Вверх тормашками

Чем ближе поезд подъезжал к столице Панема, тем легче становилось у Эффи на сердце. Она возвращалась в свою стихию, как рыба, которую помиловали и отпустили обратно в воду. В Двенадцатом она чувствовала себя далеко не лучшим образом, да ещё это непонятно откуда взявшееся чувство вины, и успевший дважды довести куратора до культурного шока ментор изрядно помотали нервы капитолийке, и она уже предвкушала тот момент, когда из окон покажутся высокие стеклянные здания. Мысленно Эффи уже прошлась по всем столичным магазинам, как будто за пару дней её отсутствия всё могло кардинально измениться. Однако, она, конечно, ни на минуту не забывала, что сейчас на ней лежала очень трудная и важная работа – помочь подготовить трибутов к Голодным Играм, сопровождать их всегда и везде и присматривать за ними, чтобы всё прошло как надо. И Эффи относилась к своим обязанностям со всей обязательностью. Она с широченной улыбкой прошла по вагону к трибутам и сидящему рядом Хеймитчу. За два дня ребята стали выглядеть уже получше и даже успели немного обосноваться в поезде – хоть и Эстер, увидев весь свой гардероб в своей собственной комнате, чуть не расплакалась, чем вызвала замешательство Тринкет, они стали чуть спокойнее и собраннее. Хеймитч же за два дня превысил мысленную планку дневного количества алкоголя по меркам Эффи, стоявшую почти на нуле, раз пять и не меньше. Тринкет даже попыталась в первый день поездки промыть ему мозги образовательной нотацией о вреде этой ужасной привычки и о её последствиях, но Эбернети даже не стал её слушать. Он заснул уже на пятой минуте рассказа. - Итак, до прибытия в Капитолий остался час и сорок пять минут! – восторженно объявила она присутствующим. Бенет коротко кивнул, Эстер отвернулась к окну, а Хеймитч резко повернулся к ней. По его взгляду сложно было понять, как он отреагировал на такую, казалось бы, простую фразу. Возможно, предыдущий куратор (Эффи даже мысленно не хотела называть её имени, чтобы избежать конкретики) была немного некомпетентна и забывала об этой своей маленькой обязанности, но вот Эффи ничего не забывает. Тринкет строго взглянула на мужчину, когда тот снова потянулся к бутылке с ликёром. Эффи вспомнила о своём обещании избавить его от всего этого, во что бы это ни стало, которое она дала самой себе, и вот теперь настало время исполнять его. - Мистер Эбернети, - как можно строже сказала она, - Ещё раз настоятельно рекомендую вам отказаться от этой привычки. Вы знаете, к чему это рано или поздно может привести. Эбернети вопросительно взглянул неё и подарил ей свою сальную насмешливую улыбку. - Надо же! – сказал он, - Неужели вместе с капитолийкой мне достался Минздрав в подарок? Эффи опешила. Как она уже успела понять за последние дни, Хеймитч Эбернети мог поставить в тупик каким-то одним или парой насмешливых слов. То, что Эффи старается изо всех сил, чтобы облегчить жизнь ментору и трибутам в первую очередь, да ещё и, возможно, предотвратить многие вещи, совсем же не значит, что… Эстер и Бенет тихонько рассмеялись, переглянувшись между собой, Хеймитч хрипло откашлялся, явно довольный достигнутым результатом. Неужели он считает, что Тринкет так просто застать врасплох? Что ж, Эффи была только рада доказать ему обратное. - Первым делом по приезде в Капитолий вы отправитесь на психологические беседы, - сказала она, чуть нахмурившись. Эффект был моментальный: Эбернети рывком всем корпусом развернулся к Тринкет с непонятным выражением то ли злости, то ли заинтересованности. - По какому такому праву? – спросил он, едва наклонившись к капитолийке. Он выглядел почти угрожающе, но девушка не хотела отступать. Эффи тоже совсем чуточку наклонилась, чтобы выглядеть хоть немного серьёзнее. Если Хеймитч ей не верит, то пожалуйста, пусть не верит. - Я сама вас туда сопровожу, если хотите, - лукаво улыбнулась она. Вообще, ей была совсем непривычна такая стервозность, но если этого требовала ситуация, Эффи могла становиться той ещё занозой. А учитывая её неплохие актёрские способности, чуть насмешливый голос, не такой насмехающийся, как у Хеймитча, но всё же с долей иронии, и её прищуренные глаза, она должна была произвести впечатление. Глядя на изменившегося в лице Хеймитча, Эффи поняла, что сыграла убедительно. - Час и сорок четыре минуты, мистер Эбернети. Эффи где-то через пару мгновений или чуть раньше поняла, что немножко переборщила со своей стервозностью, но её это не так заботило. Гораздо больше она с радостью от своей первой маленькой победы наблюдала замешательство на лице своего коллеги. Он отвернулся и демонстративно отпил добротный глоток из своей бутылки, прямо с горла. Ладно, ничья. А через час и сорок минут Эффи смотрела, как Бенет старательно махал руками, а Эстер чуть испуганно изображала подобие смущённой улыбки, когда их поезд потихоньку сбавлял ход, проезжая мимо огромной толпы встречающих его капитолийцев. Эффи вздохнула полной грудью, когда позади остались все эти железнодорожные пути, шары с бумажками вместе с враждебными лицами шахтёров немного стёрлись из памяти, а вместо серо-коричневых тусклых зданий показались светлые переливающиеся окнами на солнце многоэтажки. Она была рада вернуться домой. Здесь все было до жути знакомо и почти всё изучено – каждый второй магазин был уже осмотрен – но этот город ей никогда не надоедал. Однако когда через каких-то полчаса её ноги сами шагали по мраморным ступенькам, ведущим в Центр Подготовки, она почувствовала странное волнение, оседающее внутри неприятным комком. Буквально на секундочку почувствовала себя немного чужой и какой-то неприспособленной ко всему тому хаосе, что обещал возникнуть прямо сейчас. Это её первый год, и её здесь знало от силы два с половиной человека. Не то чтобы Эффи собиралась производить хорошее первое впечатление на безгласых, которые шастали туда и сюда, быстро перебирая ногами, но всё равно ей бы хотелось как можно быстрее стать тут «своей». К счастью, это произошло даже скорее, чем Тринкет ожидала. Капитолийцы были мастерами в знакомстве с людьми. Какая-нибудь пустяковая тема могла послужить началом разговора, пара коротких шуток – и вы уже друзья. Так что уже через пару часов Эффи-как-же-она-заразительно-смеётся знал весь Центр Подготовки. Хеймитч же точно не приносил сотрудникам и коллегам никакой радости. Единственным, что сдерживало его от того, чтобы скрыться в своей комнате и до конца Игр из неё не высовываться, было то, что он совершенно забыл, где его комната находится. К счастью, именно в этот момент Эффи решила провести экскурсию по Центру Подготовки. Забавно, отметил Хеймитч своим ещё почти не затуманенным алкоголем разумом, что этот попугайчик, хоть и бывала тут всего пару раз, знала это место гораздо лучше его. По крайней мере, рассказывала она обо всем так восторженно и почти самозабвенно, что сомневаться не приходилось. Однако, уже через пару минут Хеймитч готов был вручить Эффи любую награду и премию за то, какое лицо она сделала, стоило ей сделать пару шагов по верхнему этажу Центра, принадлежащему Дистрикту Двенадцать. У Эффи просто не было слов. Она вдруг на секунду вновь пожалела, что попала именно в этот Богом забытый угольный дистрикт. Да, она догадывалась, что условия проживания для него будут совсем немного отличаться от остальных – ведь. Двенадцатый это вам не Второй и не Четвёртый. Но комната была действительно не по-капитолийски скромна. Да, здесь был и огромный стол, и вместительные, невероятно мягкие диваны и коктейльные столиками с узорчатыми ножками, но всё равно здесь было что-то не так. Слишком тускло и неприветливо. Эффи постаралась скрыть своё разочарование, но, видимо, напрасно. Она издала тихий вздох, и Хеймитч вдруг прыснул смехом. Он был у него странный – больше похожий на чей-то тяжёлый кашель, что Эффи даже повернулась проверить, не задыхается ли он случаем. Но чем она его так рассмешила? Впрочем, это было не так уж и важно. Сейчас её больше всего занимало то, что она видела вокруг. Ну конечно, она же догадывалась, что всё так и будет! Она уже успела посетовать на то, что не проверила все до конца заранее, понадеявшись на то, что такой минимальный комфорт её ожидал только в Двенадцатом, а теперь её трибутам придётся проживать эти несколько счастливых дней перед Играми в таком ужасном месте. Эффи вздохнула, наконец собрав мысли в кучу и вспомнив, что она тут не одна, и рядом с ней как минимум двое человек, желающих наконец отдохнуть и один, который просто хочет найти бар. - Что ж, ваши спальни в конце коридора! Располагайтесь! Я позову вас всех к ужину и всё расскажу. Но пока на этом её работа на сегодня не заканчивалась. Эффи всё-таки проводила детей к их комнатам, решив заодно проверить, как там у них с устройством спален и не нужно будет ли что-нибудь менять и там. А Эффи чувствовала, что нужно будет. Когда Эстер увидела свою комнату, казалось, что она сейчас вновь расплачется. Впрочем, Эффи от увиденных простыней тоже захотелось плакать, и, конечно, не от радости. Тринкет показала девушке её шкаф, ещё разок для закрепления напомнила, что всё это теперь принадлежит ей, и она вольна тут делать всё, что ей заблагорассудится, и удалилась. С Бенетом, к счастью, всё было немного спокойнее. Он просто кивнул, что-то промямлил и закрыл за Эффи дверь, даже не попрощавшись. «Что ж, - подумала куратор, - Нужно будет провести с ним больше времени, изучая этикет». Следующие полчаса она провела у себя в комнате, медленно и с восторгом рассматривая резную отделку окон и приятно удивившую вместительность шкафа. Эффи уже знала, что и когда наденет, и теперь точно была уверена, что всё это великолепие поместится на полках и вешалках. Вернувшись в общую комнату, девушка присела на один из огромных диванов. Возможно, он был не так роскошен, но оказался ужасно мягким и удобным, и Тринкет аккуратно вычеркнула его из списка «выбросить как можно скорее». Хеймитча в комнате не было, и он мог быть только в двух местах – у себя в комнате или в баре. Ни в одно из этих мест идти за ним она не хотела, да и пока в этом не было нужды. Впрочем, на комнату Хеймитча ей всё-таки надо было посмотреть – Эффи всё же надеялась, что в комнате ментора всё будет не так плачевно, всё-таки, он же ментор. Эскорт пообещала себе как-нибудь мельком глянуть. Стоп. Эффи поняла, что пообещала себе слишком много, и при этом ещё ничего не сделала. Она быстро сверилась со своим ежедневником – Тринкет постоянно носила его с собой, и Хеймитч уже успел пошутить на эту тему. Итак, на странице с организационными делами на сегодня аккуратным, почти каллиграфическим почерком значилось несколько пунктов: - Осмотреть все комнаты в Центре Подготовки. (под ним же значился номер бригады рабочих) - Встретиться со стилистом трибутов (можно перенести на завтра). - Зайти в «Joe&Leo» в отдел парфюмерии. (выполнено) Внизу же крупными буквами читалось: «17.20 – Ужин». Совместный ужин в общей комнате обещал быть важным делом не только по части набивания животов, но и по обсуждению предстоящих планов. На следующей странице ежедневника Эффи уже были записаны дела, которые ей с трибутами предстояло сделать завтра – семичасовое пребывание в Центре преображения, где стилисты превратят их в неотразимых трибутов, а затем самая важная часть дня и одно из самых серьёзных мероприятий перед Играми – Парад Трибутов. К ужину собрались все, кроме Хеймитча, но и он вскоре появился на горизонте и уселся за стол. У Эффи ужасно чесались руки поправить мужчине отстегнувшийся воротник, но это было бы чересчур нагло, поэтому половину ужина Тринкет пыталась подать Хеймитчу какие-нибудь знаки, которые тот принял за неумелый флирт и начал откровенно ржать. Эффи обречённо вздохнула и начала свой монолог о завтрашнем дне. Трибуты коротко кивали, стараясь умять как можно больше еды со стола. Это был и цыплёнок с кусочками апельсинов, и жареная картошка, и яйца с ветчиной. Правда, к концу речи время ужина тоже уже подходило к концу, но то, что Эффи видела на столе, было всем, что подали, и это насторожило девушку. - Десерты ещё не подали? – поинтересовалась она. - Десерты? – осторожно переспросила Эстер. Сидящий рядом с ней Хеймитч нахмурился. - Тебе не хватает всего того, что тут и так приготовлено? – недовольно проворчал он, но Эффи его даже не слышала. - И его никогда тут не было? – трибуты на этот вопрос ответить не могли, а Эбернети было слишком уж плевать, чтобы замечать, поставили ли им десерт, так что Тринкет додумала всё у себя в голове самостоятельно: - Нет, это просто безобразие! Как так можно? Сразу же после ужина я пойду и всё разузнаю! Это просто невероятная наглость! - И куда ж ты пойдёшь? – рявкнул Хеймитч. Видимо, Эффи его уже порядком достала. - Если надо будет – пойду к властям! – не унималась куратор. – Неужели с этим надо вот так просто… разве на это можно закрывать глаза? Это же дискриминация! Эстер и Бенет не смели сказать ни слова, Эффи была на пределе, а Хеймитч просто хотел ей вмазать, но Тринкет послала в его сторону такой испепеляющий взгляд, что желание немного поутихло. Он безразлично коротко махнул рукой, как бы говоря: «Валяй, а я посмотрю на результат», и продолжить намазывать масло на хлеб. Эффи поняла, что немного переборщила. Она вдруг почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой, которая сама же выставила себя дурочкой. Но жажда справедливости всё ещё теплилась в груди, поэтому она уже решила всё-таки пойти и разобраться во всём, и лишь вздохнула, прежде чем уже тише сказать: - Продолжим ужин. Через час Хеймитч уже бесцельно валялся на мягких шёлковых простынях на кровати своей нереально огромной комнаты, и тупо глядел в потолок. Он не понимал, почему именно сегодня так чертовски устал, что у него не хватало сил даже спокойно заснуть, но что-то ему подсказывало, что завтрашний день будет не лучше. Причина обнаружилась совсем скоро, когда прямо из коридора послышался цокающий звук каблуков кого-то, проходящего мимо. И, разумеется, этим кем-то была Эффи Тринкет. Она бодрым шагом, будто на дворе не стоял одиннадцатый час, шла мимо его комнаты, быстро говоря с кем-то по телефону. Из всего, что она говорила, Хеймитч расслышал только пару слов. Кажется, она говорила о фигурных булочках. Ах да, десерты. Кто бы мог подумать. Хеймитч не мог похвастаться целостностью своих нервов, но он был уверен, что за эти несколько дней, которые он провёл в обществе этой конкретной капитолийки, успели поразить ему добротное количество нервишек. Конечно, к гиперактивности и оглушающему ультразвуку голосов капитолийцев Хеймитч хотел – не хотел, но привык, но эта девушка переплюнула всех. За те три дня, когда Эффи периодически попадалась Хеймитчу, а он попадался ей в сознании, она успела закатить скандала три точно. А ещё она постоянно охала и ахала насчёт Двенадцатого, и насчёт того, как же она хочет поскорее вернуться в Капитолий. Что ж, её никто не просил идти в кураторы, верно? В итоге, за те же три дня Хеймитч понял, как он относится к Эффи. Она его бесит. Она была слишком приторной, слишком правильной, слишком навязчивой и прилипающей, как сахарный леденец, в который добавили уж слишком много сахара. Да и выглядела она почти так же, как завёрнутая в яркий фантик карамелька, а ещё больше она была похожа на ёлочную игрушку, переливающуюся в свете ёлочных гирлянд. Это было более удачное сравнение, потому что Хеймитч был уверен, что внутри Тринкет такая же пустая. Смотря на некоторых людей, можно было чуть ли не прочитать их мысли, или хотя бы понять, на что они похожи. По виду Эффи же нельзя было определить ничего. Она будто вся была на поверхности, но в то же время заперта, закрыта и надёжно замурована. О ней нельзя было ничего сказать точно, потому что она ни на что не была похожа. Она билась из крайности в крайность, не находя середины. Невозможно было понять ни её возраста, ни её внутреннего мира. Наряды говорили о том, что в голове Эффи питерпеновский Неверленд, где никто никогда не стареет, но макияж делал её старше на все тридцать лет. А ещё Эффи Тринкет отличалась логикой 10-летней девочки при моральных устоях 70-летней старухи. «Мистер Эбернети, даже не прикасайтесь к этому!», «Мистер Эбернети, я настоятельно вам советую…», «Мистер Эбернети, первым делом я отведу вас…» Кстати, она так и не отвела. В суматохе первых дней подготовки к Играм такая земная мелочь, как Хеймитч Эбернети и его алкогольные проблемы быстро забылись. И ментор был только рад, если обещание Тринкет действительно выскочило у неё из головы, иначе Хеймитч бы просто не выдержал. С такими весёлыми мыслями Хеймитч сделал большой глоток свистнутого из бара мартини, и закрыл глаза. Забавно, что мысли о капитолийке Тринкет могли клонить его в сон. Возможно, это даже стало бы неплохим способом засыпать по ночам, но Хеймитч совершенно не хотел думать об Эффи перед сном. Теперь для него образ куратора прочно закрепился с чем-то пафосным и мелочным. Эффи была безделушкой. Без-де-луш-кой. Лениво выползающее на небо Солнце заливало общую гостиную утренним светом, но никто из членов команды уже не спал. Эстер тихо попискивала, когда её стилисты Цецелия и Джовиан удаляли последние чудом уцелевшие волоски с ног, с Бенета смывали уже третий слой кожи, а за дверью Центра преображения Эффи руководила всем происходящим. Хеймитч же не хотел заниматься ничем, кроме сладкого утреннего сна, но коллега даже слушать этого не желала. Она всё стучала и стучала по его двери, а когда поняла, что все попытки обречены на провал, вихрем вломилась в его комнату. В конце концов она просто столкнула его с кровати, чуть не разбив нос. Потерпевший оклемался не сразу, но что ему никуда не деться, понял. Первым делом Тринкет потащила Эбернети на встречу со стилистом своего дистрикта. Им оказался Крайдер – молодой щеголь в убийственно-розовой рубашке. Когда он подошёл ближе, Хеймитч почувствовал, что сейчас его стошнит прямо на его наполовину расстегнутый леопардовый пиджак. Казалось, этот пижон вылил на себя все имеющиеся у него духи, как в последний раз, и поцокал отравлять всё живое. Кожа его разукрашенного лица была неестественно стянута множеством пластических операций, а над бровями поблёскивали татуировки. Эбернети на секунду представил, во что он превратит их трибутов, и ему захотелось блевануть ещё больше. Коротко пожав стилисту его белоснежную руку, он вышел из комнаты, чем вызвал невероятное недовольство Эффи. - Мистер Эбернети, что вы себе позволяете? – пустилась она в очередную нравоучительную лекцию. – Вам стоит поучиться манерам, если вы хотите завести с людьми хотя бы приятельские отношения! - А я не хочу! – огрызнулся Хеймитч, резко развернувшись и наткнувшись на пронизывающий взгляд Тринкет. Она довольно комично выглядела и походила на клоуна, когда начинала сердится, только вот смеяться у Хеймитча сейчас совсем не было настроения. Вида того фигляра ему вполне хватило. – Я буду у себя, - лукаво улыбнувшись, заключил он, уходя от Эффи как можно дальше. Вслед послышалось раздражённое: «Только не заблудитесь». Правда, через час ему всё равно пришлось вернуться обратно, чтобы посмотреть, что же этот франт вытворил с нарядами трибутов. На памяти Эбернети, хоть она и была не такой уж и хорошей, у Дистрикта Двенадцать ещё никогда не было нормальных, запоминающихся нарядов. Может, пару раз они выглядели чуть лучше, чем обычно, но уж точно никогда не приковывали взгляды по-настоящему. Сам Хеймитч на Параде десять лет назад был в ужасной мешковатой шахтёрской робе. Но это было просто бальное платье по сравнению с тем, что надели на детей. Даже Эффи остолбенела, не в силах как-то прокомментировать увиденное. Чёрные костюмы, словно вторая кожа, покрывали их тела, а их самих, казалось, обваляли в пыли. Крайдер ещё зачем-то нацепил им на головы каски с фонариками, чтобы зрители не сомневались, что это именно шахтёры, а не какие-нибудь пришельцы или случайно подобранные бомжи. Куратор изобразила на своём кукольном лице непонятную гримасу – смесь отвращения и удивления, трибуты уже совсем отчаялись хоть как-то привлечь внимание, а вот стилист от проделанной работы был в полнейшем восторге. Он обхаживал вокруг парочки, сдувая невидимые пылинки (Хеймитч даже на миг испугался, что он сейчас случайно сдует весь костюм) и говорил, что они выглядят великолепно. Эффи растянула свои зелёные губы в подобие улыбки и ответила, что он, безусловно, прав. Лифт доставил команду вниз, прямо к колесницам. Пара трибутов встала в колесницу, Крайдер для приличия ещё пару раз поправил наряды, а затем им осталось лишь ждать своей очереди. Первыми на колеснице выехали трибуты Дистрикта-1. Затем был Дистрикт Второй, и уже через несколько минут квадрига Эстер и Бенета тронулась, и четвёрка лошадей повезла их на Круглую площадь. Разумеется, лучше всего на Параде смотрелись Первые Дистрикты, с первого по четвёртый. И, как оно и было обычно, чем дальше, тем хуже. Дистрикт-12 замыкал шествие, но, к сожалению, они совсем не представляли собой фееричного финала. Хотя, если не считать ужасных костюмов и тонны ненужной косметики на лицах, они выглядели даже неплохо. Эстер улыбалась. Бенет приветственно махал рукой. В ответ капитолийцы пищали, кричали и выкрикивали имена трибутов. Не то чтобы Хеймитч слышал, как они кричали имена Эстер или Бенета, но почему-то ему хотелось так думать. Хеймитч один раз взглянул на Эффи. Та пребывала в радостном возбуждении, хлопала непонятно чему и не переставала улыбаться вплоть до того момента, как все колесницы возвратились к воротам Тренировочного Центра. Можно было наконец немного отдохнуть. Хеймитч даже запомнил один забавный момент – когда вся четвёрка поднялась на Двенадцатый этаж, Эстер долго смотрела на лифт, а потом вдруг спросила, можно ли прокатиться ещё. Эффи заливисто рассмеялась и сказала, что она может делать всё, что хочет. В следующий раз барабанная дробь по двери ментора послышалась лишь через несколько часов. Эффи созывала всех на ужин в общей комнате. К изумлению Эбернети на стол всё-таки подали десерты, да ещё какие! Булочки в форме цветов, желе и огромный пудинг! Все это выглядело действительно потрясающе красиво. Хеймитч мельком глянул на Тринкет. Та сидела по правую руку от него с самым довольным видом. - Надо же, отвоевала, - хмыкнул Хеймитч. В ответ Эффи лучезарно улыбнулась.