Таня Гроттер и судьба некромага

      В общей гостиной было непривычно пусто, ночью по приказу Сарданапала экстренно отбыли третьекурсники в мир к лопухоидам, что совершенно не нравилось выпускникам школы, шушукающихся почти на каждом шагу, что что-то неладное чувствовалось в Тибидохсе, такого не было со времен Чумихи.       Дождь противно моросил, не прекращаясь всю ночь, чему были рады одни русалки, резвившиеся в пруду, весело плескаясь в прохладной воде, да водяные, объевшись рыбы, всплывали пузом к верху, от чего были похожи на утопленников. Поклеп Поклепыч всю ночь, проведший в подземельях вместе с преподавателями, изнывал от ревности, не зная, куда себя деть. Суровый завуч Тибидохса зло сверлил глазами стены подземелий, мечтая поскорее освободиться и кинуться проверять русалку, что плескалась в пруду вместе со своими сестрами.       Таня задумчиво разминала кисть сломанной руки, менее часа назад Ягге, все-таки сняла гипс с девушки велев разработать руку, чем внучка Феофила и занималась на данный момент, сидя в общей гостиной, где кроме нее был разве что Шурасик, да и тот почти не обращал на нее никакого внимания, быстро что-то высчитывая и записывая в свой блокнотик. Видимо, вновь пытался что-то доказать Ленке, его пурпурные уши мерцали, но до внука Ягге им было явно далеко.       Оставшиеся ученики прибывали на занятиях, а выпускники разбрелись каждый по своим делам. Так и Ванька, пробыв с Таней около получаса, сбежал к Тарараху лечить Пегаса, на котором прилетел Демьян. Бедное животное до сих пор не могло прийти в себя, шарахаясь от каждого звука, но постепенно шел на поправку. Правда, близкое соседство с драконами не нравилось волшебному животному, но других вариантов размещения не было ни у Тарараха, ни у Соловья. Ягун же вновь перебирал запчасти у своего пылесоса, так что пробиться к нему было никакой возможности, если ты, конечно, не хочешь быть испачканным майонезом с ног до головы. Что было маловероятно, потому что комната играющего комментатора была полностью завалены запчастями от пылесосов, иногда Таня удивлялась, где Ягун сам спит, если его пылесос занимает столько места. Гробыня, уплыла куда-то с Гуней решать важные вопросы, вместе с ней увязалась и Пипа со страдальческим Бульоном, поэтому Таня одиноко сидела в гостиной, иногда посматривая на белую русскую печь, от которой исходило тепло.       Засмотревшись на огонь, девушка не заметила, как в гостиной появился еще один человек. По его лицу скользнула довольная улыбка, после чего юноша затряс головой, как будто только что, проснувшись, отгонял липкие ручки сна. Внимательно осмотревшись, где он находиться, Глеб пару раз моргнул, после чего удостоверился, что тело полностью его слушается, и уже собирался уйти к себе в комнату, как рыжеволосая девушка привлекла его внимание. Она непривычно для самой себя одиноко сидела, поджав ноги, аккуратно массируя и разминая правую руку, ее взгляд затерялся где-то в ярком пламени печи.       Осторожно усевшись, возле нее на диванчик Глеб принялся ждать, жадно изучая ее черты лица, по которым он успел соскучиться и которые видел в смутном отдалении своего сознания. Ее рыжие волосы успели немного отрасти, а изумрудные глаза задумчиво скользили по гостиной. Не желая прерывать тяжелые думы Татьяны, юноша продолжал впитывать ее образ в себя, радуясь, что может быть с ней рядом. Еще несколько минут Гроттер сидела непрерывно, теребя руку, после чего заметив еще одну тень возле себя, медленно повернулась лицом к некромагу.       В ее зеленых глазах отразился испуг, но она быстро взяла себя в руки, ее губы сомкнулись в узкую полоску, придавая некое сходство с доцентом Горгоновой в гневе. Девушка долго разглядывала Глеба, ее глаза словно смотрели ему в душу, как будто усталые глаза могли ей что-то рассказать о нем, решившись, Таня все-таки осторожно заговорила: — Глеб, это ты? — Да, — тихо отозвался некромаг, в его голосе не было прежней насмешки и превосходства над другими, борьба с древним некромагом отбирала у него много сил. — Прости меня за матч, я не хотел, чтобы ты оказалась на больничной койке. — Перестань, разве ты виноват? Как ты смог справиться с ним? — понизив голос до едва различимого шепота, проговорила Таня, не веря в то, что Тантал отступил. Но все же с некоторой опаской оглядываясь, не пришел ли кто еще в гостиную. Но нет, было пусто, а Шурасик даже почти ничего не видел. — Я не знаю, помню только то, что он куда-то шел, а потом меня резко вытолкнуло на поверхность сознания, но я чувствую его, — так же тихо отозвался Глеб, слегка морщась, не желая говорить о Тантале, что выпивал все его жизненные соки. — Я скучал.       На мгновение Таня увидела все того же самовлюбленного юношу, и улыбнулась ему той улыбкой, которой всегда одаривала Ваньку, но никогда не дарила Глебу. Хоть в чем-то он не изменился, все так же говорит то, что думает, то что главнее всего. И что самое неожиданное Бейбарсов улыбнулся в ответ, вымученной улыбкой. Это не была та ухмылка или насмешка, которую он все время показывал ей в конце пятого курса, как оказалось, Глеб тоже умел улыбаться. Чисто и искренне. — Я хочу тебе сказать кое-что, Тань, пожалуйста, сделай, так как я тебе скажу, ради твоей же безопасности, — быстро заговорил Бейбарсов, его тело сотрясалось мелкой дрожью, а на лбу выступили капельки пота, черные, как смоль волосы прилипали к лицу. Всполошившись, Таня аккуратно коснулась рукой его щеки, стирая капельку, ей определенно не нравилось, что творилось с некромагом. — Что ты хочешь сказать? — испуганно отозвалась девушка, готовая в любой момент заорать или звать на помощь. Пару секунд юноша тяжело дышал с закрытыми глазами, после чего продолжил: — Как только ты почувствуешь исходящую от меня опасность, спасайся, беги от меня, потому что это буду не я, — красивый бархатный баритон сменился на хрип, больше всего походило, что Глеб уже несколько дней болел как минимум ангиной. — Он хочет тебя, как маньяк хочет свою жертву. Я всего лишь способ, для осуществления его желания, его цели. Я не знаю, насколько меня хватит задержать его, но как только ты почувствуешь, что он полностью победил меня, спасайся, ты не должна думать обо мне, думай только о себе.       Каждое слово давалось некромагу тяжело, видимо, что-то, а точнее кто-то мешал ему, и этот кто-то не хотел, чтобы мальчишка помешал его планам и тем более, чтобы спугнул жертву, что сейчас смотрела на него с глазами полного ужаса и слезами. Не думая, что она делает, Таня аккуратно опустила голову Глеба к себе на колени, медленно поглаживая его по голове. Не ожидавший такой нежности, юноша лежал с распахнутыми глазами и смотрел в изумрудные глаза девушки, иногда слизывая хрустальные капельки ее слез, что разбивались о его губы. Ее рука ласково касалась его волос, так гладит своего малыша мама, когда он болеет. — Обещай мне, иначе я никогда себе не прощу этого, — не унимался Бейбарсов, как заведенный, шепча одно и то же. — Хорошо, Глеб, — скрепя сердце, отозвалась Таня, чуть склонившись к нему и заглядывая в черные глаза некромага. — Но и ты пообещай мне кое-что.       Ответом послужил едва заметный кивок и слегка прикрытые глаза, удерживаемые несколько секунд закрытыми. Таня давно заметила, эту странную привычку у Глеба на некоторые вопросы отвечать глазами. — Обещай мне, что ты будешь бороться до конца с ним, — прошелестела Таня, едва ли кто бы мог ее услышать, но Глеб услышал, прошептав в ответ: «Обещаю».       Не понимая, что она сама делает Таня коснулась губами теплого лба юноши, оставив легкий поцелуй, после чего смутившись, быстро покинула общую гостиную, скрывшись в своей комнате, где просидела до самого ужина. Она все думала и думала, как могло получиться так, что ученик старой ведьмы постепенно стал подниматься в ее глазах. Не так давно он был на одной позиции вместе с Жорой Жикиным, щеголяя своим высокомерием и надмением. А теперь он взлетел вверх, обогнав даже Гурия Пуппера, и почти заняв равные позиции вместе с Ванькой, куда катится мир, если даже некромаги могут измениться?       Глеб же все так же лежа на диванчике с широко распахнутыми глазами, не мог поверить, что Таня добровольно его поцеловала, сколько раз он силой добивался ее внимания, а теперь он даже, ничего не делая, получил желанную награду. Пролежав еще несколько минут неподвижно, юноша поплелся к себе в комнату, то и дело что, налетая на косяки да на мебель, телу срочно требовался сон. — Что ты собираешься делать? — встревоженный голос доцента кафедры нежитеведения разрезал тишину, как гром среди ясного неба.       Красивая гречанка сидела в кабинете главы Тибидохса, рассеянно помешивая ложкой чай. Ее рыжие волосы, водопадом струились по плечам, изредка локоны покачивались и слышалось едва различимое шипение, что привело в ужас любого простого смертного. Напротив, нее за своим столом сидел академик Сарданапал, подпиравший руками голову. Его взгляд был непривычно сокрушенным, а глаза слипались от усталости. — Я не знаю, Меди, — ответил на вопрос ученик Древнира, в его практике такой случай был впервые, никогда еще он не видел такого нахальства по отношению к своим ученикам. — Ты должен что-то предпринять иначе девочка сгорит в мучениях, ее сердце разорвется пополам, — воскликнула Медузия, обычно спокойная преподавательница нежитеведения, теперь явно не отличалась сдержанностью. — Я думаю, Глеб уже смог ее предупредить, в моих силах помешать… в наших силах, найти способ изгнать этого мерзкого мага и преступника, — укоризненно, посмотрев на доцента Горгонову, закончил Сарданапал.       Неловкое молчание воцарилось в кабинете, прерываемое постукиванием чашек, никто не осмеливался заговорить первым, ибо каждый стоял на своем. Изредка Медузия бросала злые взгляды в сторону директора, это были именно те взгляды, которые некогда превращали молодых парней Греции в каменные изваяния. Сейчас же Сарданапал посмеивался глазами, глядя как рыжеволосая женщина гневно на него смотрит, именно такой он ее и полюбил несколько тысячелетий назад.       Тишину прервал появившийся Безглазый Ужас, имевший привычку появляться неожиданно из самых разных мест, вот и на этот раз призрак выплыл из пола и завис между двумя магами. На некоторое время он завис, не касаясь призрачными ногами пола, после чего обратился к Сарданапалу: — Поклеп Поклепыч, ждет вас директор на нижнем этаже, недалеко от Жутких Ворот, Тантал не врал. У нас появилась первая жертва, но поскольку под руку ему оказался циклоп, жертва жива, хоть и находится при смерти, — быстро протараторил призрак, следуя к двери. — Вот видишь, ты должен ее защитить! — выкрикнула на бегу Медузия, слегка побледнев, ее волосы превратились в змей и теперь извивались в разные стороны, грозно шипя. — Показывай дорогу, — рявкнул Сарданапал, напугав приведение таким тоном, Ужас многое повидал на своем веку, но, чтобы Черноморов был так зол и растерян, это было впервые. Хотя ему и рассказывали необычные истории богатыри, которые до сих пор были под руководством главы Тибидохса. Но это было так давно, что даже сама Золотая рыбка не смогла бы припомнить точный год. — Меди, зови Зуби, Тарараха и Соловья, быстрее!