Путь исцеления

*** А Мелькор еще долго сидел на горе, и душа его была радостна и спокойна, и путь впереди казался ясен и легок. Но когда стал он спускаться в долину, умиротворение оставило его. Вдруг усомнился он, что Илуватар в самом деле всегда рядом с ним, и почувствовал себя покинутым и одиноким, как никогда прежде. Тогда страх овладел душой Мелькора и сердцем его, и разумом. И решил Мелькор, что не хватит у него сил взять верх над тем, что уже вошло в суть его. Но и покориться не захотел. Стал он искать другой путь, кроме того, который указал ему Эру. И нашел. И путь тот показался ему много проще, скорее и надежнее. А потому Мелькор избрал его. Невидимый поднялся он в небо, пронесся над Ардой и остановился перед Стеной Ночи, за которой простиралась Пустота, где когда-то бродил он в одиночестве и где обрел то, от чего желал теперь освободиться. Пусть же отправляется оно в Пустоту и рассеется там. Так решил Мелькор. И муку превыше, чем можно описать словами, вынес он, когда разъял самую душу свою и вынул из нее Тьму, и отбросил прочь от себя. Бесформенной черной тучей повисла эта Тьма над самой Стеной Ночи, словно не желая покидать Арду, но, в конце концов, ветер, который, собрав все силы, вызвал Мелькор, унес ее в Пустоту, и там она вскоре пропала из виду. Как только это случилось, Мелькор рухнул на земь и лежал, терзаемый болью и оцепеневший от усталости, так долго, что, когда снова обрел достаточно сил, чтобы встать и оглядеться, увидел он, что Арда изменилась: моря и твердь, и цепи гор повсюду обрели законченный облик, а почва готовилась уже принять первые семена, давно сотворенные Йаванной. С грустью понял Мелькор, что многое в творении Арды прошло без него, но не испытал ни зависти, ни гнева, и так узнал еще, что план его увенчался успехом и теперь он свободен. И цена не показалась ему высокой, но, не желая терять еще больше времени, он сразу же отправился на поиски своих сородичей. Все они встретили его с радостью, а Манвэ сказал: – Брат мой, долго искали мы тебя повсюду, но не могли найти, и звали, но не слышали отклика, и мы боялись, что ты ушел навсегда, и скорбели, что не разделишь ты с нами труда нашего и счастья. Прекраснейший из дней Арды день, когда ты вернулся к нам. С тех пор в каждом деле, которое начинали валар, снова была доля Мелькора: его мудрость, его сила, его любовь к Арде и своим сородичам и неутолимая жажда творения, которые привлекали к нему все сердца. И Мелькор был счастлив и не желал иного. Одно лишь поначалу тревожило душу Мелькора: не вызвал ли он гнева Эру тем, что не внял его совету? Он почти ждал, что в вышине снова раздастся тот же голос и призовет его к ответу, но этого не случалось, и Мелькор успокоился. Правда, он избегал сам взывать к Эру, но никто не удивлялся, потому что все привыкли, что это – дело Манвэ. А время катилось вперед, как воды широкой реки катятся к морю. Арда все больше хорошела: под светом Светильников, созданных валар, царство Йаванны бурно росло и становилось день ото дня прекраснее. Валар, любуясь, как развивается все, созданное и начатое ими, избрали своим жилищем остров Альмарен, посреди Великого Озера, где свет обоих Светильников смешивался. Земля та была дивно прекрасна, и валар здесь отдыхали от трудов и вынашивали в мыслях своих ростки того, что еще могло быть и будет однажды создано ими. Туда и пришел к Мелькору с тревожной и странной вестью Манвэ, кто видел дальше всех в Арде. – Брат мой, ныне, обозревая, по обыкновению, земли, увидел я, как над Стеной Ночи поднимается тьма! Она курится, словно дым над горой, под которой пылают огни, и рвется проникнуть в Арду. Сейчас мой ветер дует ей навстречу и не пускает, но, увы, не под силу мне прогнать ее совсем. Нужно созвать всех родичей наших на Великий Совет, ибо неизвестная беда идет в наш дом. А Мелькор вдруг со всей ясностью внезапного прозрения понял, какая Тьма желает вновь проникнуть в Арду. И он ответил Манвэ: – Ни к чему отрывать всех валар от их занятий, я знаю, что это за Тьма, и я справлюсь с нею один. Прежде чем Манвэ мог возразить, Мелькор сорвался с места и полетел к Стене Ночи. Там он снова увидел ту черную тучу, которую когда-то отправил в Пустоту, но на этот раз, как и сказал Манвэ, видом она была подобна горе. Почему-то за пределами Мира она не только не рассеялась без следа, как надеялся Мелькор, но расширилась и окрепла. Всю свою силу обрушил Мелькор на нее, пытаясь в этот раз разметать ее в клочья, но она лишь стала немного меньше и чуть подалась обратно в Пустоту. Так они застыли в странном и ужасном единоборстве: могущественнейший из айнур и Тьма, которая когда-то была частью его души. И никто не мог взять верх, а отступить не желал. Мелькор, однако, чувствовал, что силы его начинают слабеть. Но в тот миг, когда почти все они истаяли, повело новым ветром, мощным и напоенным ароматом весны, и Мелькор понял, что брат его Манвэ рядом. Вдвоем они смогли отшвырнуть Тьму далеко в Пустоту, и она скрылась из виду. Тогда Мелькор без сил опустился на землю, а Манвэ сел подле него. – Я все же позвал всех валар на помощь, и они откликнулись, но, как нарочно, оказались слишком далеко, поэтому я не стал ждать, а последовал за тобой. И все-таки скоро они должны придти сюда, – сказал Манвэ. Мелькор не ответил. Глядя в огромное ясное небо, он думал о том, что вовсе не избавился от своей Тьмы, а отпустил ее на свободу, и теперь она будет вечно грозить всему, что дорого его сердцу, а у него уже сейчас не хватает сил, чтобы противостоять ей. Скоро все валар будут здесь, и они захотят узнать, из-за чего позвали их. А он должен будет что-то ответить им, ведь он уже сказал Манвэ, что знает, какая Тьма пришла в Арду. Правду. Конечно, он должен сказать им правду. Но это невозможно. Он станет им отвратителен. И не вынесет этого. Он должен сказать правду, потому что ничего другого сказать он не может. Но и правду – не может. Душа Мелькора металась между долгом и страхом, не находя в себе мужества исполнить верное решение, но не находя и лазейки, чтобы избежать его. И тут, о жестокая насмешка судьбы, Манвэ, не ведавший обмана Манвэ, подал ему идею спасительной лжи! – Скажи, Мелькор, – снова заговорил он. – Ведь в тот раз, когда ты внезапно исчез надолго, ты встретил эту Тьму, здесь, у Стены Ночи, и поборол ее? Поэтому ты узнал ее сегодня? – Да! – воскликнул Мелькор, хватаясь за появившуюся возможность не открывать истину. Это была первая его ложь с тех пор, как он избавился от Тьмы в своей душе. Он сразу сделался сам себе омерзителен, но пути назад не было: признаться теперь – в тысячу раз хуже, чем признаться мгновение назад. И Мелькор молчал, пока не явились остальные валар. Им рассказал он историю о том, как когда-то давно бродил здесь в одиночестве и увидел вдруг неизвестную прежде Тьму, которая пыталась войти в Арду из Пустоты. В тот раз он поборол Тьму, хотя на это потребовалось много сил, и долго потом не мог он возвратиться к своим сородичам. Но Тьма, как оказалось, не исчезла, а лишь отступила на время, чтобы после вернуться опять, и сегодня она показалась снова. Манвэ увидел ее, потом Манвэ и Мелькор вместе боролись с ней и одолели. Но неизвестно, надолго ли. Валар выслушали и не усомнились ни в едином слове Мелькора, потому что доверяли ему и потому что были чужды лжи. Лишь Намо, как показалось Мелькору, посмотрел на него странно, но, если и было ему, что сказать, он не сделал этого, а Мелькор не стал его ни о чем спрашивать. – Теперь мы знаем о Тьме и будем готовы встретить ее, – сказал Оромэ. – Конечно, – поддержал его Тулкас. – Если она появится вновь, мы все станем бороться с ней. – Но сначала укрепим Стену Ночи, чтобы труднее было перейти ее из Пустоты, – предложил Ауле. Эти простые ясные слова жгли душу Мелькора точно огонь, с трудом он удерживал себя от того, чтобы с ужасным криком броситься прочь. – Да, – наконец, откликнулся он. – Вы правы, друзья. Объединим же наши силы, чтобы противостоять Тьме.