Protect me

- Что ты помнишь, Акира-кун? – рычал Широгане, готовясь вытрясти из меня всю правду. - А ты что скрываешь? – неубедительно оправдывался я, храбрясь и не двигаясь с места. Меня здорово озадачило то, что воспоминания Рюуко каким-то волшебным образом избегали возвращаться к событиям, связанным со слиянием Света и Тьмы. Когда только возникла эта ситуация, я первым же делом обратился к памяти, но не нашел в бесконечной череде проблемных историй ни одного похожего инцидента. Словно что-то блокировало определенный доступ к ней и, выражаясь компьютерным языком, запрашивало пароль. Пароль я не знал, но подозревал, что это должно быть нечто экстраординарное, случившееся в реальности и угрожающее моей жизни. К своему вящему сожалению, я ни черта не помнил. Вообще Рюуко был странным. Посчитав меня, юного и неопытного, достойным напарником его драгоценного Широгане, он передал мне свои знания и память, а затем триумфально ушел в историю. Что его вечность смогла разглядеть в таком самонадеянном сосунке, как я? Но, только убедившись в том, что обманутый мальчишка не причинит вреда себе или его Тени, он с улыбкой короновал меня, передав свои достижения. Впрочем, не та ли самая безумная увлеченность экспериментами сыграла свою роль? Широгане остановился в нескольких дюймах от меня, строго глядя в глаза и сжимая кулаки с явным намерением нанести удар. Я был бы рад ответить ему взаимностью, раскрасив нечеловечески хорошенькое личико в фиолетовые цвета с багровыми подтеками. А какого черта он мне невербально угрожает? Даже синие глаза потеряли свое очарование, превратившись в ледяные осколки неестественно насыщенного голубого цвета. Мы гневно смотрели друг на друга, как заклятые враги, одержимые желанием вытрясти душу из своего ненавистника. Да только, сколько бы он ни сжимал пальцы, сколько бы ни придавал суровости неизменно безупречным чертам лица, его близость начинала действовать вполне предсказуемо на мое переполненное Светом тело. Я невольно задохнулся воздухом, когда почувствовал прилив крови к причинному месту и верно растущее напряжение. Легкое дыхание Широгане касалось губ, заставляя их невольно приоткрыться. Меня тут же охватила нешуточная паника. Теперь я действительно влип! Во-первых, спустя несколько мгновений скрывать свое состояние станет проблематично. Во-вторых, его дерзкое нарушение моего интимного пространства было чертовски приятно. Он сам приблизился ко мне на этот раз, следовательно, моя совесть чиста. В-третьих, я не мог не попытать счастья и не рискнуть украсть поцелуй во второй раз. Широгане, заметив мое смятение, сжал губы в узкую полоску и попытался отстраниться. Вероятно, разум услужливо напомнил ему о той самой «влюбленности в пубертатный период». «Нехорошо дразнить мальчишку», - так ты думаешь? Поздно, Широгане! Я накрыл его напряженные руки своими ладонями, ловко перехватывая пальцами запястья, чтобы ненароком не повторить нелепой ошибки в тренировочной зале. На удивление он и глазом не моргнул, почувствовав болезненное сжатие и послушно застыв на месте. Его покорность раззадоривала опьяненное желанием сознание и вместе с тем здорово настораживала. Я подался вперед, влекомый нетерпеливой Тьмой, и накрыл его верхнюю губу неуверенным поцелуем. И… Ничего. Ни-че-го-шень-ки. Именно. Совершенно никакой реакции со стороны являющего собой флегматичную статую Широгане, даже дыхание не изменилось. Прекрасно. Он только что выставил меня исключительным идиотом, сволочь! Я открыл глаза и разочарованно отстранился. - Понравилось? – черство спросил он, будто речь шла о рядовой работе на пограничном участке. Очень. Особенно та часть, в которой ты страстно отвечаешь на мой поцелуй, потом я прижимаю тебя к столу и неожиданно, но до неприличия приятно ощущаю твою эрекцию. Черта с два, неудачник! Реальность с милейшей улыбкой подняла руку, сжатую в кулак, и выставила средний палец. Мои фантазии ее никоим образом не заботили. - Было бы неплохо, если бы ты соизволил поучаствовать, - недовольно ответил я, на всякий случай стискивая его запястья сильнее. - Я бы на твоем месте больше за свои фамильные драгоценности переживал. Его колено оказалось в непосредственной близости от паховой области. Дерьмо! Сейчас будет адски больно. Стоп. Чего он замер? Однако его не на шутку удивило столь радушное приветствие в виде моего ощутимого сексуального возбуждения. Широгане, осознав происходящее, крайне странно улыбнулся, отведя смеющийся взгляд, и оставил попытку окончательно меня унизить. Мне в жизни не было так стыдно. Просто никогда не приходилось попадать в подобные ситуации. Но представать в глазах обвиняющего меня днем в чрезмерной похоти Широгане сексуально озабоченным юнцом совсем не хотелось. Он был моим первым неосознанным увлечением, моим учителем, моей единственно прочной связью в этом мире отсутствия семейных уз. Я отпрянул от него, отпустив руки и в замешательстве налетев на стул позади, едва не повалился на ковер. Мой хрупкий мир цветущей юности рухнул к чертям. Фантазии потеряли свою актуальность. Воспоминания отныне не принесут ничего, кроме мучительной боли. А разбитое сердце будет непоправимо зиять ледяной пустотой. Широгане меня ненавидит, нет, хуже, презирает, посмеиваясь про себя над моей привязанностью и плотским влечением. Вот сейчас я подниму на него взгляд и увижу только отражение мерзкого паразита в его неизменно бездушных, обращенных ко мне глазах. Чертовы гормоны! Почему я не могу это контролировать? О, Свет, как же обидно! И что, наконец, осталось от прежней самоуверенности и бессодержательной бравады? Лишь надуманный страх и отчаяние брошенного ребенка. Я опустился на стул и, пытаясь скрыться от звенящей в напряжении тишины, обхватил голову руками. Это финиш! А ведь я подозревал, что рано или поздно нечто подобное случится. Пусть и не при таких жутких условиях. Почему я так судорожно боюсь его разочаровать? Потому что он мой наставник, мой партнер, моя полная противоположность, изучившая меня до самых незначительных привычек? Или потому что у меня этот… как его? Сраный «комплекс отличника»? Да? Я ни черта не понимаю. - Если ты закончил с самобичеванием, Акира, я бы предпочел вернуться к занятиям, - раздался сочувственно-усталый голос Широгане. Он еще здесь? И он совсем-совсем не собирается меня убивать? Это несколько… неожиданно. Проклятье, я чувствую себя сорванцом шести лет, впервые нечаянно разбившим соседское окно футбольным мячом. Надо мной стоит рассерженный родитель, заплативший соседям за проступок чада. А сам виновник семейных убытков готовится к жуткой расправе, не подозревая о том, что всего на неделю лишится компьютерных игр. Это просто смешно! И мне не нужна его королевская жалость! - Отвали, - проворчал я, уткнувшись лбом в сгиб руки. Широгане терпеливо вздохнул и спокойно сказал: - Заканчивай истерику, я не могу с тобой вечно нянчиться. Какое великодушие! Он, оказывается, нянчится со мной. - А тебя кто-то просил об этом? – я поднял голову и посмотрел на него. Широгане с едва уловимой улыбкой признал прежнего меня и придал голосу извечную строгость: - Прекрати ребячиться. - Я не ребенок. - Нет, ты ребенок. Глупый, самонадеянный, взваливший на себя непомерную ответственность ребенок, - упрямо продолжал настаивать Широгане. Я снова уронил голову на сложенные руки и едва слышно спросил: - Почему ты меня так ненавидишь? Он не должен был меня услышать. И поэтому я совсем не был готов к тому, что слова, помимо воли сорвавшиеся с губ, будут встречены недовольным ворчанием. Но в библиотеке стояла мертвая тишина, и любой звук отчетливо доносился до слуха. - Я не ненавижу тебя, Акира. Ей-богу, я смертельно устал с тобой возиться. Сказанное им «ей-богу» вызвало непроизвольную улыбку. Это типично мое слово. Речь Широгане всегда была чистой, если не идеальной. Никаких грубых ругательств вне присутствия Хомураби, «слов-паразитов» и, упаси Свет, орфоэпических ошибок. Но педантом в этом отношении он никогда не был, поэтому иногда позволял себе пропустить словечко-другое. - Не возись тогда, - уже просто из принципа упорствовал я. - Отлично, - немного раздраженно заключил Широгане и встал. - Благодарю за предоставленную возможность. Доброй ночи. Он развернулся и направился к дверям. Тени отчаянно стелились у его ног, провожая своего короля и не имея возможности задержать. Сейчас он уйдет, а я останусь в библиотеке совсем один, предаваясь отчаянию и кляня себя, на чем Свет стоит. Безрадостная перспектива. И пусть это прозвучит ужасно смешно и дико, но другого выхода у меня нет! - Широгане… - тихо позвал я, неуверенно глядя на его затылок, - давай повторим квантовую физику… На «пожалуйста» никаких сил уже не хватало. Я и так героически встал на горло собственной гордости. Широгане остановился у самой двери и, для напряженности момента потянув время, повернулся. Он знал, что я сдамся на милость собственных чувств и не позволю пойти трещинами нашему и без того расшатанному доверию. Чертов психолог. - Хорошо, - словно нехотя согласился он, возвращаясь к столу. - В таком случае займемся физикой элементарных частиц. - Большой адронный коллайдер, - неудачно пошутил я. - Ценю твою иронию, - без энтузиазма ответил Широгане, резким движением откинув за плечи прядь волос и опускаясь на стул. - Но вернемся к теории. Итак, напиши уравнение Дирака и объясни, почему оно неприменимо к протону и нейтрону. Действительно! Чего мелочиться? Давай сразу со спинов и магнетонов Бора. Только вчера на досуге почитывал. Ты чудовищен, Широгане! Я листнул испещренную записями страницу и, спешно проставив дату, принялся рисовать уравнение Дирака. Так, протоны и нейтроны, действительно, никоим образом не соответствуют ему. Почему? Да это же элементарно! Уравнение не учитывает того, что они - имеющие собственный состав частицы. Вот если бы… - Верно, - остановил мою нетерпеливую писанину Широгане, материализовавшись рядом. Когда он успел подойти? Правду говорят, я бываю слишком рассеян, когда дело доходит до расчетов и составления новых уравнений или формул. Треклятая наследственность Рюуко, не иначе. Следующие два часа прошли в мирной атмосфере моего ворчания и его терпеливых наставлений. Я записывал за ним данные, выводил формулы и наивно радовался своим успехам, не совершая ни единой ошибки. Широгане, забываясь, склонялся ко мне, прося пояснить алгоритм простейших действий. Я увлеченно расписывал ему элементарные вычисления и, крайне довольный собой, откидывался на спинку стула, случайно касаясь затылком его плеча. А, может, и не случайно, но, определенно, с особым наслаждением. Сегодня от него пахло дорогими маслами со свежим ароматом мяты. Меня немного пугало и в определенной степени радовало то, что я начинал замечать такие мелочи: как он говорил, как пах, что пил за обедом. А предпочитал он только дорогие белые вина, всенепременно французские с насыщенным вкусом. Но нам редко доводилось обедать вместе, видимо, Широгане считал приглашение к своему столу чем-то сродни шагу к романтическому уединению. Потому, если мы и делили один обеденный стол, то, как правило, по причине того, что возникло дело, не требующее отлагательств. Я громко захлопнул тетрадь, когда Широгане объявил, что сегодняшнее занятие подошло к концу, и посмотрел на настенные часы над дверями. Пять минут двенадцатого. Пережитый стресс как рукой снял всю вечернюю сонливость, потому я совсем не спешил покидать общество моего также неподвижного наставника. - Ты ждешь, чтобы я проводил тебя в покои? – не глядя на меня, с улыбкой спросил Широгане. - Нет. Просто… не хочу еще спать, - немного смущенно ответил я и живо поинтересовался. – А ты почему не уходишь? Широгане посмотрел на меня, явно о чем-то размышляя, а потом, проигнорировав вопрос, неожиданно произнес: - Ты знаком с шахматами? - С их существованием вполне, но играть не умею, - озадаченно проговорил я. - С математическими расчетами ты справляешься неплохо, значит, осилишь игру без труда. И на том спасибо, он сама любезность сегодня! - Ты играешь в шахматы, Широгане? Чего еще я о тебе не знаю? - А ты вспомни, Акира-кун, - он вернул мне недавнюю колкость. Я невольно нахмурился и поднялся со стула, намериваясь отправиться на поиски шахматной доски. Если мне не изменяет память, она должна быть во втором зале рядом со стеллажами «История логической мысли ранней античности». Ах, ну да, это же наш логик Широгане, чему я удивляюсь? - И убери этот суффикс. Он меня бесит. - Акира? – с обезоруживающей улыбкой уточнил он. - Да, - я мрачно кивнул, отрывая взгляд от его губ. - Так лучше. - Второй зал, - он указал на проход между стеллажами за моей спиной. - Знаю. Через несколько минут я вернулся с настольной игрой, встреченный его недовольством. Ой, простите, вашество, что посмел заставить себя ждать! - Широгане, в чем проблема немного подождать? Ты куда-то спешишь? - Замолчи и садись, - он подтолкнул ногой рядом стоящий стул. Какое галантное приглашение! Сейчас умру от счастья. Когда зарождался этикет, Истинный Темный король явно отсутствовал. Я положил на стол шахматную доску и, открыв футляр с фигурами из слоновой кости, сел рядом с Широгане. Ловкие пальцы извлекали фигуры, одну за другой, расставляя их на поля с отработанной веками точностью. Он быстро закончил с подготовкой и объяснил мне допустимые ходы. - Король ходит на одну клетку по горизонтали, вертикали или диагонали… - Хорошо, но почему у меня обязательно белые, а у тебя черные фигуры? Широгане недоуменно уставился на доску. Кажется, ему и в голову не приходило, что может быть как-то иначе. «Тень к тени, свет к свету», не так ли? - Ладно, не бери в голову, я пошутил. Он посмотрел на меня как на умалишенного и предоставил право первого хода. Благодаря чему и начался покос моих фигур! Что же, в этом мало приятного, но три раза подряд я ему героически продул. В первый раз по невнимательности. Во второй раз по недальновидности. И в третий раз он буквально в последний момент феерично обыграл меня конем. Как? Ну да ладно, зато на четвертую попытку мы все же сыграли вничью, оставшись при минимальном наборе задействованных фигур. - Гм, любопытно. Ты разыгрываешь партию так же, как и Рюуко, с одной лишь разницей. Он пытался меня обставить, ты же всячески мешаешь мне выигрывать, - размышлял вслух Широгане, глядя на опасную близость белой ладьи от его короля. Я спросил с торжествующей улыбкой: - Это хорошо или плохо? - Пока не знаю, - задумчиво проговорил он и, сцепив пальцы, устало потянул руки. – Второй час ночи, Акира. Завтра у нас совещание в одиннадцать. Не заставляй меня снова тебя будить. Да, признаю, было дело. Если верить памяти, я три раза наивно пытался проспать совещание, но каждая попытка заканчивалась всегда одинаково. То есть приходил Широгане и, недолго думая, либо пристыжал меня, либо, в особо тяжелых случаях, выливал на голову стакан воды. И при всей комичности ситуации мне совершенно не было смешно. Мало забавного в том, что утро иногда встречает вас гневными речами Широгане и мокрой подушкой. - Тебя смущает личное присутствие в моих покоях? Я что, сказал это вслух? Какого черта? Широгане, резко поднявшись со стула, схватил меня за ткань сюртука и притянул к себе. Сейчас я огребу по полной, это ясно как белый день в мире Баланса! - А ты наглец, юноша, - прошептал он в дюйме от моих губ. И через секунду, не дав мне опомниться, отстранился. - Доброй ночи, Акира, - будничным тоном произнес он, небрежно махнув рукой в прощальном жесте и направляясь к выходу из библиотеки. О, да! Ночь будет доброй, без сомнений! Не так ли, Рюуко?

***

Не припоминаю, когда в последний раз у меня было настолько прекрасное настроение. Королевский титул не располагал к радужным мыслям и неизменно хорошему расположению духа. Тот ворох отложенных дел и нерешенных задач, что неожиданно свалился на мою мало озабоченную мировыми проблемами голову, не позволял расслабиться и предаться праздным размышлениям о перспективе углубления связи с Широгане. Все это время я только и делал, что фантазировал, не имея никакой надежды на взаимные чувства. А теперь у меня появился тот редкий шанс, что в будущем мог переломить ситуацию в сторону становления романтических отношений. И я не собирался его упускать! В туалетной комнате шумела вода, наполняя широкую ванну. Это одна из бесчисленного множества человеческих привычек, в следовании которым я не мог себе отказать. У хранителей баланса не было нужды в соблюдении гигиены, ибо магические способности и природный фактор помогали поддерживать жизнедеятельность организма, усиливая иммунитет и очищая тело от вредоносных бактерий, случайно занесенных из пограничного мира. Но разве несколько минут в горячей ванне необходимо только для ощущения чистоты? Постоянные стрессы, что ежесекундно сопровождали королевские обязанности, истощали мои силы быстрее физических нагрузок. Организм нуждался в полноценном отдыхе, и ванна помогала ему расслабиться пусть даже и на короткое время. Тетрадь с конспектами упала на пол, когда я небрежно уселся на край кровати, снимая запонки с манжет рубашки. Подарок Широгане на восемнадцатилетие. Дорогущее ювелирное изделие, надо признаться, с персональной печатью Темного короля. Своеобразное саркастичное напоминание Широгане о нашей изначальной связи покровителя и «ребенка». Кто еще способен на такой щедрый поступок и кто еще помнит о моем дне рождения, не смея даже обмолвиться об этом? Когда я спросил, сколько ему лет, он пожал плечами и сказал, что эта цифра прозвучит весьма пугающе для человеческого восприятия. В мире Баланса не принято отмечать дни рождения. Мне всегда казалось это несколько печальным, а Широгане говорил, что я слишком большое значение придаю человеческим традициям, воспевающим ежегодный пик эгоизма. Сурово, конечно, но по-своему верно. И, тем не менее, утром одиннадцатого декабря я обнаружил в гостиной на столике для писем черный футляр с хорошо знакомой темной печатью. Как всегда сухо, не черканув даже пары слов, Широгане дал понять, что помнит и считается с моим происхождением. Не могу сказать, кто больше приложил усилий для установления этой связи – Гармония или же мы сами. Я выключил воду и вернулся в комнату, стараясь рукой ослабить ремень на брюках. Черт! Как можно было об этом забыть? Проклятье! Я достал из кармана смятый листок с расчетами Рюуко, о котором благополучно не вспоминал под давлением обстоятельств, и лихорадочно провел ладонью по волосам. Кажется, меня снова сделали, выражаясь простым языком. Безжалостно воспользовались моими чувствами! Широгане, мерзавец, значит, вся эта история с неудачным поцелуем и моим позором всего лишь блестяще разыгранная комбинация, чтобы отвлечь о чем-то подозревающего мальчишку от неудобного разговора? О, нет, он не настолько хорош в этом. Широгане просто позволил себя поцеловать, а все остальное я блистательно сделал сам, обеспечив ему небывалый простор для действий. Мои переживания пришлись как нельзя кстати. Прекрасная работа! В таком случае мне ясна причина, по которой он так загадочно улыбался, тщетно пытаясь скрыть насмешку во взгляде. Я знал только одно, если Широгане от меня что-то скрывает, стало быть, это что-то из категории «знать не положено» и/или «слишком мал для этого». Либо события на семьдесят девятом действительно угрожали и угрожают моей жизни. Но каким образом? Когда я считался с этим «знать не положено»? Нет, в недобросовестном отношении к своим обязанностям Широгане никто не мог упрекнуть. Следовательно, этот участок имеет особое для него значение. Но в чем оно заключалось, мне только предстояло узнать. Что же, это вполне объясняет его реакцию на сегодняшнем совещании. Широгане необходимо сохранять неприкосновенным разрыв на злосчастной пограничной территории. И поэтому он всячески открещивался от моего участия в запечатывании, прикрываясь заботой о добром здравии своего ученика. Но опять же совершенно неочевидны мотивы. Минуту! Я прошелся по мягкому ковру и сел на кровать, потирая пальцами покрытый испариной лоб. Скорее всего, это каким-то образом связано с Рюуко. В противном случае воспоминания не были бы настолько избирательны. Да и Широгане проговорился о том, что слияние все-таки происходило в прошлом. Но как эта чертова невосполнимая пустота разрыва была способна излучать столь мощную энергию? Нет, кто-то сознательно заполнял нишу энергией, но зачем? Для каких целей? Я не знаю, что скрывает Широгане, и почему это для него настолько важно, что он даже не считает лишним прибегать к откровенному флирту с уже однажды отвергнутым мальчишкой. Но совершенно очевидно одно: для Широгане первостепенно значимо удерживать меня на достаточном расстоянии от проблемных пограничных участков. Не думаю, что Шисуи прояснит ситуацию, но ему придется доходчиво донести свою позицию касательно давнишних увещеваний: «Он не лицемерит, Акира...»