Утром думай. Днем действуй. Вечером ешь. Ночью спи.(с)

(эта часть мне нравится меньше всего. какая-то она чересчур сумбурная, что ли. музыка:Snow Patrol - What if the Storm Ends) Сейчас ночь, и никто завтра не упрекнет меня за то, что я скажу сейчас, ибо это могло быть сказано во сне.(c) Черная гладь озера, отражавшая круглый диск луны, была ровной. Ее ничто не тревожило, ничто не нарушало ее покой и покой тех, кого она прятала. Ни ветер, ни дождь, ни даже туман, что было довольно-таки странно, ни двое молодых людей, устроившихся под развесистой ивой на берегу озера. - Она прямо как гремучая ива из «Гарри Поттера», - прошептала девушка. - А почему ты шепчешь? - Не знаю, - усмехнулась она, - просто, тут так все правильно. Не хочется ничего ненароком нарушить. Ни капли понимания в его глазах. Это раздражало ее. Чтобы хоть как-то отвлечься, она потянула руку к его лицу и осторожно убрала упавшую на глаза светлую челку. Он перехватил ее руку и стал целовать. Тыльную сторону, внутреннюю, каждый пальчик. В ее голове стали вновь проноситься воспоминания июльского дня. К глазам подступили слезы, и, когда одна из них готова была уже сорваться, чтобы оставить мокрую дорожку на нежной коже щеки, она услышала спасительное: «Стоп! Снято!» Эмма резко вскочила с колен партнера по фильму и незаметно вытерла непрошеные слезы. - Вот твоя куртка, Эмма! Ты молодец! Все было просто потрясающе! А слезы в конце, я даже не ожидал! Это нам так на руку с его-то раком! Режиссер еще что-то лепетал со скоростью света, но она его не слушала, полностью погрузившись в воспоминания. Покивав головой в знак согласия не пойми на что, Эмма двинулась по влажной траве. Достав из кармана джинсов телефон, она посмотрела время. Два часа ночи. Ну вот, а ей сейчас ехать одной домой в пустую и холодную квартиру. Хорошо хоть она уже дома. Нью-Йорк, безусловно, полюбился ей, но дома все же было лучше. Забравшись в тепло машины, девушка собрала уже порядком отросшие волосы в небрежный хвостик, помахала коллегам и поехала в сторону Лондона. Город встретил девушку легкой моросью и постепенно потухающими вывесками магазинов. Меняя радиостанцию, девушка заметила небольшой стикер, приклеившийся к панели управления возле переключателя передач. Перевернув его, она увидела список покупок, за которыми собиралась заехать еще с утра, но забыла. Мысленно чертыхнувшись, она развернула машину и поехала к работающему круглосуточно супермаркету. - Так, молоко, хлопья, - тихо перечисляла девушка заброшенные в тележку продукты и сверяя их со списком, - сок, яблоки, яйца, гофры… - Так понравились? Эмма взвизгнула от испуга и тут же зажала рот рукой. Она думала, что одна в этом отделе магазина, поэтому тихий голос прямо над ухом заставил ее испугаться. - Святые угодники, Том! - Прости, что напугал. Я не хотел, честно, - он в примирительном жесте поднял руки. - Ничего, - она слабо улыбнулась ему в ответ. - Ты как? - Все хорошо. - Да я и вижу! Она не удержалась от того, чтобы не цокнуть языком. - Что-то поздненько ты за покупками, - заметил Том. - Могу о тебе то же самое сказать. - Работа. - У меня тоже. - Помочь? Все так сухо, неискренне, неестественно. Не так, как всегда. - Я на машине. - Ладно. Что ж, тогда до встречи, Уотсон. Том развернулся и направился к выходу. То, что он назвал ее по фамилии, будто отрезвило ее. Это было как пощечина, заставляющая выйти из состояния истерики. Дура, дура, дура! Девушка корила себя за свою холодность. Да, она устала, но это совсем не повод вот так вот вести себя. Она схватила баночку легкого пива из коляски и побежала к кассе. Быстро оплатив ее, она выбежала на улицу. На стоянке одиноко красовалась ее машина. Больше ничего не было. Она опустила голову и развернулась, чтобы вернуться в магазин. Какая же она глупая, доверчивая и наивная. Совсем еще ребенок, ничему не научилась. - Это все твои покупки? Что-то внизу живота затрепетало, когда она услышала его голос снова. На этот раз она не испугалась. - Нет. Он удивленно вскинул брови. Она открыла жестяную банку легким движением и сделала пару глотков, от чего он еще больше удивился. - Теперь мне нужна твоя помощь, потому что я не могу сесть в таком состоянии за руль. И даже если ты не захочешь уже мне помогать, ты будешь просто обязан! *** - Ну вот, проходи. Живу небогато, но и не так чтобы очень скромно. Чувствуй себя как дома. - А пакеты куда? - Давай мне. Занесу на кухню. А ты пока осмотрись. - Хорошо. Пока Том пошел на «экскурсию» по квартире девушки, она двинулась на кухню, на ходу включая свет в гостиной. Поставив пакеты с продуктами, за которыми они вернулись в магазин, на стол, она устало облокотилась на него. Что она делает? Зачем? Хотя, время же уже прошло. С того незабываемого вечера в Нью-Йорке, когда существовали только он и она, прошло полгода. Они не виделись с того раза больше. Он довел ее до отеля, легко чмокнул в щеку, прижал к себе в последний раз, наполняя легкие ее запахом, и ушел. Ни разу не обернувшись. Она сама сказала тогда, что еще не готова. Так неужели сейчас она готова? Он бы не сказал так. Как ежик. Маленький, упрямый, весь в колючках. Рука прошлась по сатиновым простыням. Неужели отдает честь той ночи? Он сам себе усмехнулся. Выдумает же такое. Он не ожидал ее увидеть, не ожидал, что она будет такой холодной, но ожидал, что она пойдет за ним. Это было ясно, он слишком хорошо ее знал, чтобы не понять этого. Если она холодна и отчужденна, значит, что-то случилось, и не просто мелочь, а что-то серьезное. Или она просто устала, а может, накопилось множество всяких мелочей, не дающих ей покоя. - Ты будешь чай или что-нибудь покрепче? – крикнула Эмма из кухни, наполняя чайник водой. - Покрепче, - сказал он, заходя на кухню и усаживаясь за стол. - Пиво, виски, водка, шампанское, мартини, вино? - Ого. Ничего так выбор. Давай виски. - Со льдом? - Если можно. Девушка наклонилась к морозильнику, доставая формочку со льдом. Тишина казалась невероятно гнетущей. - Эмма, что случилось? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, что тебе мешает нормально жить. Девушка даже не попыталась улыбнуться и отговориться. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это ложь. Наглая, грубая ложь. Для других незаметная, но его ухо она просто резала, как диссонанс в плавной мелодии. Она включила газ, достала спички, зажгла огонь. Налив в небольшую кастрюльку вина и добавив туда корицы и еще несколько приправ, Эмма, наконец, села за стол рядом с Томом, поставив перед ним его виски. - Я просто устала. Все эти вечеринки, фотосессии, бесконечные интервью, съемки. Этого всего слишком много. Я не успеваю ничего, все валится из рук. Еще недавно и тетя умерла. Ужасно. Все просто отвратительно. Не знаю даже, то ли всего стало так много, то ли меня стало так мало. Я как будто истощилась. И душевно и физически. Всяко. Она устало протерла глаза и посмотрела на Тома. Он ее внимательно слушал, стараясь вникнуть в ее проблему и понять, чтобы хоть как-то помочь. - Тебе нужен отдых. - Да. Эмма встала, чтобы вылить получившийся глинтвейн из кастрюльки в высокую стеклянную кружку. - Давай перейдем в гостиную. Там диван удобный, - улыбнулась она, выключая свет на кухне. Она не знала, сколько они проговорили. Ей казалось, что много, но ни капли не посветлевшее небо говорило об обратном. Ударивший в расслабившийся мозг алкоголь немного затуманил разум девушки, и она совсем не помнила момента, когда оказалась в объятиях Тома. Он прижимал ее к себе одной рукой, а ее голова лежала у него на груди. Они говорили обо всем и ни о чем. И ей было хорошо. Действительно хорошо за последние полгода. - Останешься? - А куда ж я денусь? Я же теперь тоже не в состоянии сесть за руль! И все по твоей вине, кстати, – он шутливо щелкнул ее по носу, заставив поморщиться. Она оторвала голову от его груди и подняла на него серьезный взгляд. Он уловил в них надежду. Просто море надежды. Сама не осознавая, что делает, Эмма потянулась к нему губами, постепенно выпрямляясь и усаживаясь ему на ноги. Его губы были такими же, какими она их запомнила. Когда его сильные руки обвили ее талию, жар внизу живота разгорелся пуще прежнего, и она стала целовать его жадно, восполняя упущенное за полгода. - Ты уверена? – спросил Том, нехотя отстранившись от нее. Даже сейчас он оставался джентльменом, заметила про себя девушка. - Я готова. Ночь начала постепенно сдавать позиции, уступая законное место правления рассвету, с которым непременно придет утро. Оно будет ярким, светлым, не обязательно солнечным, но и не грозовым. Капли не будут больше разбиваться, чтобы что-то кому-то доказать, потому что их время проходит. Наступает лето. Новая жизнь расцветает повсюду. С наступлением утра ни шум машин, ни топот соседских детей сверху, ни даже безумно бьющееся в груди сердце, готовое ее разорвать, вперемешку с шумом крови в ушах – ничто не заглушит тихого, но четкого и осознанного «Люблю», одновременно сорвавшегося с губ разгоряченных любовников.