***
Джон не успел отойти от ресторана даже на несколько шагов, как начал сожалеть, что оставил Шерлока. Но вернуться сейчас, когда только что упрямо настаивал на своём, и признать этим свою неправоту он не мог. Танцевать с Шерлоком… Джон шагал под холодным дождём, шлёпая по лужам и перепрыгивая бордюры, но до сих пор ощущал грациозное тело Шерлока в своих руках, изгиб его позвоночника, призрачное присутствие ног над головой, когда он заглянул в те невозможного цвета глаза, чувствуя, будто сам перевернулся вниз головой и одновременно нашёл точку идеального равновесия, почувствовав себя умиротворённым, как никогда раньше. Холодная капля, попавшая за воротник, вернула Джона в реальность, и он поёжился, поправляя куртку, злясь на себя ещё больше за то, что вообще подумал о чём-то подобном. Ведь Шерлок хотел всего лишь заключить сделку. А Джон подумал, будто они, может быть, становились… друзьями? Глупо даже думать, не то что говорить об этом. Более того, и это, пожалуй, ещё хуже — у него за плечами годы и боль, которой Шерлоку никогда не понять. Он просил невозможного. Свинг был таким простым — выполнять поддержки с миниатюрной Кларой было легко, и она соглашалась не торопиться и не перенапрягать его. Шерлок же был прямой противоположностью: требовательный, высокий и энергичный. Джону пока лишь мельком довелось видеть жёсткость в его взгляде, но он подозревал, что танцевал Шерлок так же, как жил, и как двигался — целенаправленно, с показной бравадой и красотой. Но Джон не такой. Если представить их в паре на па-де-де, то это выглядело бы почти комично. Они настолько не подходили друг другу, что Джон до сих пор не мог понять, как такое вообще могло прийти в голову Шерлоку. Но слова Салли, сейчас казавшиеся столь же отвратительными, как и тогда, снова и снова возникали в голове. Если у Шерлока действительно так мало друзей в индустрии, как она сказала, то может быть не слишком большой ошибкой было предположить, что его карьера на волоске, и сломленный, невысокий, коренастый партнёр — именно то, в чём он нуждался. Разве не будет Шерлок выглядеть лучше на его фоне, а не этого ли можно желать для столь важного просмотра… Коробку с пастой Джон выбросил в первую попавшуюся по дороге урну. К горлу начала подкатывать тошнота. И едва он развернулся к дороге, мысленно приготовившись долго и упорно ловить такси, к тротуару подъехала блестящая чёрная машина, а из салона через открытое окно донёсся негромкий голос: — Джон Хэмиш Уотсон? Садитесь, пожалуйста. Этого оказалось достаточно, чтобы Джон, наконец, остановился. Он заглянул внутрь, но в салоне было темно. Пожалуй, самое странное начало возможного похищения. — Не заставляйте меня вам приказывать. Так-то лучше. Джон фыркнул. Прикинув, не является ли он самым большим глупцом в мире, Джон подошёл ближе и заглянул в салон. Сидевший внутри мужчина в строгом костюме посмотрел на часы со страдальческим выражением лица, которое показалось Джону на удивление знакомым, хотя он не сомневался, что видел этого человека впервые. — Идея кажется мне не очень хорошей, — резонно заметил Джон. Ответ заставил незнакомца поднять голову. Взгляд его холодных голубых глаз переместился на Джона, а на лице появилось подобие улыбки. У Джона по позвоночнику пробежали мурашки, но он упрямо стоял на своём. — Можете и дальше торчать под дождём, если хотите. Джон не мог не согласиться, что настаивать на этом в такую погоду было холодно и неуютно. — Потом меня убьют или высадят около дома? Человек в салоне неопределённо хмыкнул, но никак не прокомментировал предположения Джона и только многозначительно посмотрел на часы. Джон решил, что из его знакомых никто не стал бы нанимать киллера. Разве что Шерлок, пожалуй, мог затаить обиду, но даже для него это было как-то чересчур. Хотя есть повод задуматься… — Всё из-за Шерлока, да? Он не пропустил промелькнувшее на лице незнакомца удивление. Джон вздохнул. Ну, чёрт возьми, конечно. Едва Джон скользнул на соседнее сидение, машина тронулась и снова влилась в поток уличного движения. За тепло Уотсон был благодарен, но взгляд его оставался прикованным к странному спутнику: происходящее было самым необычным за… пожалуй, всю его жизнь. С другой стороны, пару недель назад он встретил Шерлока, и это событие, наверняка, навсегда удержит за собой пальму первенства. — Я вас чем-то насмешил, мистер Уотсон? — достиг его ушей прохладный тон голоса. Джон кашлянул. — Нет, простите, я кое-что… вспомнил. И всё же объясните, зачем я здесь? — спросил он, устраиваясь поудобнее и складывая руки на коленях. — Вы здесь, чтобы ответить на вопрос, какие отношения связывают вас с Шерлоком Холмсом. — Могу ошибаться, но, думаю, это не ваше дело. В ответ его наградили взглядом, полным жалости. — Как раз наоборот, это непосредственно меня касается. — И как, интересно? Собеседник прищурился. — У нас… сложные отношения. Но я волнуюсь за него и его благополучие, из-за чего — как вы правильно догадались — мы с вами оказались здесь и сейчас. Молча поджав губы, Джон уставился на пол, а его собеседник невозмутимо продолжил свою речь. — До меня дошли сведения, что он предложил вам участвовать вместе с ним в просмотре и получил отказ. И снова Джон предпочёл ответу молчание, но собеседник, окинув его внимательным взглядом, видимо нашёл подтверждение своим мыслям. — Я мог бы… заплатить вам приличную сумму денег, чтобы облегчить существование, если решите согласиться. Джон резко вскинул голову, на скулах заиграли желваки. — Почему? — Потому что вы не слишком богатый человек. — Я имел в виду, зачем вам это? Какая от этого выгода вам или Шерлоку? — Душевное спокойствие, — ровно отозвался незнакомец, голос его стал маслянистым и лукавым. Не раздумывая, Джон покачал головой. — Нет. Я не… Не могу этого сделать. Его собеседник в ответ на это приподнял бровь. — Не можете танцевать или не можете взять деньги? Потому что могу вас заверить, что… — Второе, хотя вообще-то и то, и другое, — твёрдо заявил Джон. К сожалению, стёкла машины были затемнены, не оставляя ни малейшей возможности узнать, где они ехали, и был ли у него шанс вообще попасть домой. Джон стиснул зубы. — Предложение меня не интересует. — Вы знаете, что травма плеча вообще не позволяла вам вернуться к танцам? Теперь Джон на него уставился. — Что? — выдохнул он. От нелогичности происходящего его горло сдавила ледяная паника. Он, не отрываясь, смотрел на своего собеседника, отказываясь переводить взгляд на свою руку. — У меня есть доступ почти ко всем камерам видеонаблюдения в системе. И только представьте: Шерлок танцует, — он с презрением поморщился, — в "Китти" с одним из множества безымянных преподавателей. — Да о чём вы, чёрт возьми? — пульс, вопреки ледяной удушающей хватке, участился. — Со своей партнёршей вы старались избегать частых поддержек. И на танцполе вам это прощалось — даже мир джаза может быть весьма снисходителен. Но во время танца с Шерлоком Холмсом травма вас, похоже, совершенно не беспокоила. На самом деле, вам, казалось… это понравилось. Его сверкающий, удивительно яркий в темноте салона взгляд, до этого неотрывно следивший за Джоном, переместился на экран телефона. Незнакомец усмехнулся и, как только машина, чуть качнувшись, остановилась, наклонился вперёд. Удивительно, но улыбка на его губах была одновременно зловещей и торжествующей. — Вы ни за что не согласитесь просто так уйти на покой, мистер Уотсон. Вы уже слишком сильно скучаете по танцам. Дверца автомобиля распахнулась, впуская в салон шум ливня. Снаружи сквозь пелену дождя показались ступеньки, ведущие к его квартире, и, вглядевшись, Джон заметил, что остановились они на его неряшливой серой улице, а мимо шли его скучные, в меру приветливые соседи, — всё-таки его подвезли до дома. Обескураженный, он позволил выпустить себя из машины девушке, которая одновременно держала зонтик, дверцу и телефон и без конца печатала сообщения. Под защитой купола зонта Джон обернулся: незнакомец продолжал пристально смотреть на него ястребиным взглядом. Джон открыл рот, но мужчина заговорил первым. — Пора, — сказал он со значением, — выбрать сторону. — Что за стороны? — Пути, — он вскинул подбородок. — Вам доступны оба. И знаком приказал девушке закрыть дверцу. Она подчинилась и выжидающе уставилась на Джона. Тот недоуменно взглянул на неё в ответ, перевёл взгляд на дверь и снова на девушку. — Ой, — сообразил он. — Точно. Резко вдохнув, он собрался с духом и ринулся под дождь, кутаясь в куртку, пока взлетал по скользким от дождя ступенькам. Вода попадала в глаза, и Джон выругался, неуклюже пытаясь вставить ключ в чёртов замок, который едва видел. Наконец, ему это удалось, дверь распахнулась, и Джон шагнул внутрь. Обернувшись на пороге, он увидел, что чёрная машина исчезла. Дверь мягко захлопнулась, и несколько секунд Джон стоял в коридоре, всё ещё держась за ручку. Он смотрел сквозь маленькое окошко на мокрый мир снаружи, пока с его одежды на пол стекала небольшая лужа. Его начало трясти, холод от сырой одежды, казалось, пробрался до самых костей. Правда, Джон подозревал, что сдерживаемая дрожь едва ли имела отношение к погоде, однако это не уменьшало его желания поскорее оказаться под горячим душем, а потом закутаться в одеяло и провести тихий вечер у камина. Отпустив, наконец, дверную ручку, Джон подумал о деле, с которым нужно было разобраться в первую очередь. Он вынул из кармана телефон, крепко стиснул его в руке на одну бесконечно долгую секунду, а потом, выпрямившись, набрал номер. Внезапно у него закружилась голова. Как перед прыжком с крыши, когда не знаешь, удастся ли выжить. Или когда, закрутившись, чуть не вылетаешь с танцпола со смутной надеждой, что партнёр успеет тебя поймать и втянуть обратно. — Привет. Билл, ты? Ага, это я. Слушай… У тебя случайно не найдётся лишнего билетика на «Щелкунчика», о котором ты говорил?***
Суббота, двенадцатое декабря Хоть Джон и удивился, узнав, что спектакль будет в субботу, но всё равно был рад. Если… если всё сложится так, как он… рассчитывал (не «надеялся», — постоянно одёргивал он себя, — а всего-навсего «рассчитывал»), то, быть может, останется время на то, чтобы объясниться с Шерлоком. Всего лишь «может быть», и то — если ему очень повезёт, а Шерлок будет крайне снисходителен и великодушен. Ни о чём подобном Джон, выходя из такси перед Лондонским Колизеем[1], даже не думал. Он не был здесь уже достаточно давно, и здание по-прежнему поражало воображение. На фоне бледного зимнего неба стены из камня тёплого жёлтого цвета бесстрашно и мощно взмывали вверх к ослепительно освещённому на вечер шару на вершине. Джон так и стоял на одном месте, запрокинув голову, когда услышал знакомый голос. В его сторону шли Билл и Джули, и Билл приветственно махнул рукой. Втроём они встали у самого входа, повернувшись спинами к ледяному ветру. — Ну и погодка. Холоднее только сиськи Тэтчер[2], — стуча зубами, пожаловалась Джули. Как многотерпеливый партнёр, Билл страдальчески закатил глаза. — Джули, — ответил он. — Ты в театре, пришла на балет — который частично твой, кстати — в великом и славном городе Лондоне. Вы с Тэтчер, наверное, ещё и выпить сходили бы после спектакля. — Она бы решила, что я — иммигрантка, не достойная её драгоценного времени. — Ага, иммигрантка из Ливерпуля. — Привет, Джон, — Джули решила проигнорировать своего бойфренда. Она была закутана в шарф по самые глаза, но Джон прекрасно видел в них отражение её улыбки, элегантной и проницательной, как обычно. — Рада, что смог присоединиться к нам, давно не виделись. — Я и сам рад. Спасибо за лишний билет. — У администрации свои преимущества, — отмахнулась она. — Да точно тебе говорю, выпили бы вместе, — пробормотал Билл, за что Джули небрежно отдавила ему ногу. Джон наблюдал за друзьями, пытаясь сдержать улыбку. Как и все их знакомые, он давным-давно ждал приглашения на свадьбу — хотя про себя был уверен, что эти двое скорее сбегут, и больше шансов дождаться открытки из Южной Америки или чего-то подобного. Приподнявшись на цыпочках, Джули насмешливо чмокнула Билла в нос в качестве извинения и подхватила Джона под руку. — Вперёд, мои дорогие, — скомандовала она, и втроём они направились ко входу. Сердце Джона забилось быстрее от волнительного ожидания того, что готовил вечер; тёплая близость с друзьями, обещание весело провести время и возрастающий смех — всё это наполняло его, и он с радостью погрузился в ощущения. Когда они заняли места в зале, Джон закусил губу, пытаясь не выпалить разом все вопросы о Шерлоке, которые он хотел задать. Но тут Джули вновь обратила на него свой хитрый взгляд поверх программки. — Итак, — медленно начала она, — Уильям говорит, что Холмс неожиданно решил поделиться с тобой своим блеском. Удивившись, насколько очевидны его намерения, Джон слегка покраснел. — Ну, хм. Да. Похоже на то. Джули чуть наклонила голову, задумчиво поправила волосы, перекинув блестящую чёрную массу локонов через плечо, и теперь задумчиво перебирала их пальцами, не сводя с Джона любопытного взгляда, окрашенного легким беспокойством. — Обычно я постоянно торчу в офисе, но пару раз всё-таки спускалась посмотреть репетиции. Он великолепный танцор, лучшего и желать нельзя. — Но? — Джон предчувствовал продолжение, и Джули усмехнулась с едва заметным сожалением. — Но надолго он у нас не задержится. — О, — к такому ответу Джон был не готов. — Что ты… — Слишком великолепен. Мы постоянно отдаём ему небольшие сольные партии, потому что он не… хмм, как бы это сказать… — Не очень хорошо срабатывается с труппой? — предположил Джон, вспомнив слова Салли. Джули поджала губы. — Ну, не только поэтому. Рядом с ним все в постоянном напряжении. Он требователен и иногда чересчур, — её улыбка на этот раз отражала беспокойство. — И хорош… иногда будто взрыв на сцене. Но вся эта точность, напыщенность, она… порой ей не хватает некоторой… прочувствованности, наверное. Грудная клетка Шерлока под его ладонями содрогалась от вдохов, руки взмывали вверх в каком-то неизъяснимом восторге и падали вниз, словно предвестники отчаяния, ноги выписывали круги на полу, и губы были напряжённо сжаты. Джону было очень сложно поверить словам Джули, и, разумеется, она в притворном раздражении всплеснула руками. — Но что я в этом понимаю! Я всего лишь спец-по-бумажкам-и-переговорам, танцы — твоя стихия. Сам разберёшься. — Спасибо, — отозвался Джон. Теперь у него появилась пища для размышлений. Сердце, которое было успокоилось в ожидании, пока покровители театра занимали свои места, снова ускорило свой бег. Джон заставил себя сделать глубокий вдох, расслабил пальцы, стискивающие программку, и посвятил оставшееся время внимательному чтению имеющейся информации, даже скучных частей — про благодарности спонсорам. Свет предупредительно мигнул, и припозднившиеся зрители поспешили добраться до своих мест. Джон откинулся на спинку кресла, и мысли вновь начали нервно роиться в его голове. Занавес поднялся, и зал погрузился в темноту. В детстве каждый хоть раз танцевал «Щелкунчика», и Джон с удивлением обнаружил, что легко вспоминает историю, даже те детали, которые, казалось, давно уже стёрлись из памяти. Вот Клара танцует в своей белоснежной ночной рубашке, спорит с непослушным братом, разворачивает подарок — щелкунчика — от дяди Дроссельмейера, и радость озаряет её лицо. Праздничная ель взмывала к потолку огромной величественной спиралью, а струнные выводили полную отчаяния мелодию, плавно превращающуюся в жутковатый мотив, знаменующий появление мышиного короля и его армии. Джон смотрел, и постепенно истинная причина его волнения забывалась, заглушённая восторгом от созерцания одарённых танцоров, мастерство которых отвечало наивысшим европейским стандартам. Фея Драже в своём бело-лиловом костюме была просто очаровательна, тонкая органза элегантно окутывала её худые плечи. Па-де-де, которое она танцевала с кавалером, почти отвлёк внимание Джона, но едва начался Арабский танец, он пришёл в себя и потрясённо уставился на сцену. Шерлок стоял в пятой позиции с обнажённым торсом, его ноги укрыла лёгкая летящая ткань, которая переливалась от оранжевого до тёмно красного. Пока не заиграла музыка, он, в своей полумаске, скрывавшей верхнюю часть лица, напоминал статую — величественную, гордую и загадочную. Но едва прозвучала первая нота, он преобразился. Его партнёрша в насыщенно-голубом костюме, оставлявшем открытым живот, и со сложными плавными па должна была стать центром всеобщего внимания, но только Шерлок приковывал взгляды. Каждый его тщательно продуманный шаг был настолько же соблазнителен, насколько недосягаем, каждое гибкое движение, которым он соединял элементы танца вместе со скользившей рядом балериной, было обольстительным и отстранённо-равнодушным. Джон почувствовал, как кто-то толкнул его плечом, и, взглянув в ту сторону, обнаружил невинно улыбавшуюся Джули. Он до сих пор был настолько захвачен происходящим на сцене, что и не подумал смутиться — вот, вот, что такое танец. Именно так он должен выглядеть. Шерлок, который сейчас был на сцене, являлся воплощением того, ради чего каждый из них неустанно работал целыми днями. А в его исполнении это выглядело легко и естественно. Их места были достаточно близко к сцене для того, чтобы разглядеть лица танцоров, и тут Джон начал догадываться, что имела в виду Джули. По сравнению с идеально отточенными движениями тела, лицо Шерлока, почти всё время выражающее неудовольствие, портило всю картину, как и возмущённые взгляды, которые он время от времени кидал на партнёршу. И постепенно в движениях танца начало проявляться то раздражение, которым, казалось, было наэлектризовано его тело. Джон видел, как иногда между партнерами вспыхивала искра. Но здесь ее не было. Джон моргнул, и всё было кончено. Под бурные аплодисменты Шерлок со своей партнёршей скрылись за кулисами. Он хлопал вместе со всеми, но не удержался от удивлённого взгляда в сторону Джули. Девушка в этот момент наклонилась к Биллу и, похоже, ничего не заметила. Вновь повернувшись к сцене, Джон задумался, уж не привиделось ли ему это несоответствие. Но что-то ему точно не пригрезилось. Джон ни за что бы не поверил, что грациозные и ловкие движения Шерлока были плодом его воображения, и неважно, возникало ли при этом странное ощущение неправильности происходящего или нет. Неожиданно Джон понял, что это лишь подтверждает все предположения, а теперь и то, что он потерял и надеялся вернуть. До конца представления Джон не мог спокойно сидеть на месте, и не мог сфокусироваться, даже когда представление подходило к концу. Он смял программку в руках, и, хоть взгляд его по-прежнему оставался прикованным к сцене, мыслями он уже был не здесь. Он надеялся, что Шерлок ещё не ушёл, и пытался придумать, о чём будет говорить, оказавшись под его дверью в надежде получить второй шанс. Прошли часы, а, может, лишь несколько секунд, когда вновь зажёгся свет, и Джули потянула его за рукав, чтобы стоя поаплодировать танцорам. — В гримёрки — по тому коридору, третья дверь направо, — прошептала она Джону на ухо, приподнявшись на цыпочках. — Спасибо, — удивлённо ответил Джон, хотя пора было уже привыкнуть, что у Джули чутьё на такие вещи. Билл перехватил его взгляд. — Не натвори глупостей, приятель. — Его брови взлетели вверх, почти к линии роста рыжих волос, а голубые глаза, казалось, светились беспокойством. Но он крепко встряхнул руку Джона и подтолкнул его к выходу из зала. Джон проскользнул мимо покидавших зал меценатов, протиснулся между увлечённо болтающей что-то старушкой и молодым человеком, которому, похоже, было неуютно в строгом костюме, извиняясь по пути. Как будто половина Лондона собралась посмотреть на это представление. А вторая половина, похоже, в нём участвовала. Даже в том коридоре, о котором говорила Джули, было не протолкнуться — там толпились девочки из балетной школы, в белых, как снежные хлопья, пачках, когда Джон протискивался через дверь. Сотни других людей, со следами грима на лицах, торопились выйти и раздражённо смотрели на Джона, который мешал основному потоку. Но таковы уж танцоры. Наконец, со вздохом облегчения, он добрался до заветной двери, но та открылась, едва Джон задел ручку. — Подумать только, самое, пожалуй, забавное совпадение в моей жизни. Серьёзное выражение лица, теплый взгляд, растрёпанные седые волосы. Человек казался знакомым, но… — Грег, Грег Лестрейд, — представился мужчина, протянув руку Джону и втаскивая его из коридора за дверь. — Моя дочь танцует в вашем классе. — О, точно, простите, простите. Рад, эм, снова встретиться. Лестрейд насмешливо фыркнул, даже не потрудившись сделать вид, будто его это убедило, и легко повёл Джона сквозь толпу, всё ещё направлявшуюся в противоположную сторону. — Вообще-то, я гораздо лучше знаком с вами через моего, эм, клиента. — Шерлока? — предположил Джон, чувствуя, как желудок делает восторженный кульбит. Грег кивнул, прежде чем наградить его полным отчаяния взглядом. — Он сейчас в крайне мрачном настроении, потому что вы разбили ему сердце или что-то вроде этого. — Полагаю, вы хотите, чтобы я это исправил, — чуть усмехнувшись, предположил Джон. Они с Лестрейдом отступили в сторону, пропуская двух хихикающих детей, которые бежали мимо с картонными мышиными масками на головах. Грег мельком ухмыльнулся, глядя на них, а потом посмотрел на Джона, прежде чем отвести взгляд. — Вообще-то я предположил, что вы пришли сюда именно за этим. Но да, я хочу, если вам будет легче… Джон рассмеялся, прежде чем успел что-нибудь ответить. Грег остановил его и отвёл в сторону. Выражение его лица снова было серьёзным, и хотя теплота из взгляда никуда не исчезла, он казался немного… печальным. Джон даже не успел удивиться, прежде чем Грег тихо продолжил: — Вы — его последний шанс. Он верит, что вы на это способны. И, мистер Уотсон, всё, что ему нужно… чтобы кто-нибудь поверил, что и он сможет, только и всего. Джон сглотнул. Радостное предвкушение неожиданно сменилось напряжением, но он кивнул, глядя Лестрейду прямо в глаза, и мягко, но уверенно ответил: — Я верю.***
Представление было одним из последних в уходящем сезоне, поэтому все стремились поскорее уйти из театра и хоть немного передохнуть перед началом праздников. Долго ждать, пока освободятся раздевалки, Шерлоку не пришлось. И, в конце концов, он опустился на свой стул, давая, наконец, волю дрожи в ногах. Красные глаза, спутанные волосы, бледная кожа под слоем грима. У него мелькнула мысль о том, что спать, наверное, нужно больше. И, пожалуй, стоило бы поесть. Впрочем, все размышления прервал стук в дверь. — Уходи, — со стоном отозвался Шерлок, уронив голову на руки. — Кое-кто хочет тебя увидеть, — раздался голос Грега. Шерлок и не подумал встать. — Отлично, меня только что можно было видеть на сцене. А теперь пошли этого желающего, кем бы он ни был, прочь. Послышался новый голос: — Это лучше, чем я ожидал. Шерлок застыл. Потом он вскинул голову, чтобы встретиться взглядом с голубыми, очень похожими на океан и столь же глубокими глазами, на секунду Шерлоку показалось, будто он тонет, потому что стало трудно дышать. — Ты чего-то ждал? — слова вырвались сами собой, как всплеском воды, потому что Шерлок точно не хотел их произнести. Они словно стали суше, соприкоснувшись с воздухом, и Джон с пониманием поморщился. Вспомнив. Шерлок заметил, как на секунду Джон взглянул на Лестрейда, и тот, кивнув в ответ, вышел. Когда дверь закрылась, Джон сделал один маленький медленный шаг вперёд, одновременно тяжело вздохнув. Тяжело, почему тяжело — из-за значения, важности чувств, — или всё дело в эмоциях, или… — Ты сам сказал мне об этом подумать. Пальцы Шерлока нервно пробарабанили по столешнице. — О чём? Разве ты не решил? — Он подчеркнул последние слова ударом костяшек о дерево, а потом, сжав кулаки, уронил руки на колени и перестал смотреть на Джона, не в силах больше выносить его взгляд. Заглядывать в эту бездну было пугающе. Глаза Джона были бескрайними морями. В них была глубина, но когда он смотрел на Шерлока, на поверхности будто возникал мягкий свет. — Я ошибся. Шерлок молчал. Затуманенным периферическим зрением он уловил, что Джон приблизился к нему. Легким шагом он пересек комнату и тихо продолжил: — Твоё выступление сегодня… — Напряжённое. Неуклюжее. Я слишком… — Нет, нет, ничего подобного. Шерлок, твой танец… — Джон нетерпеливо вздохнул, раздражённый собственной неспособностью подобрать слова, и замер около стула Шерлока, скрестив руки на груди. — Твой танец, — начал он снова, на этот раз медленнее, — напомнил мне о том, почему я вообще решил этим заниматься. Не удержавшись, Шерлок фыркнул. — О, Джон Уотсон, — тихо рассмеялся он, — ты даже не представляешь… Он поднял голову и перехватил взгляд Джона. — Я ошибался, — сказал Уотсон. — Не хочу больше ни о чём жалеть. Плавным скользящим движением Шерлок поднялся на ноги. Когда он развернулся, то почти возвышался над Джоном. И едва Джон поднял глаза, в их глубине, открытой и чистой, появилось что-то ещё. Неопределённое. Необъяснимое. Джон был не таким, каким казался на первый взгляд. — Я не имел в виду… Слушай, есть… множество, на самом деле, оговорок. И страхи. И травма никуда не денется, и… — Джон, — прорычал Шерлок. — Точно, прости, — Джон глубоко вздохнул. — Я бы хотел попробовать. С тобой. Если ты ещё не передумал. Шерлок шагнул ближе. — Может быть опасно, — пробормотал он, не сводя взгляда с лица Джона. Это был его последний шанс защитить и отстоять свое мнение. — Танцевать? Опасно? — в его голосе слышались нотки скептицизма. — Нет, — губы Шерлока чуть изогнулись в улыбке. — Танцевать в паре с Шерлоком Холмсом. Вот что действительно опасно. И на лице Джона расцвела улыбка, такая заразительная и собирающая лучики-морщинки в уголках его глаз, будто наполненная светом. — Меня предупреждали, — ответил он. Шерлок ощутил необъяснимый порыв. Он понятия не имел, что это было, даже примерно, но с нетерпением жаждал выяснить это, вместе с Джоном. Он улыбнулся, как Джон — живо и дерзко — чувствуя, как в душе начинает расти нетерпение. — В таком случае, начнём.