс? - Ммм... Ясно. В машине снова установилась тишина, и на этот раз нарушить ее решилась Хэлен. - Может, он и не говорил тебе, но он раскаивается. И очень сильно. –Эмма непонимающе уставилась на собеседницу. – И не смотри на меня так. Ты прекрасно понимаешь, о ком и о чем я говорю. Он нам сам говорил. Он же не виноват, что Джейд… - Он не виноват? Он мог отказаться от нее или хотя бы от этих дурацких условий! Мог же ведь, если бы хотел, но не сделал! - грубо прервала ее Эмма, не в силах больше слушать про святость Тома. На этом их разговор закончился. В душе у девушки остался неприятный осадок из-за того, что она сорвалась на женщину. Но она так больше не могла. Дэн, Руп, Джейсон, Алан – они постоянно твердили ей про то, какой Том хороший, что он не виноват. Но она так не считала. Стоило машинам остановиться, как они тут же были окружены десятками журналистов и фотографов. Вспышки слепили, но он привык. Выходя вместе с Мэттом из машины, он как бы невзначай глянул на вторую по счету машину. Возле нее Эмма и Хэлен, его экранная мать, уже позировали для фотографов. В очередной раз подивившись про себя ее красоте и невзначай потревожив воспоминания о ней, так беззаботно спящей в лучах восходящего солнца, он направился к зданию. Внутри все и вся уже было готово. Журналисты, многочисленные камеры, длинный стол, таблички с именами. Хм, почти рядом. Том подумал было о том, чтобы поменять местами таблички, но решил, что это будет выглядеть крайне странно. Когда все были в сборе, начались расспросы. Типичные и однообразные вопросы, как и на каждой конференции. Том начал уже конкретно скучать, когда одна очень странно одетая женщина спросила про поцелуи. Какого ей было целоваться с Рупертом и Дэниэлом, с кем лучше. И поцеловала бы она его. Эмма не сдержалась и громко засмеялась, услышав последнюю часть вопроса. А потом смех резко сменился подступившим к горлу комком обреченности. Кое-как отвертевшись от первого вопроса давно заученными фразами, она облегченно выдохнула, решив, что про вторую его часть уже забыли. - А как же Том, который, кстати, здесь сейчас сидит? - Спасибо, Джейсон! – Том с улыбкой на лице и некой благодарностью в глазах посмотрел на «отца». Тот лишь одними губами произнес «всегда пожалуйста». Эмма замялась. Что бы им такое ответить? А может, сказать все, как есть, всю правду? Ха-ха, ну да, хорошо пошутила. Неужели, это никогда не закончится? *** Закрыть окошко, разделяющее их с водителем. Жадно, как в последний раз, хотя почему «как», впиться в его губы. Прижаться всем телом. Наполнить легкие ароматом его одеколона, так полюбившимся ей в последнее время. Осознав, что времени у них не так уж и много, если можно так сказать про трехчасовую поездку в загородный клуб, начать быстро стягивать с него пиджак и лихорадочно пытаться расстегнуть ремень. Признаться, когда Эмма сказала, что в зале сидит «его прекрасная девушка», Том даже струхнул немного. Но принявшись лихорадочно осматривать присутствующих, он понял, что Уотсон соврала. От сердца отлегло. - Я – двенадцатилетняя – безусловно, да. Я настоящая – нет. Том сам себе грустно усмехнулся, вспоминая происшествия недавней ночи, и кинул взгляд на «родителей». Те о чем-то тихо перешептывались, изредка поглядывая на него. Поймав его недоуменный взгляд, Джейсон лишь подмигнул, и на губах его заиграла усмешка. Теперь она не была такой нежной и робкой, как в то утро. Львица. Да, точно – самым подходящим определением для нее сейчас будет львица! Яростная, жадная и жаждущая, собственница, не желающая делить ни с кем свою добычу. Прижать ее своим весом к белому кожаному сидению Роллс-Ройса. Не отрываясь от сладких губ, все еще черничных от ягод, которые она ела на завтрак, переместить руку с шеи ниже, на бедро. Мягко погладить чувственную кожу, заставляя хищницу в его руках трепетать от наслаждения, заставляя сдаться ее на милость своей жертвы. Его милость. Ну, конечно! Как же он сразу-то не догадался? Подстроить все так, чтобы они оказались в одной машине. Сплавить куда-то Мэттью, самим быстро занять машину, после фотосессии на ступенях здания. Спасибо, услужили, любимые родители. Им ничего не оставалось, кроме как, обреченно вздохнув, сесть на заднее сидение последнего пустующего Ройса. Ее последний шанс. Шанс, который сейчас нависал над ней на заднем сидении машины в лице прекрасного светловолосого парня с невозможными глазами цвета грозовой тучи. «Они могут быть и светлее», – поймала себя на мысли не раз наблюдающая за ними Эмма. Но сейчас они были темны от нарастающего возбуждения. Она еле сдерживалась, чтобы не закричать от негодования – так медленно, как ей казалось, он все делал. Джентльмен… «Благо, что стекла тонированные«, – как-то отстраненно пронеслось в ее голове. И хорошо, что водитель попался сообразительный – громкая музыка, доносившаяся с переднего сидения, об этом буквально кричала. Том резко задрал и без того короткое платьице, нащупывая тонкое кружево белья. Она не сдержалась, и с ее губ слетел громкий стон, который тут же был заглушен поцелуем. Недолго длилось молчание в машине. Эмма хотела услышать его голос вживую, на прощание, так сказать. - Ты никому… - Нет. И не волнуйся, не буду. - Джейд не знает? - Я похож на самоубийцу? - на этих словах он повернулся к ней и стал смотреть прямо в глаза, от чего ей захотелось съежиться, но она только гордо подняла подбородок, продолжая его игру в гляделки. - Хэлен сказала, что ты... «Черт бы их с Джейсоном побрал!« - …собираешься где-то сниматься! Что же это за проект будет? – спросила Эмма, переводя дух. Само собой, она намеревалась спросить совершенно другое. Но она струсила. «Хваленая гриффиндорская храбрость!» Том не знал, что ответить. Он ожидал другого вопроса. В кармане завибрировал телефон. Он достал его и мимолетно глянул на экран, без сомнений сбрасывая входящий звонок. Джейд. Ответ как-то сам пришел в голову. - Эмма, неужели это действительно то, что ты хочешь знать? Неужели ты действительно хочешь все оставить вот так вот, с недомолвками, которые будут тяготить тебя все оставшееся время, до следующей случайной встречи и даже дольше? Девушка замялась, не ожидая от собеседника такого. Ее как будто ударили под дых, выбив при этом из легких весь воздух. К глазам подступили непрошеные слезы. Она многозначительно покосилась на водителя. *** Слова – всего лишь ветер. Человека судят по поступкам. Вместо тысячи слов – тысяча поцелуев и прикосновений. Вместо недосказанности – полнота повествования тел и многозначительные, колеблющие воздух и потрясающие его и без того уже шаткую рациональность и разум громкие стоны. Устало, но довольно лежать на белом кожаном сидении черного Роллс-Ройса из вереницы ему подобных, разрезающих поток городского движения. Лежать, придавленной его весом, но совсем не сетуя на это – даже наоборот – очень радуясь возможности последний раз ощущать его всем телом, краем глаза наблюдать за проносящимися мимо небоскребами, пронзающими своими шпилями и антеннами чистое июльское небо, запустить руку в его спутавшиеся и мокрые волосы. Жить мгновением, не заботиться о будущем. Жить спокойно. Лежать на ней, слушать немного успокоившееся, но все же не совсем, биение сердца. Такое успокаивающее, убаюкивающее, родное. Чувствовать ее тоненькие пальчики у себя в волосах, наслаждаться ее близостью. Перехватить эту аккуратную ладошку и поцеловать. Тыльную строну, внутреннюю, каждый пальчик по очереди. Поднять на нее взгляд, уперевшись подбородком в грудь, и увидеть, как она, счастливо зажмурившись, улыбается. Легко, по-настоящему. Вдохнуть еще раз аромат ее свежих летних духов, потянуться за черничным вкусом к ее губам и снова вернуться туда, где сердце. Не только ее, но и его.