Минутная слабость

Вторник, двадцать второе декабря — Я пришлю тебе счет за моральный ущерб, если ты, черт возьми, не начнешь нормально считать до восьми. Шерлок почувствовал смутную обиду. — Я считаю до восьми, но твое движение все равно выбивается из такта, — запротестовал он, выпрямляясь в полный рост. Он давно заметил, что это частенько заставляет Джона отступить или разозлиться, и втайне рассчитывал на первый вариант. А получил, разумеется, последний. Не собираясь отступать, Джон шагнул вперед, в его личное пространство, взял Шерлока за руки и привычным, плавным жестом развел их в стороны. — Считай, — прошипел он сквозь зубы. Сталь в его глазах сверкнула ярко и жестко, не оставляя возможности возразить. Шерлок не мог нормально сопротивляться. В отместку он надменно выдохнул Джону в лицо, но все-таки сделал так, как тот просил — начал считать, капризно скривив губы: — Раз, два, три, четыре… — в том ритме, в котором они тренировались весь день и всю неделю. Между репетициями Шерлока перед финалом «Щелкунчика» и занятиями Джона им с трудом удавалось урвать время для совместных репетиций, и каждое мгновение было драгоценным, даже после того, как выключали свет. Приближались шумные и суетливые праздники. Джон, по-видимому, собирался навестить семью, а Шерлок свою старательно избегал, но, в любом случае, это был Новый год, а сразу после него — их выступление. Они почти полностью поставили балетную часть, но она все еще не выглядела полноценным, законченным танцем. Многое еще предстояло изменить. А свинговую часть и вовсе начать отрабатывать с нуля — им было нужно выучить огромное количество движений так, чтобы они стали инстинктивными и связными — такими, какие и необходимы для фристайла. Между ними с Джоном была естественная химия, и Шерлок это знал, чувствовал в каждом движении, когда удовлетворение пробегало по нейронам, а между ними летали искры, но этого, к сожалению, было недостаточно. Умом Шерлок понимал, что у них еще достаточно времени. Но не мог бороться с накатывающей паникой, паникой и разочарованием, которые будто сковывали конечности, когда у них что-то не получалось. Целый день у них ничего не выходило, и обычно Шерлок волновался, когда что-то не выходило, не важно, что именно. Но это?.. Он с досадой вырвал руки, когда тело отказалось выполнять простые команды, которые Джон подавал своим собственным телом. То, что обычно выходило естественно и полностью синхронно, не получалось и продолжало не получаться. — Будет логичнее, если я скажу, что принял наркотики и решил придумать новый танец, — пожаловался Шерлок вслух, шагая назад. Сквозь окна в потолке пробивалось яркое, веселое солнце, и Шерлок ненавидел его. Ради Бога, это ведь зима. Должно быть холодно, сурово и жестко — прямо как в их дурацком танце. — Что еще можно увидеть в твоей нелепой манере двигаться? Это не… — Эй, — предупредил Джон, но Шерлок уже завелся. — Это не красиво, не чувственно, не грациозно. Я просто верчусь на месте и время от времени машу ногами. — Эй! — теперь Джону удалось привлечь его внимание. За пару секунд желание Шерлока с горящими глазами развязать ссору превратилось в желание на коленях приползти с извинениями — насколько тяжелым и непривычным был тон Джона. Когда Шерлок обернулся, удивленно смотря, ничего не изменилось — ему, в отличие от Джона, расхотелось спорить. Он сглотнул, оторвав взгляд от Джона, и уставился на пол. — Напоминаю, — сказал Джон, и по спине от его голоса пробежали мурашки — таким мягким он был. Настолько, что невозможно слушать, — ты решил все это сделать, не я. Шерлок уже начал думать, что жалеет об этом, но он был достаточно умен, чтобы промолчать, потому что это не было правдой даже наполовину. Не об этом. И не о Джоне. Вместо этого он, тщательно обдумав, спросил: — Напомни мне, почему? Даже на расстоянии нескольких шагов он почувствовал, как ощетинился Джон. — Я не знаю... — Нет, Джон, — вздохнул Шерлок, когда напряжение от небольшой недосказанности между ними стало еще более ощутимым. — Почему ты согласился. Он видел замешательство Джона, затем — понимание, видел, как у него забегали глаза перед тем, как он опустил взгляд. Когда Джон перестал мрачно смотреть на него, плечи Шерлока расслабились сами собой, и Джон руками выпрямил их, мягко и плавно шагнув к стереосистеме. Забренчал медленный джазовый ритм, даже близко не похожий на типичные свинговые композиции, которые попадались Шерлоку. — Я начал с балета. Потом занялся бальными танцами, — сказал Джон почти в тему и повернулся к Шерлоку, слегка покачиваясь в такт музыке. Его плечи вздрагивали с каждым ударом музыки, каждый шаг вперед был медленным, плавным рывком, отдаваясь уколами в позвоночник Шерлока и практически вынуждая его отшатнуться назад. Когда Джон развернулся, его шаги и слова, казалось, переплелись в какой-то безумный орнамент, и он придвигался все ближе и ближе к Шерлоку, который замер, завороженный внезапным и неожиданным танцем Джона. — Но свинг отличается, понимаешь? Восемь, а не шесть. Быстрее, легче, смелее… В мелодии возникла пауза, Джон, услышав ее, напрягся — и Шерлок, почувствовав это, совсем оцепенел. И раздался взрыв: медные трубы и низкий, мурлыкающий бас одновременно ворвались в уши Шерлока и оглушили его. Но музыка шокировала не больше, чем Джон. Джон, человек, который стал одновременно цветом, движением и музыкой — из закрученного в спираль напряжения, которое, как теперь понял Шерлок, было позой полной и абсолютной готовности. Джон плавно прыгнул, подняв руки к небу, вытянув одну ногу вперед, а другую согнув. Его тело выпрямилось в струнку, как восклицательный знак, и вся его поза была нескончаемым криком. Как только его ноги коснулись пола, упруго и мягко, безмолвный крик смолк, и Джон закрутился в четком штопоре. Круги, поначалу узкие, становились все шире, и Шерлок так увлекся, наблюдая за ним, что даже не заметил, как близко друг к другу они были. Но дальше игнорировать расстояние было нельзя — Джон, закончив вращение, упал на одно колено перед ним, откинул голову и торс назад и широко раскинул руки, будто пародируя жест полной капитуляции. Шерлоку хотелось встать на колени перед ним. Хотелось аплодировать. Но он ничего не сделал и просто смотрел. Джон, тяжело дыша, открыл глаза. — Ты можешь это сделать, — сказал он между глубокими вздохами. Если он и сменил тон, то кобальта в глазах все равно было достаточно — эти глаза говорили: «Я в тебя верю». Шерлок сглотнул. — Я хотел бы попробовать еще раз, — выдохнул он, и яркая улыбка осветила лицо Джона. Не такая резкая, как недавняя вспышка, она медленно расплылась по его губам. Она расцвела. — Хорошо, — сказал он, восстанавливая дыхание. — Хорошо. Шерлок схватил его за руку и потянул вверх, прижимая вплотную к себе. — Хорошо, — повторил он, что было для него странным — обычно он не повторял чужие фразы, если от этого не было какой-то пользы. Он… Он забыл. Джон спутал все мысли у него в голове и теперь стоял слишком близко — так, что было тяжело думать и тяжело дышать, потому что каждый раз, когда Шерлок вдыхал воздух, то чувствовал, как скользит мягкий и прочный хлопок, и Джон… — Правда? — спросил Джон. Он почти смеялся, поэтому казался слишком суетливым и ошеломленным, но по его лицу Шерлок видел, что он абсолютно серьезен. Шерлок, не произнося ни слова, покачал головой, сжав руку Джона в пальцах, как в тисках. Джон облизнул губы. — Нет или ты не знаешь? — Мы можем просто потанцевать? — проныл Шерлок, но когда слова вырвались, они прозвучали неуверенно и тихо, а не нетерпеливо, как он предполагал. — Это лучше, чем разговаривать, — мягко согласился Джон. — Да, — энергично кивнул Шерлок. — Хорошо, — отозвался Джон. — Давай тогда еще раз пройдемся по движениям, которые ты уже знаешь. Хорошо? — снова спросил он. Снова повторение. Впрочем, это больше не раздражало. Это было мило. — Хорошо, — с облегчением повторил он. Джон положил ладонь на ребра Шерлока, и тот сжал его руку. Они сплели пальцы свободных рук, и рука Джона казалась такой маленькой на фоне ладони Шерлока. — Нет, ниже, — скомандовал Джон, опуская сцепленные ладони вниз с силой, которая с каждым днем все меньше и меньше удивляла Шерлока. Они замерли на небольшом расстоянии друг от друга. — Считай, — сказал Джон, и на этот раз Шерлок послушался. Попав в ритм, они стали раскачиваться из стороны в сторону. По команде Джона они сдвинулись вбок и назад, Джон быстрым движением повернул Шерлока, заставив сделать разворот под своей поднятой рукой. — Я все еще думаю, — сказал Шерлок, когда они вернулись в исходную позицию, — что для тебя разворот — слишком сложная штука, поэтому ты до сих пор выглядишь таким… — Замолчи, — перебил Джон, не нарушая ритм, продолжая легко двигаться из стороны в сторону. Впрочем, он, казалось, серьезно задумался, поджав губы. Его глаза двигались так же быстро, как и ноги. — Еще раз. На этот раз они шагнули в сторону, и Шерлок сделал разворот, но Джон подхватил его движение так, что они шагнули в разных направлениях, добавляя динамику, которая могла разнообразить скучный, стандартный номер. Шерлок начинал видеть, как маленькие дополнения и нюансы приносили результат, превращая короткий и бездушный танец в тот, о котором говорил Джон — отважный и смелый. Теперь Джон сделал разворот под рукой Шерлока, и они снова остановились на крошечном расстоянии друг от друга. — Меняемся, — пробормотал Джон, поворачивая в сторону Шерлока, а Шерлок держал его широко разведенные руки. Он на секунду отпустил его ладони, когда тот делал разворот, но почти сразу же снова поймал его пальцы. — А теперь твой… — Да, — кивнул Шерлок, предвкушая. Он прижал свою ладонь к ладони Джона и закружился под их сцепленными руками, а Джон утянул его в новый разворот. Когда они вновь оказались друг напротив друга, Шерлок спросил: — Чарльстон? — и Джон обхватил его руками для последнего, финального разворота, который они должны были сделать вместе, и прижался грудью к спине Шерлока. Шерлок слегка сместился в сторону, и они сделали такой же разворот, что и пару минут назад, но теперь рука Джона обнимала Шерлока, а их свободные руки по-прежнему были крепко сжаты. Шерлок чувствовал, как Джон легко дышит ему в ухо, как движется рядом с ним, и проблема была в том, что даже после того, как они перешли на чарльстон, руки продолжали неожиданно, резко и великолепно двигаться в одном ритме с ногами. Они молчали, повторяя разворот и на этот раз широко шагая вперед и назад, добавив вычурности движениям. Но когда Шерлок опустил руки, Джон сжал их своими. Тот яростно вел счет в уме, зная, что именно пропустил в прошлый раз, но его внезапно накрыло спокойствием, когда он увидел крепкие, уверенные руки партнера на своих бледных ладонях. Неожиданное спокойствие, глубокое и тихое, как океан, в котором Шерлок так боялся утонуть. Джон ввел его в разворот, и Шерлок легко прокрутился. Он вращался спиной вперед, полагаясь на собственную интуицию и интуицию Джона. И снова почувствовал смутное ощущение покоя, когда руки Джона обвились вокруг него, как лианы, одна скользнула по спине, другая сжалась на талии, и Шерлок откинулся на них, прогибаясь в спине. Одной рукой он сжал шею Джона, цепляясь за затылок, а другую поднял над головой. Он выгибался все сильнее и сильнее, Шерлок чувствовал, как его притягивает к земле, успокаивал только обхват рук Джона, которые поддерживали его. Джон держал крепко, и Шерлок изогнулся почти под прямым углом, не доставая нескольких миллиметров до пола. Он замер, чувствуя себя невесомым. Да. Идеально. — Шерлок, — дыхание щекотало его ухо. — Ты можешь открыть глаза. Шерлок приоткрыл их на секунду, чтобы вновь зажмуриться, когда Джон наклонился и поцеловал его. Он почувствовал, как закружилась голова, и все еще тяжело дышал после танца, и Джон мягко целовал его губы, будто воруя воздух. Его губы танцевали над губами Шерлока, легкие, как перышко, просто щекоча прикосновениями, пока кто-то не надавил, притягивая ближе — о, это была рука Шерлока, или нет, не его, его ладонь неловко перебирала вставшие дыбом волоски на шее Джона, удерживая его рот так восхитительно близко от своего. Джон мягко лизнул его губы, и Шерлок открыл рот, нетерпеливо напрашиваясь на большее, но почувствовал лишь короткое прикосновение гладкого языка к своему прежде, чем Джон отстранился, вырвав из горла Шерлока всхлип. Шерлок опасно задрожал, когда Джон начал выпрямляться и дернулся к нему, сжимая в руке его воротник и пытаясь притянуть ближе к себе. Но Джон, как всегда уверенный, как всегда твердо стоящий на ногах, отцепил его пальцы с тихим смехом, а затем аккуратно выпрямил обоих, снова вернув в стоячее положение. Теперь, отдышавшись, Шерлок смог посмотреть на Джона. Тот отвел взгляд в сторону, но ненадолго, и Шерлок видел, как в уголках его губ появилась заразительная улыбка. «Губ, — подумал Шерлок, — которые я целовал». Он заглянул в глаза Джона, такие отчаянно-синие, что один их взгляд, как выстрел, заставил Шерлока со стоном выплыть из оцепенения. — Я должен, — попытался сказать он непослушным языком, который отказывался двигаться, помня ощущение другого языка на нем, — я должен идти… У меня занятие. Лестрейд. Не могу опоздать, — он вырвался из рук Джона и рванул к выходу, чувствуя, как кружится голова, и едва не споткнулся о собственные вещи. Замешательство Джона, казалось, внезапно повисло в воздухе между ними. — Подожди, Шерлок, — он замялся. Шерлок, не останавливаясь, подобрал сумку и достал оттуда обувь — или, по крайней мере, попытался достать. Руки дрожали, и он ничего не мог с этим поделать. Тишина была слишком тяжелой. Дыхание Шерлока вновь участилось, отдаваясь быстрым шумом у него в ушах, будто прибой, который вот-вот поглотит его целиком. Когда он поворачивался к Джону, ему казалось, что он выныривает из-под воды, чтобы сделать глоток воздуха, и когда он обернулся, то будто попал в тихую, безопасную гавань. Джон все еще стоял на месте, как остров посреди огромной пустоты, в которой Шерлок его оставил. «Может, — подумал Шерлок, — может быть, он уже давно собирался это сделать». Он скользнул взглядом по линии плеч Джона, посмотрел на его слабо сжатые руки. Может, Джон тонул так же глубоко, как и он сам. — Шерлок, я не имею в виду… Ты не должен делать того, чего не хочешь, и я сожалею. Прости, если я переборщил или… — Нет, все нормально, — сказал Шерлок, выдавливая из себя слова. — Я на самом деле опаздываю. — Ради Бога, финал спектакля был вчера. Рождество через три гребаных дня. Они вряд ли будут возражать… — У меня есть обязательства, Джон, — вздохнул Шерлок. — Ты знаешь, как с этим в Академии. Джон переступил с ноги на ногу, потирая шею рукой. — Мы можем пого… Неважно, я просто думал, что… — он вздохнул, явно разрываемый противоречиями и устало потер руками лицо. — Увидимся, эм, завтра, да? Чтобы встретиться с Грегом? — он снова сменил тему, и Шерлок отвернулся. — Да. Я тебе напишу, — они стояли, не пялясь друг на друга, но и не отводя глаз. Джон был прекрасен, это было заметно даже краем глаза, и свет, который тот излучал, все еще обжигал уголок губ Шерлока. — Прощай, — добавил Шерлок, когда понял, что Джон ничего не ответит. Он отрывисто кивнул головой и, даже развернувшись к Джону спиной, продолжал чувствовать, как его взгляд скользит по позвоночнику, провожая его до выхода. Шерлок задрожал от зимнего ветра, когда дверь распахнулась со скрипом. Именно от этого, разумеется, а не от чего-то другого.

***

Среда, двадцать третье декабря — Что ты сделал? — Боже, я знаю, — застонал Джон, массируя лоб. Он забился в угол. Обычно вокруг было многолюдно, но сегодня почти пусто, потому что большинство родителей уже увезли детей на каникулы, поблагодарив напоследок. Взглянул через стекло — Бет все еще сидела перед зеркалом, со скучающим видом смотря перед собой. Джон ей сочувствовал. «Похоже, мы оба, — подумал он с нежностью, — слишком часто ждем Шерлока». Но у него были проблемы посерьезнее, и он забился глубже в темноту, прижимая телефон к уху. — Я знаю, это было глупо, и… — он резко замолчал, воздух со свистом вырвался из его груди с тяжелым вздохом. — Мне просто показалось, что это правильно, — признался он. — Господи, прошу тебя, избавь меня от чертовых подробностей. — Грег на другом конце линии, скорее всего, раздраженно потягивал пиво, злясь на все разы, когда ему приходилось ждать Шерлока Холмса. Шерлок должен был заехать и забрать их, чтобы они вместе смогли приехать к Лестрейду и окончательно закрепить последние детали перед просмотром, который будет… Господи, уже меньше, чем через две недели. Но Шерлока, разумеется, было невозможно найти. Может, это и к лучшему. Джон взглянул на руки, которые все еще дрожали после всего, что с ним случилось. Он перехватил телефон поудобнее, ожидая ответа от Лестрейда, который всегда давал своевременные советы. Джон успел к этому привыкнуть за их недолгую дружбу. Но Грег молчал, и Джону пришлось спросить сквозь стиснутые зубы: — Ну? Что мне делать? Ты знаешь его лучше, чем я. — Мы знакомы уже пять лет, но нет, я его не знаю, — ответил тот, наконец. — Грег, — разочарованно простонал Джон. — Ты должен был сказать что-нибудь полезное! — Что именно, приятель? Это самое полезное, что я могу сказать, — тепло в его голосе помогло Джону перестать паниковать и вернуло спокойствие, которое он потерял окончательно, думая о поцелуе. Господи, поцелуй. Необычные и красивые губы Шерлока так необычно и так красиво двигались под его губами, с такой невинной жаждой, что это разбивало ему сердце… — Джон? Джон, давай, послушай меня. Ты, наверное, знаешь Шерлока лучше, чем кто-либо. Может, даже лучше, чем этот сумасшедший придурок знает самого себя. Дай ему время. Ты найдешь, что сказать. — Джон? — Это был другой голос — другой, но очень, очень знакомый. Джон обернулся, чтобы посмотреть на него. Шерлок стоял, прислонившись к открытой двери. Рядом выглядывала Бет. В слабом свете, который просачивался в темноту Джона, было видно, как вокруг их голов летали пылинки. — Я тебе перезвоню, — прохрипел Джон и резко сбросил звонок. Он выпрямился, смотря на Бет. — Ты готова идти? — спросил он ее вместо того, чтобы заговорить с Шерлоком. Она вздохнула, закатила глаза и исчезла из дверного проема. Шерлок остался один, все в тех же лучах света, в то время как Джон был в угольно-черной темноте комнаты. Когда Шерлок зашел внутрь, то света стало намного больше. А потом свет будто пропал полностью, словно Шерлок был огромным зверем, который проглотил солнце, потому что свет прекратил свое существование лишь одним щелчком замка в руке Шерлока. — Джон, я хотел… — начал было он, но Джон издал странный звук, который, пусть Джон и не произнес ни слова, все равно остановил Шерлока. Тот уставился на Джона, разглядывая его все с тем же пристальным вниманием. Джон боролся с желанием заерзать на месте, вздрогнуть или отвернуться. Вместо этого он, собравшись с духом, шагнул навстречу Шерлоку. — Это не самое подходящее место, — пробормотал он. Шерлок посмотрел на него сверху вниз. Без света Джон не мог ничего вычислить по его лицу и видел только пустой взгляд, который ничего ему не говорил. Не все люди умели так же хорошо читать других людей, как Шерлок. Господи, этого было достаточно, чтобы вывести из себя любого человека. Но чем ближе Джон подходил, тем больше нюансов он видел, крошечные детали будто выплывали из черной дыры, преодолевая силу тяготения. Ресницы Шерлока задрожали, когда Джон вошел в его личное пространство, он мягко открыл рот, повернув голову к Джону, и задышал чаще. Джон подошел так близко, что мог обнять его, так близко, что захотел это сделать и окончательно все разрушить. Джон наклонился, скользнув рукой мимо талии Шерлока к двери. — И не время, — сказал он, ненавидя то, как жалко прозвучали эти слова. Шерлок был спокоен, даже спокойнее, чем тогда, когда Джон на самом деле поцеловал его. Резким движением он повернул ручку двери и открыл ее, вновь залив комнату светом, который скрыл темные полы его пальто. Джон сглотнул и последовал за ним. — Ты встречаешься с мистером Джоном? — выпалила Бет. Она сидела в кэбе напротив них, ее глаза были полны решимости, а нижняя губа чуть-чуть выпирала. Повисла тишина, заполнив пустоту между ними. — Нет, — наконец сказал Шерлок. Он подумал, что это прозвучало неправильно, как вопрос, а его вряд ли интересовал ответ, потому что нелепо было бы даже предполагать такое, и ему стоило бы… Бет перестала дуться, на ее лице появилось недоумение. — Но вы всегда вместе. Шерлок сощурил глаза. — И на занятиях он всегда говорит о тебе, — вздохнула она, поднимая глаза вверх и отчаянно мотая головой. — Конечно же, ты должен быть с ним. Шерлок, одновременно интересуясь, где она научилась таким выражениям, и пытаясь успокоить рваное дыхание, решил, наконец, прервать нелепый допрос. Откинувшись на спинку сиденья, он поднял подбородок. — Мы партнеры. Партнеры по танцу. — О. — Её глаза округлились от искреннего удивления, как будто это было для нее новостью. — Ты танцуешь балет? Шерлок почувствовал, как очень, очень самодовольная улыбка расплылась по его лицу. — Да. — Но ты никогда не танцуешь па-де-де. Никто не хочет танцевать па-де-де с тобой. Улыбка исчезла. Джон, сидящий рядом, шумно выдохнул через нос. Шерлок развалился на сиденье, повернув голову к окну. — Очевидно, что это не имеет значения. И это не только балет. Мы танцуем свинг, — ответил Шерлок. Бет задохнулась от смеха. — Ты свингер? Но ты его не танцуешь, это все знают… — Бет! — резко окликнул ее Джон. Кэб замедлился, останавливаясь. — Хорошо, что мы приехали, и спасибо Богу — если бы я послушал это еще минуту, я бы выпрыгнул в окно. Шерлок устремил на него взгляд, полный живого интереса. — Действительно? — Господи, Шер.. Нет, конечно, нет! — он повернулся к Бет и устало улыбнулся, но сказал ей серьезным голосом: — То, как много я говорю о Шерлоке, — не твое дело. — Но вы говорите о нем, — сказала Бет, и Шерлок, уловив озорной блеск в ее глазах, почувствовал смутное отвращение. — Прибыли, — вмешался таксист. — Все, хватит, я доставил вас, — он демонстративно похлопал по счетчику на приборной панели. — Да, прошу прощения, — извинился Джон, подвигаясь вперед, чтобы заплатить. Шерлок воспользовался моментом, чтобы внести в каталог румянец Джона, еще один оттенок цвета, который он увидел на его щеках. Он нахмурился. Он знал разницу между красными пятнами на груди Джона после длинной партии свинга, знал гладкие, стремительные линии розового, которые ползли по его шее, когда он делал разминку, знал, как краснеют его щеки, когда он смущен, и это было больше, чем… — Выходите из моей машины, ради Бога, — прервал таксист его мысли. Шерлок бросил на него высокомерный взгляд, но этот взгляд был ничем по сравнению с тем, как он взглянул на Бет, когда она потянулась к нему на пути к двери и прошептала с ревнивым ликованием: — А ты на него пялишься. Шерлок подумал, что такого не было, и что лучше предотвратить катастрофу до того, как она произойдет. Он бросил на нее злой взгляд через плечо, отвернувшись так, чтобы Джон ничего не заметил. Бет выглядела абсолютно невинно. Шерлок подумал, что Лестрейд, наверное, в чем-то прав, говоря о ней с восхищением. Они втроем поднялись по лестнице. Им не пришлось даже звонить в дверь — Лестрейд ждал их, прислонившись к косяку, и выглядел одновременно злым и веселым. — Знаешь, — небрежно протянул он, — я разработал специальную систему вопросов, чтобы ни ты, ни кто-либо другой не смог похитить мою дочь. Но не смог ничего придумать для того, чтобы о ней не забывали. — Я был занят, — отозвался Шерлок, махнув рукой. Лестрейд не обратил на него внимания, вместо этого поманив Бет к себе, и та радостно шагнула в его объятия, крепко прижавшись. — Что скажешь, малышка? Простим его? — Только если мне разрешат посмотреть на репетицию. — Она пыталась продолжать дуться, но в карих глазах, ставших такими честными при виде отца, была надежда. Лестрейд рассмеялся, и даже Джон коротко усмехнулся. Шерлок фыркнул, подталкивая всех к дому. — Ну? — спросил он, поднимаясь. — Нам разве не нужно кое-что обсудить? За его спиной неловкое молчание разбивалось тяжелыми шагами по лестнице. Поцелуй Джона все еще покалывал губы, невысказанные горькие слова шипели в горле, безумное окончание танца до сих пор гудело в голове — все это необходимо было выплеснуть наружу, чтобы не взорваться. Это было просто невероятно глупо. Он кинул пальто на спинку одного из стульев, стоящих в столовой Лестрейда, и сразу сел за стол, сложив на него ладони. Уставился на лежащие перед ним документы Лестрейда. Конкурсы, договора, контракты… Он закрыл глаза, и звуки людей, находящихся в кухне, шепотом доносились до его ушей. — А ты… — он услышал, как мягко и тихо спросил Лестрейд, и Джон резко, но так же тихо оборвал его: — Не надо. Шерлок открыл глаза и не отрываясь смотрел на аккуратно напечатанное черной краской на белых листах имя Джона, пока Джон и Лестрейд занимали свои места. Из комнаты Бет доносился приглушенный шум телевизора, разбавляя тишину. Наконец, Лестрейд, кашлянув, начал. — Хорошо. Перейдем к делу? — Я решил, что хочу выполнить то же самое на пуантах, — объявил Шерлок. Он в самом деле решил это. Около двух секунд назад. Глаза Джона, казалось, вот-вот вывалятся из орбит. Лестрейд был в таком же шоке. — Прости? — Джону удалось выговорить это лишь спустя время. — Мы даже не… Ты — мужчина, — фыркнул он. Шерлок усмехнулся, пожав плечами. — Ты слишком традиционен. Французы сейчас любят все экспериментальное, поэтому я хочу попробовать что-то смелое и необычное. — Тогда я повторюсь: мы это не пробовали, — возразил Джон. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Лестрейд бросил на Шерлока предупреждающий взгляд. Шерлок решительно настроился игнорировать его. — Ты и без этого достаточно мной помыкаешь, разве нет? — Шерлок, ты помнишь, — прервал его Лестрейд, положил ладони на стол, — что у вас осталось всего две недели? Ты уверен, что… — Да, — Шерлок уперся взглядом в Джона, который не сводил с него глаз, скрестив руки на груди и тяжело смотря в ответ. — Мы готовы к вызову, правда? Джон вздернул подбородок и промолчал. Этот человек приводил его в ярость. Лестрейд несколько напряженных секунд смотрел на них, а потом провел рукой по волосам и вздохнул. — Ладно, хорошо, давайте перейдем к другой теме… Вы наконец-то получили официальное время на просмотре. Вы будете выступать на главной сцене в четыре часа вечера шестого января — с днем рождения тебя. Шерлок снова поднял глаза на Джона, коротко взглянув и тут же отвернувшись. Джон с непонятной жесткостью в голосе спросил: — Твой день рождения? Шерлок почувствовал, как внезапно потеплели щеки, и ответил, встряхнувшись: — Какое это имеет значение? — Боже, да никакого, просто… перестань принимать всё на свой счёт. — Могу возразить, потому что день рождения как раз очень личная вещь. Джон неопределённо фыркнул, прежде чем вновь развернулся к Лестрейду. На тёмном фоне его сцепленные руки казались слишком белыми. — Что ещё? — коротко спросил он. Ну вот. Так-то лучше. — Хмм, — Лестрейд молча прочитал, быстро пробегая взглядом по листу, потом перевернул его и постучал пальцем по двум напечатанным там параллельным линиям. — Ничего, только чтобы вы прочитали и подписали. Здесь его обязательства по контракту, если его примут, процедура просмотра для вас обоих… всё в таком духе. — О, просто отлично, очередные бумажки. — Шерлок подписал, даже не взглянув на них. За свою жизнь он заключил сотни контрактов, вряд ли этот будет от них слишком отличаться. — Когда с этим разберёмся, сможем обсудить поездку. Я всё забронировал, нужно, чтобы вы посмотрели, а потом поговорим… про Вашингтон… верно, Джон? Джон сначала внимательно читал контракт, но теперь с любопытством и отчасти волнением смотрел на Шерлока. — Ты ведь понимаешь, что привязываешь себя к ним этим контрактом, как только подписываешь его? К их правилам, их расписанию, репетициям… — Очевидно. — Нет, Шерлок, послушай, — Джон раздражённо вздохнул. — Тебя могут просто не отпустить. На наши соревнования, — добавил он, когда во взгляде Шерлока не промелькнуло и тени понимания. О. Взгляд Шерлока сосредоточился на документе в том месте, на которое указывал Джон, скользнул по строчкам с обязательствами, требованиями и прочей чепухой. Пожав плечами, он снова оттолкнул контракт прочь. — Я уверен, что смогу выбраться. Они поймут. — Аура беззаботности, которой он был окружён, начала меркнуть, но Шерлок упрямо цеплялся за её остатки. Он не хотел думать ни о своём просмотре, ни о соревнованиях, ни о том, что может произойти, когда всё это закончится. Лестрейд с Джоном переглянулись, и Шерлоку неожиданно показалось — безо всякой причины — будто он смотрит на них сквозь стеклянную стену. Это стало последней каплей. — Что? — он очень надеялся, что острые, как нож, интонации смогут разрушить эту стену . — Ты ведь понимаешь, что кроме тебя у меня нет вариантов? — тихо напомнил Джон в конце концов. Потрясающе, как от нескольких слов Джона, произнесённых так мягко, всё разлетелось на осколки. — Мне нужны эти соревнования. Мне нужно, чтобы ты выполнил свою часть сделки, иначе… Шерлок неестественно выпрямился. — Ага, — резко перебил он. — Так вот, что это для тебя. Сделка. — А чем ещё это должно быть? — яростно зашипел на него Джон, сорвавшись. А Шерлок просто думал, сможет ли ранить достаточно, чтобы эта ярость, до сих пор видимая только в моменты страстного танца, выплеснулась наружу. — Потому что я сейчас получаю кучу смешанных сигналов. Лестрейд поднялся из-за стола. — Боже, я пойду чая заварю, — прозвучало немного отчаянно, но после этих слов он скрылся на кухне. — Как по-британски, — заметил Шерлок, но Джон не рассмеялся. Он устало смотрел на Шерлока, сжав кулаки, под его глазами залегли тени. Шерлок сглотнул. — Ты пытаешься меня разозлить? — А получается? — Он надеялся, что голос не выдал того напряжения, которое он чувствовал, и небрежно кашлянул. — Да! — рявкнул Джон, а потом, сделав над собой усилие, взял себя в руки. — Я не понимаю. Зачем тебе выводить меня из себя? Шерлок пожал плечами. — Так для тебя это всё какая-то игра? — раздражённо фыркнул Джон. Снова пожал плечами. — Боже, я не могу… — Джон спрятал лицо в ладонях и сильно потёр глаза. — Если ты не намерен со мной общаться, то в чём смысл? Зачем мы это делаем? На этот раз встал Шерлок. Его злость просто зашкаливала. Резко развернувшись, он подошёл к окну и замер там с напряжённо прямой спиной, наглядно передавая Джону послание, в котором, как он надеялся, ясно читалось «держись подальше». Уж лучше это, чем то, что пытались сообщить трясущиеся руки, когда он опустил взгляд на раскрытые ладони. — Мы танцуем. Этого общения вполне достаточно. Потом мы забудем всю эту чепуху. Джон удивлённо и с горечью хмыкнул. — Так это… это всё для тебя чепуха? Ему понадобились все силы, чтобы не ответить. За спиной раздались шорохи, звук накинутого на плечи пальто, позвякивание ключей в кармане, тяжёлые шаги. — Так для тебя это ничего не значит. Предательская часть его мозга буквально вопила о прямо противоположном. Но разве не было оно так же опасно? И разве не поэтому он должен был покончить с этим здесь и сейчас? Он закусил губу. На миг все звуки замерли. Джон замер на верхней ступеньке, наверное, оглянувшись на него в ожидании ответа. — Шерлок, пожалуйста. Я прошу тебя как друг, поговори со мной. Он почувствовал привкус крови. — У меня нет, — проговорил он и собрал всё своё мужество, чтобы закончить, — друзей. Джон замолчал, будто его ударили. Потом, чуть дрожащим голосом, тихо сказал: — А знаешь, что? К чёрту. Всё к чёрту. Можешь позвонить, когда перестанешь вести себя как ребёнок. Потом был звук торопливых шагов на лестнице, открывшейся двери, которую секунду спустя громко захлопнули — и Джон исчез среди лондонских улиц. Почти сразу Шерлок упал на ближайший стул, потому что ноги его не держали, а Лестрейд появился с тремя чашками горячего чая в руках, который по пути из кухни чуть не расплескал. Взглянул с порога на Шерлока, на пустующее место Джона и снова на Шерлока. — Что ты сделал? — осторожно подбирая слова, произнёс он. Обожжённые горячей водой пальцы стали почти такого же красного цвета, как и его лицо. Не отрывая взгляда от двери, Шерлок прошептал: — То, что было необходимо. Но на языке после этих слов ощущался не сладкий привкус облегчения. Только горечь. Шерлок поднял голову. Он и не заметил, как кружки исчезли, а Лестрейд сел напротив и теперь обеспокоенно смотрел на него. — Ты уверен? Шерлок, не в силах произнести ни слова, только едва заметно качнул головой. Со вздохом Лестрейд отклонился чуть назад, взглянул на потолок, а потом вновь сосредоточил своё внимание на Шерлоке. — Может, объяснишь в двух словах? Шерлок помотал головой, а чтобы избежать настойчивых расспросов, нетерпеливо произнёс, подавшись вперёд: — Нечего объяснять. Мы не можем… — он приглушил голос, — сближаться, так не лучше ли разорвать всё сейчас и избежать боли в будущем? — Ты так говоришь, словно боль — заведомо определённая неизбежность. — Лестрейд, — сардонически улыбнувшись, Шерлок приподнял бровь, — ты-то должен знать, что так и есть, если отношения касаются меня. — А ты не пляшешь вперёд музыки? Или как там говорят… — Нет. Это основано… на прошлых танцах. И все эти шаги мне знакомы, — он произнёс это с загнанной осторожностью, тщательно подбирая слова. — Доводилось танцевать. — Ну ладно. Только ты забыл про новый элемент, — Лестрейд честно и открыто улыбнулся, когда Шерлок поднял голову. — На этот раз у тебя есть партнёр. Партнёр. Это был идиотизм, глупость, полная ерунда, но сердце в груди забилось быстрее. — У меня и раньше были… партнёры. — Но никто ещё не соглашался танцевать с тобой до конца, — Лестрейд со стоном взмахнул руками. — Я сдаюсь. Суть в том, что Джон по тебе с ума сходит и, подозреваю, это взаимно. Он первый в тебя поверил, и бога ради, если вся эта хрень из-за того, что ты себе навоображал душевную травму или ещё какую ерунду, то меньшее, что ты можешь сделать сейчас, это поверить в него. Шерлок вспомнил, как предложил Джону участвовать в своём плане. Вспомнил, как тот выбежал прочь, но потом нашёл его и вернулся, переступил через свою гордость и попросился назад. Вспомнил всё то невозможное, что он требовал от Джона: прыжки, повороты, вращения — всё это Джон взваливал на свои плечи с целеустремлённостью, не важно, что было в прошлом. Тяжкий груз. Новый. И Шерлок снова и снова. Сильные руки на его талии. Падение в поддержке больше напоминало полёт. — Короче, — продолжал Лестрейд, — пока ты хотя бы не извинишься за… себя, партнёра у тебя нет, а этого ты себе позволить не можешь. И я тоже, если подумать. — Или я, — вклинился в их разговор третий голос. Оба повернулись: Бет в пижаме и с одной из забытых чашек чая в руках наблюдала за ними от дверей. — Я всё ещё не видела вашей репетиции. Ни за что не пропущу такое странное партнёрство. — Странное, да? — повторил Лестрейд. Бет забралась к нему на колени, и он поцеловал её в макушку. — Только если это значит лучшее. Потому что они лучшие, знаешь ли. — Это мы ещё посмотрим, — сдержанно ответила Бет, глотнув чая. — Но что мне сказать? — недоумевал Шерлок. — Я уверен, слова сами придут на ум. Шерлок тихо фыркнул и потёр глаза. — Слова немного не по нашей части. — Так станцуй их, — сказала Бет. Подняв голову, Шерлок взглянул на неё сквозь упавшие на глаза пряди, но нет, там не было задорной ухмылки, вместо этого на лице Бет читалась удивительная для ребёнка серьёзность. — Что ты имеешь в виду? — рискнул уточнить он. Бет села прямо, довольная, что всё внимание теперь сосредоточенно на ней. Было непривычно, что так на него смотрит ребёнок. Непривычно и немного… неуютно, словно заглянул в зеркало — те же напряжение и страсть в широко распахнутых глазах. И Шерлок подумал, что к Бет Лестрейд стоит относиться внимательнее, потому что она, похоже, знала его лучше, чем кто-либо. Ну, кроме Джона, пожалуй. — Мистер Джон как-то говорил об этом на занятии. «Мы говорим танцем, общаемся с его помощью». Так почему бы тебе не высказать всё тем языком, который вы оба понимаете? — Бет, — искренне произнёс он, — а ты не так глупа, как я думал. Она обиженно прищурилась, но Шерлок уже не обратил внимания. В его ушах всё ещё звучали ее слова, подгоняя разгорячённую кровь, когда он торопливо встал. — Я должен пойти за ним. Позади раздался странный звук, будто кто-то кому-то дал пять. — А знаешь, — заметил Лестрейд, подходя к двери следом за ним. — Существует ещё один универсальный язык. Шерлок почувствовал, что краснеет. — Заткнись, — с этими словами он выскочил на улицу, шлёпая по сырым ступенькам крыльца, и бросился на поиски Джона. Впрочем, сбегая по ступенькам, Шерлок расслышал вопрос Бет: — А что это за язык? Лестрейд вздохнул. — Любви, дорогая. Эти два идиота влюблены.

***

Джон сидел в «Эмбер» и одаривал суровым взглядом каждого, кто рисковал подойти слишком близко. Он яростно смотрел на дверь, на танцоров, на рождественские украшения на стенах, потом снова на дверь и совершенно точно не думал, придёт ли за ним Шерлок. В конце концов, тот получил, что хотел. Джон разозлился и унёсся прочь из квартиры и из его жизни, а ведь именно этого Шерлок и добивался. Хотя Джон даже примерно не представлял, почему. «Не стоило давить на него, — думал он. — Но ведь я хотел только поговорить. Всего лишь поговорить». Он стиснул в пальцах стакан, представляя вместо гладкой прохладной поверхности что-то живое. Лёгкие, грудная клетка, тело в движении. Шерлок вообще-то никогда с ним не говорил, даже после той первой репетиции. По крайней мере, не словами. Ему нужно было станцевать это всё. И он думал, что станцевал. В конце концов, потому он его и поцеловал. Ну, по крайней мере, никого из знакомых сегодня не было в клубе. Джон окинул зал ленивым взглядом. Он давно не приходил сюда с друзьями, и бог знает, сколько вопросов у них накопилось. «Присоединюсь к их клубу», — подумал Джон, заказывая ещё виски. Лучшего виски из того, что было в баре, потому что… а почему, чёрт возьми, нет? А ещё из-за строгой политики трезвости, которую Шерлок установил на время репетиций. Что-то насчёт «превращения и без того глупых людей в совершенных идиотов с добавлением ароматов пивоварни». Пожалуй, вот он — плюс в том, что всё кончилось. Он выпил залпом, с удовольствием ощутив, как жжение прокатилось до самого желудка. Как человек, хорошо знакомый с баром, он точно знал, что этого недостаточно, чтобы ему начали мерещиться всякие вещи. Глаза Шерлока, кошачьи, серо-зелёные, ледяные, но такие горячие, не отрываясь смотрели на него с противоположного конца барной стойки. У Джона отвисла челюсть, но изучающий взгляд уже скользнул в сторону. Отсутствие интереса, которое Шерлок демонстрировал, небрежно прислонившись к барной стойке бедром и опершись одной рукой, почти — только почти — обмануло Джона. Но если тот и умел понимать что-то так же хорошо, как понимал Шерлока, так это его тело. И если в гостиной Лестрейда что-то казалось просто странным, то теперь оно выглядело совершенно… неправильным. «С другой стороны, — подумал Джон, чувствуя, как рядом с теплом от виски и злости, в животе разливается новое ощущение, — было ли оно ошибочным». На секунду, пусть лишь для того, чтобы прояснилось в голове, он вспомнил о злости, позволив ей как вулкану подняться на поверхность. Шерлоку всегда недоставало понимания границ дозволенного, но это, это было… Если он намерен и дальше копаться в его самоуважении или чувстве защищённости, Джон с удовольствием продемонстрирует, к чему это может привести. Смотрит, как Джон запивает горечь в любимом клубе, в котором стал своим задолго до того, как услышал имя Шерлока. Выброшенный туда, где он был в начале. В безвыходной ситуации. Вот засранец. Джон грохнул пустым стаканом о стол. — Ещё одну, пожалуйста. Бармен, когда подошёл налить ему ещё виски, украдкой бросил взгляд через плечо, а потом посмотрел на Джона, приподняв бровь. — Собираешься ему врезать или зацеловать до беспамятства? — Типа того, — согласился Джон и одним глотком осушил стакан. А затем, шагая в ритм с быстрой мелодией, льющейся из колонок, обошёл барную стойку. Отказ, целеустремлённость и холодный огонь… это квинтэссенция свинга. Шерлок напряжённо застыл, когда Джон коснулся его плеча, а потом очень медленно повернулся на выдохе. Джон дёрнул подбородком, указывая в сторону танцпола. Спустя ещё одну обжигающе бесконечную секунду Шерлок коротко кивнул. От барной стойки они отошли вместе и направились в самый центр танцующих, взлетающих ног, подъёмов. Сердце Джона никак не желало биться в унисон с ритмом ударных. Как и раньше, он чувствовал на себе взгляды посетителей, тех, кто раньше им восхищался, а теперь взял привычку смотреть на него с жалостью и осуждением. Впрочем, теперь, когда толпа, словно море, всё шире расступалась вокруг него, у всех от недоумения распахивались глаза, а шепотки вопросов становились всё громче. Вопросов, на которые Джону Уотсону предстоит ответить через несколько коротких секунд. К добру или худу. — Он вернулся? Джон Уотсон снова танцует? — А что за высокий парень с ним? Заводная кукла, ты нашла своего создателя? Джон коснулся спины Шерлока между лопатками, Шерлок положил руку ему на плечо. Но так не пойдёт, поэтому, когда они взялись за руки, Джон воспользовался случаем и дёрнул Шерлока ближе к себе. — Доверься мне, — прошептал Джон ему на ухо, обдавая ароматом виски. Почувствовал щекой выдох, а потом движение кудрей, когда Шерлок кивнул в ответ. Отстранившись, чтобы создать подходящую дистанцию, он посмотрел в глаза Шерлоку, слегка кивая головой в такт. Они качнулись назад, словно беря разгон, и сорвались в движение. И тогда спор, соревнования, да и всё остальное отошло на второй план. Шерлок — не Шерлок, а Джон — не Джон, потому что они оба исчезли, превратившись в нечто большее. Рядом с ним было живое тело, как будто наэлектризованное. Оно сияло так, что Джону вспоминались фейерверки, молнии и предупреждающие знаки высокого напряжения, которые заставляли людей держаться подальше. Что-то слишком необузданное, чтобы касаться его. «Я тебя приручу, — говорили руки, лежащие на талии этого дикого создания. Недоверие заставляло его сопротивляться, пытаться вырваться, он так давно противился этому… до недавнего времени. — Если ты мне позволишь». Джон притянул его ближе, отчаянно желая почувствовать движение каждого его атома. Шерлок повернулся под его рукой, и когда их руки снова встретились, Джон заставил его сделать глубокий наклон назад, и Шерлок подчинился, откинув голову и обнажая белую кожу шеи. — Мы сделаем поддержку, — выдохнул Джон в напряжённую кожу. — Русскую[1]. — Общий танцпол, — напомнил Шерлок. — Не цепляйся за традиции, — усмехнулся Джон, прижавшись губами к его уху. На долю секунды Шерлок поднял голову и посмотрел на него, тихо и неподвижно. Но потом опустил обратно. Доверился. Джон поцеловал бьющуюся жилку пульса, и Шерлок обмяк. Крепко схватив за предплечья, Джон поднял его обратно, а затем широким движением развернул, вызвав бурное ликование зрителей и остальных танцоров, пока Шерлок всё вертелся и вертелся. Затем Джон вновь оказался рядом с Шерлоком и поймал его со спины. Вместе они на несколько тактов выбрасывали ноги вперёд-назад, вперёд-назад, в тандеме чарльстона. И даже когда бешеный ритм так и стелился им под ноги, грозя выбить из равновесия, они продолжали двигаться удивительно синхронно. Джон прижимался грудью к спине Шерлока, их руки были сцеплены. Он чуть сжал ладони Шерлока. А затем нажал чуть вперёд и вверх, и Шерлок понял подсказку. Коротко выдохнув, он взмыл вверх, на высоте подъёма выполнив почти идеальный поперечный шпагат, а Джон в этот же момент выбросил ногу вперёд. Всего секунда, но казалось, будто прошла целая вечность, Шерлок застыл в воздухе, как электричество, которое гудело напряжением между их телами в каждом идеальном движении. Какая-то отстранённая часть, бывшая Джоном, смотрела на выгнутую спину Шерлока в серой футболке для танцев и чувствовала, как внутри что-то переворачивается от совершенства открывавшегося ему вида. Шерлок коснулся пола, и они опять завертелись, меняясь местами, выбрасывая ноги, сходясь и расходясь, выполняя поддержки. Пока, выйдя из очередного захватывающего дух вращения, Шерлок не сказал: — Переворот. Доверься мне. И на миг сжал его ладони. Джон всё ещё был будто вне своего тела, точнее, где-то слишком глубоко внутри, только дыша и существуя, но какая-то его часть посмотрела на Шерлока. Заглянув в его глаза, Джон перехватил ответный взгляд, словно это Джон, завертевшись, чуть не вылетел с площадки, а рука, которую протянули ему, чтобы втащить обратно, принадлежала Шерлоку. Взгляд Шерлока врезался в его, как солнечный свет в толщу морской воды. Что ж, Джон крепче его схватил. Тонуть — так вместе. — Кей-флип[2], — согласился Джон. — Правое плечо, — и после ещё нескольких базовых шагов они синхронно вдохнули. Джон притянул Шерлока ближе и, как только тот положил руку ему на плечи, подхватил его правой рукой под мышку. Устойчивее встав на полу, Джон слегка наклонился, и Шерлок сделал переворот, перенеся вес тела над его плечом. Джон снова выпрямился, а Шерлок, вместо того, чтобы встать на ноги, на короткий миг замер почти перпендикулярно Джону, а потом оба наклонились вперёд: ладонь Шерлока коснулась пола, пока Джон уверенно удерживал его на весу за талию. Джон чувствовал, как колени Шерлока прижимаются к его спине. Было очень важно не слить концовку, но чтобы выпрямиться им нужно было приложить немалые усилия. Как взрыв энергии, всей, какая была. Причём всё, в буквальном смысле, лежало на его плечах. Но Шерлок сделал себя невероятно лёгким — все шесть чёртовых футов его роста ничуть не замедлили Джона. Шерлок распрямился со всей грацией, которую ему привил балет. Сделав глубокий вдох, Джон, воскликнув, выпрямился и повернул Шерлока, опуская его на пол сбоку от себя, и всё. Они сделали переворот. Они стояли, пытаясь осознать то, чего только что добились. Клуб взорвался шумом. Музыка утонула в овациях и восторженных выкриках похвалы и требований повторить. И всё это было для них. Они всё ещё обнимали друг друга за плечи, и Джон потрясённо прислонился к Шерлоку. Оказавшись на полу, тот сначала по инерции отшагнул назад, но теперь тоже подался навстречу. Джон чувствовал, как учащённо поднимается и опускается худая грудь Шерлока. И почувствовал, когда ритм изменился — Шерлок тихо засмеялся. Подняв голову, Джон встретился с ним взглядом. Встретил его… всем. Именно об этом и говорил ему Шерлок. Руки и ноги, грация и готовность в каждом движении их танца — всё. И, будто очнувшись от сна, Джон почувствовал прикосновение Шерлока. Кончиками пальцев тот гладил его по щеке. Не разрывая зрительного контакта, Джон чуть повернул голову и поцеловал подушечки пальцев. Шерлок сглотнул. — Прости, — пробормотал он так, чтобы слышно было лишь им двоим. — Да. Глаза Шерлока были чистейшего голубого цвета. — Поехали ко мне домой, — сказал Шерлок. — В постель. И Джон ответил: — Да.