Protect me

      Тени неторопливо колышутся в теплом полумраке комнаты. Сквозь приоткрытые веки я вижу их мутные, неясные очертания, с трудом различимые в блеске влажных ресниц. Крупная капля пота собирается у переносицы, и, повинуясь физическим законам, медленно скользит вниз. Ресницы становятся еще тяжелее от собравшейся влаги, и я закрываю глаза.       Мышцы напряжены до предела. Правая рука непроизвольно комкает сырую от пота, противно липнущую к разгоряченной коже простыню. Болезненная истома подступает к паху, и поясница тяжело немеет от чрезмерного усилия достичь немедленной разрядки. Только Широгане не позволяет кончить. Он двигается медленно, плавно, вынуждая тело подчиниться, сдаться, уступить на время в этой мучительно сладкой партии. Но мы оба знаем: игра закончится немедленно, лишь стоит мне разомкнуть пересохшие губы и произнести железное «нет». Странный способ порой находит Широгане, чтобы доказать свою тягу к тотальному контролю, продемонстрировать умение владеть ситуацией в совершенстве.       Я сжимаю зубы, не позволяя оттенкам снедающей тело страсти прорваться в выдох. Жаркое, немного сбившееся дыхание Широгане щекочет затылок. Его рука подхватывает мою тяжелую, онемевшую от долгого нахождения в одной позе ногу под колено и жестко возвращает в необходимое положение.       Комната наполнена резким и причудливым запахом трав. У меня чертовски пересохло в горле, а этот странный аромат наполняет ноздри, проникая в сознание и коверкая восприятие, ломая волю. Скользкая от масла ладонь Широгане давит на бедро, не позволяя мне свести колени. Я тяжело дышу. Голова раскалывается от бешеной пульсации крови. Еще немного… Черт! Почему не получается? Хочется ругаться. Хочется послать Широгане к дьяволу с его пусть редким, но таким несгибаемым настроем довести меня до исступления, до полного физического и психического истощения.       Спиной я ощущаю жар тела Широгане, и от этого становится нестерпимо душно. Только его движения не ускоряются, не сбиваются с привычного ритма, скорее, в них появляется такая тягучая неспешность, что я больше не в силах сдержать слабый стон.       Губы Широгане касаются уха, и я чувствую улыбку в его снисходительно-насмешливом голосе. — Мой мальчик.       Что-то идет не так. Что-то чужеродное, непривычное, неопределенное вторгается в безупречную ткань воспоминаний. И я уже слышу голос Широгане, чувствую его совсем рядом. Сердце колотится с такой силой, будто вот-вот пробьет грудную клетку. А фактор в разы усиливает мощность, источая волны мучительного тепла, сигнализируя о нахождении Широгане в преступной близости.       Я резко открываю глаза, и на мгновение меня ослепляет яркий свет лампы, стоящей на прикроватном столике. На часах без пятнадцати пять. Глубоко вздохнув и стерев рукавом испарину со лба, я переворачиваюсь на другой бок, но, как ни стараюсь, больше уснуть не могу – мешает слабый, но слишком узнаваемый аромат мяты в комнате.

* * *

      Тонкая паутина легкой ткани колыхалась от слабого и на удивление прохладного ветерка, вызывая неуместные ассоциации. Я брезгливо потянул за край занавески, и, надувшись от очередного порыва, она игриво скользнула сквозь пальцы.       Влажность чувствовалась в воздухе. Надвигалась гроза с хорошим таким дождем.       Под стать погоде настроение с самого утра было откровенно поганым. И все из-за этого дурацкого сна или даже скорее – его отвратительного финала. Приложим к этому переживания по случаю чудесного происхождения и грядущей утраты власти. Куда еще хуже-то? Есть ли вообще это хуже? Я накрутил себя до такой степени, что уже реально опасался не сдержаться и врезать Широгане как следует. За все. Но особенно за сегодня! Потому что, если уж говорить начистоту, все творящееся во сне безумие с откровенно нездоровым подтекстом абсолютно не вязалось с последней тошнотворной фразой. «Мой мальчик». Какая же ты сволочь, Широгане! И как это похоже на тебя сегодняшнего, именно на сегодняшнего, а не того, далекого. Наверное, уже совершенно и необратимо далекого Широгане.       Свой полуночный бред я анализировать не собирался, вполне успокоив себя самым безболезненным умозаключением. И сводилось это умозаключение к тому, что манипулирование Широгане, наблюдаемое в реальной жизни, просто-напросто уродливо вплелось в мои эротические фантазии. Всё. На этом, пожалуй, и стоило бы остановиться, чтобы не увлекаться самокопанием и не вгонять себя в черную меланхолию. Еще тошнотворнее делалось от осознания, что Широгане стал свидетелем этого кошмара. А в том, что он присутствовал в моих покоях под утро, я уже практически не сомневался. Не могли же это быть обычные воспоминания, в которых Широгане так «возбуждающе» называл Рюуко своим мальчиком! Нет, не могли. Я слишком хорошо знал, что Широгане никогда бы не позволил себе подобного в момент интимной близости. И омерзительное «мой мальчик», сказанное не менее омерзительным покровительственным тоном, и чертов аромат мяты, который я не мог перепутать ни с чем иным – все это было, к сожалению, вполне реальным. А значит… Черт! Я точно ему врежу! И пусть Призванные короли нас разнимают на потеху публике. Плевать!       Слух резанул скрип ножек о гладкое мраморное покрытие пола. Я немного повернул голову и боковым зрением заметил, как Шисуи, сидя на стуле, напряженно скрестил руки. Что, не нравится знать подробности чужой личной жизни? Никто и не заставляет. Не слушай, если так отвратительно. — Я бессилен, Акира, перед твоим грозным потоком сознания, — без всякого намека на сарказм произнес Шисуи. – Извини, но уж очень громко ты думаешь. Эмоциональное состояние усиливает телепатию в несколько раз. Я бы и рад не слышать, но, когда подключается еще и эмпатия… В общем, это весьма утомительно объяснять.       Хмыкнув, я снова повернулся к выходу на балкон. — Раньше тебя это не смущало. — Раньше я мог абстрагироваться от чужих мыслей. Сейчас же твою ментальную агрессию я не могу игнорировать, как ни стараюсь. — Моя ментальная агрессия – это моя ментальная агрессия. Не хотелось бы напоминать тебе об элементарной тактичности.       Шисуи промолчал, и я сделал вывод, что он просто предпочел не ввязываться в дальнейший спор. Судя по всему, настроение у Шисуи тоже было препоганое. Но, как обычно, это не сопровождалось никакими разрушительными последствиями.       Новый порыв ветра подхватил легкую полупрозрачную ткань, и я решительным жестом сдвинул штору в сторону. Массивные налитые тучи застилали небо, неминуемо надвигаясь на Светлые земли. Бесцветные равнины Серой Пустоши – границы двух государств – озарялись время от времени вспышками молний. Раскаты грома обрывочно доносились до слуха, утопая в ватном куполе неба. Я злорадно улыбнулся, ощущая, как первородная сила наполняет тело. Она бурлила, врезаясь горным потоком, и неслась по венам, разливаясь живительным теплом. Все чувства внезапно обострились, и природа как будто замерла, затихла, терпеливо ожидая развязки. Сконцентрировав накопленную ярость в ладонях так, что на подушечках пальцев появилось легкое покалывание, я осторожно поднял руки. Чистая Светлая энергия сжалась до размера крохотной сферы, и я резко развел ладони в стороны.       Над дворцом громыхнуло так, что, казалось, стены задрожали. И в ту же секунду с неба ливневым потоком хлынул дождь, яростно барабаня по черепице крыш. — Неплохо, — прокомментировал Шисуи. – Выпустил пар?       А я как ребенок беспечно радовался тому, что, наконец, освоил новую технику, которая долго не давалась. Не давалась она, конечно, из-за моей вечной проблемы с концентрацией. Ярость усилила энергетическую сферу, но я знал одно: эффект от нее будет непродолжительный. Однако теперь я понимал принцип работы, а это уже немало. — И я бы советовал тебе не увлекаться нагрузкой на фактор. — Нагрузка минимальна. Погода сделала основную работу, — оправдывался я. — Расскажешь об этом Широгане с Хомураби.       Черт!       Скрипя тяжелыми подошвами, в зал торопливо вошел парень из свиты Шисуи и поклонился. На вид ему было не больше пятнадцати. Обрамляющие бледное лицо всклокоченные золотистые волосы и тощенькое тельце вызывали забавные ассоциации с одуванчиком. Собственно, так его во дворце и звали. А вот имя… Имя я забыл напрочь. — Шисуи-сама, — быстро начал Одуванчик и, заметив меня, склонил голову снова. – Акира-сама, вас просят подождать. Им нужно время привести себя в порядок.       Пока я пытался разобраться в этой словесной конструкции, Шисуи страдальчески прикрыл глаза и, вздохнув, спросил: — Кому, Мэттью? Кому нужно?       Прошла вечность в нелегких размышлениях. А потом Одуванчик вдруг выпрямился, судорожно сжав ладони в кулаки, и выпалил на одном дыхании: — Широгане-сама и Хомураби-сама просят прощения за опоздание по причине погодных условий. — Так-то лучше, — улыбнулся Шисуи и кивнул.       Просияв как тысячи солнц, смущенный Одуванчик вылетел из зала, совершенно забыв о правилах придворного этикета. — Прости, Акира. Мэттью – моя полная неудача, как наставника.       Я покачал головой и отмахнулся. Нашел кому рассказывать о неудачах. Да на мне клеймо неудачника с тех пор, как я связался с Широгане. И с каждым днем все становится только дряннее.       Кроме того, этот Одуванчик самый молодой и неопытный из свиты Шисуи. Времен, когда правил Рюуко, он не застал. При дворе оказался впервые и поэтому ориентировался пока плохо. Чего уж тут извиняться? Но Шисуи, должно быть, подходил куда требовательнее к себе и окружающим, чем я, лентяй и знатный пофигист.       Белой нитью скользнула по темному небу линейная молния, и свет в дневных лампах дрогнул. Усевшись на стул, я оперся локтями о стол и потер лицо ладонями. Снова раздался гром, гулко отражаясь от стен просторного зала. Ослабевший дождь уныло накрапывал, срываясь крупными каплями с карниза крыши. Я слушал, как они разбивались о балюстраду, вымощенный плитами пол, и устало размышлял о своем незавидном положении. Какого черта я вечно перекладываю ответственность за решение государственных вопросов на Широгане? Кто, в конце концов, должен беспокоиться о сохранении титула и полномочий? Точно не Широгане. Да, он – мой наставник. И, конечно, он заинтересован в том, кто из меня вырастет. А вырастет из меня такими темпами только бесхребетный бюрократ, инфантильный монарх и пустышка без собственного мнения. Я прекрасно видел свое мрачное будущее, и оно меня угнетало. Надо срочно выступать с инициативой по внесению изменений в Верховный контракт. Кажется, это так называется. Если Широгане поддержит инициативу, никаких юридических препятствий не возникнет. Но что-то мне подсказывало: Широгане не зря, понимая всю унизительность моего положения, так тщательно скрывал тайну королевской крови до вчерашнего дня. Его более чем устраивала зыбкость ситуации и моя правовая незащищенность.       Послышался гул голосов в центральной галерее. Шисуи встал, оправив королевское одеяние, и я поднялся следом, чтобы должным образом поприветствовать Широгане и Хомураби. Впрочем, физиономию Широгане я хотел видеть в самую последнюю очередь. Голоса приближались. Звук шагов становился все резче и яснее. Жесткая, уверенная поступь Хомураби. Четкий, чуть приглушенный, но быстрый шаг Широгане. И немного поодаль звонкий стук каблуков секретаря.       Я различил голос Хомураби. — Это чертовщина какая-то – вот мое мнение. Как могли обычные реи проникнуть на наши земли? — Не имею ни малейшего понятия, — отвечал Широгане. — Попахивает шпионажем.       Мы с Шисуи быстро переглянулись. Какой еще к черту шпионаж без моего ведома? Да еще с незаконным проникновением на территорию Темного государства? Но Шисуи лишь медленно покачал головой, открыто глядя мне в глаза. Не его приказ, значит. Интересно.       Широгане вошел первым, и мне снова понадобилось собрать все свои силы, чтобы просто посмотреть ему в глаза. Стыд – ужасное чувство, особенно когда ты восемнадцатилетний придурок с уродливыми мыслями и такими же фантазиями. Не знаю, что меня пугало больше – безмолвное осуждение Широгане или перспектива не сдержаться и выплеснуть свою «ментальную агрессию» в физическое воздействие. Почему я должен стесняться собственных желаний, как будто для моих лет это что-то неестественное и отвратительное? Да потому что Широгане не малолетний сексуально озабоченный кретин, с которым так легко и просто перепихнуться, когда особенно припрет. Никогда и ни за что я не буду к нему настолько неуважительно относиться. Что вообще такой сопляк может предложить взрослому самодостаточному мужчине со своим прошлым и с железным устоявшимся взглядом на отношения. Правильно. Да ни черта. Только моральный урод с яйцами вместо интеллекта может возомнить себя настолько половозрелым самцом, чтобы клеить Широгане, не задумываясь об элементарной психологии и разнице в возрасте. Я омерзителен. — У нашего Светлого мессии подозрительно траурный вид для того, кому недавно жизнь спасли.       Хомураби сегодня был ядовитее самой ядовитой змеи. И, очевидно, злее, чего даже скрыть не пытался.       Я уже собирался было ответить, как… — Попридержи язык, — тихо, но грозно вступился Шисуи. – Иначе я продемонстрирую свое плохое настроение, и ваше собрание неуравновешенных венценосцев превратится в петушиный бой.       На Хомураби такой тон Шисуи подействовал как ушат ледяной воды. Он даже отступил на шаг, глядя на Шисуи с хищной осторожностью. — Всех поздравляю с радужным началом дня и прекрасным настроением, — а это уже Широгане поспешил с демонстрацией своей наблюдательности, сев на стул и насладившись вступительными речами Призванных. – А теперь, господа, прошу вас сесть. Приступим.       Все медленно опустились на места. Хомураби и Шисуи по-прежнему опасливо поглядывали друг на друга. Но пространство между ними уже не потрескивало от гневных разрядов.       Девушка-секретарь поспешно заняла свое место за столом с регистратором и принялась оформлять протокол совещания.       Вроде все проходило как обычно, но…       Но что-то было не так. Тревожное чувство назревало внутри. Еще не совсем тревога, но и не простая осторожность. Я слабо ощущал Широгане, как будто тот, кто сидел сейчас напротив, был лишь его бледной копией. Он и сам словно посерел, высох. Обычно выразительные глаза при всей этой внешней блеклости казались жутко, неестественно синющими.       Я обеспокоенно посмотрел на Шисуи, и он, не медля, перевел взгляд на Широгане. — Запечатывание Тьмы требует огромного выброса энергии. Мои запасы еще не восстановлены, — пояснил Широгане, глядя на меня в упор.       Жуткий взгляд. Просто жуткий. Я внутренне поежился. — Твое энергетическое поле крайне слабое, — серьезно сказал Шисуи. – Тебе необходим хороший отдых для восстановления. Иначе для поддержания жизни биологическая оболочка начнет использовать энергию фактора. Последствия ты знаешь.       Все знали. Энергетически ослабленный фактор сделает Широгане элементарно безоружным. Сил даже на технику средней мощности может не оказаться. Что за фантастическая беспечность? Какое-то просто самоубийственное желание всегда и за все нести персональную ответственность. — Я справлюсь, — коротко ответил Широгане, явно не собираясь мусолить эту тему еще несколько минут в бессмысленном споре. – Сейчас есть дела поважнее. Но для начала я хотел бы обсудить один вопрос без протокола.       Девушка вопросительно подняла голову, и Широгане кивнул. Не мешкая, она быстро собрала со стола бумаги и, поклонившись, вышла из зала. С тревожным хлопком двери тут же закрылись.       Осознание ноющей болью отдалось в груди. Какие же еще вопросы обсуждают без протокола и свидетелей? — Что происходит? – с завидным хладнокровием спросил Шисуи.       Широгане же медленно повернул голову в сторону Хомураби и поднял на него глаза. Судя по жесту, говорить будет именно Хомураби. Да уж, редко наблюдаемое единство Темных королей. — Сегодня ночью неизвестные Светлого происхождения проникли на территорию дворцовой зоны. Патруль попытался задержать нарушителей, но те резво скрылись в Лабиринте Старого Города. Одного из нарушителей удалось ранить в процессе погони. Это все, что известно по существу дела. Протокол происшествия я отправлю после совещания по личной почте. А теперь просто хотелось бы знать: какого черта Светлая разведка забыла на наших землях?       Некоторое время в зале стояла оглушительная тишина, лишь дождевые капли мерно разбивались о влажные плиты балкона. Первым не выдержал Шисуи. — Какие есть основания предполагать, что это была именно Светлая разведка? — Давайте посмотрим.       Рассуждая, Хомураби положил руки на стол и нервно потер ладони. – Наши таинственные Светлые друзья без соответствующего запроса попали на Темные земли, что в принципе невозможно провернуть без специальных навыков и подготовки. Они также прекрасно ориентировались в Лабиринте, откуда проблематично выбраться даже опытному вояке. Напрашивается вопрос: кто в Светлом дворце настолько заинтересован во внутренней политике соседей, что не брезгует грязными методами шпионажа?       Какого черта происходит? Хомураби фактически только что обвинил нас с Шисуи в отдаче приказа на слежку за Темными королями. С какой стати нам вообще это понадобилось? Даже если допустить, что приказ отдал Шисуи, все равно остается много вопросов, большая часть которых упирается в мотив. А мотива нет. Цирк какой-то. И тут я понял, что меня напрягло в самой постановке вопроса. Резкость и безаппеляционность суждений. Искусственность происходящего. Хомураби сразу же занял обвинительную позицию, не попытавшись даже разобраться. Сжав кулаки, я медленно процедил: — Это серьезное обвинение, Хомураби.       Меня поддержал Шисуи. — Согласен. Кроме того, откуда нам знать, что это не провокация с вашей стороны?       Хомураби лишь хмыкнул и, отвернувшись к выходу на балкон, сощурился от дневного света. — Это не провокация. Протокол патрульной службы будет предоставлен сразу после совещания. — Протокол можно сфабриковать. — Да брось, Акира. Мы не настолько глупы, чтобы так подставляться.       Хорошо, вы не настолько глупы. С этим согласен. Но я упрямо не понимаю, какого черта сейчас творится. Чтобы доверие между королями было настолько хрупким и бесполезным? Такое вообще возможно? — Да это бессмыслица какая-то! Почему мы с Шисуи поставлены в ситуацию, где заведомо виноваты, и теперь вынуждены оправдываться? У нас сейчас общая масштабная проблема с восстановлением Баланса, а мы специально провоцируем дипломатический скандал. Так, выходит? Да, это, конечно, разумно и крайне дальновидно. Более того, Широгане, согласно приказу, на протяжении всех последних дней исполнял мои обязанности. И он не смог бы обнаружить, что средства из бюджета выделяются на разведку? Никогда не поверю.       А в следующий момент я снова поразился своему слабоумию. Как можно было не обратить внимания? Широгане просто молчал, с особым интересом разглядывая мраморные плиты зала. Он вообще за все это время не проронил ни слова, предоставив Хомураби возможность развлекаться за наш с Шисуи счет. Как будто для него все с самого начала было очевидно.       Оторвавшись от созерцания серого неба, Хомураби повернулся к Широгане. — Ну и, — протянул он. – Доволен? — Вполне, — ответил Широгане и опустил руки на стол. – Можно было, конечно, не столь эмоционально возмущаться.       И дальше все развивалось как в финале плохого детектива. Широгане, извинившись за грубые методы Хомураби, объяснил, для каких таких нужд он устроил этот спектакль. Оказывается, Широгане таким незамысловатым образом проверил мою способность дать отпор в тяжелой политической ситуации. Я, конечно, ощетинившись, ему ответил, что в действительно тяжелой ситуации меня совершенно не выручат громкие речи, не подкрепленные фактами. Более того, я уже прокручивал в голове все возможные варианты развития событий. Вплоть до вероятного запроса определенной документации. Опять же для каких-нибудь таинственных нужд Широгане. С него станется устроить политическую заварушку, чтобы получить доступ к необходимой информации. Он меня вымораживает порой. А после объяснений Широгане как-то пространно обмолвился о том, что скоро мне наверняка придется продемонстрировать умение отстаивать свои интересы и право на трон в уже более напряженной обстановке. Собственно, на этом он посчитал объяснения полными и замолчал.       На самом же деле он ни черта не объяснил, только привел меня в бешенство окончательно.       Шисуи, выжидая чего-то, долго и очень внимательно рассматривал Широгане, а потом резко озвучил: — Широгане считает, что есть некто третий, который пытается накалить отношения между королевствами.       Да ладно? Воистину беспрецедентный случай! Элементарная логика на сегодняшнем совещании катастрофически не срабатывает. Если это не происки Светлых, и не провокация со стороны Темных, то… Я знаю, к чему ведет Широгане.       Хомураби несколько удивленно покосился на Шисуи, потом вопросительно глянул на Широгане. Я последовал его примеру и неожиданно для себя обнаружил, что разговорчивость Шисуи совершенно не смутила Широгане. Последний до того загадочно улыбался, что весь его и без того наводящий страх призрачный вид становился буквально зловещим. Вероятно, Широгане просто позволил Шисуи прочитать нужные мысли. Как великодушно! — Совет? – после длительной паузы спросил Хомураби, поразившись догадке. – Подожди, о них же не поступали сведения со дня…       Он вдруг замолчал, старательно и осмотрительно подбирая слова. За Хомураби фразу закончил Широгане: — Со дня смерти Рюуко. С момента узурпации тобой власти. С тех самых пор, когда Баланс окончательно и бесповоротно полетел к этим вашим не к месту поминаемым чертям. Да. Только что им мешало выжидать все это время и копить силы для удара? И сейчас, когда Баланс нарушен и наше влияние слабо как никогда, что им мешает проявить свои имперские замашки и избавиться от нас? Признаться, я очень удивлен, что ты не устранил их тогда. — Мы с тобой это уже обсуждали два года тому назад. Они скрылись в песках Серой Пустоши. Оттуда не возвращаются. Гравитационная сингулярность на границе земель еще никого не возвращала. Смысл искать и устранять тех, кто должен быть мертв или просто находиться сейчас в человеческом мире без возможности вернуться? — Мы теперь все в ответе за твою оплошность, — мрачно подытожил Широгане. — Ой ли, – гневно парировал Хомураби. — Что мешало тебе заняться этим вопросом сразу по возращению? — Если ты по какой-то причине не обратил внимания, я тебе напоминаю: у нас катастрофические проблемы с Балансом, огромные бреши на границах и совершенно юный Светлый король как апофеоз вселенской неудачи.       Я закатил глаза и откинулся на спинку стула. Началось. Мне иногда казалось, что Широгане специально устраивал показную стычку с Хомураби. Просто, чтобы не дать супу остыть в горшке. Так уж повелось. А Широгане не из тех, кто легко отказывается от привычек. Широгане… Широгане как обычно темнит.       И этот Совет? Я не услышал ни одного имени.        «Они», «их», «им»… Одни бесконечные и обезличенные местоимения, за которыми на самом деле стоит влиятельный политический институт. Благодаря тонкой работе Широгане я кое-что вспомнил. Последняя редакция «Сказания о Свете» содержала серьезные правки. В третьей главе я обнаружил ранее не встречавшееся в «Сказании» упоминание о Совете. Совет Двенадцати – политический орган, наделенный властью и полномочиями, состоящий из шести чистокровных реев и шести чистокровных синов. Здешняя элита. Во времена правления Истинных он занимался решением социальных вопросов и вопросов трудоустройства на соответствующие должности синов и реев, рассматривал нюансы правопреемственности королевской власти и руководил защитой прав менее привилегированных групп населения. Когда появились наделенные незаурядными магическими способностями люди-полукровки, вопрос защиты прав встал особенно остро. Чистые по крови сины и реи имеют достаточно скудный и ограниченный набор боевых приемов и магических техник. Только смешение королевской крови и крови человека с определенной предрасположенностью дает своеобразный эффект, увеличивающий в несколько раз магический потенциал и боевую мощь. Вообще появление людей в государственном аппарате заставило Совет здорово понервничать. Так возникло правило, которое предписывает королю иметь в свите не более пяти «детей» — правило Ограничения. Я не удивлюсь, если этот самый Совет как-то причастен к гибели Рюуко. Вот уж кого, действительно, не устраивала политика использования человеческих ресурсов. В свое время они даже выступали против призыва второй пары королей.       Но Широгане не рассказал мне о Совете напрямую, скорее, просто подтолкнул рассуждать в верном направлении, а, значит, сейчас он преследует какие-то свои цели. И мне следует помалкивать. — Что еще за Совет? – включил дурачка я. — Пережиток местного плюрализма, — с усмешкой ответил Хомураби.       По выражению лица Широгане было очевидно, до какой степени искрометным он считает юмор Хомураби. — Хорошо, предположим, что членам Совета удалось каким-то образом выжить, — размышлял вслух Шисуи. – Где они все это время скрывались? И где скрываются сейчас?       Резонный вопрос. В сложноустроенном мире Баланса существует немало мест, где можно бесследно затеряться. На землях Серой Пустоши слишком опасно: равнинная местность с сильными ветрами, гравитационными ловушками и провалами в земной мир. Существует, правда, тонкий перешеек у самой кромки Темных гор, но при открытых границах и возможности перемещаться через порталы особой популярностью он не пользуется. Темные горы же опасны скоплением агрессивных стражей. В Искрящемся Лесу, который располагается неподалеку от дворца, и вовсе не скроешься от назойливых хакуа. Остальное пространство занимает Иллюзорный океан – место гиблое, как и пески Пустоши. Неизменно покрытые зловещим туманом холодные воды мало кого прельщают возможностью отправиться в экспедицию и случайно столкнуться с грозовым фронтом или смерчем. А то и вовсе кануть в небытие на просторах Вселенной, угодив в очередную гравитационную ловушку. Из мира Баланса легко исчезнуть. Чтобы вернуться в этот мир, надо обладать как минимум фактором и действующим контрактом.       Я резко встал и прошел к выходу на балкон. Так. Разумнее всего держаться ближе к источнику пресной воды. Но сины и реи способны выносить жажду и голод длительное время за счет своих неорганических особенностей, поэтому скрываться они могут где угодно, но уж точно не в песках Пустоши и не на побережье океана. Вообще, с практической точки зрения очень подходят… — Я чертовски скучаю по голографическим картам Рюуко, — обреченно сказал Хомураби.       Оглянувшись, я встретился взглядом с Широгане. Очень внимательный, очень сосредоточенный и цепкий взгляд. Мне даже показалось, что я отчетливо услышал просьбу-приказ Широгане держать язык за зубами, не суетиться, довериться ему. Опять довериться? А разве я уже не пытался?       Разложив карту на столе, Шисуи задумчиво провел пальцем вдоль белой линии – государственной границы Светлого королевства. — Они вполне могли находиться долгое время в человеческом мире. Широгане своим примером подтвердил, что выжить в изгнании без фактора и титула вполне возможно. А вернуться… Нет, я даже не представляю.       А вернуться они могли только тем самым образом, о котором все это время умалчивал Широгане. Энергия разрыва и ее чудесные метаморфозы. Рюуко наверняка обнаружил тогда эту особенность разрыва. Эксперимент был остановлен от греха подальше, чтобы случайно не открыть доступ в идеально сбалансированный мир созданиям более алчным и любопытным, чем люди. И весь этот сложный путь недомолвок, хитростей и мозгового штурма был проделан только для того, чтобы я, наконец, увязал происходящие странности в череду событий одного явления. Вот ты ж, чертов интриган! И кого ты подозреваешь в связи с Советом? Хомураби? Шисуи?       Вот почему Широгане только вчера заикнулся о моем происхождении: чтобы я направился к Шисуи и убедился лично, спровоцировав Призванных на ответные действия. Если Хомураби и Шисуи действительно связаны с Советом, последний тут же даст о себе знать и открыто заявит о своем возвращении во власть. Конечно, Светлый король – грязнокровка, самозванец! Какой восхитительный повод свергнуть меня с трона! Да при таком раскладе членов Совета даже искать не придется. Хитро. Широгане ни на секунду не забывал о них. Видимо, и запечатывание разрыва на семьдесят девятом тоже было обычной провокацией. Должен признаться, я слегка потрясен. Самую малость. Вот стервец! Теперь я точно вытрясу из Широгане всю правду. А потом врежу. Обязательно врежу.       Надеюсь только, что Шисуи меня не слышал. — Сейчас не так важно, где они скрываются. Сейчас гораздо важнее, какие действия они предпримут в ближайшее время. Когда поймут, что их провокация не увенчалась успехом, – Широгане загадочно улыбнулся. – Возможно, нам даже не придется тратить время на их поиски.       Хомураби тут же заглотнул наживку. — Тогда встает не менее важный вопрос, — сказал он совсем тихо. – Что насчет легитимности правления Акиры? Его геном не копирует геном Рюуко. И это заинтересует Совет, будь уверен.       Широгане, весьма правдоподобно изобразив недоумение, вопросительно вскинул правую бровь и посмотрел на меня. Нет уж, спасибо. Я сыт по горло. Ничего играть не собираюсь. Даже ради тебя. И не смотри на меня так, я не клоун. Нет… Черт! Мерзавец!       Я возмущенно глянул на Шисуи – он же обещал молчать. Помедлив, Шисуи укоризненно посмотрел на Хомураби. И тому ничего другого не оставалось – только замкнуть цепочку, демонстративно уставившись на Широгане. — Я смотрю, в этом дворце никто не умеет хранить секреты. — А, по-твоему, мы с Шисуи должны прийти в восторг от новости, что мальчишка, от которого зависит наше благополучие, не является чистокровным королем Света? – не на шутку разозлился Хомураби.       Мне даже стало интересно, как Широгане собирается выкручиваться теперь. — Это ерунда, — отмахнулся он. – Не важно, насколько Акира чистокровен. Важно, что Баланс принял его.       Железная логика. Веское слово. Он совсем спятил? — Широгане, ты же прекрасно понимаешь, чем обернется такая беспечность, — вмешался Шисуи. — Я просто тяну время. И убедительно прошу вас не мешать.       Зал ощутимо наполнился тенями, холодными, мрачными, насыщенно черными. Я зябко повел плечами и вернулся к столу. Когда Широгане пускал в ход свою излюбленную манеру убеждения, безопаснее было держаться к нему поближе. Он все-таки обладал невероятной силой именно в атаках на дальней дистанции. В ближнем бою с ним еще худо-бедно можно было потягаться. Однако Широгане не собирался прибегать к кровавой баталии, отстаивая свое право на последнее слово. Сейчас он просто давал понять, что чертовски зол.       А потом случилось странное. В зале вдруг резко посветлело, будто тени в один момент бесследно растворились в воздухе. Широгане схватился за грудь и невольно подался вперед. Лицо исказила гримаса боли. Шисуи быстро поднялся, и я, повинуясь сиюминутному порыву, кинулся к Широгане. — Эй, — я неуклюже попытался привлечь его внимание, опустившись рядом на корточки и коснувшись плеча.       Черт! Погано осознавать, что я, как напарник, совершенно бесполезен. — Тело начинает черпать энергию фактора, — тревожно заметил Шисуи. – Тебе нужен срочный отдых, Широгане. Так дальше продолжаться не может. Я настаиваю, чтобы ты немедленно отправился в свои покои.       Широгане, глубоко вздохнув и откинувшись на спинку стула, на мгновение прикрыл глаза. — Пожалуй, сейчас я готов с тобой согласиться, — устало ответил он и покосился на меня.       Просить ни о чем не пришлось. Я молча поднялся и отошел в сторону, стараясь не смотреть на Широгане. Неловко как-то. Казалось бы, совершенно обычная реакция обеспокоенного человека. Но Широгане эта моя забота совершенно ни к чему, она его раздражает. И обидно до скребущей боли в груди чувствовать себя отвергнутым снова и снова, раз за разом. Как будто я в чем-то лично перед ним виноват. Пусть проваливает. Мне плевать. — Акира, — внезапно обратился Широгане уже на выходе из зала. – Это, кажется, принадлежит тебе.       Что теперь ему нужно? Не наигрался еще, не позабавился? Таскаюсь за ним как побитая собака, аж тошно. Неужели мне так нравится унижаться перед этим железобетонным куском самообладания?       Растерянно подойдя к нему, я увидел на раскрытой ладони сложенный в несколько раз лист с моими записями. — Сюда надо внести кое-какие изменения, согласен? — искренне улыбнулся Широгане.       Я машинально кивнул и протянул руку, чтобы забрать лист. Но стоило мне коснуться бумаги, как Широгане ловко обхватил мою ладонь, медленно, почти невесомо скользнув пальцами по коже в слишком интимном жесте.       А потом Широгане исчез. Нет, он совершенно естественно ушел через парадные двери, просто я этого уже не видел. У него сегодня такие горячие руки… — Мы его теряем, Шисуи, — сакраментально заметил Хомураби, задержав взгляд на показавшейся в дверях девушке с папкой бумаг. — Что-то не так. Слишком большая энергетическая потеря, — покачал головой озадаченный Шисуи. — Поддерживаю. У Широгане с головой давно что-то не так.       Я опустил глаза и на листе, поверх своих каракулей, обнаружил жирно проявившуюся надпись. Надпись строго гласила: «Наблюдай за ними». Усмехнувшись, я привычным жестом спрятал лист в рукав и вернулся на свое место. — Ладно. Давайте перейдем к первому вопросу повестки.