Позволь мне нарисовать тебя

- Ты его что?! – почти кричала Аканэ, замирая посреди комнаты с двумя кружками чая, которым, видимо, уже не суждено в целости и сохранности добраться до стола. - Поцеловал, Аканэ, поцеловал! – уже кричал Юичиро, срываясь на сестру. – Я это уже пять раз повторил. Могла бы уже запомнить.       Наконец она смогла взять себя в руки, а кружки всё же оказались на горизонтальной поверхности, вот только капли, что уже были пролиты на пол, не вернуть.       Аканэ села рядом с Юи на кровать и взяла его руку в свои ладони. - Я всё услышала ещё с первого раза и запомнила тогда же. Просто… - она отвела взгляд куда-то в сторону, - я никак не могу поверить, что у тебя хватило смелости это наконец-то сделать. Ты мне за год уже все уши прожужжал своим шикарным соседом и лучшим другом, о котором тебе такие сны снятся… - Не продолжай! – нещадно краснея, прервал её Хакуя. – Я уже раз двадцать пожалел, что рассказал о том невинном сне.       Аканэ хитро улыбнулась, сверкая глазками на брата. - Невинном? – Хакуя подалась слегка вперёд. – Да ты вспомни, что кричал во сне! «Мика! Мика! Да! Быстрее!» - пародируя голос брата, дразнила девушка.       Юичиро не выдержал и заехал ей несильно по лицу подушкой. - Заткнись! – На его лице в этот момент можно было легко поджарить яичницу. – Не было такого!       Аканэ лишь сильнее сжала руку брата. - Хочешь, напомню? – Она поиграла бровями, продолжая следить за выражением лица своего любимого старшего братца. – Это было ещё летом, на каникулах. Знаешь, с тех пор я боюсь ночевать с тобой в одной комнате. И ещё, это был явно очень жаркий сон. Чем вы занимались?       Юичиро закрыл лицо рукой и, злобно посмотрев сквозь пальцы, прошипел: - Тебе в подробностях, или ты и сама смогла сообразить чем?       Теперь пришла очередь Аканэ вспыхнуть. Почему-то сейчас, представляя своего брата и друга вместе, в… кхм, интересных позах, она не могла не постыдиться своих раньше сказанных слов. - Прости, Юи, - проговорила она, утыкаясь в плечо брата. Он же, в свою очередь, положил руку на её голову и нежно провёл по волосам. – Это не моё дело, я понимаю, но… И как поцелуй? Как это было? Что ты испытал? А Мика? Что делал он? Оттолкнул? Или даже ударил?.. Рассказывай! – потребовала девушка.       Такого любопытства со стороны сестры Юичиро не ожидал. Он, конечно, и сам у неё расспрашивал, как у неё дела на любовном фронте, но чаще всего из вежливости или какого-то странного родственного чувства, а не потому, что ему было это действительно интересно. Но вот Аканэ… Она точно хотела это знать. Хакуя сжал кулаки, отпуская руки сестры, отвёл взгляд в пол и начал припоминать вчерашние событие в мельчайших подробностях. - Вчера… Я даже не знаю, что на меня нашло. Обычно я всегда контролировал эти непреодолимые желания его коснуться или ещё что-то в этом роде. Но в тот раз!.. Он был прекрасен, понимаешь? Это фортепиано, костюм, луна… Я просто не смог сдержаться! А он… Он шикарно целуется.       У Аканэ от таких тихих, но различимых слов глаза стали двумя блюдцами. - Так он ответил? - В том-то и проблема, - вздыхая, ответил Юи, - я не понял.       Теперь Хакуя-младшая посмотрела на своего старшего брата, как на идиота, кем он для неё и являлся. - Ты не заболел ли часом, братишка? – Она приложила ладонь к его лбу. – Да как такое можно было не понять?! - Я увлёкся! Не помню, отвечал он или нет, но это было шикарно! Чёрт, я сойду с ума сегодня ночью! – И он, окончательно теряя над собой контроль, скрыл лицо в ладонях.       Аканэ лишь вздыхала, смотря на переживания брата. Они явно были напрасными. Если хорошо целуется, то отвечал, это же очевидно. Но до Юи это видимо никогда не дойдёт. Придётся ко всему ей их самой подталкивать. «Ну что ж, поработаем свахой!» - воодушевлёно подумала девушка, кладя руку на плечо брата.       Она уже давно знала о том, что он был безнадёжно влюблён в своего соседа и друга, она видела, какие взгляды бросал на оного, а потом ещё и слышала о фантазиях брата. Ох, не лёгкое это дело быть младшей сестрой глупого братца. - Юи, - позвала она его нежно, - не думай о том, что уже сделал. Ты поцеловал, тебе понравилось, и тебя не оттолкнули, а это главное! Ты вздыхаешь по нему уже так долго, только слепой бы не заметил! Да и тем более, у тебя все шансы. Мика ни с кем не встречается, да и он прикольный. Я уважаю твой выбор. Я и сама видела, как он смотрит на тебя. – Последнее она прошептала ему в самое ухо. Ей казалось, что так смысл сказанных ею слов дойдёт до брюнета быстрее.       И оказалась права. Хакуя поднял голову и медленно повернулся к сестре. - А как смотрит? - Как на… - она растерялась, не зная, с чем лучше сравнить, чтобы её брат художник понял, - как на новые краски. - Ему не нравятся краски.       Аканэ поняла, что совершила ошибку и может разрушить абсолютно всё, особенно всё то, что уже успел выстроить в своей голове её братишка. Она поспешила исправиться. - Тогда, как на новые карандаши. На очень классные и давно желанные карандаши. Понимаешь? Он тебя не оттолкнул, поэтому, я думаю, он и сам был не против. А ещё, ты не думал о том, что ему могло понравиться? Что было после поцелуя?       Юичиро опустил голову, припоминая события. А потом нахмурился. - Я просто вернулся на своё место и продолжил рисовать. А потом заставил Мику поменять позу и заканчивал рисунок. Не закончил, сегодня вечером будем это исправлять. Ах! – глаза Юи округлились, - я же совсем забыл! Аканэ, - с мольбой во взгляде он посмотрел на сестру, - мне нужна твоя помощь. Ты можешь меня как-нибудь отмазать перед Микой, чтобы мы не пошли на этот долбанный пленер! - Чего? – переспросила девушка, пытаясь вникнуть в суть. – Ты же у нас любитель рисования на природе. Так что такое?       Юи опять безжалостно покраснел. - Мы договорились пойти с Микой… вдвоём… А после того!.. Да я даже в глаза ему не смогу посмотреть!       Аканэ нахмурилась и закусила губу. Она надеялась, что после разговора, который обязан состояться, зная Микаэля Шиндо, они, наконец, выяснят, что к чему с их чувствами. Она не сомневалась, что они взаимны, но если ошибалась… Ох, тогда всё может закончится плохо! Но она редко ошибалась в амурных делах. - Ни перед кем я тебя отмазывать не собираюсь, братишка! Иди и поговори со своим Микой! – Она уже начала выпроваживать брата, подталкивая его в спину к двери. – Выясните всё и наконец обретите счастье! Всё! – И она закрыла за ним дверь.       И по этой простой причине уже не слышала выкрика Юи «он не мой», а мысленно точно добавил «ещё пока», вот в этом Аканэ была уверена.       Девушка подошла к столу и выпила содержимое одной из кружек. - Ох, не лёгкое это дело, разговаривать с братом об отношениях. Ничего он в этом не смыслит. Надо бы с Микой поговорить. Он-то уже точно сделает всё, как надо!       Он стоял в комнате и смотрел на рисунок. Ровные и точные линии, в которых легко угадывался силуэт парня, плавный прописанный фон, на который ушло немного времени, но мазки даже там не казались халтурными, так было нужно; а самое главное – цветовая гамма. Она была нежной, правильной. Костюм не казался слишком серым на фоне ярких стен комнаты, которые и так были немного заглушены и размыты. И не терялся на фоне белого фортепиано и его лунных бликов, и ярких рефлексов; всё это хорошо гармонировало между собой. Но больше всего на рисунке поражало даже не то, как гладко и идеально лежит краска, а точность, с которой были прописаны черты лица.       Вся фигура была нарисована элегантно, с любовью, затаённой где-то внутри, в самом сердце, которую скрывают, как могут, но она всё равно рвётся наружу, пытаясь проявиться даже в таких, кажущихся со стороны, мелочах, что ничего не значат. Но её всё равно видно: в контуре, в мазках, в нежных цветах и тонких чертах. Особенно хорошо всю эту любовь передают глаза, та теплота, с которой они нарисованы, её не сравнить ни с чем.       В другой же фигуре, что является своеобразным отражением первой, видится и стать, и сила, а также некая аристократичность. Юноша в отражении стоит и повернут в другую, правую, сторону лицом. На нём какой-то странный наряд: белая накидка, брюки и пиджак, а на поясе ножны с мечом в них, у которого весьма замысловатая рукоятка; он очень долго потрудился над ней.       Но опять-таки, самым притягивающим, прекрасным, являются черты лица. И как на оригинале, так и на отражении больше всего притягивают глаза. Там они голубые, яркие и безумно глубокие, заманивающие в свои неизвестные подводные просторы, заставляя окунуться в них с головой, не позволяя вырваться из плена, а только задохнуться, смотря до тех пор, пока не остановится весь мир и не наступит Апокалипсис. А вторые колкие, вызывающие и огненно-красные. Они горят жаждой, решительностью, но смотрят печально, без того огонька, что голубые, они как будто бы замерли навечно, а время совсем остановилось, и черты лица таковы же; для них закончилась жизнь. А всё отражение находится в непроглядной тьме, и только лишь белая фигура выхвачена на свет. Она как рефлекс на темной материи, отражение прекрасной натуры, что скрывают холодностью взгляда. Но даже так, даже в самый отчаянный, потерянный момент всё равно есть место для спасения. Для надежды. - Нам пора идти…