Туз червей

На следующий вечер Кас решил принять ванну. Он закончил свою домашнюю работу – и, кажется, он сделал ее хорошо; он поместил свои настоящие мысли в сочинение по английскому, а домашнюю работу по математике нашел такой же лёгкой, как и всегда. Он чувствовал, что заслужил небольшой отдых, и, так как большинство его одноклассников проводило ночь, выпивая в комнате у Бальтазара, он подумал, что мала вероятность, что его побеспокоят. Лежа в горячей воде, в окутанный густым паром, Кас наконец позволил себе расслабиться. Он весь день избегал мыслей о Дине и вообще о чем-то, кроме тригонометрии; мысленное возвращение ко вчерашнему дню по ощущениям было похоже на выдох после долгой задержки дыхания. Это был хороший день, чудесный день. Пирог был такой вкусный, а разговор с Дином такой легкий – а когда к ним присоединилась Джо, она была так тепла и дружелюбна к Касу. Он почти забыл, каково это – тусоваться с друзьями; мысли о том, насколько легким был тот разговор по сравнению с обычными, заставили Каса улыбнуться. Он плюхнул руки в воду, вынул их обратно на воздух и наблюдал, как капли сбегают с кончиков пальцев. Он так долго чувствовал себя странным и неловким, а теперь мельком окунулся в другую жизнь. Если честно, раньше он думал о себе исключительно как о парне, который не хочет заниматься сексом, несмотря на то что ему восемнадцать и он способен вызывать интерес. Каким-то образом в течение последней пары лет вся его индивидуальность свелась к неприятию других людей в сексуальном смысле. Травля и осуждение со стороны сверстников только помогли укрепиться во мнении, что его единственной интересной чертой была потенциальная возможность заняться сексом с кем-то из них, и однажды, когда он открыл карты, он перестал быть человеком, заслуживающим, чтобы с ним проводили время. Но это неправда, подумал Кас. Он не был просто парнем, который не хотел заниматься сексом. Он также был парнем, которому нравились пчелы, и автомобильные поездки, и долгие прогулки через лес, и свежий хлеб, и пирог, и разговоры с друзьями у камина, и Дин Винчестер. Кас задержался мыслями на Дине и понял, что улыбается сам себе. Дин быстро стал лучшим другом Каса, возможно, даже лучшим, чем у Каса были раньше; он был добрый, и веселый, и сердечный, и упрямый, и искренний, и привлекательный… Кас еще раз прокрутил в мыслях последнее слово. Он использовал это слово только потому, что люди называют им красивых или симпатичных людей, или его на самом деле привлекал Дин? Он попробовал испытать свои ощущения. Он подумал о сексе с Дином – попытался представить физическую сторону этого процесса – и обнаружил в себе такую же незаинтересованность и легкое отвращение, как и всегда. Мысль об этом не принесла напряжения и беспокойства, как бывало обычно – возможно, потому, что он доверял Дину – но факт оставался фактом, он не чувствовал ни примеси интереса, ни энтузиазма от самой идеи. А еще… Кас думал о руках Дина, его щеках, его мягких волосах и его плечах. Ему было бы так приятно провести руками по его волосам, поцеловать его щеки, почувствовать руки Дина на своих бедрах. Он хотел бы лечь рядом с Дином, почувствовать его теплое тело рядом с собой, повернуть голову и посмотреть ему в глаза, пересчитать крошечные веснушки на его щеках, наклониться ближе и поцеловать его губы… Кас приподнялся, и вода вокруг него завихрилась спиралями. Он был нечестен, и он знал это – нечестен по отношению к Дину, желая, чтобы это произошло, и нечестен с самим собой, воображая все эти вещи, которые никогда не произойдут, причиняя себе боль. Дин определенно не был асексуален, и просить его вступать в моногамные отношения с кем-то, кто никогда не захочет заниматься сексом, казалось абсолютно нечестным. Дин заслуживал отношений, которые были бы наполнены всем, чего он желал, Кас знал это. Он заслуживал быть с кем-то, кто мог бы заполнить все его потребности, и Кас определенно не был таким человеком. Он хотел быть – Боже, как отчаянно он хотел быть им! Но он не мог даже притвориться – особенно потому, что Дин в любом случае знал правду. Кас шлепнул руками по поверхности воды. Это было так нечестно. Вся эта ситуация была нечестной. Не мог он родиться с чувством сексуальной привлекательности? Не могла идея секса заинтересовывать его хотя бы немного, вместо того, чтобы заставлять его чувствовать себя в лучшем случае индифферентно, в худшем – глубоко некомфортно? Это все усложняло. Ладно, не все, поправил себя Кас. Это не усложняло поездки на машине, и поедание пирога, и сидение на холме, глядя на надвигающийся шторм на горизонте. Но усложняло отношения с Дином – настолько, что они становились практически невозможными. Кас резко встал и начал вытираться полотенцем. Он не мог позволить себе пробегать этот мысленный цикл слишком много раз: он уже провел субботнюю ночь, раз за разом обдумывая свою сильную симпатию к Дину и невозможность желать симпатии Дина в ответ. Он вздохнул и вышагнул из ванной. На следующий день он нашел в шкафчике еще одну записку. «Приходи ко мне в следующую субботу утром. Я хочу взять тебя с собой кое-куда. Тебе понравится»

***

– Ты когда-нибудь раньше был на рынке? – спросил Дин, включая третью передачу, когда они выезжали на Импале за угол. Кас молча помотал головой, глядя на мелькающие за окном деревья. Они ехали уже полчаса или около того, и низкое урчание машины, мягкое и негромкое, убаюкало Каса. – Я думаю, тебе понравится. Там есть всяческие искусства и ремёсла, продается еда, бывшие в использовании книги и фильмы, пластинки… это там я приобрел большую часть своей коллекции винила, и проигрыватель тоже. Я знаю один великолепный маленький ларек, в котором делают бургеры, мы можем перекусить ими на ланче. Если ты хочешь, тогда так. Ты любишь бургеры? – Вообще-то, я… никогда их не пробовал, – сказал Кас, продолжая выглядывать в окно. Он услышал небольшое удивленное хрюканье Дина и повернулся к нему. – Моя мать весьма сосредоточена на здоровом питании. В нашем доме никогда не было жирной пищи. – Что? Но ведь жирное – это хорошо! – Дин ухмыльнулся. – Я не уверен, что это совсем так… – Просто подожди, пока не попробуешь, ты поймешь, что я имел в виду. Когда они поджаривают лук точно так, как надо, и сыр плавится… м-м-м! Да. Ты должен попробовать. – Ладно, – сказал Кас, хотя и подумал, что это звучало ужасно. Возможно, он откусит пару раз из вежливости, а затем скажет, что сыт. Его мать всегда говорила, что нельзя доверять еде, которая не была приобретена в супермаркете, а кроме того… Ему было интересно, заметит ли Дин, если он съест только немного булочки вместо всего бургера. – О'кей, мы приехали, – Дин сбавил скорость и выехал на широкое поле. Он припарковался в конце длинного ряда машин, под огромным баннером, верхнюю часть которого пересекал длинный парусиновый вымпел, который гласил: «Рынок Здесь Сегодня!» Когда Дин заглушил мотор, Кас открыл свою дверь и шагнул наружу. Его туфли – блестящие, черные, отполированные для школы – тут же на дюйм или около того погрузились в мягкий торф. Приподняв ногу, он увидел кольцо грязи вокруг подошвы. – Мы можем отчистить их потом, – сказал Дин, неожиданно подойдя сзади. – Не переживай, оно того стоит. Идем. Он направился к группе чего-то, кажется, палаток, вокруг которых сновали толпы людей. Достигнув первой палатки, Кас увидел, что перед ней установлен низкий деревянный столик, и над ним от входа в палатку натянут навес. Позади столиков стояли торговцы, показывающие людям свои товары: коробки с маленькими безделушками (ну, выглядело это так), ярко раскрашенными и переливающимися от блесток. – Как дела, Памела? – где-то рядом произнес Дин, и Кас повернулся посмотреть; Дин махал рукой женщине, сидящей за задрапированным тканью столом, всю поверхность которого занимали беспорядочно разложенные хрустальные шары и драгоценные камни. – Хочешь, чтобы я рассказала твое будущее, Дин Винчестер? – отозвалась женщина, с завлекающей улыбкой заправляя за ухо локон темных волос. Дин приблизился к палатке – для этого пришлось расталкивать толпу – а Кас последовал за ним. – Я уже знаю свое будущее, – хрипло сказал Дин. – Как насчет Каса? Женщина, названная Памелой, подарила Касу хитрый взгляд. Она была одета в потертую майку с эмблемой какой-то группы, похожую на ту, что была надета на Дине, но ее джинсы были гораздо уже, чем у Дина. Она смотрела на Каса около секунды, а затем сказала: – Я думаю, этот парень будет создавать свое будущее сам. Ему не нужно ничего говорить. – Она слегка улыбнулась Касу и махнула волосами, изображая, что прогоняет. – Мальчики, вы тормозите мою торговлю. Уберите свои задницы от моей собственности! Дин закатил глаза и положил ладонь Касу на плечо, уводя его прочь и помахав на прощание Памеле. Они двинулись через рынок; Кас чувствовал запах сыра, и хлеба, и рыбы. Они проходили мимо киоска с сумками, навешанными на деревянные колышки, и Кас протянул руку, чтобы потрогать мягкую шелковистую отделку. – Тебе нравится? – Дин остановился, дожидаясь, когда Кас его нагонит. – Нравится, – подтвердил Кас, пропуская сквозь пальцы ткань ярко-зеленой сумки. – Мы продолжим смотреть на вещи после ланча, – сказал Дин, и живот Каса негромко заурчал при обещании еды. – Я умираю с голоду, идем. Он продолжил прокладывать путь через толпу; Кас шагал рядом с ним, плечом к плечу, и, пока они двигались, их продолжали сталкивать друг с другом. Каждый раз, когда это происходило, они обменивались небольшими раздраженными улыбками и отворачивались. – Вот мы и пришли, – сказал Дин, как только они прибыли к одному из последних тентов в длинном ряду. Здесь стоял сильный запах готовящегося мяса, а с одной стороны помещались тюки сена, на которых сидели обедающие люди. Дин приблизился к палатке, где за металлическим столом стоял невысокий парень, запускающий руку в волосы и жующий зубочистку. – Приветик, Эш! – Дин Винчестер! Любой день становится лучше, когда ты показываешь свое уродское лицо! – ответил парень, поименованный Эшем. Кас открыл было рот, чтобы сказать, что Дин не урод, но Дин рассмеялся и протянул руку, чтоб стукнуться с Эшем кулаками: это была шутка, и Кас обнаружил, что покраснел от смущения, что чуть было не повелся. – Два твоих самых прекрасных бургера, пожалуйста, – сказал Дин, положив ладонь Касу на локоть. – Один для меня и один для Каса. – Хаюшки, Кас. Здорово с тобой познакомиться. Сегодняшний твой бургер – за мой счет. Любой друг Дина, как там говорят… – он отмахнулся от возражений Каса и повернулся лицом к грилю, который был едва виден в задней части палатки. Дин жестом предложил Касу идти к одному из тюков сена, и они присели вместе. – Будет готово всего через несколько минут, – Дин оперся локтями о бедра и наклонился вперед так, что футболка на его плечах натянулась. Волосы на его затылке были короткими и выглядели слегка колючими; Кас подавил сильное желание погладить их ладонью и вернул свое внимание обратно к толпе на рынке. Он слышал торгующихся и смеющихся людей и слабое шипение готовящихся бургеров. Он слегка погрузил пальцы в тюк сена, наслаждаясь ощущением ломких соломинок на коже. – Два бургера по спецзаказу, – сказал Эш мгновение спустя, появляясь из палатки с двумя бумажными тарелками. Дин успокаивающе положил руку Касу на плечо, а сам поднялся, чтобы взять тарелки и принести их туда, где они сидели. – О'кей, – сказал он, – итак, первый бургер Каса. Вгрызайся, чувак! Посмотрим, понравится ли тебе. Кас осторожно взял бургер. Следовало признать, что пах он действительно хорошо. Булочка под его пальцами была мягкой, и он видел лук, сыр и какой-то соус внутри нее, а также мясную лепешку. Он чуть сжал ее, и на тарелку просочилась тонкая струйка золотистого сока. Кас сглотнул. С его матерью случился бы сердечный приступ, если бы она увидела, к чему он был близок – что было бы иронично, так как причиной, по которой она не ела жирную пищу, было нежелание иметь сердечные проблемы в позднем возрасте. В этом был смысл, подумал Кас. Но бургер пах вкусно, а Дин выжидательно смотрел на него с ухмылкой на лице; решившись, Кас прокашлялся, закрыл глаза и откусил огромный кусок бургера. Он медленно прожевал. Это была вкуснейшая вещь из всех, что он пробовал в своей жизни. Бургер был приготовлен с заботой и совершенен. Лук был великолепно сладким, сыр – подтаявшим и жирным, булочка – такой мягкой, а странный соус – чуть кислым и чуть острым. Кас тщательно прожевал и проглотил с неохотой; он почувствовал, как теплая и вкусная масса скользнула в желудок. Это было одно из лучших ощущений, которое он когда-либо испытывал. Он открыл глаза и заметил, что Дин смотрит на него, приоткрыв рот. – Тебе нравится? – спросил он. – Очень нравится, – сказал Кас предательски удивленным тоном, который заставил Дина улыбнуться. – Ты думал, что возненавидишь его, ага? – сказал он, откусывая от своего бургера с легким стоном. Он повернулся и сделал жест Эшу, сложив О из большого и указательного пальцев и ухмыляясь. Эш из-за своего металлического стола показал ему большие пальцы. – Да, – согласился Кас, делая еще один большой укус и пережевывая его с таким же удовольствием, как первый. – Но это невероятно! Как он добивается такого хорошего вкуса? – Никогда не говорил мне, – с сожалением произнес Дин, слизывая с пальца пятно соуса. – Утверждает, что это семейный секрет. Очевидно, хрень полная, но он все равно не пришлет мне ссылку на рецепт, который использует. Кас глубокомысленно промычал, жуя бургер. Какое-то время они сидели в тишине, разглядывая толпу. Периодически Дин указывал на какого-нибудь знакомого или отпускал комментарий чьему-нибудь наряду или прическе. – Вау, посмотри на эти татуировки, – сказал он, когда мимо них прошла невысокая девушка с короткими темно-каштановыми волосами. – Они изумительны. Интересно, где она сделала их. – Ты хотел бы сделать татуировку? – с любопытством спросил Кас, делая еще один укус. Он был в опасной близости от того, чтобы уже расправиться со своим бургером, и даже был отчасти готов прекратить есть. – Я? Да, конечно, если найду что-нибудь, что мне по-настоящему понравится. Может быть, что-то, связанное с рок-музыкой… Тату «Лед Зеп», может быть. – Лед Зеп? – переспросил Кас, зная, что Дин закатит глаза. Конечно же, Дин бросил на него раздраженный взгляд, положив в рот последний кусок бургера. – Led Zeppelin, – грубовато пояснил он. – Лучшая группа всех времен. Чувак, нужно дать тебе послушать кое-какую приличную музыку! Ты доверяешь мне показать тебе хорошие вещи? – Я всегда тебе доверял, – не думая, ответил Кас и затем покраснел. Дин, однако, выглядел польщенным; кончики его ушей порозовели. – Ладно, тогда… Завтра вечером у меня? Или у тебя есть домашняя работа? – Сейчас и до конца семестра – только проверочные, – сказал Кас, слегка пожав плечами. Он угрюмо раздумывал над остатками своего бургера. – У меня будут выпускные экзамены, и затем я должен буду уехать. – Уедешь? – спросил Дин слегка беспомощно. – Да, верно, конечно… это твой последний год. Собираешься в колледж? – Стэнфорд, – подтвердил Кас, и Дин просиял. – Ничего себе! Сэмми собирается поступать туда же! Говорят, что он может получить полную стипендию, если очень сильно постарается, но я коплю, как и Бобби, на всякий случай. Ты будешь одним из таких? – Нет, – сказал Кас, задержав взгляд на бургере, остывающем в его руках. – Нет, мне не нужна будет стипендия. Моя мать оплатит учебу, и она также купит мне дом там. Дин присвистнул. – Мужик, я знал, что ваша семья богатая, потому что ты ходишь в эту школу со всеми этими блейзерами, общежитиями и прочей хренью… Но, серьезно, у вас, должно быть, денег куры не клюют! – Да, – просто сказал Кас, – это так. – Хорошо тебе, – сказал Дин без тени сарказма. – Завидую, конечно, но это круто, что у тебя есть деньги на учебу в Стэнфорде, Кас. И свой собственный дом, чувак, это будет великолепно! – Да, – неопределенно сказал Кас. – Зная мою мать, он, вероятно, будет очень большой. Это будет непривычно после долгого проживания в одной комнате. – Тебе просто надо заполнить его, – решительно сказал Дин, вытирая руки бумажным полотенцем и улыбаясь, хотя Касу почудился легкий проблеск грусти на его лице. – Просто взять и заполнить его всеми своими любимыми вещами. Кас слегка прикусил нижнюю губу, пытаясь улыбнуться и повторить выражение лица Дина. – Не все вещи, которые мне нравятся, я могу взять с собой, – мягко сказал он. Лицо Дина внезапно стало неподвижным. – О, да? – произнес он. Кас открыл рот, чтобы сказать, но ни звука не вырвалось наружу. Дин притягивал его взгляд с силой, которая почти заставила его задохнуться; он был почти уверен, что если захочет, то сможет наклониться вперед, а Дин повторит его движение, и они встретятся посередине… Кас сглотнул и отдернул голову назад. Понимая, что момент упущен, Дин потер ладонью нижнюю челюсть и отвел взгляд. – Да, – серьезно произнес Кас, и Дин вновь обратил к нему свой взгляд. – Здание корпуса истории – восхитительный образец архитектуры, но я думаю, что даже моя мать была бы неспособна заплатить, чтобы его перевезли в Калифорнию. Дин фыркнул и мотнул головой, улыбаясь. Кас положил последний кусок своего бургера в рот, и Дин наклонился, чтобы забрать пустую тарелку Каса. Он согнул ее вместе со своей и метнул их; они проплыли по воздуху и приземлились точно в мусорный бак. Кас издал короткий впечатленный возглас, и Дин повернулся к нему с самодовольной улыбкой. – Я Бэтмен! – сказал он. Кас закатил глаза, но не смог сдержать улыбку. Дин хихикнул и чуть откинулся назад на тюке сена, перенеся собственный вес на руки. После секунды или двух тишины Кас обнаружил, что отзеркаливает его позу, запустив руки в сено и вытянув ноги перед собой так, что была видна грязь, жирная и густая, налипшая на его обувь. – Так что, ты хочешь иногда возвращаться сюда, чтоб отведать еще бургеров? – спросил Дин. Кас кивнул и глянул на Эша, который чистил жарочную поверхность и разговаривал с несколькими посетителями. – Они делают меня очень счастливым, – произнес он, и Дин улыбнулся. – Хорошо, – просто сказал он. Он приподнялся, и внезапно его большой палец мазнул по большому пальцу Кастиэля, спрятавшемуся в сене. Кас быстро глянул вниз, и затем на Дина, который оглядывал рынок, как будто не осознавая прикосновения. Кас сглотнул и отвернулся. Но руку не сдвинул. Несколько секунд спустя Дин шевельнулся – он теснее прижал свой палец к пальцу Каса. Мгновением позже Кас также согнул свой палец, так что они переплелись. Они сидели так долгое время, притворяясь, что смотрят на рынок, с лицами, сияющими ярче, чем заходящее солнце.