***
Чай и тосты успевают остыть к тому моменту, когда Джон выходит из ванной, но он всё равно ест и благодарит Шерлока, который, похоже, не слышит, потому что уже занимается своими экспериментами. Джон открывает было рот, чтобы напомнить Шерлоку, как тот обещал выйти подышать свежим воздухом, но в конце концов, так ничего и не сказав, незаметно выскальзывает из комнаты. Ещё рано, но воздух уже тёплый. Около озера прохладнее, Джон подходит к берегу и ложится на траву под палящими лучами солнца, сложив руки за головой и закрыв глаза. Он старается не думать о том, что случилось, но это сложно, потому что кажется, будто он сломал что-то между собой и Шерлоком. Просто он подумал… Впрочем, неважно, что он подумал. Если бы Шерлок хотел большего, он бы и сам сделал шаг, так же, как когда первым поцеловал или предложил остаться в своей постели. — Печенье подгорает. «Ты обгоришь, если и дальше будешь лежать на солнце». Джон слушает шаги Шерлока по траве, но так и не открывает глаза. Он не упоминает, что в таком случае, следуя словам Шерлока, он – печенье, и не отпускает безвкусной шутки, спрашивая, не хочет ли Шерлок попробовать. Вчера он мог бы так сказать, но не сегодня. На секунду Джона накрывает тень Шерлока, а потом тот, наверное, садится, потому что его голос раздаётся гораздо ближе: — Далеко ли уплывают облака? «Ты сердишься на меня?» — Нет. Я сержусь на себя, — вздыхает Джон. — Прости, если из-за меня тебе стало неловко. Или если я тебя напугал. Джон садится и несколько раз моргает, а потом смотрит на Шерлока. Тот выглядит настороженным и прижимает к груди скрипку, у основания его шеи темнеет фиолетовый засос. У Джона вновь болезненно сжимается горло. — Ты ведь знаешь, что я никогда не сделаю ничего, если ты не хочешь, правда? Я могу подождать, пока ты не будешь готов. Наклонив голову на бок, Шерлок внимательно смотрит на Джона, кажется, целую вечность. Интересно, что он видит, когда так внимательно смотрит? — Вторники никогда не кончаются, — шепчет Шерлок. «Что, если я никогда не буду готов?» Джон не может сдержаться и хмурится. Ему, вообще-то, и в голову не приходило, что Шерлок может никогда не захотеть большего. Верно, то, чем они занимались, его, кажется, не так сильно возбуждало, как Джона, но всё это ему точно нравилось, в этом Джон не сомневался. Так почему… Джон заставил себя остановиться. Неважно почему. — Я ничего не сделаю, если ты не захочешь, — повторяет Джон, желая, чтобы Шерлок ему поверил. — Лучи солнца, — улыбается Шерлок. «Я знаю. И мне жаль, что из-за меня ты так напряжён». Сначала Джон замечает игру слов. Потом понимает, что Шерлок специально сказал именно так. И только затем осознаёт, что тому нисколько не жаль. — Дурак, — фыркает Джон. Улыбка Шерлока превращается в ухмылку. Он поднимает скрипку, закрывает глаза и начинает играть. Некоторое время Джон за ним наблюдает, а затем тоже закрывает глаза, позволяя музыке окутать себя. Мелодия очень длинная и кажется знакомой. Может быть, Моцарт? О многом Джон и не мечтал, пока не встретил Шерлока, и умение узнавать классическую музыку точно находится в этом списке. Сразу после первой Шерлок играет вторую мелодию и только потом тихо, очень тихо произносит: — Засахаренным сливам не нужно иметь неправильный вкус. Они могут быть сладкими. «Ты знаешь, что я не против. Ты не должен стыдиться из-за моей незаинтересованности в подобного рода вещах. Ничего страшного нет в том, что ты не можешь контролировать реакции своего тела». На секунду Джон решает, что Шерлок опять его дразнит, но один взгляд на его искреннее выражение лица всё расставляет по своим местам. Он именно это и имеет в виду. Каждое слово. На самом деле. И, скорее всего, пытается быть понимающим, но ощущается всё равно как удар под дых. — Точно, — сухо отвечает Джон. — Мне не стоит стыдиться того, что ты меня привлекаешь. Рад, что ты это прояснил, а то я буквально разрывался. — Больше облаков. «А вот теперь ты сердишься». — Отличный пример дедукции, Шерлок, — фыркает Джон. — Это гораздо точнее, чем решить, что я, чёрт возьми, буду стыдиться стояка из-за поцелуев со своим бойфрендом. Бога ради, мне восемнадцать! Я бы скорее волновался, если бы у меня не встал! И едва слова вылетают из его рта, Джон понимает, что именно говорит. Он распахивает глаза и трясёт головой. — Нет, нет, я не имел в виду… Шерлок, это не… Но Шерлок уже словно закрылся. — Это и есть имя, — прохладным тоном произносит он. «Я такой какой есть. Если тебе этого мало, не волнуйся. Через несколько месяцев ты от меня избавишься». Он начинает подниматься, но Джон оказывается быстрее: обеими руками обхватывает его за талию, неловко почти ложась на колени, и не позволяет никуда уйти. Шерлок тяжело вздыхает. «Слезь с меня, Джон». — Не слезу, пока не простишь. Я ни на что не намекал. Я просто… это всё мне в новинку, ясно? Я никогда… никогда ещё не любил никого так сильно, как тебя. И последнее, что я хочу, — это тебя потерять. Или причинить тебе боль. Надеюсь, ты это знаешь. Джон чувствует, что Шерлок напряжён, но постепенно тот начинает расслабляться и наконец проводит по волосам Джона той рукой, в которой держит смычок. — Музыке не нужно быть нестройной. «Я прощу, если и ты простишь. Я не намного лучше подобрал слова». Джон сдавлено хихикает, уткнувшись ему в бедро. — Ладно, — говорит он, но всё равно не разжимает рук. Чуть погодя Шерлок вновь начинает играть. Наверное, неудобно это делать, когда на тебе кто-то вот так лежит, но Шерлок не сбивается ни в одной ноте. Эта мелодия тоже знакома, её Шерлок играет, когда хочет извиниться.***
Этой ночью Джон неуверен, когда ложится в кровать Шерлока, сомневаясь, хотят ли его вообще здесь видеть. Он пытается бороться со сном, но проигрывает и засыпает задолго до того, как Шерлок наконец к нему присоединяется. А утром они, как обычно, лежат, обнявшись. Шерлок прижимается губами к его шее. Он оставляет там отметину, словно зеркальное отражение той, которую оставил на нём Джон. Джон старается лежать неподвижно, но когда Шерлок напоследок ещё раз сильно всасывает кожу на его шее, бёдра Джона дёргаются вверх, а его болезненно напряжённый член, скрытый тканью пижамных штанов, прижимается к животу Шерлока. Шерлок шумно вздыхает, и если за этим вздохом и скрываются какие-нибудь слова, то Джон слишком боится их услышать. Шерлок легко целует его в уголок губ, потом ещё раз, уже не так мимолётно, и это лучше любых слов говорит Джону, что всё в порядке. Между ними всё хорошо.***
На второй уикенд их каникул Шерлок спрашивает у Майкрофта, могут ли они с Джоном провести несколько дней в Лондоне вместе с ним. Джон удивлён не меньше Майкрофта не только потому, что Шерлок не упоминал при нём ничего подобного, но и потому, что раньше Шерлок не был заинтересован в том, чтобы проводить время с Майкрофтом. — Я думал, ты ненавидишь Лондон, — Майкрофт, чуть нахмурившись, смотрит на него поверх чашки с чаем. Шерлок фыркает и закатывает глаза. «Ничего подобного. Откуда взялась эта смехотворная идея?» Голос Майкрофта, когда тот отвечает, сух, как пустыня: — О, даже не знаю. Может, из-за того, что ты отказывался оставаться там со мной? — Лающая собака лезет на стену. «Я возражал не по поводу Лондона, а по поводу нянек, которых ты ко мне приставлял». Тихо фыркнув, Майкрофт переводит взгляд на Джона. — За одно лето мы сменили семерых. Он пять раз сбегал и в одиночку шатался по городу. Джону совсем не трудно это себе представить, и он не может сдержать усмешки. — В таком случае хорошо, что больше ему няньки не нужны, разве нет? — Точнее, хорошо, что ему так нравится нынешняя. Ладно. Я полагаю, вы вдвоём можете приехать на несколько дней. Но предупреждаю, что я не так уж часто буду дома. Последнее предупреждение никого, в общем-то, не волнует. Позже вечером они уезжают в Лондон. Майкрофт устраивает им короткую экскурсию по своей квартире, хотя «квартира» — не слишком подходящее слово. Она, конечно, не такая большая, как поместье, но в ней царит всё та же атмосфера былой напыщенности и значимости. Кабинет-тире-библиотека — самая большая комната, почти такая же большая, как в поместье. Все остальные кажутся несколько холодными, даже маленькие гостевые спальни, где разместились Джон с Шерлоком. Хорошо, что Шерлок не заинтересован в том, чтобы проводить там много времени.***
В Скотланд-Ярд они приезжают, по мнению Джона, чересчур рано, но он ничего не говорит, просто наслаждаясь восторгом Шерлока. Не то чтобы он выглядел восторженно. Внешне он отстранён и незаинтересован, пока они ждут у стойки регистрации, но Джон не может не заметить, как сверкают его глаза, пока он всё оглядывает. Через несколько секунд появляется Лестрейд, и становится ясно, что он ожидал увидеть кого угодно, только не Джона с Шерлоком. Однако ему неплохо удаётся скрыть своё удивление, и он уводит их в свой кабинет, закрывает дверь и опускает жалюзи. — Нельзя просто так заявляться сюда без вызова, — говорит он. — Я могу работу потерять, если кто-то узнает, что я показываю вам конфиденциальные документы. Звучало бы убедительнее, не положи он на стол перед Шерлоком стопку папок. Следующие несколько часов они проводят в кабинете Лестрейда. Это могло бы оказаться скучным, но Шерлок в удивительно терпеливом настроении, так что вместо того, чтобы просто сообщать ответы, он рассказывает Джону обо всех выводах, к которым приходит в процессе размышлений, что всегда очень захватывающе. Пару раз их прерывает стук в дверь, и заглядывающие люди странно на них смотрят. Лестрейд со всеми говорит в коридоре, и Джону становится интересно, как он объясняет присутствие в своём кабинете двух детей. Заканчивают они почти в три пополудни. Шерлок с радостью засиделся бы до самой ночи, но и Джон, и Лестрейд просто умирают с голоду. Лестрейд угощает их обедом в небольшом ресторанчике неподалёку. И, разумеется, вскоре Шерлок спрашивает, когда ему удастся попасть на настоящее место преступления. Лестрейд упорно возражает, но даже Джон может сказать, что его заинтересовала эта идея. Последним аргументом остаётся то, что они ещё несовершеннолетние. — Я — нет, — замечает Джон. Ему не слишком интересно, но если этого хочет Шерлок… — Мне почти девятнадцать, а Шерлоку в январе исполнится восемнадцать. Лучше бы вам найти оправдание посущественнее. Лестрейд кажется взволнованным. Джон, ухмыляясь, смотрит на Шерлока и с удивлением замечает, что тот хмурится, глядя на него. — В чём дело? — спрашивает Джон. Шерлок отвечает только позже вечером, когда оба возвращаются в квартиру Майкрофта, и к тому времени Джон уже и не хочет слышать ответ. Шерлок хотел убедить Лестрейда пустить его на место преступления летом, потому что, если ждать до совершеннолетия, это может оказаться слишком поздно. Джон предпочёл бы не знать, что Шерлок имеет в виду.***
На следующий день они просто гуляют по Лондону, и Джон понимает, как ошибался Майкрофт. Шерлок вовсе не ненавидит город, нет. Он его обожает. Кажется, ему известна каждая маленькая улочка, каждый короткий путь, все интересные вещи, которые можно посмотреть. Он рассказывает Джону, как сбегал от нянек тем летом, о котором упоминал Майкрофт, и как его раздражало, что люди постоянно останавливались поинтересоваться, не потерялся ли он. Сначала, когда Джон всё это представлял, в его воображении рисовался просто образ сбежавшего ребёнка, теперь же он понимает, насколько всё наверняка было иначе и что Шерлок старался держаться как можно более незаметно. Он ведь не смог бы ни с кем поговорить. Для Джона это больше похоже на кошмар, чем на то, что кто-то захотел бы провернуть пять раз за пару месяцев. Он чуть крепче сжимает руку Шерлока. — Может, переедем сюда, когда закончим школу? — в конце концов предлагает Джон. — Мы оба будем получать стипендию от министра Будущего. Можем снять небольшую квартиру. Не такую вычурную, как у Майкрофта, просто… не знаю. Не обязательно такую же огромную. Сможем заглядывать в Скотланд-Ярд, например, раз в неделю. Станем консультантами или типа того, чтобы у Лестрейда не было проблем. Как тебе? Наверное, звучит хорошо, потому что вместо ответа Шерлок его целует.***
На следующий день они снова идут гулять. На этот раз вместо того, чтобы бесцельно бродить, Шерлок приводит его к определённой скамейке, которая, как кажется Джону, ничем не отличается от сотни других. Они сидят там, и взгляд Шерлока становится отрешённым, что не слишком нравится Джону. — Увядшие цветы, — тихо бормочет Шерлок чуть погодя, и Джон понимает, где они находятся. Здесь была бомба. Именно это место, уничтоженное взрывом, видел Шерлок. И спустя столько времени, несмотря на то, что взрыв был предотвращён, Шерлок всё ещё пытается понять, как он мог ошибиться. Джон очень хотел бы помочь, но он не Пророк, всего лишь толкователь, он не может видеть будущее. — Важно то, что никто не погиб, — тихо замечает Джон. Взгляд Шерлока, обращённый на него, полон боли и ясно говорит, что Джон ничего не понимает. И по спине Джона пробегает холодок, хотя летний день выдался очень жарким.***
Когда они возвращаются в поместье, то обнаруживают, что на сайте Шерлока появились первые комментарии. Сначала Шерлок радуется, они оба радуются, но лишь до тех пор, пока не понимают, что все комментарии, по одному к каждой статье, имеют один заголовок и содержат ссылку. Они озаглавлены «Вот чем занимаются настоящие Пророки». А ссылки ведут на статьи в газетах, рассказывающие о катастрофах и авариях, которые были предотвращены или число жертв которых было значительно сокращено благодаря Посланиям, переданным Пророками. Каждый комментарий имеет свой ай-пи адрес, все они привязаны к разным местам и ни один не относится к Великобритании. Все статьи в разных газетах, упомянуты разные Пророки. Ничего из этого не предсказывал Шерлок. Ни одно предсказание не принадлежит и Мориарти. И всё же, когда Шерлок сквозь зубы произносит «Смертоносный паук», Джон не может с ним не согласиться. — Да, ты прав. Это наверняка он. Но зачем? Это, кажется, главный вопрос, когда дело касается Джима Мориарти. И Джон даже примерно не представляет, каков ответ на него. Но больше всего его беспокоит то, что Шерлок вовсе не так недоумевает по поводу мотивов этого Пророка, как говорит.***
В начале августа Джон, мямля и запинаясь, интересуется у Майкрофта, приедут ли его мать и сестра на его день рождения, как в прошлом году. — Я ещё не связывался с ними, — машинально отвечает Майкрофт, не отрываясь от газеты. — Не могли бы вы… не приглашать их? Майкрофт, приподняв бровь, смотрит на Джона. — Если вы этого хотите. — Именно этого, — на секунду Джон замолкает, а потом добавляет: — Вообще-то… Я ещё хотел спросить, можно ли будет нам с Шерлоком ещё на день приехать в Лондон? — Полагаю, да. — И можете ли вы не говорить Шерлоку? — Напомните, чей это день рождения? — чуть усмехается Майкрофт. Но Джон думает, что раз они не отмечали день рождения Шерлока, то почему бы не совместить два в одном. Шерлок вычисляет, что Джон что-то задумал, но всё равно удивляется, когда они приезжают в Скотланд-Ярд. За несколько дней до этого Джон пишет Лестрейду и спрашивает, есть ли у того ещё несколько нераскрытых дел. Разумеется, дела находятся, и блеск в глазах Шерлока становится для Джона лучшим подарком. Прежде чем они уезжают обратно в поместье, Шерлок просит водителя Майкрофта, чтобы тот остановил машину у сувенирного магазина и настаивает, что пойдёт туда один, а возвращается с маленьким завёрнутым в упаковочную бумагу подарком подозрительно знакомой формы. Ещё один снежный шар, в котором блёстки вьются вокруг Биг-Бена. — Свечи, — говорит Шерлок. «Не знаю, когда мы вернёмся, а до тех пор можешь носить в кармане Биг-Бен». Джон весело смеётся.***
Время возвращения в школу наступает чересчур быстро. Ни один не упоминал Мориарти с того дня, когда были оставлены комментарии на сайте, но Джон видит, как с каждым днём Шерлок становится всё более и более раздражительным и напряжённым, и отлично знает, кого в этом стоит винить. А в такой небольшой школе избегать Мориарти не выйдет, это совершенно ясно. В последнюю ночь, которую они проводят в поместье, когда они уже лежат в постели, но ещё не спят, Шерлок благодарит Джона за лучшее лето в своей жизни. Джон мечтает, чтобы это не звучало так, будто оно последнее.