***
Тело Султана кремировали, а прах поместили в специальный сосуд, который поставили в царском ложе. Новоиспечённый Султан с тоской глядел на этот сосуд и томно вздыхал. - Генри! - в комнату вошла Алиция. - Мама, что случилось? Почему сегодня все недовольны мной? - Генри яростно взглянул на мать. - Ты не отменил этот ритуал? - она прижалась к стене спиной. - Нет. - Почему? Ты же знаешь, что душа твоего отца не переселится в тела этих жрецов. Они скажут лишь то, что хотят сами. Воли Колина здесь не будет. - Мне всё равно. - Генри, прошу, послушай меня. - Мама, может, я хочу в последний раз поговорить с отцом! Прошу, пойми и меня!***
Ритуал начался. Генри без запинки, без эмоций прочёл молитву, затем передал свиток жрецу. Из свиты хана многие плакали, многие тихо молились. Саймон же бился головой о землю и кричал не своим голосом. Он никогда не был плохим человеком. Вечно верный Колин-хану, он готов был костьми лечь за него. Они вместе росли. Саймон был на несколько лет старше бывшего Султана, поэтому считал себя обязанным оберегать и защищать его. Саймон любил Колина, как брата. В этом нет сомнения. Из-за сложного характера советника хана его часто подозревали в заговорах и мятежах, но лишь Колин знал, насколько ему верен этот человек. А что теперь? Саймон потерял сына в одной из битв, сейчас лишился брата. Любимый, словно родной, Генри - предатель. Теперь он совсем один... Ритуалы всегда проходили таким образом: после молитв проходила церемония перерождения, когда душа Султана поочерёдно переселялась в трёх жрецов, сообщая всем свои последние приказы. Многие понимали всю глупость этой традиции, но продолжали подчиняться ей. Да и "приказы", сказанные жрецами, редко когда походили на приказы настоящих императоров. Трое жрецов, одетых с головы до ног в чёрные одеяния, стояли на центральной площади. Под их одеждой не было видно ничего, даже глаз. Многие даже сомневались, что это люди, считая их настоящими духами. - Я! - крикнул один из них. - Началось, началось, - послышался шёпот в толпе. - Я! - вновь произнёс он. - Я приказываю! - он поднял руки вверх. - 100 тысяч золотых монет раздайте священнослужителям! - Аферист, - послышалось в толпе. - Обманщик, - кто-то поддержал его. - Я! - закричал второй жрец. - Я приказываю! Увеличить духовные налоги! - Лжец, - прогремело в толпе. - Лгун, - крикнул кто-то. - Я! - закричал третий. - Я приказываю! Распустить гарем! Тут толпа отреагировала по-другому. Никто не ожидал подобного приказа. - Наконец жрецы решили хотя бы притвориться, - прошипела Алиция. Генри стоял спокойно. - Генри, - она обратилась к сыну, - они могут предложить тебе поговорить с отцом. Не соглашайся, слышишь? - Да, - прошептал он.***
Погребальная церемония завершилась. Город покрылся сумерками. Словно тень новый Султан бродил по пустынным улицам, нашёптывая себе под нос что-то. Кто-то мог бы и подумать, что он совершенно потерял здравый смысл после смерти отца. - Султан, - из тени вышел один из жрецов. - Да? - Генри повернулся к нему. - Не желаете ли поговорить с отцом? - сказал он, протягивая к хану руку. Его вторая рука едва коснулась рукояти кинжала. - С большим удовольствием, - ответил Генри-хан, смотря куда-то в сторону.