— В целом, ничего важного, — парень в перчатках почесал висок. — Но пол поставщика точно женский. Она, естественно, из Германии, город — Берлин. Цель поставки — неизвестно, возможно, по личным причинам. На данный момент о её местонахождении ничего неизвестно. Анкета очень замаскирована, будто кто-то очень не хочет, чтобы про него узнали. Вторая группа крови. Закончила средне-образовательное учебное заведение имени Шварца*, с музыкальным уклоном. И еще кое-что: часто навещает детские дома. Причем разные, что тоже очень путает.
Школа имени Шварца? Да я ведь тоже в ней учился! Чёрт, что-то тут не так…
Девушка со второй группой крови, навещающая детские дома? Да я, даже через лет сто, не найду её! Зачем так прятаться?
— Ну… — я даже не понимал, благодарить мне или нет. — Спасибо, сколько я должен?
— Сколько сможете, я действительно мало чего нарыл, но было, правда, трудно, особенно потому что страна другая и… — парень запнулся, когда я протянул ему крупную купюру. — Но сэр, это же так много…
— Ты сделал всё, что мог. Возьми, пожалуйста, — парень еще немножко поколебался, но затем всё-таки взял в руки ассигнации. Блять, с каких пор я стал таким щедрым?
— Вы очень добрый мистер, не зря вам такие подарочки, — он добродушно усмехнулся.
Кто она? Почему так скрывается? И как связано то, что мы с ней закончили одну школу?
Одноклассница?
Сегодня утром меня сразу же взбесил настойчивый стук в дверь. Я посмотрел на часы: 5:17 — чего? Это кого за жопу муха укусила, в такую рань ебать дверь своими гребаными стуками?!
Я еле встал с кровати, заранее планируя страшное убийство этого гостя. Ему, кстати, повезло, что я потерял свой перочинный нож.
— Кто это блять?! — со всей своей сонной дурью проорал я.
— Пауль, это я, открывай! — чей это голос? Вот, бля… Это же продюсер, драть его за ногу. Какого чёрта он здесь забыл? Ещё ведь неделя не прошла.
— Что вы тут делаете? — мне пришлось быстро открыть замок и распахнуть дверь.
— Пауль, давай, собирайся. Мы сейчас выезжаем, — ну, как всегда, что он так торопиться-то? Будто мы умрем, если не…
— Куда мы едем? — я почесал сонный глаз, внутри про себя поливая Хельнера трёхэтажным матом и грязными проклятьями.
— Мы должны успеть, пока она не уехала, — он стал копаться в своем телефоне.
— Да кто она?! — я еще больше взбесился. Он вообще нормально объяснять что-то умеет?
— Сара Лер — одна из самых богатых и популярных владелиц салонов — моя давняя подруга. Мы должны успеть к ней на прием, она вот-вот улетит в Мичиган!
Мне хотелось убить его.
— А сейчас она где?
— В Лос-Анджелесе. Я уже заказал туда машину.
— Лос-Анджелес? Вы что, совсем уже?! Какой, к чёрту, Лос-Анджелес в пять часов утра?
— Не неси бред, Пауль. Лучше давай собирайся и помоги мне разбудить остальных, — он, проигнорировав всё моё возмущение, скрылся за углом, направляясь в номера других участников. Не повезло им…
— Вот мразь… — прошипев, стараясь успокоиться, я отправился умываться. Кто это еще тут бред несет…
После, я начал собирать шмотки. Какой еще, блять, Лос-Анджелес? Хельнер вообще чем думает? Да не Лос-Анджелес это, а Лос-Демонес. Хмурое выражение Хью дало мне понять, что он полностью со мной согласен. Не повезло нам с тобой, чувак.
Уже напялив косуху, я отправился в номера согруппников, чтобы позырить на их недовольные рожи. Хоть что-то весёлое должно же быть в такое хуёвое утро. А я знаю, как Шнай ненавидит рано вставать…
— Кристоф, в последний раз говорю, поднимай задницу! — я приоткрыл дверь, где были слышны возмущенный голос продюсера и недовольное мычание ударника.
— Привет, — я кивнул в ответ лохматому Флаке. Он-то встал, а вот Шнайдер…
— Ебал я ваш Лос-хуй-Анджелес в одно место, ясно? И я же просил вас не называть меня Кристофом… — ударник зарылся в одеяло, защищаясь от Хельнера, который дёргал кудряшку за плечи.
— Да что это такое-то? Вставай, я сказал! — Якоб начал вскипать от злости.
— Не-а… — Шнай показал ему фак и обнял подушку.
Я уже начал открыто ржать над ними. Вид сонного Шнайдера был самым эпичным в этой ситуации.
— А ты чего тут угораешь? — ударник кинул в меня подушку, которую только что прижимал.
— Ты бы свою рожу сейчас видел! — я снова засмеялся над ним, защищаясь от летящей на меня подушки жёлтого цвета.
— Ландерс, иди ты в жопу, пока я тебя не выебал в неё, — Шнай протяжно зевнул и снова свернулся калачиком.
— Да что ты будешь делать-то?! — Хельнер пулей полетел в ванную комнату, прихватив с собой стакан. Это уже интересно…
Вернувшись, он, не колеблясь, вылил холодную воду прямо на лицо ударника. Послышался недовольный визг, от чего мы с клавишником не смогли унять неудержимый хохот.
— Вы совсем охуели, а?! Заебали со своими выходками! Я же теперь мокрый! — орал взбешенный ударник.
— Я тебя предупреждал, — спокойно и довольно ответил продюсер.
— Я не буду вставать! Я на это не подписывался! — Шнай обиженно надул губы и закрылся промокшим одеялом.
— Да сколько можно?! Детский сад! — размахивая руками, Якоб повернулся к нам с Флаке. — А вы чего ржете? Идите будить остальных!
Нам ничего не осталось кроме как быстро выйти из номера, сдерживая накатывающие приступы смеха.
— Ты давай иди Круспе будить, — мы с Флаке остановились посередине холла.
— Нет. Лучше давай ты, я…
— Пожалуйста, Пауль. Я с ним вчера немного повздорил, и это я виноват. Так что выручай, что тебе стоит? — знаешь, чего стоит, дорогой Флаке, любое наше столкновение с этим человеком? Нет? Не знаешь? Ну, вот тогда и не говори, если не вкуриваешь. Твои маленькие ссоры — ничто, по сравнению с…
— Флаке, я не…
— Пожалуйста, — он серьёзно посмотрел мне в глаза. Вот блять…
— Эх, ну ладно, — я провел рукой по лицу.
— Спасибо, — высокий очкарик радостно улыбнулся. Я ебал…
Помешкав у двери номера вампирюги, я прикидывал разные варианты возможного развития событий. Я не знал, как мне себя вести после того, что было там, в тёмном углу. И что это изменит между нами?
Я тихонько постучал в дверь. Ответа не послышалось. Я снова постучал, но уже сильнее. Что же он мне скажет после случившегося?
— Да, что вам нужно? — я разочаровался, услышав голос Линды.
— Линда, привет, это я — Пауль. Рихард здесь? — кажется, она начала открывать дверь.
— Он спит, — ответила мне девушка… в эротическом белье?
— О, я… — она игриво вскинула бровь в ответ моему замешательству. Наверное, подумала, что я смутился её откровенному наряду. Но это не так. Она совсем не в моём вкусе. Мне ведь нравятся такие как… Рихард? И, чёрт побери, чем они там таким занимались с Линдой в таком-то наряде? — Ты можешь его разбудить? Мы скоро в Лос-Анджелес едем, продюсер предупредил.
— Вау, Лос-Анджелес? Мы там с Рихардом собирались свадьбу сыграть, — она откинулась на дверной косяк. Всегда удивлялся, почему девушкам так охота каждый раз напоминать, что скоро они выйдут замуж… — Но зато, Пауль, мы с тобой можем получше узнать друг друга, отдельно от остальных… — она хитро улыбнулась, строя мне свои голубые глазки.
Мы с тобой? Получше узнать? Отдельно от остальных? Чего, блять?
— Да-да, конечно, — я неуверенно закивал. – Ну, так передай своему жениху, что мы через сорок минут уже выезжаем. Машина вот-вот подъедет, — сказал я, спеша, и быстро направился подальше от этого проклятого номера.
Вот же Санта-Барбара, мать её!
Мы с Оливером уже давно стояли на улице и ждали остальных. Басист держал на руках спящего Хью, пока я пускал дым, смачно затягиваясь. Небо было оранжевым, будто обещая отличную погоду. Прохладный, но бодрящий воздух заставил проснуться окончательно.
— Вы вчера с Круспе задержались на улице. Ходили куда-то? — я поперхнулся горьким дымом от резкого вопроса. Какого хуя он это спрашивает?
— Да так, разговаривали, — да ну, разговаривали? Это точно был разговор?
— Ясно… — многозначительно протянул парень.
Чёрт, он точно что-то знает…
Я обернулся на звук громких каблуков. Рихард придерживал свою невесту, чтобы та не упала на своих перевысоченных шпильках. Конечно, мне плевать, но нахер в дорогу было их напяливать? Неудобно же, наверное.
Я перевёл взгляд на Рихарда, ведь мне хотелось встретиться с ним глазами, я ожидал, что увижу в них что-то важное и значимое – то, что решит, что будет с нами дальше… Не просто так же мы с ним вчера…
Но наблюдая за тем, как он обнимается с Линдой и совсем не обращает на меня внимания, я стал разочаровываться. Я почувствовал себя будто обманутым. Снова.
Не расчёсанный ударник с недовольною рожею, еле выполз из отеля, своим взглядом посылая всех и вся нахуй. А рядом с ним шёл довольный чем-то продюсер. Интересно, что он сделал со Шнайдером, когда мы с Флаке соизволили свалить?
Я усмехнулся своим пошлым мыслям.
Погрузив сумки с чемоданами в багажник, мы уже начали садиться в машину, как…
— Пауль, стой! — я сразу обернулся. Ральф?
— Привет, мы…
— Знаю, уезжаете. Попрощался бы хотя бы, — немного укоризненно подметил он. Все с огромным интересом наблюдали за нами, а особенно Рихард.
— Чувак, извини, я сам только утром узнал, так бы я тебе сказал, — я даже почувствовал себя немного виноватым перед ним.
— Но мы ведь… встретимся? — с долей надежды спросил он.
— Конечно же! Спрашиваешь ещё, просто дай мне свой номер и адрес, — я улыбнулся.
— Точно, сейчас, — он стал рыскать в кармане наличие бумаги и ручки. И найдя, написал мне контакты. А я написал ему свои.
— Когда тур закончится, а он не такой большой, можем встретиться, тем более… Мы из одного города, думаю, это проблем не составит, — я посмотрел в его карие глаза.
— Надеюсь, я, наверное, уже тогда дома буду. Зайдешь? Я с мамой тебя познакомлю, — он улыбнулся. Всё-таки, человек он очень хороший.
— Эй, голубки, вы там скоро?! — прокричал нам Хельнер из машины.
— Да целуйтесь уже, — добавил Тилль, на что Ральф немного покраснел.
— Ну, Ральф, до встречи, — я обнял своего нового друга, чувствуя его тепло, не обращая внимания на подъебы вокалиста и продюсера.
— Кстати, пока не забыл — это тебе, — он поспешно протянул мне зелёную фенечку.
— Сам сделал? — я покрутил в руке новый подарок. Симпатично.
— Ага, — Ральф смущено почесал нос.
— Спасибо, чувак, — я пожал ему руку.
— Да не за что. Ты давай, поторопись, а то я вижу, что твои друзья сейчас взорвутся от нетерпения.
— Хорошо, я позвоню, — сказал я напоследок и направился к машине.
***
— Пауль, а с этим Ральфом у вас что, страсти какие-то? — спросил продюсер, когда мы уже ехали по шоссе. Я усмехнулся про себя такому вопросу. У нас с Ральфом дружба, а вот с Рихардом… Он, кстати, как я заметил, сильно ревнует меня к Ральфу. А так как я хочу ему отомстить за его невхерственно раздражающее меня поведение, то, почему бы мне не использовать вопрос продюсера, как наказание для Круспе, который скептически ждал от меня ответа вместе со всеми?
— Это наше с ним дело, которое вас не касается, — насмешливо ответил я, забрав из рук Оливера своего котёнка. Всё-таки мне спокойно, когда он у меня на руках.
— Ого, Пауль, я не знал, что ты по мальчикам, хотя подозревал, — Хельнер усмехнулся.
Рихард довольно хмыкнул, глядя мне прямо в глаза. А я не по мальчикам, поэтому пусть не надеется. Сейчас-то мы его и обломаем…
— Да нет, что вы. Мне парни совсем не катят, но вот Ральф… Он очень необычный… — сказал я без запинки и кинул наглый взгляд «ну, что ты на это скажешь?» Рихарду.
Я не мог понять, что он сейчас чувствует, но точно знал, что этот раунд выиграл я.
***
— Сара, как мы давно не виделись! Я же так скучал! — продюсер, как только увидел приближающуюся к нам блондинку лет тридцати, сразу кинулся её обнимать. А куда, кстати, делась та девица, с которой он свалил из аэропорта?
— Давай без этого, Якоб, мы же оба прекрасно знаем, что это не так, — а женщина оказалась, как я уже понял, с характером. Хотя, с продюсером так и надо. Он еще и не такой бабник…
— Ой, да ладно, — Хельнер махнул рукой. — Это мои бездари, я тебе про них говорил. Думаю, что ты поможешь им с имиджем, — продюсер указал на нас. Что-то он наговаривает, нормально мы выглядим. На себя бы посмотрел.
— Хм, ну я постараюсь, что можно будет исправить, хотя работы будет точно много, — она оценивающе оглядела нашу группу, останавливая взгляд на резиновых сланцах Флаке.
— Вот и славненько! А мы с тобой, может… — начал продюсер.
— Закатай губу, неудачник, — она усмехнулась, отмахиваясь, и направилась в сторону входа в огромное здание. Это что, её салон?
Мы с ребятами, переглядываясь, начали ржать в кулак над обломом Якоба, а он злобно посмотрел на нас:
— Чего смешного? Идёмте уже.
После экскурсии по огромному салону, в котором было много чего интересного, мы зашли в какую-то гримёрку, которая, кажется, была предназначена именно для нас.
— Сейчас, каждый на листочке, нарисует образ, в котором он бы хотел себя видеть, — объявила Сара, сложив руки. — Затем, мои портные и стилисты постараются обратить ваши рисунки в реальность, конечно, добавив различные элементы. После, мы поговорим о других деталях: прически, аксессуары и так далее. Хорошо подумайте, я вас не тороплю.
Перспектива самим выбирать, что можно надевать порадовала всех.
— Ух, сейчас я мега и накатаю, — предвкушая, сказал Шнайдер и принялся что-то выводить на бумаге. Из нас, хорошо рисует, кажется, только Тилль. Картины у него были всегда очень странными, как и стихи, но лично мне очень нравилось его творчество.
Я долго думал, какой наряд мне хочется, и всё-таки остановился на серебряной безрукавке и чёрных капрях с замками — всегда такие хотел.
Сдав листочки Саре в руки, мы расселись по гримёрке, больше смахивающую на парикмахерскую. Сара позвала каких-то девушек, которые и оказались парикмахерами.
— Выпрямите мне концы, — тоном дорогого клиента произнес Шнайдер. Кажется, ему единственному достался парикмахер-парень, из-за чего он заметно расстроился.
— А что бы вы хотели? — милым тихим голосом спросила меня девушка, поправляя свои русые волосы.
— Ну, а что вы можете? — я улыбнулся ей. Мне почему-то захотелось с ней немного пофлиртовать.
— Я могу всё, — усмехнулась она. А «всё» — это что?
— Покраску, умеете?
— Ну, конечно. Какой цвет?
Вот тут-то я призадумался. И правда, какой же цвет?
Поразмыслив еще немного, я решил, что перекрашусь в блондина. Почему? Я помню, что еще во времена Feeling B, я осветлял волосы, и мне это очень нравилось. Поэтому, я решил повторить этот эксперимент. Всегда любил экспериментировать…
— В блондина, — ответил ей я, после небольшого молчания.
— Уверены? У вас такой красивый тёмный цвет волос…
— Понимаете, иногда перемены бывают к лучшему, — я усмехнулся и перевел взгляд на Рихарда.
Его загорелая парикмахерша укладывала гелем наверх его чёрные, и так торчащие, волосы. Таким образом, он стал выглядеть еще необычнее.
Его взгляд был серьёзно обращён вперед, пока изящные руки девушки поднимали черные торчащие концы наверх. Наблюдая за ним, я думал, что отдал бы всё, лишь бы узнать, что творится в его таинственной голове.
Прошёл примерно час с того момента, как я сидел неподвижно, пока краска впитывалась в мои волосы. Через зеркало, я, даже сидя спиной к остальным, мог легко наблюдать за происходящим.
Парикмахерша Тилля красила его волосы в какой-то странный серый цвет. В этом весь Линдеманн — всегда выбирает самое странное. Хотя смотрится очень даже неплохо.
Флаке немного подстригли. В целом, он совсем ничем не изменился. Оливер сидел далеко от меня, но я всё же краем глаза увидел, что ему сделали ирокез, что вообще охрененно смотрелось на нём. Я почему-то всегда был рад, когда Оливер что-то менял в своей внешности. Может, потому что это происходило не так часто?
Я немного повернул голову, чтобы увидеть рядом сидящего Шнайдера и… охренел. Он тоже перекрасился в блондина! От этого стало смешно и досадно в одно время. Хотя, какая мне разница? Он же всё равно кудрявый, сколько бы ему там волосы не выпрямляли, а значит, отличаться мы с ним будем по-любасу.
— Ну, как всё проходит? — продюсер приполз через часа два, после того, как куда-то съебался. Не удивлюсь, если он опять кого-то клеил.
— Как видишь, работа идёт, — надменно ответила Сара, стукая каблуками по полу гримёрки.
— Дайте взглянуть на вас, — Хельнер быстрыми шагами преодолел расстояние между двери и мест для клиентов, на которых мы гордо восседали. — Неплохо-неплохо, — оглядел он нас. — Еще бы в костюмчиках на вас посмотреть…
— Костюмы будут готовы через полторы недели, — ответила ему Сара, закатывая глаза.
— А никак пораньше? — жалостно спросил продюсер. Я же говорил, он всегда куда-то спешит!
— Нет, это невозможно, — холодно отрезала блондинка и встала напротив нас. — Итак, результат окончен. Все довольны?
Я и мои согруппники, недоумевая переглянулись, и кивнули. Хотя, до этого ржали над результатами на голове у друг друга. Но я очень даже доволен.
— Отлично. А вот мы с тобой, — начала Сара строгим тоном, обращаясь к Якобу. — Сейчас отправимся в мой кабинет обсудить сумму всех услуг, — с этими словами она схватила продюсера за воротник и потащила в сторону выхода из гримёрной, пока он кинул нам взгляд «спасите меня», хоть и знал, что спасать его никто не собирается.
— Блондинчик-красавчик, дай пять! — после того, как властная женщина и продюсер скрылись из поля зрения, каждый начал комментировать прически друг друга. В том числе и Шнайдер, который сейчас подлетел ко мне, очень радуясь тому, что теперь в нашей группе целых два блондина. Я иронично покачал головой.
— Оливер — пиздатый самый, — усмехнулся Тилль, держа в руках гель.
— Ага, фараон панков! — засмеялся ударник и подошёл к Рихарду. — Слушай, а что ты там Ландерсу загадал?
В эту минуту мне захотелось задушить Шнайдера за лишнее любопытство. Вот… вот… вот… нахер, а?
— А тебе это зачем? — лукаво улыбнулся Круспе, переводя взгляд с ударника на меня.
— Интересно же, — ответил Шнайдер, тряхнув волосами.
— Я не могу этого сказать, потому что он еще этого не сделал, — ха! Вот это новость! А что, по-твоему, Рихард, мы делали там, в углу? Уж точно не анекдоты друг другу рассказывали.
— Ландерс, желания надо выполнять, — насмешливо сказал мне Шнайдер. Блять, молчал бы лучше.
— Да, видишь, Пауль: желания надо выполнять, — поддакивая, присоединился к ударнику Рихард, прекрасно понимая всю иронию этой ебучей ситуации.Я только хладнокровно посмотрел на него, прожигая недобрым взглядом, и вышел из гримёрки.
— Пауль, постой! — уже на улице я обернулся на знакомый голос. Что, блять, еще тебе надо от меня, Круспе?
— Ну что еще? Снова начнёшь ебать мне мозги? — почему-то, незначительные подколы в гримёрке, стали последней каплей, и я просто решил высказать ему всё, что накопилось за это время.
— В смысле? Я не понимаю…
— Это я тебя не понимаю! — я повысил тон. Мы с ним стояли на улице около нашей машины, выясняя отношения, не боясь того, что нас легко может кто-нибудь услышать. — Я не понимаю ничего из того, что ты делаешь! Твои действия необъяснимы! — я смотрел в его глаза и думал о том, что если я не скажу ему всё как есть, всё может стать только хуже.
— Здесь нельзя об этом говорить, — быстро ответил мне Рихард и, взяв меня за руку, потащил в неизвестном направлении.
