Таня Гроттер и судьба некромага

      Утро наступило так быстро, что Таня, проснувшись, очень долго не могла заставить себя сползти с кровати, уговаривая себя всеми разными способами. На волшебных часах, магическая стрелка медленно подбиралась к картинке, обозначающей завтрак. Так рано Таня не просыпалась уже давно, но на удивление спать не хотелось, хотя за окном и нависали тяжелые свинцовые тучи, грозясь пролить очередную порцию дождя над Буяном. На второй половине комнаты, сладко посапывала Гробыня, вернувшаяся в комнату под утро.       Решив, что можно понежиться в кровати еще несколько часов, девушка по уютнее закуталась в теплый кокон из одеяла, собираясь перевернуться на другой бок, как послышался легкий звук, кто-то настойчиво стучал маленьким кулачком в стекло. Чуть приподнявшись, девушка увидела розовощекого младенца с пухлыми ляжками, с луком и колчаном стрел. На боку виднелась огромная почтальонская сумка. «Купидончик? В такую рань?» — удивленно подумала Таня, но все же толкнула тяжелую раму, впуская курьера в комнату.       Залетев в тепло, диатезный младенец принялся искать в сумке письмо, после чего требовательно начал пищать, прося вперед оплату. Усмехнувшись, девушка отсыпала карапузу немного конфет, получив в обмен письмо. Выпроводив малыша, Таня вгляделась в конверт, изумленно отмечая, что письмо пришло ей от Медузий, странный способ пообщаться нашла доцент Горгонова, ничего не скажешь. «Доброе утро, Татьяна! Прошу простить за столь раннее письмо, но не могла бы ты сегодня провести занятие у четвертого курса? К сожалению, я не смогу присутствовать на уроке, по важным обстоятельствам. Думаю, проблем у тебя не возникнет с ребятами, тем более по плану у них сегодня самостоятельная работа. Нужно лишь внимательно наблюдать за тем, чтобы они не списывали. Желаю удачи! Доцент кафедры нежитеведения Медузия Горгонова»       Быстро прочитав письмо, Таня пробежалась глазами еще раз, пытаясь осмыслить, то о чем просила ее Медузия. Как это бывало ниже на листе проявился греческий профиль доцента. Тяжело вздохнув, девушка потащилась в ванную, отказать в просьбе она не могла. За утренними процедурами Гроттер размышляла, что за срочное дело появилось у Горгоновой, если она не может сама провести урок: «Неужели это из-за Тантала? Да, нет. Если бы это было из-за него, все преподаватели бы сорвались с занятий, значит здесь что-то другое. Но все равно все очень подозрительно, лучше пока об этом не думать», — размышляла Таня, расчесывая густые рыжие волосы, и наспех заплетая их в простую косу. Натянув джинсы и кофту, девушка поспешно вышла из комнаты, нужно было еще успеть позавтракать, не особо хотелось тащиться на урок на голодный желудок. В коридоре девушка встретила нескольких студентов, сонно идущих в зал Двух Стихий, спотыкающихся на лестнице. Усевшись за привычный стол, который Таня делила все эти годы с Ягуном, Катькой и Ванькой, девушка невесело хмыкнула, в такую рань друзья еще спали, видя десятые сны, вряд ли кто-то из них притащится в такую рань на завтрак.       Двое из ларца одинаковых с лица, озорно подмигнув рыжей, расстелили на столах скатерти, по их лукавым выражениям Гроттер могла понять, что братья, любившие драконбол, всегда болеющие за команду Тибидохса немного схитрили с жеребьёвкой. Подсунув Тане блинчиковую скатерть, которой девушка была безумно рада, благодарно кивнув молодцам в ответ.       Наложив себе тарелку блинчиков со сгущенкой, Таня принялась уплетать свой завтрак, чуть не мурлыкая от удовольствия. Изредка она поглядывала по сторонам, отмечая, что пятый и четвертый курс клюют носом в тарелках. А некоторые пытаются быстренько дописать домашнюю работу. За преподавательским столом рассеяно поглядывая по сторонам, сидела Великая Зуби с супругом, Соловей, да Ягге. Не придав особого значения, Таня принялась дальше поглощать свой завтрак, удивленно приподняв бровь, приметив в темном углу Зализину. Вот кого-кого, а ее Таня не ожидала увидеть так рано. Лизка была бледнее обычного, и не обращала на нее никакого внимания, крепко держа двумя руками чашку с чаем, но и с такого расстояния Таня смогла разглядеть, как у Бедной Лизон тряслись руки.       Заглотив, как можно быстрее завтрак, Таня поспешно вышла из зала, не хватало еще с утра выслушивать от Зализиной истерический бред, о том, что она испортила ей жизнь. Постояв пару минут на лестнице, соображая, что же ей делать, Таня медленно поднялась на преподавательский этаж, идя в класс нежитеведения. Девушка полагала, что охранная магия ее не пустит, но видимо Медузия была настроена решительно и поэтому стоило Татьяне коснуться ручки двери, как та услужливо открылась, пропуская ее в класс. На столе заботливо приготовленный лежал классный журнал, где Тане в начале урока нужно было его подкинуть вверх, дабы проверить наличие домашних работ.       Без особой радости Гроттер села за стол Горгоновой, примечая стопку листов, для самостоятельной. Тяжело вздохнув, рыжеволосая принялась ждать четвертый курс. Студенты, наученные горьким опытом, явились все без опоздания и были приятно удивлены заменой преподавателя, но радовались недолго, стоило только журналу пролететь по классу, пару раз дав легкого тумака двоечникам, как листы с самостоятельной работой вспорхнули, разлетаясь к студентам.       Весь урок Таня забавлялась тем, что незаметно для студентов уничтожала их шпоры, бедные ученики у кого была спасительная шпаргалка немедленно подпрыгивали на месте с оглушительным хлопком, после чего краснели, как спелые помидоры. Но под конец и это наскучило девушке, угрюмо подперев голову рукой, Таня понимала, что больше всего на свете сейчас хочет оказаться в своей кровати и поспать еще чуть-чуть. До конца урока оставалось не менее пяти минут, как через весь класс проплыл Безглазый Ужас, приведение как это часто с ними случалось, не видел ровным счетом никого и ничего, плыл по своим делам, и вероятнее всего ошибся этажом, бурчал себе что-то под нос. Проплывая мимо преподавательского стола, Таня четко смогла различить то, о чем говорил Ужас: — Скоро весь Тибидохс окрасится в алый цвет, если они не сделают так, как он хочет. Глупые маги, будут бороться, и погибать ценой своей жизни, но не пожертвуют одной девчонкой и телом мальчишки, как это глупо с их стороны, для них лучше собственная смерть, нежели две разрушенные судьбы, глупцы, я чувствую, как скоро замок будет усеян трупами!       После чего также быстро скрылся в стене, оглядев обескураженным взглядом молчаливый класс, Таня поняла, что предсказание призрака никто не слышал кроме нее. Поспешно выдохнув, девушка сделала вид, что ничего не произошло, хотя на самом деле по ее спине уже пробежал холодок, вызвавший вереницу мурашек и ощущение того, что Ужас не врал. Не успел колокол ударить, и оповестить всех о перемене, на столе у Тани уже лежала стопка исписанных листов.       Прибрав после себя место, Таня поспешно вышла из класса, лихорадочно соображая куда ей деться, и подумать без лишних ушей. Не придумав ничего лучше Гроттер решила сходить в зал Двух Стихий, вероятнее всего кто-то из друзей мог уже проснуться. — Эй, Танька, ты чего так рано, тут делаешь? — послышался радостный голос внука Ягге на лестнице, девушка как никогда испытала облегчение. — Ягунчик, ты не представляешь, как ты во время появился, у меня к тебе важный разговор, — заговорщицки проговорила Татьяна, подхватывая друга под локоть, красноречиво показывая, комментатору, чтобы он подзеркалил, в последнее время это оказался очень даже действенный способ для общения, не впутывая лишних людей и не заинтересовывая их. Так, например, кое-что Таня и Ягун сознательно утаивали от Ваньки, не считая нужным это афишировать.       Таня чувствовала себя виноватой перед Ванькой, поэтому не хотела огорчать милого маечника своими прежними метаниям, Ягун же все время был чем-то занят, но так же благоразумно помалкивал в тряпочку, стараясь в критической ситуации отшутиться или улепетнуть к Лотковой. — Ну и дела, что, правда, что ль так и сказал? — возбужденно прошептал Баб-Ягун, посматривая по сторонам, дабы их не подслушивали. — Ага, прикинь, но повезло, что никто не слышал, Ужас видимо был совсем в шоке, раз говорил сам с собой, — так же тихо ответила Таня, краем глаза, заметив как некромаги сели за свой стол, увлеченно, о чем-то разговаривая.       Глеб выглядел на удивление отдохнувшим, круги под глазами исчезли, а кожа вновь стала смуглой, глаза излучали некоторую радость, но все же нет-нет, да проскальзывало в них что-то такое чужеродное, но этого Таня не могла видеть. — Эй, маечник, чего это ты такой кислый? — весело окликнул Ягун Валялкина, что заспанно ковылял к столу. — Ничего, отстань, — буркнул ветеринар, придвигая тарелку к себе. — Фуй, как некрасиво, видать гарпия тебя вчера не хило укусила, а? — не унимался играющий комментатор, за что получил прицельный пинок по коленке от Тани. – Ну, ладно-ладно, не лезу.       Валялкин даже не взглянул на друзей, ковыряясь в своей тарелке, ничего вокруг не замечая, и не видя как между собой без слов переговариваются Таня с Ягуном. Страшно округлив глаза, девушка мысленно передавала другу, чтобы тот не смел, трогать Ваньку. Внук Ягге же в свою очередь, слегка насмехался над Валялкиным, как в пятнадцать лет, когда они почти каждый день дрались.       С тревогой осмотрев своего любимого маечника, и убедившись, что он просто не выспался девушка, пододвинула к Ваньке чашку с кофе, да и сама не отказалась выпить бодрящего напитка. Изредка васильковые глаза отрывались от тарелки, оглядывая всех за столом, после чего юношу передергивало, и он опять утыкался носом в тарелку с потухшим взглядом. Это все не укрылось от Тани, но она решила промолчать.       Так же странно вел себя и Глеб, он все время пытался встретиться взглядом с рыжеволосой, но та упорно смотрела в сторону блондина. Зато Валялкин встретившись с ним взглядом побледнел и опустил потухший взгляд, и не отзывался на свое имя, когда Таня его звала. За всем этим с преподавательского стола наблюдал Сарданапал, не спуская взгляда с трех подозрительных выпускников: Лиза Зализина, все так же сидела одна в самом дальнем углу, Ванька Валялкин, что не реагировал на все происходящее и Глеб Бейбарсов, что на удивление выглядел слишком бодрым.       Стоило взглядам академика и некромага пересечься, как злорадная улыбка появилась на губах юноши: «мол, я предупреждал тебя, старый дурак». По-сколько все было спокойно, а обеспокоены были только преподаватели, то это значило одно - детям еще не сообщалось о первой жертве. Глеб умоляюще посмотрел на Таню, а затем на академика, и юноша готов был поклясться, что глава Тибидохса понял, что это не он причастен к этому убийству, но это было всего на миг. После чего академик уже не смотрел ни на кого. Жанна, сидевшая ближе к Глебу, с интересом уставилась за стол Тани. — Интересно, что это с Валялкиным, он даже не обращает внимания на свою любимую Гроттершу, — ехидно произнесла Аббатикова, пытаясь невзначай вызвать Глеба на разговор. — Жанна, уймись, — осадила подругу Ленка, перекидывая за спину одну из кос, — Шурасик, еще не поднялся, как-то странно, обычно в это время он уже завтракает, — обеспокоенно проговорила Свеколт, ища глазами родную чуть угловатую фигурку тибидохского отличника. — Сидит у Абдуллы, — спокойно отозвался Бейбарсов, поднимаясь из-за стола, его тело слушалось против его воли и несло его непонятно куда, что насторожило некромага.       Резкая боль в виске оглушила его на некоторое время, но юноша уже был далеко от зала Двух Стихий, и поэтому его никто не мог видеть. Растянувшись на полу во весь рост, Глеб захрипел, словно его кто-то душил, но через пару минут, и боль угасла, предоставляя юному некромагу снова управлять своим телом. Поднявшись на ноги, Бейбарсов поспешил в свою комнату, где адская боль снова повторилась.