***
Северус. Настоящая дружба встречается редко. Она не требует дачи клятв и обязательств – она в них не нуждается. Она не требует бесконечных уверений в наличии самой себя – это понятно и так. Она не требует ежедневного общения – люди способны встретиться спустя пятнадцать лет после расставания – и продолжить прерванную беседу. Настоящая дружба – это когда понимаешь друга даже не с полуслова – понимаешь без слов. И для этого не нужно иметь способности легиллимента или анимага. А уж если они есть… Да... дружба. Наверное, хорошо иметь друга. Да только вовсе ни друг мне нужен... Я люблю ее. Нежно до трущихся синеватых поджилок, до безумного стука в тисках. Я смотрю на нее с высоты уже пятидесяти шести зим. Почти шестидесятилетний мужчина в теле шестнадцати летнего мальчишки. Хотя, нет… Я стал молодым человеком, забыв о прошлой жизни, забыв обо всем. Я жмурился, когда она смотрела мне в глаза, потому что не в силах был видеть в ее взгляде лишь дружественные покровительство. Она предпочтет его... Конечно. Том Реддл. Красивый, юный, властный, с бездонными бархатно-карими глазами. Я пытался полюбить кого-то другого, все еще помня свой печальный прошлый опыт. На четвёртом курсе была у меня «поклонница» – студентка с четвертого курса Райвенкло. Несколько прогулок, Рождественский бал… Целомудренный поцелуй на Астрономической башне... Ладно, два поцелуя. Целомудренных достаточно условно. Вообще не целомудренных. Я задрал юбку, провел руками по нежной ткани. И понял, что представляю совсем не того... не ту девушку. Я увидел голубые глаза, такие гордо-найдменные, знающие себе цену. Брезгливо отшатнувшись от райвенкловки, я кинулся вниз… прочь. Но это в прошлом. То есть попытки кого-то полюбить не увенчались успехом. Уже шестой курс - расцвет юношеской силы, а я все с тем же обожанием смотрю в голубые глаза, надеясь найти там ответ на свои чувства. В темных, затхлых подземельях я нашел старинный том "Книга чувств". И подумать не мог, что полеты связаны с любовью... Но теперь абсолютно ясно, почему в той жизни я умел летать, также как Темный Лорд. Значит, темнейший маг столетия тоже кого-то любил? Скажи мне, Том, там ты тоже любил ее?***
- Том, ты любишь ее? - хрипло спросил я, уже зная ответ. - Желаю, как никого на свете. Желает, любит... - Значит, ты тоже сможешь летать, Реддл, - усмехаюсь, одними губами. - Ты ведь тоже ее любишь? В висках стучит, болезненно. И к горлу подкатывает ком. Разве можно любить двух людей? Любил ли я Эванс? Что вообще со мной происходит? Какой безмерно глупый вопрос.***
Минерва. - Покажи мне, Том, - прошу, не веря, что это возможно. - Хорошо, только ты мне поможешь. Он медленно подходит ко мне, крепко обнимая за талию. Не сопротивляюсь, лишь неотрывно смотрю в бархатные, пылающие холодным огнем, глаза. Шаг. Шаг. Каждое движение гулко разносится в голове, словно у меня лихорадка. Он ведет меня в танце по большому классу трансфигурации, не замечая потрескавшихся старинных парт, смотрит в глаза, что-то шепчет на парселтанге. Дышит часто, как-то поверхностно. Лицо его близко-близко. Я тоже хочу летать. Вглядываюсь в глубокие глаза, затянутые мутной пеленой. Я могу разглядеть ресницы, длинные, черные, густые. Мужские ресницы - ничего особенного. Что же ты хочешь от меня? Молчит. Часто дышит. - Том, что происходит? - спрашиваю чуть дрожащим отчего-то голосом. Молчит. Дышит. Мне кажется, что я слышу музыку, но это лишь, кажется... Слизеринец прижимает меня к себе, до боли близко. Окно открывается, впуская промозглый ветер. Ничего не понимаю. Это сумасшествие - танцевать без музыки. Он останавливается, притянув меня еще ближе, хотя куда уж ближе. Дыхание, горячее, обжигающее, касается моего лица. - Я люблю тебя, моя львица, - говорит он с придыханием. Ноги в кожаных ботинках открываются от земли. Золотистая дымка окутывает фигуру в темной ученической мантии. Он прикрывает глаза, дышит все чаще, продолжая танцевать без меня. Я раскрываю рот, завороженная волшебным зрелищем. Я тоже хочу взлететь, закутавшись в золотистое полотно. Лицо его краснеет, он смотрит затуманенным, пылающим взглядом, протягивает мне руку. А я не в силах отказать... Тянусь на встречу, и меня тоже подхватывает золотая пелена, уносит ввысь. Сердце бьется часто-часто, будто птица в клетке. Сумасшедший водоворот эмоций захватывает меня в свой танец. Не помню, как оказалась в объятиях Тома, не помню как обжигающий, бездумный поцелуй залепил мне рот. Помню счастье, наслаждение, смешанное с болью. Поцелуи… цепочка золотых, обжигающих капель на шее, груди, животе. Огонь, небесный, магический, переполнял меня всю. Почему же так жарко? Почему я не чувствую ветра? Он больно кусает меня за губу. Тонкий алый ручеек стекает на подбородок, он слизывает кровь, чуть улыбаясь. Я боюсь Тома. Я хочу быть с ним. Я не знаю, чего хочу. Как все-таки красиво красный мешается с золотым. Цвета Гриффиндора. Полет, ирреальные поцелуи... Полет неразрывно связан с любовью. Это наваждение! Это неправда. Ложь! - Не трогай меня! - кричу, задыхаясь. Золотое облако исчезает, и мы падаем на пол, запыхавшиеся, красные. - Ты же любишь меня, Минерва! Любишь. Иначе бы не взлетела, - он хватает меня за запястья, злобно смотря в лицо. - Ты ведь любишь меня, а не Снейпа. Да, моя милая дева? Вырываюсь, убегаю. Я не вещь! Не просто красивая кукла! Я ничего, ничего не понимаю.