***
Стоик быстро передвигался по комнате, почти сбивая всё на своём пути. С самого утра он был расстроен, как никогда: он, только поднявшись, обнаружил на пороге дома Жуткую Жуть с привязанной к лапке запиской. Жуть явно находилась тут уже давно, потому мужчина отвязал послание, покормил дракона, и теперь маленькая зеленовато-рыжая рептилия мирно посапывала у огня. Сам Стоик сразу развернул письмо, но сразу захотел отложить его, прочитав, кому оно было адресовано. Однако, вторая строчка заставила вождя дочитать чужое письмо и тут же отдать приказ готовиться в ускоренном темпе. Именно по этой причине он уже минут двадцать мерил шагами комнату, ожидая сына. Наконец, дверь со скрипом открылась, на пороге появился шатен, а за ним непривычно смирный дракон. Стоик тут же подозвал сына к себе и всучил ему листок. Парень сперва опешил, но, заметив Жуткую Жуть, стал обеспокоенно вчитываться в ровные строчки. С каждым словом он всё больше хмурился, сам не замечая, подошёл и сел рядом с маленьким дракончиком, медленно провёл по загривку. — Жуткохвост, — выдохнул Иккинг. — Почему ты сразу ко мне не прилетел? Малыш виновато ткнулся в руку парню, немного приоткрыв глаза. Было видно, что он устал, потому не осилил дорогу до оврага. — Хорошо, я тебя прощаю, — улыбнулся Хэддок, а после посмотрел на удивлённого отца: — Вся деревня готовится? — Да, я сразу отдал приказ, — кивнул вождь, а потом прибавил тихо: — Извини, что прочитал письмо. — Ничего, ты сделал то, что посчитал правильным. Я соберу ребят, мы спрячем всех Жутей, отвезём их на остров. Отец, я оставлю только Жуткохвоста и Огневичка, чтобы связываться с тобой, если что-то случиться. Выпускать Жуть будем через окно в моей комнате. Камикадза сказала, что они прибудут на два дня раньше, значит сегодня. Когда они прибудут я не знаю, но если нас в этот момент не будет, скажешь, что мы уплыли на рыбалку. Хорошо? Стоик только молча кивнул, отмечая, насколько его сын изменился за четыре года. Раньше он боялся даже слово против вождя сказать, но теперь говорил уверенно. И вождь ему верил, он верил, что сын знает, что делает. Мужчина давно понял, что у парня в голове за считанные минуты может выстроиться цепочка, согласно которой он распределяет задания для каждого участника. Даже сам вождь научился чему-то подобному только спустя несколько лет после принятия поста. Сейчас он смотрел, вслед юноше и Фурии, направляющимся к выходу, и думал о том, как же может измениться деревня, если этот парень станет вождём.***
Недовольные всадники сидели на арене, ожидая, когда же их неугомонный командир соизволит явиться. Каждый был недоволен внезапным собранием, оторвавшим от только начавшегося отдыха, но, если Астрид и Рыбъеног старались этого не показывать, понимая, что без повода Иккинг не позвал бы их в выходной день, то Сморкала с близнецами отчаянно изображали страшно недовольных и обиженных до глубины души жертв. Однако, всё изменилось, как только на Арену влетел сам виновник собрания. Он на лету соскочил с дракона и тут же всунул Астрид в руки небольшой клочок бумаги, коротко сказав: — Вслух. Девушка только удивлённо посмотрела на юношу, что тут же отошёл к ящикам со снаряжением у края Арены и тяжело опустился на один из них, а после пожала плечами и стала читать неровные строчки: — «Здравствуй, Иккинг…» — она не успела начать, как её оборвали: — Пропусти это. Читай вторую часть, — парень всё так же сидел, оперевшись локтями о колени и запустив пальцы в волосы, потому голос звучал глухо. Астрид на секунду замешкалась, но продолжила: — «…Есть новость, что тебя разочарует. Моя мать решила устроить Стоику сюрприз. Жди нас раньше на два дня. Всё, мне пора. Прости, что не могу сказать подробнее. Жди нас. Разнокрыл.» Все замерли. Никто не понимал, от кого эта записка, однако по поведению Хэддока можно было догадаться, что для него это загадкой не является. Однако новость о скором прибытии делегации — а в том, что они прибудут на Турнир никто не сомневался — сбила с толку всех, находившихся на Арене. Спустя некоторое время, Астрид решилась разорвать тишину: — С какого это острова? — спрашивать, от кого письмо, было глупо, это девушка знала. — Бой-Бабы, — на выдохе произнёс юноша, поднимаясь с места, по его лицу Хофферсон сразу поняла, что минута раздумий закончилась, теперь он заговорил уже твёрдым спокойным голосом, каким обычно отдавал команды в экстренных ситуациях: — Необходимо собрать Жутких Жутей. Забияка, Задирака, летите в сторону загонов для овец, оттуда начинайте собирать драконов. Сморкала, вы с Рыбъеногом начинаете от порта, Астрид, на тебе Готи и дома вокруг площади. Просто сгоняем Жутей в кучу и ведём на остров Драконов. Наших Жутей тоже, их можно приспособить под предводителей, они помогут собрать остальных. В деревне остаётся Огневичок и ещё одна Жуть, принёсшая это письмо. Встречаемся сразу, как закончите, на площади. Всем всё понятно? Ребята только дружно кивнули, рассаживаясь по драконам, и взлетели, однако Астрид немного задержалась, и, когда все улетели, не удержалась от вопроса: — А ты что будешь делать? — в её голосе не было упрёка, это был обыкновенный вопрос из интереса, юноша провёл рукой по шевелюре и, вздохнув, ответил: — А мне нужно как можно скорее закончить работу над воротами. С этими словами он подошёл к почти разобранному входу Арены и стал внимательно изучать пока ещё деревянную конструкцию. Предстояло много работы. Хофферсон только кивнула и улетела, оставив Иккинга наедине со своими мыслями. Дракон в это время лежал у края Арены и внимательно наблюдал за всадником. Ему всё ещё было стыдно за утреннее поведение, он и сам не понимал, почему вдруг его чутьё ему изменило, но очень хотел в этом разобраться. Пока что он ждал нужного момента, тогда его предположения будут опровергнуты или же подтверждены.***
В деревне царило необычное оживление: все уже были в курсе последующих событий и с волнением ждали гостей. К сожалению, отцу юноша так и не сказал, кто прибывает, потому все оставались в неведении, кроме команды всадников. Уже через час вся команда была на площади, а Жуткие Жути сидели смирно в кругу. Когда Иккинг добрался до друзей, то первым делом поинтересовался, как они смогли усмирить этих дракончиков. Все дружно указали на близнецов, что ожесточённо лупили друг друга за очередную ерунду. Глава Академии только вздохнул, удивлённо покачав головой, и принялся отдавать новые указания: — Хорошо, теперь наша задача переплавить их на Остров Драконов. Летают они не очень быстро, потому сделаем так: сейчас мы одолжим небольшой корабль, в который и усадим Жутких Жутей. Близнецы со своими суперспособностями обеспечат дисциплину на корабле, который в свою очередь будут тянуть Беззубик с Кривоклыком. Согласны? — парень обернулся к драконам, отметив, что Беззубик только коротко кивнул и отвернулся; Кривоклык согласно заурчал и подошёл ближе к Фурии. — Отлично, Астрид, Рыбъеног, вы будете обеспечивать нам конспирацию. Видя недоумевающие взгляды друзей, он поспешил пояснить: — Рыбалка. Если к тому моменту, как мы вернёмся, Бой-Бабы будут на Олухе, у нас должна быть причина, по которой мы отсутствовали. Возьмёте с собой по паре корзин для улова. Драконов оставим на острове, мы с Беззубиком и Сморкалой вернёмся на Олух, здесь наша помощь нужна будет больше. Если вопросов нет, вперёд. Вопросов ни у кого не было, потому парень первым вскочил на дракона и улетел в сторону порта. Остальные последовали за ним.***
— Успокойся, ты не виноват в том, что произошло, — низкий бархатный голос раздался над его ухом, но он даже не повернулся в сторону говорящего, отвечая: — Нет, это была моя ошибка. — Но ты даже не знаешь, почему так произошло. Ты отреагировал автоматически. — Ты не понимаешь! Это настолько странно, что определиться невозможно. Ещё бы минута и… — Ты бы этого не сделал, — в голосе явно звучала уверенность и твёрдость, но он только грустно опустил голову: — Сделал бы, если бы не… Ты сам знаешь. — Знаю. А ещё я знаю тебя. Ты бы этого не сделал даже под пытками. Я бы в такое не поверил. Он молча слушал, думая о том, что собеседник, пожалуй, прав. Он бы не сделал этого никогда. Вот только в себе он теперь был не так уверен. — Я должен во всём разобраться. Если это то, о чём я думаю, то… — То всё сложится как нельзя лучше! — перебили его на полуслове. — Ты сильнее, чем думаешь и умнее, чем могут себе представить другие. Всё получится. — Надеюсь, что ты прав, — тихо пробормотал он.***
До Острова Драконов долетели почти без проблем, на что Иккинг вовсе боялся рассчитывать. Оказалось, что близнецы просто пустили газ вокруг Жутких Жутей, взорвали его и больше не приближались к рептилиям. Те сами, испугавшись взрыва, сбивались в кучку и не рассыпались, пока Престиголов к ним не подлетал. Один раз, правда, Торстоны чуть не взорвали несчастный корабль, пытаясь усмирить разбушевавшихся малышей, но в целом добрались до цели благополучно. Как только корабль ударился о песчаный берег, близнецы взорвали сгусток газа позади ошеломлённых Жутких Жутей. Дракончики с визгом ринулись в лес, а Барс и Вепрь с самодовольными мордами сел на палубу, на что Хэддок только вздохнул. Ребята приземлились рядом с кораблём и начали рассёдлывать рептилий. Из всех драконов это спокойно восприняли только Барс и Вепрь. Сарделька уселась на Рыбъенога и отказывалась его отпускать, Громгильда постоянно ходила хвостиком за отмахивающейся Астрид, а Кривоклык лез ко всем. Даже близнецы не избежали страшной учести пообниматься с Кочегаром. Иккинг с улыбкой глядел, как недовольный Сморкала пытался пробиться к Беззубику, а Астрид уже просто сидела на песке, не обращая ни на кого внимания. Он понимал, как тяжело викингам прощаться с рептилиями, пусть и на короткий срок. Он сам нехотя признавал, что и им с Беззубиком однажды придётся разойтись. Вероятно, даже навсегда. Однако, юноша старался об этом думать как можно меньше, сейчас были дела поважнее. Иккинг понимал, что это прощание может затянуться, он так же понимал, что, будь их воля, всадники бы и не расставались с любимцами, но было необходимо заканчивать. Он встал и пошёл в сторону ближайшей полянки. Выйдя на открытую местность, юноша опустился у зарослей травы и сорвал несколько пучков, аккуратно уложив их в небольшой мешочек. Вернувшись на берег, он сразу направился к Астрид, разумно полагая, что она всё поймёт правильно. — Астрид, — негромко окликнул он, подходя ближе. Девушка подняла голову, но не произнесла ни слова, в её глазах читалась грусть. Он присел на песок, пока Громгильда, уткнувшись в руку девушки, беспокойно лежала рядом. — Нужно уплывать, — осторожно произнёс парень, кладя руку на плечо Хофферсон, она только угрюмо кивнула. — Чем дольше мы здесь остаёмся, тем хуже будет и вам и им. — У тебя есть идеи? — тихо спросила она, глядя на водную гладь, и, кажется, уже смирилась. Иккинг молча достал из мешочка пучок драконьей мяты и произнёс: — Это жестоко, но это единственный выход. Беззубик улетит, а значит они могут последовать за ним. — Хорошо, — немного помолчав, кивнула Астрид и решительно взяла мяту из рук друга. Остальные всадники тоже согласились и уже через несколько минут на берегу острова лежало четыре дракона, а четверо друзей с тяжёлым сердцем отплыли в сторону родного острова, провожая взглядом Ночную Фурию, что скрылась в облаках.***
Летели они, казалось, вечность, хотя до Олуха было всего две четверти часа лёту. Однако за такой небольшой срок Сморкала успел достать Иккинга своими разговорами и упрёками, потому уже через на полпути шатен был похож на пороховую бочку. Чиркнешь спичкой — и взорвётся. Наконец, Йоргенсон замолчал, а они к тому времени уже подлетали к острову. Хэддок благоразумно полагал, что, если гости уже приплыли, то их появление на площади вызовет бурю эмоций, если не моментальное объявление войны. Юноша мягко направил дракона к противоположному от деревни берегу острова, а оттуда к оврагу. Приземлившись, дракон подождал, пока его расседлают, а после угрюмо отошёл к дереву и лёг под ним. Иккинг со Сморкалой переглянулись, после Йоргенсон кивнул и отправился осматривать местность вокруг оврага, в то время, как Хэддок подошёл к другу. Он осторожно опустился рядом с драконом, а тот только виновато что-то проурчал, заметив черезчур медленные действия всадника. Иккинг мягко положил руку на голову брата, а тот только устало вздохнул, впервые за весь день после инцидента на берегу посмотрев в глаза юноше. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга, и в зелёных глазах Иккинга дракон увидел только удивление, лёгкую настороженность и беспокойство. Хэддок же в свою очередь разглядел непонятный ему страх и вину. — Я буду приходить, не волнуйся. Скоро снова увидимся, — негромко проговорил он, когда Сморкала как раз спускался к ним. Дракон утвердительно кивнул и остался недвижим, пока всадники не скрылись за каменной стеной. Он устало посмотрел на вход в пещеру, где уже лежало снаряжение, а после прикрыл глаза, вслушиваясь в размеренную жизнь леса и стараясь успокоиться.***
— Корабль на горизонте! — зычный голос разнёсся над деревней. На секунду все замерли, а после продолжили суетиться с ещё большим усердием. Вождь тем временем спешил на пристань встречать гостей, как и те викинги, что закончили свои дела. Постепенно толпа у причала росла, а корабли всё приближались. Теперь ни для кого не было секретом, что приплыли Бой-Бабы: их герб зиял на белом полотне паруса тёмным пятном. Стоик глядел на немаленький корабль со смешанным чувством. Иккинга рядом не было, как и всей команды, потому мужчина внутренне готовился врать старой сопернице про то, что ребята отправились на рыбалку. Он, конечно, понимал всю серьёзность ситуации, но ради сына и деревни был готов на всё. Корабль уже почти пристал, как вдруг рядом с вождём возникла тёмная шевелюра сына. — Остальные вернулись? — тихо спросил мужчина, на что юноша только покачал головой. Приняв информацию к сведению, Стоик направился через толпу к спускающимся с корабля викингам. Большегрудая Берта так и не изменилась с их последней встречи, как машинально отметил вождь, подходя к ней. Настораживало его только то, что она решила нанести визит как можно более неожиданно. Однако, застать врасплох Лохматых Хулиганов не так-то просто. — Стоик! — воскликнула Бой-Баба низким голосом, подходя к нему. — Здравствуй, Берта, — откликнулся вождь, принимая рукопожатие. — Вы рано. — Да, наша старейшина предсказала ураган, потому я решила выйти раньше. Думаю, мы не доставим вам больших неудобств? — чересчур вежливо поинтересовалась она, и Иккинг понял, что топор войны зарыт только на время Турнира. — Не волнуйся, всё уже готово. — Так быстро? — казалось, что Большегрудая Берта даже немного расстроилась, однако она тут же постаралась развеять это предположение: — Что ж, в сноровке вам не откажешь. — Спасибо. Однако, я слышал, что ты прибудешь не одна? — Да, со мной моя дочь, — гордо провозгласила Берта и прокричала: — Камикадза! Не вежливо заставлять гостеприимных хозяев ждать! — Я здесь, мам, — резкий девчачий голос раздался прямо рядом со Стоиком. Мужчина чуть не отпрыгнул, но силой заставил себя не показать удивления. Девушка стояла в метре от него и немного придирчиво оглядывала толпу. У него даже создалось впечатление, будто она ищет кого-то, но вождь отбросил свои мысли и поприветствовал Бой-Бабу. — Здрасте, — она хитро взглянула прямо в глаза мужчины и тут же задала свой вопрос, подтверждая его догадки: — А Иккинг где? — Камикадза, — одёрнула её мать, но девушка только посмотрела на неё самыми невинными глазами и снова обернулась к удивлённому вождю. Стоик только кивнул на сына, стоящего в толпе и непонятно, почему улыбающегося. Камикадза посмотрела на юношу, подошла к нему и пожала руку, как равному. Берта многозначительно взглянула на дочь, но тут взял слово сам парень: — Предлагаю проводить гостей в их временные жилища. Все с радостью поддержали предложение, снова поднялся гомон. Викинги острова приветствовали старых знакомых. Вся делегация состояла из нескольких взрослых, Камикадзы, самого вождя Бой-Баб и невысокой брюнетки, ровесница дочери вождя, стоявшей рядом Бертой. Взрослые пошли за Стоиком, вливаясь в ряды олуховцев, а девушки остались с Иккингом, наблюдая, как толпа двигается вглубь деревни. Хэддок обернулся к морю, стараясь разглядеть на горизонте небольшой кораблик друзей, но его видно не было. Несколько минут он вглядывался в границу моря, словно не замечая радостной Камикадзы и немного угрюмой её подруги. Сморкала подошёл как раз, когда маленькая точка показалась на водной глади. Иккинг развернулся к нему и кивнул, а после обратился к Бой-Бабам: — Рад видеть вас на Олухе. Если хотите, мы со Сморкалой могли бы провести вам экскурсию, — он натянуто улыбнулся, стараясь быть дружелюбным, хотя его не покидало волнение за драконов и друзей, которых ему пришлось оставить в море. Сморкала тоже испытывал двойственные чувства. Он был рад поводить красивых девушек по острову, но беспокоился за Кривоклыка и немного за остальную команду. Астрид тревожно вглядывалась в очертания родного острова. Что-то было не так, и это не давало ей покоя, потому она, как только заметила оживление у причала, предложила Рыбъеногу направиться к противоположному от пристани берегу. Ингерман, обладающий не таким хорошим зрением, положился на подругу и направил лодку в обход острова. Их лодка ткнулась в песок пустынного пляжа, там, где когда-то высадился Элвин, чтобы захватить «Покорителя драконов». Девушка усмехнулась своим мыслям, вспоминая прошлое. Это было так давно, но одновременно будто только что. Вот, сейчас из-за камня выскочит отряд отбросов, схватит их. Потом придёт Элвин, начнёт выпытывать всё о Покорителе, а она будет упорно молчать. Потом появится сам Иккинг, ему снова никто не поверит. Она сама начала задумываться об этом только недавно. А ведь и правда, опять ему не верят. Она даже боялась представить, что он чувствовал в ту секунду. Всю его жизнь ему не верила родная деревня, а когда поверила, появился Элвин. И всё сначала. Что можно чувствовать, когда старая обида поднимается на поверхность? Астрид мотнула головой и помогла вытащить на жёлтый песок небольшую лодчонку. Дорогу с этого пляжа не знал никто, кроме неё. В этом были свои плюсы. Сюда никто никогда не заходил, после того самого случая с Изгоями. А она приходила смотреть на закаты. Ей нравилось появляться в самый последний момент, выбегая из леса и наблюдая, как солнце мягко касается моря за горизонтом. Это был волшебный момент, она не пропускала почти ни одного. А однажды они пришли сюда втроём — она, Иккинг и Беззубик — и это был самый лучший вечер в её жизни. Хофферсон обнаружила, что улыбается мыслям, и постаралась спрятать улыбку от друзей: незачем им знать. Она вспомнила, как они сидели рядом с драконом, и ей было тепло, как никогда. Всё беспокойство уходило, казалось, что остались только рыжее солнце, тёплый бриз и два друга, сидящие рядом. Она помнила, как они разговаривали, даже не глядя друг на друга, но понимая и так. Она знала, что их ей никогда не понять, но в этом была своя прелесть. — Долго ещё? — не выдержал Задирака, продираясь через кусты. — А ты ещё больше на деревья натыкайся, — парировала сестра. — Тогда может до вечера тут застрянем. — Мы почти пришли, — откликнулась Астрид, выныривая из мыслей и оглядывая местность. Тропинка немного заросла травой, но не сильно. Девушка понимала, что ещё долго не придёт сюда, по крайней мере, пока не уплывут Бой-Бабы. — Это хорошо, — пролепетал Рыбъеног, косясь на Торстонов. Наконец, Хофферсон раздвинула огромный куст, и ребята вышли на поляну. Она была вся в высокой траве, почти по плечи им, но выглядела симпатично. Рыбъеног присмотрелся к пучку травы, а потом чуть нервно окликнул проводницу, ушедшую вперёд: — А-астрид, а это не драконья мята? — Да, она, — беспечно отозвалась девушка, продолжая двигаться к другому краю поляны. — Так, вот где вы с Иккингом берёте её! — воскликнул парень и бросился вслед за ней. — Но почему вы нам ничего не говорили? Вы одни приносите мяту в деревню, и никто не знал, где вы её берёте. Астрид неопределённо пожала плечами. Не говорить же, что они не сообщили в деревню о поляне, потому что это было ещё одним их местом. Никто из них не озвучил этого, но она знала, что причина у них одна. Она вновь стала продираться сквозь листву, но не к деревне, как думали ребята, а к оврагу. Ей почему-то казалось, что в деревню пока возвращаться не стоит, они там не особо нужны. Потому она шла привычной дорогой, какой ходила каждый вечер. Вот, она наконец подошла к стене из листьев. Она прекрасно знала, что это только видимость, за которой находится спуск в овраг, но остальные стали удивлённо озираться. — Мы где? — удивился Рыбъеног. — Пошли скорее, — поторопила их Хофферсон, проходя сквозь листья. Все удивились, но пошли следом. Астрид прошла несколько шагов и остановилась. На камне рядом с озером сидели двое: Иккинг и какая-то растрепанная девчонка. Они мирно разговаривали, глядя на воду, а девушка не могла сделать и шага. Неожиданно парень поднял голову и взглянул на неё. Она заметила, как на его лице расплылась улыбка, а он поманил её к себе взмахом руки. Вся команда, недоверчиво глядя на гостью, подошла к парочке. Иккинг спрыгнул с камня и представил их: — Камикадза, это Астрид, Рыбъеног, Забияка и Задирака. Со Сморкалой ты уже знакома. Ребята, это Камикадза. — Та, что тебе письмо написала? — несколько бестактно поинтересовался Задирака, в упор глядя на новую знакомую. А вот Астрид почувствовала, как что-то в сердце кольнуло, но не показала вида, а спокойно подошла и протянула приезжей руку: — Астрид, — сухо проговорила она. — Рада знакомству. — Наследная принцесса Боевитых Бой-Баб, — немного высокомерно ответила девушка. — Я тоже рада. — Во-от, и отлично, — нарушил молчание шатен. — Предлагаю немного посидеть здесь, тем более, Беззубику скучно не будет. Хофферсон резко дёрнулась и предостерегающе взглянула на него, а тот лишь пожал плечами. — Где он, кстати? — спросил Рыбик, оглядываясь. — Не знаю. Ушёл минут десять назад и пропал, — объяснил Хэддок, снова усаживаясь на камень, и тихо прибавил: — Надеюсь он ни на кого не наткнётся. — Мы все на это надеемся, — проговорила Астрид, услышав его слова. Юноша только кивнул, продолжая смотреть на воду, а девушка направилась к пещерке, где прятался раньше дракон. Пещера была не особо большая, но места на человека в ней хватало, потому Хофферсон села у стены, откинула голову и закрыла глаза. Необходимо было срочно успокоиться, но не получалось. Неожиданно из глубины донеслось слабое урчание. Девушка распахнула глаза: этот звук она никогда в жизни ни с чем не перепутает. Такой знакомый, даже родной, но вместе с тем чужой. Она медленно встала, двинулась вглубь пещеры, стараясь не споткнуться. Света здесь не хватало, так что пришлось идти на ощупь. Девушка никогда не думала, насколько велика пещера, если в ней помещался дракон, а, как выяснилось, места ещё на одного здесь хватало. В темноте вдруг вспыхнули два больших зелёных глаза, и Астрид облегчённо выдохнула, быстро подошла к дракону и опустилась рядом. Она уже догадывалась, почему он здесь сидит, но говорить об этом не хотелось. Она погладила его по голове, провела рукой по загривку, а дракон положил свою тяжёлую голову ей на колени. — Здравствуй, Беззубик, — тихо проговорила она. — Опять поссорились? Дракон заурчал, но головы не поднял, а она продолжала его поглаживать по гладкой чешуе. Так они долго сидели, почти не шевелясь, но дискомфорта это не доставляло. Девушка наоборот чувствовала, что её понимают, как никогда. Вот, как они общаются — понимают настроение друг друга. Астрид сейчас точно знала, что их мысли с Фурией совпадают. — Можно с тобой остаться? — шёпотом спросила она. Почему-то не хотелось повышать голоса, казалось, что тишина и спокойствие разрушатся сразу же. Дракон утвердительно заурчал и ткнулся носом ей в плечо, а девушка, улыбнувшись, снова погладила его по голове. Тревоги улетучивались со скоростью драконьего полёта, на смену им приходили спокойствие и размеренность. Время перестало бежать со скоростью света, и теперь текло плавно, медленно, но не мучительно. Хотелось остаться здесь навсегда, забыть обо всём, и никогда не вспоминать. Девушка не заметила, как медленно закрыла глаза и буквально улеглась на Фурии. Впрочем, сам дракон тоже мирно посапывал, изредка дёргая во сне ушами, улавливая тихое дыхание подруги.***
В деревне царило оживление, местные громко разговаривали с приезжими Бой-Бабами, тихо радуясь прекращению традиционной вражды. Турнир Трёх Островов был своеобразной передышкой, однако все прекрасно знали, что это ненадолго. На обеде в Большом зале присутствовали все, кроме команды всадников и Камикадзы, чему вождь несказанно удивился, но виду не подал. Берта, похоже, тоже заметила отсутствие дочери и сына Стоика, но решила позже поговорить с вождём острова. После шумного обеда все разбрелись кто куда, занялись своими делами. Большинство Бой-Баб отправились на арену, сопровождаемые несколькими олуховцами, но Берта успела перехватить Стоика по дороге домой. — Подожди, — обратилась она к нему. — Нужно поговорить. — О чём же? — нахмурился Обширный. — О твоём сыне, — начала Бой-Баба. — И о моей дочери. — Ты собираешься предложить мне… — вождь начал понимать, что от него хотят, и это ему явно не нравилось. — Они уже взрослые, и им скоро надлежит сменить нас и встать во главе. Но вождю нужен спутник жизни, а после и наследник. Моя дочь признаёт в твоём сыне равного себе, а это дорогого стоит, к тому же, мне надоела вечная вражда. Это не приносит ни вам, ни нам пользы, так что предлагаю объединить племена посредством свадьбы. Стоик задумчиво глядел на давнего врага и размышлял, а стоит ли? Он может разрушить сыну жизнь, а к чему приводят поспешные решения, он прекрасно помнил. Даже сейчас от воспоминаний об огромном драконе и маленькой чёрной точке перед ним его бросало в холодный пот. Бесстрашный викинг боялся этого кошмара больше, чем всего мира в целом. Нельзя было поддаваться секундному желанию объединить Бой-Баб и Хулиганов за счёт сына, но он вождь, а значит должен думать о благополучии деревни. А деревне было бы лучше от такого союза. Одна сторона протестовала против такого решения, но другая толкала ближе к краю. И он переступил ту черту. — Хорошо, Берта. Предлагаю посте Турнира заключить договор. Я думаю, детям сообщать не стоит. — Почему? — удивилась женщина, а Стоик чуть запнулся, но ответил: — Они склонны принимать сиюминутные решения, — пробормотал он, понимая, что сам поступал так же. — Кто знает, что они учудят. — Хорошо. Пойдём. Оба двинулись в сторону дома вождя Олуха, провожаемые странным взглядом темноволосой девушки.***
На лес острова Олух неспешно опускалась ночь. Звёзды на небе по одной загорались, освещая море неясными бликами, месяц только поднимался от горизонта, ещё блёклый в последнем луче заката. Овраг погрузился в абсолютную тишину, даже рыба в озере, количество которой неизменно сокращалось, залегла на дно. На поляну перед огромным деревом словно из ниоткуда вышел юноша и огляделся. Нигде не было и следа пропавших, но ему что-то подсказывало, что оба они здесь. Днём они облазили каждый куст, но никого не нашли, и остальные сдались, а он шёл туда, куда звало сердце. Озёрная гладь была зеркально спокойной, отражая точные копии камней и деревьев. Ветер трепал верхушки елей и сосен, но в овраг не залетал, так что здесь было теплее, чем наверху. Юноша вздохнул и присел на большой валун около воды, вглядываясь в тёмную глубину. Он уже не знал, где их искать, перепробовал всё, каждый закоулок. Он точно знал, что они здесь, но не мог их найти. Было до боли обидно от того, что они исчезли, ничего ему не сказав, просто растворились, испарились в воздухе ночи. Сердце никак не хотело успокаиваться, богатое воображение подсовывало новые образы, один страшнее другого, но он упорно сидел на месте. Он знал, что всё в порядке. Головой, но не душой. Вдруг неожиданная мысль осенила его: а ведь он и раньше не мог долго найти брата при том, что тот находился в овраге и смыться никуда не мог. Шатен встал и начал расхаживать туда-сюда, вспоминая, где они ещё не смотрели. В расщелине точно никого нет. Пещеру они осматривали… Нет, они только покричали и ушли, а ведь никто не знал, насколько глубока эта пещера, за всё время он никогда не интересовался, так что посмотреть ещё раз стоило. А на их крик эти двое могли не выйти чисто из принципа. Он принял единственно верное решение и двинулся по направлению к пещере. Теперь, когда солнце село, а светлое небо загораживали деревья, это место казалось страшным, даже немного удручающим. Парень двинулся наугад, так как не видел даже собственных рук. Внезапно он понял, что перед ним какая-то преграда. Нет, он не натолкнулся на неё, но почувствовал её присутствие. Осторожно прикоснувшись к «стене», он вдруг догадался, что это на самом деле. Это ощущение он никогда в жизни ни с чем не спутает. Ночная Фурия моментально раскрыла глаза и уставилась на пришедшего. Шатен не мог видеть ничего, кроме этих удивлённых и чуть обиженных зелёных глаз. Он медленно сел на землю и тихо заговорил: — Прости, брат. Я не хотел тебя обидеть, никогда не хотел. И я до сих пор не понимаю, почему ты так отреагировал на Камикадзу. Она моя давняя подруга, мы всегда хорошо общались, и она явно не хотела причинять вреда ни мне, ни тебе, — он посмотрел точно в глаза Беззубика и медленно произнёс: — Почему ты так воспринял её появление? Дракон молчал и внимательно смотрел в глаза всадника. Он словно окаменел: не шевелился, не моргал. Только сидел и смотрел. Иккингу стало казаться, что его просто не услышали, но он упрямо отрицал тот факт, что Беззубик мог бы проигнорировать его слова. Это было чем-то слишком необычным, гораздо необычнее того, что они понимали друг друга с полувзгляда. Они так и сидели в полном молчании, как вдруг рептилия словно отмерла. Нет, Беззубик не шевелился, но его глаза были уже не пустыми, точно стеклянными, а наполнились пониманием. Юноша заметил отблески вины, подался вперёд и обнял массивную голову друга, в пещере наступила абсолютная темнота, но он не обращал на это внимания. — Братец, где Астрид? — негромко поинтересовался парень, снова глядя в гипнотизирующие глаза дракона. Теперь викинг был готов поклясться, что рептилия нагленько усмехнулась прежде, чем развернуть крылья. В тусклом свете парень различил размытые очертания человека. Осознание приходило медленно, а когда до него дошло он чуть не ударился в истерический хохот. Нет, пора заканчивать играть с нервами. Девушка мирно спала, прижавшись к тёплому боку Ночной Фурии, что бережно укрывала её своими крыльями. В деревню идти не хотелось совершенно, будить Астрид тоже, потому Иккинг с позволения Беззубика принял решение остаться в пещере. Костёр разводить смысла не было, потому он осторожно пристроился под боком брата и быстро заснул.