Дневники Мастодонтов

- Повернись ко мне спиной, я хочу осмотреть раны. - Скалли отодвинула остатки своего обеда и требовательно посмотрела на Малдера. - Всё в порядке... ничего серьёзного. Думаю, всё уже зажило, - солгал он и своровал недоеденную сливу с её тарелки из коры. Она приподняла бровь и поманила его пальцем, давая четко понять, что он так просто от неё не отделается. Фокс положил сливу и, притворяясь раздражённым, повернулся к ней спиной. Пальцы Даны проворно ощупали его раны. По правде говоря, он иногда тайно наслаждался её манипуляциями. Не во время расследований, гоняясь за людьми-мотыльками, дикими женщинами или действующими с одобрения ЦРУ террористами, а так, как сейчас, когда никуда не надо идти, и нет никаких важных дел. Ему нравилось чувство защищённости, которое дарили её исцеляющие прикосновения. Более того, он жаждал её привязанности, и в его понимании её профессиональная обеспокоенность его здоровьем свидетельствовала о её любви. Скалли дотронулась до болезненного участка, и Малдер зашипел, преувеличивая интенсивность болевых ощущений. - Поосторожней, Скалли. - Так ты признаёшь, что на них надо обратить внимание? Её прикосновения стали аккуратными и успокаивающими. - Ничего такого я не признаю. - Повернись к свету, пожалуйста. Он выполнил её просьбу, развернувшись на шкурах спиной к огню, и она быстро обошла его, чтобы получше осмотреть раны. Агенты были одни в хижине, отдохнувшие после позднего послеполуденного сна и ещё более позднего обеда, и их новоприобретённая честность друг с другом приносила чувство очищения. Признание Фокса об обмене жёнами не разозлило Дану так, как он опасался. Она всё ещё оставалась с ним и любила его. На свете было полно тайн и чудес, что делало его очень счастливым. - Есть местная инфекция, эти раны нужно промыть, - предупредила она. - Потом. - Малдер... - Что? Я сегодня в то ледяное озеро не полезу. - Тогда я промою их тем, что есть под рукой. Скалли взяла мех с водой и свою сложенную блузу, намочив которую, принялась осторожно протирать его спину. - Шрамы у тебя, вероятно, останутся навсегда, - сказала она. - Правда? - Фокс наклонился назад, наслаждаясь её ласками. - Мне интересно... останутся ли какие-то физические доказательства, что мы были здесь, по возвращении. - Почему нет? Малдер пожал плечами, на что она с сочувствием предупредила: - Не двигайся. - Я имею в виду, вернутся ли мои старые шрамы? - спросил он. - Исчезнет ли шрам на твоём животе? А татуировка? Что будет с ней? - Думаешь, мы можем вернуться к нашим фактическим возрастам? - Возможно. Мы не можем предвидеть, как на нас скажется путешествие во времени. Её движения слегка замедлились. - А наши воспоминания? Мы будем помнить, что произошло? Будут ли они? - Если и будем, то, скорее всего, те, кто перенесёт нас обратно, сотрут наши воспоминания или заменят их на нечто более... приемлемое. - Это невозможно, Малдер. - Мы оба знаем, что возможно. - Во время их второго совместного расследования дела Будахаса всё закончилось тем, что Малдер ничего не помнил, а Скалли отрицала причастность военных... как и возможность избирательного моделирования памяти. - Полковник Будахас не страдал амнезией, как и я. Станет ли она спорить теперь? - Они посчитают нас угрозой, - на этот раз её разум оказался более открытым. - Вот именно. - Фокс посмотрел на неё через плечо. Дана хмурила лоб, но он не мог точно сказать, было ли это вызвано их разговором или состоянием его спины. - Гарантирую, что мы придём в себя рядом с ВВБ «Хилл», ничего не помня о ледниковом периоде. - В таком случае... - Она прекратила протирать его раны, и на её лице возникло хищное выражение. - Займемся любовью прямо сейчас. - Не откажусь. Повернувшись, он забрал у неё ткань и положил её на землю рядом. Волосы Скалли блестели в свете огня, а кожа раскраснелась. Дана облизала нижнюю губу, отчего та тоже начала блестеть. Представляя, каково было бы поцеловать её, Малдер ощутил прилив крови к паху. Мышцы его рук и ног напряглись, а сердце заколотилось. Он хотел обуздать свою неожиданную страсть и заняться любовью не спеша. Это могла быть их последняя возможность побыть вдвоём перед возвращением к Секретным материалам, пришельцам, генетическим мутантам, правительственным заговорам и уставу Бюро - всем тем вещам, которые каждый день препятствовали их отношениям в настоящей жизни. Он надеялся, что, действуя мучительно медленно, сможет отсрочить неизбежное возвращение домой, или, возможно, этот акт врежется в его память так хорошо, что никакое промывание мозгов, применение препаратов или магическое моделирование памяти не смогут стереть это воспоминание. Чёрт, он ненавидел то, что они могут потерять так нелегко давшуюся им близость. Путешествие в ледниковый период подарило им уникальную возможность обсудить свои чувства друг к другу. Учитывая все препятствия, которые ждали их в 1998 году, вероятно, уйдут годы на то, чтобы они снова так сблизились... если это вообще случится. - Давай не будем спешить, - предложил Фокс. - Звучит неплохо. С чего начнём? Он провёл большим пальцем по её ушку, наслаждаясь шелковистостью кожи. - Как насчёт небольшой слуховой стимуляции? - Слуховой? Я правильно услышала? - М-м-гм. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что происходит вот здесь. - Он коснулся её виска. - И здесь. - Он коснулся пальцами её груди прямо над сердцем. - У меня нет твоего ораторского дара, Малдер. - Пустяки. Просто описывай, что думаешь... что чувствуешь... пока я занимаюсь с тобой любовью. - Ты, должно быть, шутишь. Дана сидела лицом к нему, подогнув по себя ноги. Её юбка из меха доходила только до середины бёдер, отбрасывая заманчивую тень между её слегка разведёнными коленями. Малдеру хотелось проникнуть под неё рукой и изучающе касаться Скалли, возбуждать её, облегчить свою собственную нарастающую жажду. «Помедленнее, - напомнил он себе. - Пусть это продлится долго». - Используй научные термины, Скалли, если хочешь. Просто... просвети меня. - Он наклонился и поцеловал её в щёку, нос, губы. Дана хмыкнула ему в рот. - М-м-м-м, ладно. Э-э... давай посмотрим. Сексуальная реакция у женщины начинается с физической или психологической стимуляции или с обеих. Он находил её пристрастие к медицинской терминологии милым даже в такой романтической ситуации, как сейчас. - Давай начнём с физической. Мне она больше нравится. - Хорошо. Фаза возбуждения длится от нескольких минут до нескольких часов в зависимости от женщины. - Или мужчины. - Меня ждёт длинная ночка? - Я на это надеюсь. Его ладони скользнули по её покрытым тканью плечам к вырезу туники из оленьей шкуры. Развязав шнуровку, Малдер обнажил её декольте. Мобильный Скалли висел у неё на шее на верёвке из сыромяти – такой же, как у него. Он начал снимать телефон. - Может, не надо? - Её прикосновение остановило его. - Будет неловко, если мы попадём обратно в 1998 год в процессе... - Он кивнул на постель. - Но это положило бы конец слухам. Фокс улыбнулся. - Как думаешь, кто победит? - Не я. Я проиграла пари уже примерно месяцев пять назад. Он знал, что она шутит, но ему нравилась мысль, что она думала о том, чтобы стать любовниками раньше. - Ты делала ставки? - Да, по правде говоря, всё второе полугодие 1996 года. - Так давно? - Я была оптимистично настроена. - Скалли многозначительно подвигала бровями вверх-вниз, как это обычно делал он. Её поддразнивание завораживало его, и он пожалел, что не занялся любовью с ней ещё в 1996. Она сняла телефон через голову, и теперь была очередь Малдера останавливать её. - Скалли, мы же не хотим пропустить звонок от Николса, не так ли? Ранее в этот день Дана сказала ему, что боится возвращаться в их родное время, потому что, судя по её видениям, присказка «они жили долго и счастливо» явно была не про них. Скалли положила телефон рядом с постелью. - Разве это было бы так плохо? Да. В своём предыдущем видении она забеременела и родила сына, чего, конечно же, не хотела пропустить; Малдер знал, что сам он не хотел бы. Касаемо его предполагаемой смерти и всего остального, кто сказал, что будущее предрешено? Немного предусмотрительности и... - Я не позволю тебе отдать нашего ребёнка и не умру, - пообещал он. - Ты говорил, что будущее нельзя изменить, Малдер. Говорил, что космический цензор этого не позволит. - Не совсем так. Согласно теории, он всегда будет мешать нам изменить прошлое, а о будущем там ничего нет. - Но разве наше будущее - это не чьё-то прошлое? - Правда? Не знаю. Я предпочитаю верить, что наши поступки могут и меняют мироздание. - Меня растили в вере, что у Бога есть план, и Он направляет нас. - По привычке она протянула руку в поисках крестика и нахмурилась, осознав, что его больше нет. - Бог может иногда расставлять дорожные знаки, Скалли, но это не освобождает нас от принятия своих собственных решений. Может, это и звучит самоуверенно, но я верю, что мои поступки имеют значение. Я должен, иначе зачем вообще париться? - Я не спорю, что наш выбор имеет значение в моральном смысле. Я просто считаю, что мы можем иметь намного меньшее влияние на наше будущее, чем ты думаешь. - Все дороги ведут в одно и то же место? - Что-то в этом роде. - Нет, я верю, что мы несём б<і>о</i>льшую ответственность. Я думаю... - Малдер, мы можем отложить философские споры на потом, пожалуйста? - Она разочарованно нахмурилась. - Время идёт, и я... ну, по правде говоря, я хочу заняться любовью, а не обсуждать смысл жизни. - Я только за. - Телефоны будут здесь, - заверила его Скалли, снимая мобильный с его шеи тоже. - Как и мы... достаточно долго, надеюсь. - Я же обещал тебе длинную ночку, не так ли? - Обещал. И пора воплотить своё обещание в жизнь. - И на чём мы остановились, пока меня не занесло не туда? - На этом. - Она указала сначала на свои губы, а потом провела пальцами вниз к соблазнительной ложбинке между её грудями. - М-м-м-м-м, да. - Он наклонился, чтобы, дразня, провести языком по её ключице, а затем, покусывая кожу, опуститься ниже, попутно проникая рукой под ткань туники. Скалли пахла сладко-соленой влагой, как туманное утро в Квоноконтоге; на вкус её кожа напоминала морские брызги, а от прикосновений к этой женщине кровь стучала у него в ушах, напоминая о раскатах грома над Атлантическим океаном. Накрыв ладонью её левую грудь, он ощутил её тяжесть, и Дана выгнулась ему навстречу. Её сосок затвердел, и Фокс испытал характерные признаки возбуждения в паху. - Это заводит тебя, Скалли, или мне следует применить упомянутый тобой ранее психологический подход? - Мне становится достаточно... жарко. - Тогда давай снимем это. - Малдер стянул тунику с её плеч, полностью обнажая груди. Желание припасть к ним губами преисполнило его, и он взял в рот розовый сосок и начал обводить его языком. Cкалли хрипло застонала и запустила пальцы ему в волосы, покрывая его макушку поцелуями. - Не будем обделять вторую, - пробормотал он и принялся за её вторую грудь. Он посасывал затвердевший комок плоти, который как будто был специально создан, чтобы ласкать его языком. Когда Дана снова застонала, он выпустил её грудь изо рта с чмокающим звуком и напомнил: - Ты должна рассказывать мне, что чувствуешь, не забыла? Её соски блестели от его слюны, и он начал массировать их большими пальцами. - Хорошо. Я... Меня бросает в жар, - сказала она. - Мои соски... э-э, затвердели. - Я вижу. Что ещё? Дана сглотнула с немного смущённым видом, но явно желая доставить ему удовольствие. - Кровь приливает к моим гениталиям, мои половые губы и клитор увеличиваются. - Она приподняла бровь. – Звучит не слишком по-научному? - Мне нравится играть в доктора с настоящим врачом. - Фокс развязал узелок на её талии, распахнув её юбку и открыв взору рыжие завитки между её слегка разведёнными ногами. Проведя рукой по её бедру, он сказал: - Продолжай. - Моё... моё влагалище увлажняется. - Скалли выбрала откровенные слова, но её тон и поза были очаровательно соблазнительными. Всё ещё стоя на коленях, она переместилась и слегка раздвинула бёдра, чтобы обеспечить ему лучший доступ. Малдер коснулся её между ног. - Что, правда? - Он исследовал её половые губы, ориентируясь по мягким завиткам и наслаждаясь обнаруженной там влагой. Его сердце пропустило удар, когда она снова изменила положение, ещё шире разводя колени. Дана явно хотела, чтобы он проник внутрь, и её недвусмысленный намёк возбудил Фокса ещё сильнее. Его член пульсировал под набедренной повязкой. Следуя инстинктам, он ввёл средний палец в её лоно. Господи, какой влажной она была. И узкой. - Скажи мне, что чувствуешь, когда я так делаю. Он коснулся её, ещё глубже введя палец, и она резко вдохнула. - М-моё сердцебиение и кровяное давление возрастают. Мышцы напряжены. Согнув палец, он начал медленно двигать рукой. Какая молодец, она ослабила узел на его набедренной повязке. Освободив его член, Скалли обхватила его рукой. Жар и давление её ладони доставили ему невероятное удовольствие, и он втянул воздух через зубы. Малдер коснулся большим пальцем её клитора и надавил на него, отчего она задрожала. Давным-давно, во времена юности, не имея реального опыта обращения с женским телом, он думал, что влагалище было гладким, как внутренняя сторона резиновой части велосипедной покрышки, или более эластичным, как воздушный шарик. Каким же было его удивление, когда он погрузился в тело Кристи Макарти и ощутил, что внутри есть неровности. Его первой мыслью было, что она являлась исключением из правила, генетической аномалией, что, возможно, и породило его интерес к мутантам. Поднабравшись опыта, он начал ценить преимущества такой особенности женской анатомии. Неровности усиливали удовольствие от процесса, что было бы невозможно при более гладкой структуре. - Ты так прекрасна, - прошептал он, предаваясь неповторимым ощущениям, вызванным уникальным строением тела Скалли. - Продолжай... - Если... стимуляция... продолжится... - Уж поверь мне. - Ладно, тогда при дальнейшей стимуляции у меня... - Она замолчала, чтобы сделать вдох, и её глаза широко распахнулись, когда он начал двигать рукой по-другому. - У меня начнётся так называемая фаза плато. - Фаза плато? - Моё возбуждение продолжит... возрастать, как и... кровяное давление... частота сердцебиения... дыхания. - Она говорила, делая паузы, её дыхание было тяжёлым и рваным. Дана развела ноги шире и потянула его за член, явно давая понять, чего хочет. Это было больше, чем приглашение, это было требование. Она хотела, чтобы он занялся с ней сексом. - Две верхних трети моего влагалища... растянутся, а матка поднимется. Изме... Изменения, которые, как считают... облегчают перемещение семени в матку. - Правда? Всё лишь для того, чтобы наш старый добрый приятель поместился? Малдер придвинулся ближе, расположившись между её разведёнными коленями. «Угомонись», - приказал он своему чрезмерно разыгравшемуся вожделению. Ему хотелось довести Скалли до оргазма прежде, чем получить удовольствие самому. Фокс желал, чтобы этот момент длился как можно дольше. - Малдер... - Дана обняла его рукой за шею и прижалась лбом к его плечу. Он ощущал жар её щеки на своей шее. Малдер ввёл в неё два пальца. - Ну как ощущения? - Ох, - выдохнула она. - Ощущение наполненности. Так чудесно. Не останавливайся. - Не буду... если ты не прекратишь говорить. Она кивнула, утыкаясь в его влажную от пота шею мокрым лбом. - Мои... мои гениталии продолжают наливаться кровью и... и бартолиновы железы вырабатывают ещё больше влаги у входа во влагалище... - Ещё больше? Господи, да ты знаешь, как мне угодить. - Прежде... Прежде... Фокс ощущал её учащённый пульс на горячей щеке Даны, в её пальцах, сжимавших его член, и глубоко внутри её тела. - Прежде... чем что, Скалли? - Прежде чем... я достигну... - Достигнешь?.. - Оргазма, - прошептала она отчаянным голосом. - Ты уже почти у цели. Расскажи, чем всё кончится. Никаких намёков. - От пяти до двенадцати... синхронных сокращений... с интервалом примерно в одну секунду. - Скалли приподняла бёдра, и Малдер ускорил движения, продолжая ласкать её клитор. - Первое будет самым сильным. - Он ощутил слабое сжатие её внутренних мышц. - Давление... сердцебиение... частота дыхания... достигают максимальной отметки. - Она наклонила голову и закрыла глаза. - Я потеряю... потеряю... контроль над мышцами. - То есть? - У меня задрожат коленки. - Боже правый, давай перейдём к этой части. Инстинкт затмевал все мысли о самообладании. Малдер чувствовал себя так, словно угодил в предел Роша, вращаясь, словно спутники, по кольцам Сатурна, разрушаясь приливными силами и неумолимо притягиваясь к Скалли силой гравитации, которую нельзя преодолеть. Физическое желание вытеснило контроль над собой, и он убрал руку, отчего Скалли недовольно захныкала. Схватив её за запястья, он навалился на неё, вынуждая её лечь на спину, и, разместившись между её коленей, начал неистово двигать бёдрами, лишь краем сознания отмечая то, что, возможно, слишком грубо себя ведёт. - Давай… я… - выдохнула Дана и, протянув руку, направила его член в себя. После одной неудачной до боли, неудовлетворяющей попытки Фокс вдруг вошёл в неё, толкая, проникая дальше... о боже милосердный... во влажную глубину. Её груди и мягкий живот делали каждый толчок более комфортным. Малдер издавал стон удовольствия, погружаясь в неё, Скалли шумно вдыхала каждый раз, когда он покидал её тело. Её ногти впились в его руки, и она обхватила ногами его бёдра. - Скажи мне, что чувствуешь. - О боже... - Скажи. - Так хорошо... ох, не говори... - Что ты чувствуешь, Скалли? - Пожалуйста, я... я... - Что... ты... чувствуешь? - Я... - выдохнула она. - Я люблю тебя. - Её глаза закрылись, дыхание замедлилось, и Скалли задрожала под ним. Её настиг оргазм, и, ощущая это, Малдер приблизился к собственной разрядке. - Я тоже тебя люблю. Правда. Я люблю тебя... тоже... - повторял он с каждым толчком, собираясь делать так, пока заветные слова не станут частью его души, чтобы не забыть снова сказать их ей, несмотря на все возможные ухищрения, направленные на стирание его воспоминаний. Он снова признается ей в любви после возвращения в их прежнюю жизнь, откроет свои чувства, поведает, что только в её объятиях чувствовал себя настоящим, цельной личностью. Скалли дополняла его... спасала, о боже, как хорошо ей это удавалось. Он сделал что-то стоящее благодаря ей, оставался честным. Был обязан ей всем и скажет ей об этом... дома... скажет... скоро. Его движения стали неистовее и интенсивнее. Фокс сбился с ритма, но это не имело значения, пока он ощущал взаимодействие их тел. Капля пота сорвалась с кончика его носа и упала на её щёку, напоминая слезу. Он хотел стереть каплю губами, но волна удовольствия накрыла его - неудержимая, парализующая. Со стоном сквозь стиснутые зубы он излил в неё семя. Первые сокращения были сильными, их разделяли секунды. Затем последовали более слабые, длившиеся немного дольше. Всё закончилось слишком быстро. Шум в его ушах стих, пульс выровнялся, и Фокс ощутил, что его эрекция спадает. Дана обнимала его, и по её щекам текли настоящие слёзы. - Как ты, Малдер? - спросила она с сияющими от любви глазами. - Я... счастлив. * * * Военно-воздушная база «Хилл» Ангар № 19 14-е мая 1998 года 15:12 Полковник Бэк засунул голову в кабину пилота. - Разрешение получено, - сказал он Николсу и Ианелли. Учёные оживились и выпрямились в креслах пилота и помощника. Вне сомнений, они устали сидеть без дела за то время, пока генерал Кебэк вешал лапшу на уши Стрёмеру в его кунсткамере. У Бэка жгло горло от поднимавшейся желчи; ему тоже не терпелось приступить к делу, вернуть агентов и беспокоиться о необходимых процедурах после. - Верните их, - приказал он. - Давно пора, - прорычал Николс. - Лучше покиньте кабину, полковник. Вскоре здесь будет небезопасно. Бэк прислушался к его совету и, оставив самолёт, быстро спустился по металлическим ступенькам, а затем направился к генералу и капитану Линдену, стоявшим у закрытой двери ангара. Бэк знал, что вооружённой охране на улице отдан приказ принимать любые силовые меры, чтобы помешать кому-либо прервать спасательную операцию. Летательный аппарат издал высокий гул, когда запустились двигатели. Громкость звука постепенно нарастала до оглушительного рёва, от которого завибрировал бетонный пол и зубы Бэка. Трое военных уставились на самолёт, разинув рты и не зная, чего ожидать. Бело-голубая линия с потрескиванием и гулом возникла над их головами, испугав Бэка. Она постепенно увеличивалась в ширину и длину. У полковника ухнуло в животе, когда потолок вдруг исчез за снегопадом из пыли, которая, казалось, вылетала из отверстия, падала на аппарат и образовывала «сугробы» на бетонном полу. Вскоре она была и на его обуви и униформе, липла к поднятому вверх лицу капитана и коротко остриженным волосам генерала. Проход стал ярче и задрожал подобно электрической дуге, отчего у Бэка встали дыбом волосы на затылке. Отверстие увеличивалось с пугающей скоростью, уже занимая площадь от одного конца ангара до другого и рассекая самолет и кабину пилота напополам. - Боже милосердный, - пробормотал капитан Линден, моргая из-за яркого свечения. Его трясло, и казалось, он готов сбежать. Бэк ожидал, что генерал прикажет капитану держать себя в руках, но Кебэк молчал. Его рот открылся от изумления, губы дернулись, и он прикрыл ладонью глаза. Стены ангара пошли волнами, самолет замерцал. Бэка охватил страх. Поначалу он верил, что Николс сможет контролировать процесс, но теперь не был уверен, что это вообще возможно. * * * Время Праздника Мастодонта К югу от Индюшиного озера Когда Клиззи проснулась, было темно, и она лежала на поляне. Звёзды расплывались, словно огни в тумане; хвоя колола спину и ягодицы. У неё раскалывалась голова и болела челюсть. Клэш сидел на корточках между её широко разведёнными ногами и наблюдал за ней. Она хотела закричать, но не смогла из-за кляпа из сыромяти. Её руки были заведены над головой и привязаны к дереву за запястья. Сколько времени она была без сознания? Изнасиловал ли её Клэш? Она не знала, поскольку ещё ощущала последствия занятия любовью с Дзе. Она начала гадать, где её муж? Ждёт ли её в хижине или уже ищет её? Словно прочтя её мысли, Клэш сказал: - Я думаю, Дзе обеспокоится, когда ты не вернёшься. - Он положил грубую руку ей на живот, и Клиззи задрожала. - Он придёт тебя искать. Клеш начал ласкать её живот, делая медленные круговые движения. Клиззи пыталась увернуться от нежелательных прикосновений, пока не заметила, что её паника его возбуждает. Она замерла и бросила ему злобный взгляд. - Знаешь ли ты, как одиноко мне было эти четыре года? - прошипел он подобно разозлённой змее. - У меня не было красивой женщины, чтобы разделить с ней спальные шкуры. Мне никто не дарил любящих объятий или нежных поцелуев. Никто после тебя. - Его покрытая шрамами ладонь касалась внутренней стороны её бёдер, поднимаясь от коленей к промежности и спускаясь обратно, что её раздражало. - Я часто думал о нашей совместной ночи. Как и Клиззи, но для неё воспоминания были не из приятных. Они наполняли её презрением к нему и себе самой. - Полагаешь, было правильно карать только меня? - Движения его пальцев вызывали у неё отвращение. - Четыре долгих года я обходился без даруемой семьёй безопасности, тёплого убежища, компании женщины. Четыре года по твоей вине, а ты ничего не потеряла. Разве это справедливо? Клэш со злобой посмотрел ей в глаза и презрительно скривил рот. - Чего стоят эти годы? - Он схватил её за бедра, и его ногти впились в её кожу. - А моя испорченная репутация? Как её оценить? - Он ещё шире развел её ноги. - Что скажешь? Потому что есть вещи, которые ты украла, солгав о том, что произошло между нами. - Клэш встал на колени. - Раньше я думал отнять тебя у Дзе взамен того, что ты украла у меня. - Он коснулся её ulh-ne-ih согнутым пальцем, отчего её передёрнуло. - А теперь думаю, что этого недостаточно. Ты должна страдать так, как я страдал. Он уставился на её живот. - Ты должна потерять самое дорогое. Только не её ребёнок. «Пожалуйста, не дайте ему навредить ребёнку», - молила она Духов. Клэш склонился над ней так низко, что его борода щекотала её груди, и Клиззи ощущала кислый запах выпитого им wo-chi в его дыхании. - Когда ты не вернёшься в деревню, ha-gade, Дзе пойдёт искать тебя к озеру. «Найди меня, Дзе, - молила она мысленно, - пока не поздно. Пожалуйста, не дай этому чинди навредить нашему ребёнку». Он снова будто прочёл её мысли. - Твоему ребёнку ничего не грозит, - осклабился он, а потом неожиданно встал на ноги. - Я убью Дзе, - провозгласил Клэш. - Когда он придёт к озеру, я буду там... ждать его. Беспомощная Клиззи смотрела, как он поворачивался к ней спиной. - Я принесу тебе его сердце, - пообещал он и побежал. *** Дзе был неописуемо рад видеть Джини. - Как ты, сестрёнка? - Он присел на корточки рядом с её постелью и погладил девочку по голове, отбросив непослушный темный локон с её лица. Её кожа стала прохладнее, слава Духам. Огонь в очаге потрескивал, и пламя наполняло хижину знакомыми тенями. Хо-Я сидела неподалёку и смотрела на них поверх чаши из панциря черепахи, полной чаю. Джини упрямо поджала губы, явно всё ещё сердясь на него. Дзе было всё равно, что Хо-Я услышит сожаление в его голосе. - Неужели я в самом деле так ужасно поступил? Девочка быстро и уверенно кивнула. - Мне жаль, что я тебя ударил. - Он не стал упоминать, что клан считал его действия правильными и необходимыми; только её мнение имело значение. - Ты из-за этого убежала? Потому что я тебя ударил? - Нет, - сказала Джини тихим голоском. - Тогда почему? Она посмотрела на Хо-Я и снова на брата и прошептала: - Я испугалась. - Такая храбрая девочка, как ты? Джини закивала. - Скажи мне, что тебя напугало. На её глазах выступили слёзы от волнения, и она начала кусать нижнюю губу, отказываясь отвечать. Ему придётся уговорить её рассказать. Проведя пальцами по необычному тотему, висевшему на её шее, Дзе спросил: - Где ты его взяла? - Мал-дар дал его мне... чтобы я выздоровела. Он волшебный. Она сжала украшение в пальцах и немного повеселела. Такой подарок Мал-да-ра возмутил Дзе и одновременно вызвал у него опасения. Джини явно поправлялась. Неужели её щёчки порозовели благодаря могущественным лекарским умениям клана Угря? Многие верили, что Мал-дар вызвал шторм и молнии в ту ночь, когда его побивали камнями. Он доказал, что является могущественным человеком, когда убил мастодонта громогласным оружием и спас жизнь Чалу. В вещем сне самого Дзе женщина-Дух обращалась именно к Мал-да-ру, и все могли её слышать. Но если Мал-дар действительно являлся шаманом, то почему не спас себя от избиения на поле несколько дней назад? И почему Духи не пришли ему на помощь и не вытащили Да-ну из-под бревна на болоте? - Мал-дар был добр ко мне, - сказала Джини, - и Да-на. - Неужели? - Да. Они кормили меня, рассказывали мне истории и позволяли спать в их постели, когда я боялась ночью. - Они никогда не делали тебе больно? Она покачал головой. - Нет, они меня любили. Дзе испытал облегчение, что чужаки не навредили ей, но ощутил и ревность, осознав, как быстро они заняли его место в сердце сестры. - Мы с Клиззи заботились о тебе всю твою жизнь, сестрёнка. Разве не так? - Да. - Мы кормили тебя и рассказывали тебе истории, позволяли спать в нашей постели, когда ты боялась. Джини закивала, на её лице читалось раскаяние. - Мы тоже тебя любим... ты должна понимать это. Она начала выщипывать мех из одеяла. - Тогда почему ты хотел отослать меня подальше? - Печаль в её голосе поразила его в самое сердце. - Я думаю, ты не любишь меня так, как раньше. Дзе обнял её, и она расплакалась. - Это неправда. Я не хотел отсылать тебя, Джини. И я всегда буду любить тебя... поверь. - Тогда зачем ты пообещал меня Чалу? - спросила она сквозь слёзы, громко шмыгая носом. В другом конце хижины Хо-Я тоже начала шмыгать носом и вытерла покрасневшие глаза, явно сочувствуя обеспокоенной Джини, несмотря на то, что являлась матерью Чала. Возможно, этот мальчуган был прав, и девочке не так просто покинуть семью и жить с новоиспечённым мужем и чужим кланом. - Ты не должна никуда идти, если не хочешь, - пообещал Дзе, зная, что снова бросает вызов традициям. - Я буду очень счастлив, если ты останешься со мной и Клиззи. - Навсегда? - Сколько сама захочешь. - Но... но ты сказал... - Что я сказал? - Ты сказал, что мне нужно повзрослеть, и я не умею себя вести и... и... и что ты больше не станешь обо мне заботиться. - Я многого не понимал тогда. Решение остаться или нет за тобой. Я не заставлю тебя уйти с мальчиком, который тебе не нравится. Она обвила его шею слабенькими ручонками. - О, Дзе... спасибо! Я так тебя люблю! Её признание утешило его, и он нежно обнял её в ответ. - Тогда договорились, - сказал Дзе. - Завтра утром первым делом я скажу Чалу, что ты не будешь обещана ему. - Первым делом? - прошептала Джини ему в бороду. - Да. Первым делом. - Что ещё ты скажешь? - Скажу ему, что не считаю его больше подходящим мужем для моей сестрёнки. - Ох. Джини отстранилась, и, к своему удивлению, Дзе увидел, что она опасливо хмурится. - Ты же хочешь, чтобы я так сказал? - спросил он. - Думаю, да... но... не обижай его, пожалуйста. - А тебе какое дело до его чувств? - спросил Дзе, понимая, что мальчик нравится ей куда больше, чем она готова признать. Он мельком посмотрел на Хо-Я, та едва заметно улыбалась. - Он... не такой уж и плохой, - неохотно признала Джини. - Правда. Он помогал мне искать тебя. - Да. - И рисковал своей жизнью ради Мал-да-ра. - Ага. - Он также сказал мне, что жестоко отрывать девочек от их семьи и отсылать жить с чужаками. Хо-Я зашипела, словно от недовольства, но её глаза сияли от гордости. - Мой сын слишком прямолинеен, - сказала она, и по её тону было понятно, что она не возражает против этой черты его характера. - Возможно, лучше обручить его с девочкой, способной не обращать внимания на его привычку бросать вызов установленному порядку вещей. Например, с Тло-Чин, той высокой хорошенькой девочкой из клана Черепахи. - Возможно, - согласился Дзе. Джини нахмурилась. - Тло-Чин не хорошенькая. У неё кривые зубы и всегда спутанные волосы, и... и... она не умеет готовить... или шить. - Это правда, - признала Хо-я. - Я пробовала её кислое тушёное мясо и видела плохо сшитые ею туники. Но она трудолюбива и всегда вежлива, и её мать говорит, что ей нравится Чал. - Это важно, - сказал Дзе. - Из них может получиться отличная пара. - Но мне тоже нравится Чал, - выпалила Джини. Дзе притворился удивлённым. - Правда? Она пожала плечами и покраснела. - Я не отношусь к нему плохо. - Сестрёнка, я сбит с толку, - сказал Дзе. - Ты то говоришь, что не хочешь иметь ничего общего с Чалом, то он тебе уже нравится. Что мне ему сказать завтра? - Может... может, ты мог бы спросить... нравлюсь ли я ему? Хо-Я громко рассмеялась, да так весело и радостно, что даже Дзе улыбнулся. - Он только о тебе и говорит... доченька, - сказала она, удостоив Джини ласкового обращения, словно та уже была частью её семьи. Дзе хмыкнул и сжал руку сестры. - Сама у него спроси. Теперь твоё будущее в твоих руках. Джини округлила глаза. - Я не могу сама устроить своё Единение. - Почему нет? - Потому что... так не делается. Дзе провёл пальцем по странному тотему, висевшему на её шее. - Возможно, пора изменить некоторые традиции. - Дзе из клана Совы, я никогда бы не подумала, что услышу подобное от тебя, - сказала Хо-Я, снова засмеявшись. - Твой сын научил меня кое-чему. Он может быть очень убедительным. - Он как ударник для кремня, - сказала она, признавая решительность своего сына с печальной, но тем не менее довольной улыбкой. - И всё же он мой сын, и я люблю его всей душой. Ты поймёшь, каково это, когда Клиззи родит. - У Клиззи будет ребёнок? - спросила Джини, взволнованно улыбаясь, отчего на её щеках появились ямочки. - Да, сестрёнка, ты станешь тётей до исхода зимы. - Ох, Дзе! Дух Зайца наконец-то ответил на твои молитвы. Я так счастлива! Идол помог! Хо-Я не сказала ничего, что противоречило бы предположению девочки, хотя Дзе знал, она верила, что ребёнок от Мал-да-ра, а не от него. Больше не улыбаясь, Хо-Я поставила на землю чашу с чаем. - Где Клиззи? Что-то долго её нет. И правда. Клиззи обещала не задерживаться, и Дзе уже давно ожидал её возвращения. - Я найду её. - Он помог Джини лечь постель, натянул меховые одеяла до подбородка и подоткнул их. - Я рад, что тебе лучше. - Поцеловав её в носик, он встал. - Я заварю свежий чай, - предложила Хо-Я. - Клиззи наверняка замёрзнет после купания. - Спасибо, тётушка, - сказал Дзе и быстро покинул хижину. * * * - Я скоро вернусь, - сказал не находивший себе места Малдер и нежно поцеловал Скалли в щёку. - Ты куда? - сонно пробормотала она со своей стороны постели. - Помыть спину. - Тебе помочь? - Нет, спи, я ненадолго. Он поднялся со шкур, надел набедренную повязку и взял один из странно выглядящих мыльных корней, которые для них оставила Клиззи. На улице его руки и плечи покрылись гусиной кожей; ночной воздух был куда холоднее, чем в тёплой хижине, обогретой огнём в очаге, и если бы раны между его лопатками не жгли, он отказался бы от идеи мыться и вернулся в комфортные объятия Скалли. Фокс шёл быстро, потому добрался до озера за считанные минуты. Берег пустовал, было слышно только жужжание насекомых. Лягушки ныряли, рыба вскидывалась, и всплески воды нарушали высокий гул, напоминая о стуке первых больших капель приближающегося шторма. Волны искажали отражающиеся в поверхности тёмного озера созвездия, а круглая луна посеребрила всё вокруг. Малдер набрал полные лёгкие бодрящего осеннего воздуха. Дым деревенских костров щекотал ему нос, и этот знакомый запах успокаивал его. Он начал ассоциироваться у Фокса с взаимовыручкой, родством и безопасностью. Он никак не надеялся найти эти вещи в ледниковом периоде. Вопреки всему, он обрёл здесь счастье. Он добился того, что его приняли чужаки, заслужил любовь маленькой девочки и осознал, что Скалли с ним надолго. Когда он сказал ей правду, признав свои страхи и недостатки, она не отвернулась от него и не собиралась бросать его за откровенность, даже если это причиняло боль. Малдер всегда знал о её мужестве и непоколебимости - он даже не надеялся превзойти её в плане моральных качеств - но её сила, преданность, способность понимать и прощать выходили за пределы воображения. Он рассказал ей о Диане, своих опасениях по поводу отцовства, о том, что струсил во время обмена жёнами, и после всего Скалли всё равно его не бросила. Её вера в него и доверие казались безграничными. Дана любила его несмотря ни на что. Что могло сравниться с этим? Всю взрослую жизнь он искал Саманту, подсознательно надеясь, что, вернув её, снова обретёт утраченную семью и завоюет себе место под солнцем. К его удивлению, он нашёл это здесь, со Скалли. Чувство завершённости, которого он так долго жаждал, пришло здесь, в доисторической деревушке, в пещере в долине и даже на жутком болоте. Теперь он ощущал его повсеместно: всюду он хотел верить... в людей, будущее, судьбу, Бога, космического цензора, во что угодно, но более всего - в способность Скалли любить его вопреки его слабостям и неудачам. Проверив температуру воды большим пальцем ноги, он зашипел от того, какой холодной она оказалась. По поверхности пошли круги, искажая отражение созвездий: Геркулес столкнулся со Змееносцем, Дева задрожала. До недавнего времени Малдер хотел быть героем для Скалли в традиционном понимании, надеясь, что её одобрение - и его личное удовлетворение – придут. Во многих аспектах он всё ещё хотел защищать её, спасать, быть её Геркулесом или рыцарем, но осознал, что спасение её жизни требовало куда меньше мужества, чем вера в её большое сердце. С другой стороны, принять возможность отцовства оказалось куда легче, чем он ожидал. Исполняя роль отца Джини, он доказал, что способен «твёрдо стоять на ногах», как говорила Диана много лет назад. Он взял на себя ответственность и больше её не опасался, чувствуя удовольствие от того, что сможет многое дать своему ребёнку и стать хорошим родителем. Глядя на звёзды - древние, умиротворяющие, он обрёл своё место во вселенной. Скалли являлась его спутницей на всю жизнь, и место... или время не имели значения. Их отношения были Истиной с большой буквы, которую он так долго искал. Как хорошо было верить в нечто столь обычное и одновременно необычайное, как доверие восьмилетней девочки или вечная любовь Даны Кэтрин Скалли. - Я не одинок, - прошептал он небесам и счастливо улыбнулся. Однажды он женится на Скалли, и у них появится сын. И Малдер собирался защищать и любить их каждую секунду своей жизни. Светлячки, мерцая, кружили над камышами. Заухала сова на дереве на востоке. Малдер гадал, будет ли время связать себя брачными узами до того, как Джейсон Николс перебросит их в настоящее. Он представил Скалли одетой к традиционной для племени свадебной церемонии - в снежно-белую тунику из оленьей шкуры - и волосами, украшенными перьями и бусинами. Из неё получилась бы красивая невеста. Фокс сожалел, что не предложил сделать это раньше, в долине, когда она согласилась выйти за него. Забудет ли она о своём обещании по возвращении домой? Похитят ли его вместе с остальными воспоминаниями? Его улыбка померкла: эти сукины дети на военно-воздушной базе «Хилл» обладают возможностью стереть память и воспользуются ею, чтобы закрыть им со Скалли рты. Хруст ветки испугал Малдера, и, повернувшись, он увидел бегущего к нему через пляж Дзе. - Где Клиззи? - спросил дикарь взволнованно. Фокс сумел понять его слова благодаря урокам Джини, но вопрос привёл его в замешательство. - Клиззи? Дзе с подозрением нахмурился, вытащил нож из-за пояса набедренной повязки и остановился на расстоянии вытянутой руки, направив каменное лезвие к подбородку Малдера. - Убери эту штуку, - недовольно сказал Фокс. - Я её не видел. Дзе не послушался и начал что-то быстро говорить. Малдер мало что понял из сказанного - только то, что Клиззи, должно быть, недавно была на пляже. - Где она? - потребовал Дзе ответа на своем языке. Фокс ответил на английском: - Чего ты ко мне пристал?! Здесь было пусто, когда я пришел. Дикарь не понимал его, конечно же, и Малдер не знал, как точнее объяснить, что имеет в виду. Он махнул рукой на множество следов на освещённом луной пляже, каждый из которых мог подсказать, где находилась Клиззи. Когда же Фокс заметил отпечаток четырехпалой ноги, у него волосы встали дыбом на затылке. - Смотри. - Он оттолкнул нож Дзе в сторону и подошёл к следу. - Ты знаешь, кто это. В глазах Дзе читалась паника. - Клэш! - Даю руку на отсечение, что Клиззи у него. - Мы должны найти её. «Да, но где нам её искать?» - размышлял Малдер, быстро осматривая край леса. На востоке под деревьями метрах в пятнадцати стоял мужчина и смотрел на него в ответ. В лунном свете можно было различить глубокие шрамы на его лице, руках и ногах. Тот самый Конан-варвар или же Клэш, как называл его Дзе, стоял, вытянув руку со свисающими с запястья наручниками Малдера. В его кулаке было что-то твёрдое и тяжёлое на вид, и он направлял это в их сторону. Лунный свет отражался от металлической поверхности, и Фокс узнал гладкий ствол потерянного Скалли пистолета «Смит и Вессон». ********* Военно-воздушная база «Хилл» Ангар №19 14 мая 1998 года 15:14 - Начинается. В заявлении Джейсона не было никакой необходимости – в нарушении течения времени невозможно было ошибиться. Воздух наполнился пылью, кружащей подобно снежным хлопьям на северо-востоке. Серебристая трещина пересекла ангар ровно через рубку самолета. Джейсон и Лиза сидели у пульта управления самолета, побелевшими пальцами вцепившись в приборы. Через лобовое стекло они видели Кебэка, Бэка и Линдена, с открытыми ртами глядящих на яркий разлом. Свет из него освещал ангар, словно непрекращающаяся цепь молний, окрашивая воздух в голубой цвет; зародившееся шипение, треск и гул становились громче с каждой секундой. Джейсон был готов заглянуть в свое прошлое и будущее, как обычно во время разрыва континуума. Время завивалось кольцом и переплеталось, напоминая ему плавящуюся игрушку-пружинку. События, произошедшие годы назад, располагались на нижних кольцах, будущие – на верхних. Они сливались по мере того, как разрыв времени увеличивался. Детские воспоминания смешивались с моментами из старости, и рождающаяся в результате хронология была незнакома, вызывала головокружение. Человеческий мозг не в состоянии был справляться с нелинейным существованием; Джейсону приходилось видеть, как это сводило неподготовленных путешественников во времени с ума. Он вдруг обнаружил себя в окружении событий из детства: празднование шестилетия его сестры, захватывающая дух поездка на санях с горки, стрижка овец на ранчо отца. Вскоре, однако, его разум захватили события из будущего. Он заметил длинную лабораторию с двадцатью странными, не предназначенными для работы человека компьютерами. Монитор каждого был размером с дверь ангара, но тонким, как бумага, и прозрачным. Каждый демонстрировал временную аномалию, подобную этой. Где-то вне поля его зрения Лиза резко втянула воздух, и ее страх помог ему вернуться в реальность. - Не бойся, - прокричал он. - Что… что происходит? - Это нарушение. Континуум сворачивается сам в себя. – Джейсон хотел объяснить данный феномен ей подробнее, успокоить ее, сведя все к физике, но времени на это не было. Он схватил ее за руку. – В этом нет ничего страшного, просто не сопротивляйся. - Я боюсь! - Все закончится, как только мы вернем агентов. - О боже… я вижу… нет, хватит, хватит! - Что такое? Возможно, она ответила ему, возможно, - нет. Джейсон не был уверен, потому что Лиза, военные снаружи и даже сам самолет то появлялись, то исчезали. Ему показалось, что он увидел осеннюю листву и костер, услышал слова, произнесенные на древнем незнакомом языке, ощутил льдинки, скользящие по его коже. Не глядя, он схватил Лизу за руку и взмолился, чтобы это не стало его последним осознанным действием. ********* Клэш не мог поверить своей удаче. То, что он обнаружил Дзе и Мал-да-ра вместе на берегу, наверняка являлось подарком Духов. Два злейших врага были в его руках, и он не собирался проявлять великодушие. Он направил громогласное оружие прямо в сердце Дзе. Духи помогут ему воспользоваться им – сегодня они были на его стороне. - Где Клиззи? – требовательно спросил Дзе. Его глаза полыхали огнем, и он сделал угрожающий шаг вперед. - Нет, - предупредил его Мал-дар, схватив за руку. – Оно может быть заряжено. Клэш не знал, что означали эти слова, но с удовольствием заметил, что человек из клана Угря был обеспокоен. Его тревога свидетельствовала, что он осознавал могущество этого оружия, но не мог контролировать его с расстояния. Он не был Духом, он не был даже шаманом. Он был простым человеком с теми же страхами и слабостями, как и у всех других. И скоро берег обагрится его кровью. - Где она? – крикнул Дзе. – Если ты причинил ей боль, я убью тебя! - Ты не в том положении, чтобы кого-то убивать, - с ухмылкой ответил Клэш, указывая на жалкий нож Дзе. – Спроси своего дружка-чинди, что у меня в руке. - Я знаю, что это. Я видел, как он убил с помощью этого мастодонта. Мастодонта? Клэш удивился. Он был свидетелем того, как это оружие продырявило ладонь Тзе-е, но завалить мастодонта? Очевидно, эта штука была могущественнее, чем он себе представлял. - Тогда ты знаешь, что это оружие может убить вас с Мал-да-ром вместе. На западе сверкнула молния, на мгновение осветив гору Припадающей к земле кошки. Гроза, очевидно, проходила далеко стороной, потому что над ними не было ни облачка, и даже грома не было слышно. Мал-дар сделал несколько шагов вперед, располагаясь на линии между оружием и Дзе. Он что-то тараторил на своем языке. Может быть, заклинание? Призывал ли он Духов? - Не двигайся! – приказал Клэш, и Мал-дар замолчал. Комок тополиного пуха размером с кулак упал с ночного неба и приземлился в шести шагах от Клэша. Второй снежно-белый ком опустился на песок. Затем еще один, и еще. Что это за чинди-магия? Клэш поднял лицо к небу и с удивлением обнаружил, что множество таких шаров опускались к земле. Он рефлекторно нашел пальцами свой мешочек с тотемом, надеясь на его защиту. Внутри он нащупал перекрещенные палочки блестящего тотема Li-chi Tse-gah. Может быть, он защитит его от этого странного пухового шторма. Еще одна вспышка молнии осветила ночное небо, на этот раз куда ближе. Продолжая держать мужчин на прицеле громогласного оружия, Клэш вынул из мешочка тотем рыжеволосой женщины. Он поднял его к небу. Глаза Мал-да-ра расширились, когда он увидел это. - Ах ты гребаный сукин с… - С этими словами Мал-дар бросился на Клэша. ****** Мужчина с коротко остриженными волосами и голубыми глазами преграждает Скалли путь. На нем надет ничем не примечательный костюм. Пистолет в наплечной кобуре заставляет пальто топорщиться. Этот человек не знаком Скалли, но она предполагает, что он агент ФБР. Она знает, что должна в обход него добраться до отделения интенсивной терапии, но не уверена, почему… Она лишь чувствует страх. - Я должна его увидеть, - говорит она. - Знаю, но мне бы этого не хотелось, - отвечает мужчина полным сочувствия голосом; в его глазах Скалли видит тревогу. Не обращая на него внимания, она заходит в помещение. Видя Малдера, лежащего на больничной койке, Скалли одновременно испытывает потрясение и облегчение. Ему поставили носовой кислородный катетер и капельницы. Ужасные шрамы пересекают его лицо и конечности, незажившие надрезы начинаются у его шеи и исчезают под воротом больничной сорочки. Различные аппараты издают шипящие и пищащие звуки, а воздух пахнет моргом. Она подходит к нему и неуверенно опускает ладонь ему на грудь, ожидая почувствовать… что? Ничего? Но, Господь милосердный, его тело теплое. И как бы невероятно это ни было, его сердце бьется. Ее страх начинает отступать. Она склоняется над ним, обнимая и плача от невероятного облегчения. Вот, оказывается, каково это – когда на твои молитвы отвечают. Внезапно она больше не находится у его постели, а открывает дверь, ведущую в его квартиру. Малдер ждет у нее за спиной, ошеломленный и переминающийся с ноги на ногу. На нем надеты новые штаны и куртка. Скалли держит сумку с вещами и на ней самой надето длинное пальто, едва прикрывающее ее огромный живот. Она заходит в квартиру в сопровождении Малдера, осознавая, что это не сон и не реальность, а еще одно из ее видений. - Должно быть, здорово оказаться дома, - говорит она. Малдер отвечает невнятным мычанием. Его безразличие волнует ее. Она кладет сумку в его спальне. - Что-то изменилось, - говорит он, когда она возвращается в гостиную. - Здесь чисто. - А… вот оно что, - он безрадостно усмехается. Почему он выглядит так, словно ему неуютно, тогда как она так рада просто быть рядом с ним? - Молли нет, - замечает он, приглядевшись к аквариуму. - Да, ей не так повезло, как тебе. Малдер подходит к столу и осторожно облокачивается на его краешек. Он ведет себя так, словно мир рухнет, если он двинется слишком быстро или попытается улыбнуться. - Малдер, не знаю, сможешь ли когда-нибудь понять, каково это было. Сначала узнать о твоем похищении… Его похищали. Но кто? Или как? - Затем искать тебя и найти мертвым. А теперь ты вернулся и э-э-э… - Голос подводит ее, и она не может выговорить то, что хочет. Это происходит после того, как она похоронила его в Роли, Северная Королина, понимает вдруг она. События, которые она видит в своих видениях, происходят без порядка, следовательно, она, скорее всего, не так истолковала и другие, основываясь на своем неверном понимании их хронологии. Даже если и так, она не может быть уверенной в точном времени происходящего. Это Уильям находится в ее животе, или она беременна повторно? Она уже отдала своего сына, или этот кошмар еще предстоит ей? У нее нет времени выяснять это. Не успевает она и глазом моргнуть, как оказывается вместо квартиры Малдера в каком-то темном помещении. Оно похоже на тюремную камеру, а у нее на глазах снова – или все еще? – слезы. Малдер лежит на полу. Медленно он садится и зевает. Она замечает, что больше не беременна. - Малдер, поговори со мной. Начистоту, иначе мы проиграем. - Мы не можем выиграть, Скалли. Мы можем лишь надеяться погибнуть, сражаясь. - Ты меня пугаешь. – Она подходит к нему. – Малдер, мне так страшно, что я только что вернула тебя, а теперь могу потерять снова. - Я знаю, что делаю. Так ли это? Очевидно, что его били, морили голодом, и он явно не высыпался. - Что ж… что бы ты ни делал… ты и понятия не имеешь, сколько мы уже потеряли… что мне пришлось сделать. Ее захлестывает чувство сожаления. Сердце, кажется, вот-вот разорвется в груди. - Я знаю, - отвечает он полным сочувствия голосом. – Скиннер рассказал мне. Она начинает плакать. - Наш сын, Малдер… я отдала его. Ужасающая истина повисает в воздухе между ними, и в этом темном месте она кажется во сто крат невыносимее. Малдер принимает ее в объятия, и от его утешения последние капли самообладания оставляют ее. Уильям потерян для них... навсегда. Он живет с незнакомцами. Она не уверена, откуда знает это, но знает тем не менее. Каким-то образом она осознает, что по многу раз каждый день молится за безопасность своего ребенка. Даже сильнее она молится о том, чтобы Малдер не начал презирать ее за то, что ей пришлось сделать. - Наш сын… Я так боюсь, что ты меня никогда не простишь. - Я знаю, что у тебя не было выбора. Иногда не существует правильного выбора, есть только выбор. Темнота тюремной камеры постепенно сменяется ослепительным солнцем пустыни. Она находится на пассажирском сиденье ржавого пикапа; Малдер рядом с ней за рулем. На нем надеты зеркальные солнечные очки, и ей не удается прочитать выражение его лица. Мучавшее ее чувство вины утихло, но не исчезло полностью. Пыль покрывает потрескавшееся лобовое стекло. У нее на коленях разложена карта дорог Нью-Мехико. Ее палец лежит на голубой линии, обозначающей шоссе I-40, лежащее к западу от Альбукерке. - Скоро должен быть поворот, - говорит Малдер. – Мы почти в Гэллапе. - Ты уверен, что хочешь ехать по дороге номер 666? Звучит зловеще. Малдер усмехается и кивает. - Учитывая обстоятельства, это кажется мне весьма подходящим. Какие обстоятельства он имеет в виду? - Сколько миль до Шипрока? – спрашивает он. Сначала ей кажется, что он сказал «шипрек» [от англ. Shipwreck – обломки корабля], и кожу на затылке закололо. Но она сверяется с картой, находит крохотный городок, расположенный в резервации Навахо, и прикидывает расстояние. - Восемьдесят миль. Почему Шипрок? - Шипрок находится в полукилометровом выветрившемся вулканическом шлейфе. Это место священно для индейцев навахо. Они называют его Tse Bi dahi, что означает «скала с крыльями», - объясняет Малдер. – Название берет свое начало в древнем мифе об огромной птице, которая принесла предков в эти земли, а затем превратилась в каменный пик. Звучит знакомо? - Не особенно. Он хмурится. - Tse Bi dahi – метафора для внеземного корабля. - Скорее, это метафора для способности этого места возносить человеческую душу над проблемами ежедневного существования и позволять почувствовать Великого Духа. Кажется, Малдеру ее объяснение нравится так же, как и его. - В любом случае, нам нужно быть в этом месте. - Разве оно не закрыто для посещения? - А мы что, вдруг начали играть по правилам? – Малдер улыбается и направляет машину на дорогу 666. Она с радостью наблюдает за его улыбкой и надеется, что его хорошее расположение духа продержится до самого Шипрока, только вот… они больше не едут в кабине пикапа. Они стоят в обветшалой знойной гостиной. Она ощущает себя как дома в этом маленьком строении, хотя и не узнает выцветшей мебели в западном стиле или индейских ковров, украшающих стены и полы. Маленький мальчик сидит на софе с вытершейся обшивкой. На коленях он держит диванную подушку, почти полностью скрывающую его вытянутые ноги. Его ступни босы и покрыты пылью. На нем надета маленькая футболка с надписью «Yankees» и джинсовые шорты, а на подбородке наклеен пластырь. У него рыжие волосы, голубые глаза и веснушки на носу, но при всем этом он так похож на Малдера, что у Скалли перехватывает дыхание. Она сразу же понимает, что это его сын. Ее сын. Это Уильям. - Привет, дружище, - говорит Малдер мальчику. – Ты готов? Тот кивает, ерзая, как его отец, когда тот возбужден в ожидании чего-либо. Малдер держит новорожденного ребенка, завернутого в розовое покрывало, в изгибе локтя. Редкие волосики девочки такого же темного цвета, как и его. Она молотит кулачками по воздуху и издает мяукающие звуки, и Скалли ощущает боль в грудях. - Отоди, отоди, - приказывает рыжеволосая девчушка двух лет от роду, одетая в желтый сарафан. Она толкает пластиковую пожарную машину по терракотовому полу и ударяет ею прямо в ногу Малдера. – Папочка! Отоди! - Элла, не хочешь поздороваться со своей новой сестрой? – спрашивает он. - Нет! – Она морщиться от отвращения и увозит машинку прочь. - Я хочу! – говорит Уильям, очевидно теряя терпение. – Я ждал этого целую вечность. - Мама уехала в больницу лишь вчера, дружок, - напоминает ему Малдер. - А мне кажется, что целая вечность прошла. Малдер подносит младенца к Уильяму и осторожно опускает его на подушку у него на коленях. Он остается рядом и внимательно наблюдает за мальчиком, но позволяет ему самостоятельно держать сестру. - Привет, Вирджиния, - говорит Уильям, глядя на нее широко распахнутыми глазами. Он аккуратно похлопывает ребенка по голове, словно щенка. – Ее ведь зовут Вирджиния, верно? - Да, милый, - отвечает Скалли. – Хотя твой папа уже называет ее Джинни. - Я хотел назвать ее Элвисом, - сообщает Малдер Уильяму, - но твоя мама не согласилась. – В его глазах светится гордость, когда он наблюдает за своим сыном и новорожденной дочерью. Собираясь отпустить очередную остроту, он переводит взгляд на Скалли, и его улыбка блекнет. – Почему бы тебе не прилечь, милая? – предлагает он. – Ты выглядишь разбитой. Я присмотрю за детьми. Ее живот болит, и она знает, что ей не следует так долго стоять, но она не желает оставлять свою семью: сына, двух дочерей и мужа, которого она любит всем сердцем. Она крутит на пальце обручальное кольцо и размышляет над тем, как она оказалась в этом чудесном мгновении. - Она смотрит прямо на меня! – говорит Уильям. Из-за отсутствующего переднего зуба он шепелявит. – Она мне нравится, папа. - Мне тоже, сын, - отвечает Малдер и подмигивает Скалли. - Мне не нравится, - говорит Элла из-за кресла и начинает вопить во весь голос. Новорожденная начинает хныкать из-за громкого звука, и Малдер сразу же забирает ее с подушки. - Все в порядке, в порядке, - шепчет он, а затем передает ее Скалли. Сам он идет к Элле, поднимает ее на руки и, прижавшись губами к ее животу, издает смешной звук. Недовольный крик девочки сменяется счастливым визгом. - Папа-а-а-а! - Что, мелкая? - Пощекочи меня! Это все так знакомо, словно дежа вю. Словно бы она ходит кругами. Скалли вспоминает о своей татуировке. Ороборос олицетворяет будущее, обращающееся к древним корням прошлого. «В этот момент появится новая грань личности, и мир переродится». Она не помнит, кто это сказал ей или когда, но знает, что именно это и происходит сейчас… в ее видении и в ледниковом периоде. Прошлое открывает ее будущее. В первый раз она видит события своей жизни, выложенные рядом друг с другом, и истина раскрыта. Малдер был прав, во всяком случае, в одном – каждое отдельное решение изменяет будущее. Но что он не видел, не мог видеть – это то, что предсказать результаты этих решений невозможно. То решение, что изначально выглядит неверным, при взгляде на проблему в целом может оказаться правильным. Вся картина, великий замысел, божий план – как ни назови – слишком огромен, чтобы охватить целиком без перспективы, даруемой временем. Окончательный результат решений, принимаемых Скалли, возможно, никогда не будет ей открыт, однако ее пребывание в плейстоцене и видения научили ее, что вера – в высшие силы или же, что важнее, в саму себя – в конце концов приведет ее к нужному пункту назначения. Все тропы не ведут в одно и то же место, но все решения приведут ее туда, куда ей суждено дойти. Она понимает, что отдаст своего сына, потому что любит его. Незнакомцы будут растить его в безопасности, потому что они хорошие люди. И Бог вернет ей его по своим собственным причинам. Она смотрит на своего маленького мальчика, мужа и дочерей и видит счастливый конец и новое начало одновременно. Хождение по кругу? И да, и нет. Она часть последовательности, звено в цепи, которая сама является звеном более крупной цепи, замкнутой подобно спирали ДНК, ведущей к… чему? Бог позволяет ей увидеть только крошечную часть своего божественного плана, но этого вполне достаточно. ********* Скалли проснулась, ощущая спокойствие, подобное тому, что она испытывала в раннем детстве, когда делила крошечную спальню с Мисси. Тогда, засыпая каждый вечер, она чувствовала запах моря через открытое окно и слышала приглушенный смех родителей в гостиной на первом этаже. Это был невинный период ее жизни, когда так легко было найти истину, когда стоящие перед ней выборы оказывались незамысловатыми, и так просто было принять решение. Однако каким бы замечательным то время ни было, ей вовсе не хотелось возвращаться туда, ведь будущее сулило ей столько всего. Невероятно, что лишь несколько часов назад она сказала Малдеру, что хочет остаться в прошлом и никогда не возвращаться в 1998-й год. Она перевернулась на шкурах, желая немедленно сообщить ему, что изменила свое мнение, но обнаружила, что постель пуста, а Малдера нет в хижине. От тревоги закололо кожу головы, и она села. С трудом ей удалось вспомнить, что он что-то говорил о том, чтобы сходить к озеру и вымыть спину. Скалли поднялась. Ощутив холод, она накинула куртку Малдера. Немного успокоенная ее теплом и знакомым запахом, она подошла к выходу, откинула полог и выглянула в темноту ночи. Вдали над озером вспыхивали молнии, несмотря на то, что над головой мерцали звезды и не было ни облачка. Что-то похожее на семена или комки пыли падало с неба. Когда луна вдруг расплылась и дернулась куда-то к востоку, Скалли ощутила тошноту. С ужасом она наблюдала за тем, как полная луна уменьшилась до четвертинки, а затем обратно, рывками двигаясь по небосклону. Неестественные движения небесного тела напомнили Скалли НЛО, за которыми они с Малдером наблюдали с покрытого травой холма рядом с военно-воздушной базой Элленс в Айдахо во время своего второго совместного дела. Они спорили по поводу странных танцующих огоньков, по поводу того, были ли они лазерами, экспериментальным самолетом или внеземным кораблем. Над головой вспыхнули еще несколько молний, и созвездия, казалось, вращались с таинственной и головокружительной скоростью. Скалли ухватилась за стену хижины для равновесия. Какого черта происходит? Вспышки заставили жителей деревни покидать свои хижины. Они нервно перешептывались и указывали в небо. Серебристо-голубая щель вдруг появилась примерно в ста пятидесяти метрах над головой. Она протянулась от гор на западе через всю долину к лесу на востоке. Вот оно, - вдруг поняла она. Это их спасение. Джейсон Николс открывал временной портал. Телефоны! Господи! Малдер взял свой с собой? Скалли поспешно вернулась в хижину и принялась лихорадочно копаться в спальных шкурах в поисках своего телефона. Вот он! Вот! Рядом с телефоном Малдера. Черт побери! Она должна отнести его ему. С их помощью они вернутся домой. Скалли схватила оба телефона и бросилась к озеру. ********* - Сукин сын! – Малдер кинулся на покрытого шрамами пещерного человека. Воспоминания о том, как он держал голову Скалли прижатой к земле, стараясь изнасиловать ее сзади, подпитывали его гнев. Он до сих пор помнил ухмылку дружка Конана, когда тот ждал своей очереди. Плечи и руки Скалли, ее бедра и ступни были покрыты порезами и синяками, свидетельствуя о том, как грубо с ней обращались. Одетая только в свое шелковое белье, она закричала, когда Конан сдернул ее трусики и… Малдер, подавшись вперед, врезался в дикаря, и они оба повалились на землю. Странное чувство дежа вю накатило на агента. Пистолет вылетел из руки Конана и приземлился с глухим ударом в песок примерно в трех метрах. - Это за Скалли! – выкрикнул Малдер, поднимаясь на колени и нанося три быстрых удара дикарю в челюсть, рот, нос. – А это… - он ударил его слева, - за меня. Кровь брызнула из рассеченной губы дикаря, и он взвыл от боли и прикрыл лицо руками. Цепочка Скалли свисала с его сжатых пальцев, и один только вид ее привел Малдера в ярость. Он потянулся за ней, но Конан оказался быстрее и отдернул руку. Малдер бросился вперед снова, но на этот раз дикарь ударил его кулаком в подбородок, и агент упал назад. Кровь потекла из открытого рта Малдера. - Отдай мне это! – заорал он. Конан усмехнулся и поднял цепочку, дразня. - Гребаный… - Малдер кинулся к нему, нанося хук справа, а затем апперкот. Не обратив внимания на его удары, дикарь впечатал кулак в ребра Малдера, заставив того согнуться пополам. Еще два удара в грудь, и он повалился на землю. Над головой сверкнула молния. Странные комки пыли катились по песку, летали в воздухе, прилипали к волосам и потной коже мужчин. Сплюнув кровь, Малдер позвал Дзе: - Поможешь мне или как, приятель? Глянув через плечо, он увидел, как тот поднимает пистолет. - Кинь сюда! – крикнул Малдер, указывая на оружие. Дзе сделал, как велено. Малдер попытался поймать пистолет, но Клэш как раз врезался в него, опрокинув на бок. Похожие на кувалды кулаки принялись бить его по голове и шее, с каждым ударом причиняя боль. - Дзе… черт!.. помоги… Дикарь уже был рядом, рывком поднял Конана на ноги и тут же повалил его одним точным ударом. Покрытый шрамами мужчина упал на землю. - Как, понравилось? – спросил Малдер, поднимая пистолет с песка. Победа оказалась недолгой. Пяткой Конан ударил по руке Малдера, и оба мужчины на четвереньках бросились за отлетевшим в сторону оружием. Конан оказался быстрее, и его покрытые шрамами пальцы сомкнулись на рукояти. Малдер схватил его за запястье и попытался вырвать пистолет. Дзе подошел сзади и обхватил темной рукой Конана за шею, да так, что у того глаза выпучились. - Ну и кто выиграет теперь? – спросил Малдер, имея в виду предпочтение дикаря нападать вдвоем на одного. Он снова попытался выдрать пистолет у неандертальца, но тот не поддался. – Дай сюда! Неожиданно Конан вырвался. Оружие выстрелило. С такого близкого расстояние грохот показался невыносимым. Дзе отпустил Конана и прижал ладонь к левому глазу. Кровь начала сочиться из-под пальцев. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого упал на колени, а затем плашмя на песок. Малдер с опаской посмотрел на Конана и обнаружил, что глядит в дуло пистолета Скалли. ************ Военно-воздушная база «Хилл» Здание № 30 14-е мая 1998 года 15:14 Пирселл вцепился в столешницу позади себя и попытался понять, что происходит. Он видел Стремера, стоявшего на другом конце помещения между двумя столами для осмотров и с улыбкой глядящего на потолок. Казалось, что крыша здания исчезла, сменившись ночным небом. Воздух наполняли комки пыли размером с кулак, поднимавшиеся с пола к звездам. Пораженный этим зрелищем Пирселл с небольшим облегчением осознал, что узнает созвездия. Дверцы шкафа позади него задребезжали, и, пребывая в каком-то ступоре, он связал этот звук со Змеей Змееносца. Казалось, монстр ожил на ночном небе, извиваясь и дергаясь в руках удерживающего его героя. - Невероятно, правда? – прокричал Стремер. - Какого черта происходит? Мензурка упала на кафельный пол и разбилась. - Искривление времени. Глядите. К удивлению Пирселла, две обнаженные фигуры появились из воздуха на столах рядом со Стремером: долговязый темноволосый мужчина и изящная рыжеволосая женщина. Практически сразу же они исчезли, словно мерцающие призраки. - Скоро все будет кончено, - проговорил Стремер, потирая руки. Пирселл моргнул и внезапно оказался в другом помещении – более современной лаборатории с невероятным оборудованием и количеством коек в двадцать раз большим. На каждой лежал пациент. Мужчины и женщины с пораженными выражениями на лицах были пристегнуты к койкам ремнями, и все что-то неразборчиво кричали. Это видение быстро сменилось ярким воспоминанием из детства – поход в Национальный зоопарк, когда Пирселл, сидя на плечах отца, разглядывал змей в серпентарии. Большая гремучая змея скользнула в тень внутри вольера; судя по раздутым бокам, она недавно поела. Где-то за стеклянными стенками обиталища змеи доктор Оскар Стремер захлопал в ладоши и загоготал, словно сумасшедший. ****** «В моём сне новопришлый по имени Мал-дар поймал змею и посадил её в костяную клетку. А когда Дух Змеи увидел это, то разгневался. Он освободил змею и превратил её в человека, которого отправил вершить возмездие. После продолжительных поисков человек-змея нашёл Мал-да-ра живущим с его рыжеволосой женой в лагере клана Совы. Мал-дар боролся с человеком-змеёй и победил его, разломав на две части. Дух Змеи разгневался из-за смерти человека-змеи, поэтому он превратился в молнию и спустился на землю во чреве большой бури, намереваясь убить Мал-да-ра. Всё в ночном небе поколебалось: звёзды и луна сдвинулись со своих обычных мест, когда молния выросла до невероятных размеров. Тополиный пух падал подобно снегу, хотя для этого не было никакой причины. Члены клана бросились врассыпную, опасаясь за свои жизни. Оставшиеся же слышали щебетание птицы. И прозвучал голос Женщины-Духа, явившейся издалека, она беседовала с Мал-да-ром, и хотя мы не могли понять её слов, он говорил с ней на своём странном языке, чему был несказанно рад. Она глубоко вдохнула и подула на тополиный пух, чтобы вернуть его обратно в Мир Духов. Потом она проглотила Мал-да-ра и его жену, и люди клана Совы были опечалены их уходом». Перед закрытыми глазами Дзе плясали звезды. Во рту он ощущал привкус крови. Казалось, весь мир накренился под его вытянутыми руками. Он лежал лицом вниз на пляже. Песок покрывал его губы, прилипал к пальцам, впивался в локти и колени. Что-то влажное и теплое текло по левой стороне его лица и впитывалось в бороду. Он хотел вытереть эту жидкость, подняться на ноги, однако даже малейшее движение доставляло невыносимую боль. Злобные голоса доносились до него как будто через слой воды. Прислушавшись, Дзе узнал говорящих: это были Мал-дар и Клэш, и они спорили. Открыв здоровый глаз, Дзе попытался рассмотреть их, но, несмотря на то, что они стояли всего в нескольких шагах от него на освещенном лунным светом пляже, их скрывали клубы тополиного пуха. Мал-дар стоял на коленях, а над ним возвышался Клэш, который держал таинственное громогласное оружие направленным ему в голову. Оба мужчины были мрачнее тучи и спорили резкими голосами. Клэш ткнул Мал-да-ра оружием в щеку, и тот зарычал. Дзе хотел помочь Мал-да-ру и принялся вспоминать, где уронил свой нож. Он помнил, что он был у него до того, как он схватил Клэша за горло, до того, как над его ухом прогремел гром и огненное копье поразило его в лоб над левым глазом. Ощущая вес словно бы навалившихся на него невидимых камней, Дзе с трудом поднялся на четвереньки. Левый висок пульсировал болью, а конечности дрожали, но он полз по песку к ножу. Молния разделила небо пополам над его головой. Она шипела, как разъяренная змея. В отличие от обычной молнии, эта не исчезла; она сияла сильнее любой другой, виденной Дзе, и напоминала ему о белом и изменчивом леднике Tkin на севере или же о серебристых шрамах на лице Клэша. Найдя нож, он поднял его и позвал Мал-да-ра, а когда тот посмотрел на него, кинул ему оружие. От предпринятых усилий его голова взорвалась болью, и он упал, но прежде успел увидеть, как Мал-дар поймал нож и приставил его к груди Клэша. Затем произошло нечто неожиданное, и Дзе не уверен был, стоит ли верить своим глазам. Вполне возможно, что он погружался в мир снов Духов и наблюдал что-то, чему не место в реальности. Позади Клэша из полной тополиного пуха ночи вышла Клиззи. Она была обнажена, а ее покрытая синяками кожа сияла серебристо-голубым в свете невероятной молнии. Кровь виднелась на ее запястьях и пальцах. Бусы, вплетенные в ее волосы, перестукивались со звуком, издаваемым стручками рожкового дерева накануне зимнего шторма. Ее темные, полные решимости глаза сияли от слез. - Клэш, - прошептала она, - все кончено. Клэш обернулся к ней с мерзкой улыбкой, отчего шрамы на левой щеке стали глубже. Он наставил страшное громогласное оружие ей в голову. - Ты права. Без предупреждения она поднырнула под его выставленную вперед руку и сильно толкнула его. Он споткнулся и покачнулся в сторону Малдера. Громогласное оружие снова прогремело. В течение двух биений сердца никто не двигался – все были напуганы грохотом. Затем Клэш посмотрел вниз, где из широкого пореза на его животе текла кровь. Нож Дзе глубоко вошел в его бок. Громогласное оружие выпало из его руки, а глаза расширились, когда внутренности внезапно выскользнули наружу, словно клубок змей, катящихся по горному склону. Клэш постарался подхватить их и остановить жуткий процесс, удерживая кишки в руках. Его деформированные ноги задрожали, и он упал на колени. С изумлением он взирал на страшную рану и покрытый кровью песок, на Мал-да-ра и Клиззи. Отняв руку от живота, он указал сучковатым пальцем на нее. - Ты?.. Клэш не мог сказать ничего более – Духи гасили огонь в его глазах. Он наклонился вбок, три раза поверхностно вздохнул и затем упал. Комья пуха собирались вокруг его более неподвижного тела. К этому моменту множество людей уже собралось на берегу. На их лицах застыло выражение ужаса; они указывали на Клэша, громогласное оружие и небо. Они кричали: - Дух змеи пришел убить нас! - Мы будем наказаны. - Это вина чужака! Дзе знал, что его видение претворяется в жизнь. Молния разрасталась до невероятных размеров. Тополиный пух заполнял воздух и мешал зрению. Неузнаваемые созвездия и луна плыли по небу, словно опавшие листья по осенней реке. Спасет ли их Женщина-дух, или его соплеменники обречены? «Пророчества часто непонятны, когда впервые открываются, - сказал Шаман, когда Дзе рассказал свой сон мужчинам в пещере Тса-онд. – Объяснять их – все равно что гоняться за дымом. Иногда мы должны подождать развития событий, прежде чем сможем понять, бежать нам или сражаться». По краям огромной молнии зажглись огни, заставляя ее трещать и расширяться. Люди бросились врассыпную, опасаясь за свои жизни. В поднявшейся суматохе Дзе потерял Клиззи. Когда он не сумел найти ее, страх сдавил горло, не давая вздохнуть. Он попытался подняться на ноги и отправиться на поиски, но голова закружилась, и он снова упал на четвереньки. Рана на виске пульсировала болью, и он зажмурился. - Не двигайся, - сказал кто-то, и нежные руки обхватили его лицо. Подняв голову, Дзе увидел Клиззи – изнуренную и напуганную. - Ты в порядке? – спросил он. Она кивнула и, обхватив его за талию, помогла встать. - Нам нужно идти. Здесь не безопасно. - С нами все будет хорошо. Женщина-Дух спасет нас, - объяснил Дзе и потянул Клиззи за собой, садясь на песок. В этот момент небо распахнулось, разорванное молнией пополам. Окружающий пейзаж пошел волнами, а тополиный пух, падавший до этого с неба, вдруг начал подниматься вверх, в расширяющуюся щель. Невозможно было разобрать, что находится по ту сторону; небо стало таким же ярким, как полуденное солнце. Дзе показалось, что он разглядел на нем лицо своей мертвой матери – такой же молодой и веселой, какой она была при жизни. Ее изображение исчезло так же быстро, как и появилось, сменившись другими лицами, смеющимися детьми, похожими на Клиззи. Были ли это их сыновья и дочери? Их лица тоже растворились в ярком свете. Серебристое свечение наполнило долину, освещая перепуганных мужчин и женщин, молящихся на пляже. Да-на стояла среди них, глядя только на Мал-да-ра. Она была одета в одежду клана Угря. В вытянутой руке она держала два небольших фосфоресцирующих, словно светлячки, предмета. Мал-дар посмотрел на нее, а затем забрал громогласное оружие и сияющее украшение из пальцев Клэша. Затем он подошел к Да-не и обменял украшение на один из предметов, что она держала. На ее лице отразилось облегчение, и Дзе не знал, что стало причиной тому, что ее глаза сияли слезами благодарности: этот тотем или улыбка Мал-да-ра. Они вздрогнули, когда предмет в ее руке запел, словно птица на рассвете. Предмет Мал-да-ра вскоре тоже начал издавать звуки, и какое-то время светящиеся объекты пели в унисон. Птичья трель сменилась голосом тихим, словно звучащим издалека. Это была Женщина-Дух из видения Дзе. Казалось, она жила внутри предмета в ладони Мал-да-ра. Когда же он ответил, его голос дрожал от волнения. Он схватил Да-ну за руку, а затем прокричал, обращаясь к Дзе: - Будь здоров, приятель. Позаботься о Клиззи и Джини. Затем небо стало нестерпимо ярким. Обхватив любимую жену руками, Дзе наблюдал за тем, как Мал-дар и Да-на исчезли подобно звездам на рассвете.