Никогда

Пер­вый из омег, под­хо­дящих на роль сур­ро­гат­но­го па­поч­ки, на­шел Ва­лен­ти­на сам. Это слу­чилось во вре­мя про­гул­ки в пар­ке. Он гу­лял в тот день с Ри­чар­дом, ко­торый, объ­яс­нившись, по­чувс­тво­вал се­бя бо­лее спо­кой­ным и не те­рял на­деж­ду по­лучить боль­ше, чем друж­бу. Кра­сивый юно­ша-оме­га лет двад­ца­ти - де­вят­надца­ти дол­го сле­дил за Ва­лен­ти­ном и его спут­ни­ком, преж­де, чем от­ва­жил­ся по­дой­ти. Ва­лен­ти­ну по­каза­лось зна­комым его ли­цо. Одет он был бед­но, но чис­то, и дер­жался с дос­то­инс­твом. Чем-то на­пом­нил Ва­лен­ти­ну са­мого себя в де­вят­надцать. Юно­ша все же пре­одо­лел ро­бость и по­дошел. - Гос­по­дин Эр­карт, - про­из­нес он не ме­нее зна­комым Ва­лен­ти­ну го­лосом. Оме­га на­конец вспом­нил, где и при ка­ких об­сто­ятель­ствах слы­шал по­хожий го­лос и ви­дел по­хожее ли­цо. В при­юте, где прош­ло детс­тво Ва­лен­ти­на, был та­кой "ко­роль-оме­га" по проз­ви­щу Деф­ло­ратор. Де­рек-деф­ло­ратор. Вуль­гар­но оде­тый, пос­то­ян­но из­ры­га­ющий брань, он за­раба­тывал тем, что на­ходил кли­ен­тов для ма­лоле­ток, за ко­торых не­кому бы­ло зас­ту­пить­ся. Ва­лен­тин как раз был од­ним из та­ких - то­щий, ер­шистый маль­чиш­ка, дер­жа­щий­ся по­одаль от при­ют­ских груп­пи­ровок. Бо­таник к то­му же, пусть и раз­ви­тый фи­зичес­ки. В три­над­цать у не­го на­чалась пер­вая теч­ка, и пер­вой же ночью он прос­нулся от­то­го, что ему на ­голо­ву на­дели ме­шок. При­ют был "об­разцо­во-по­каза­тель­ным", в нем сле­дили за нравс­твен­ностью вос­пи­тан­ни­ков, осо­бен­но омег. По­это­му оме­ги, ко­торых скло­няли к сек­су­аль­но­му кон­такту, пред­по­чита­ли мол­чать, лишь бы не ока­зать­ся пе­реве­ден­ным в при­ют по­хуже, где не бы­ло ни­каких пер­спек­тив. Этим и поль­зо­вал­ся Де­рек. Но Ва­лен­тин сда­вать­ся не со­бирал­ся, по­это­му, от­пра­вив­шись в мед­блок, где по­лага­лось про­водить теч­ки вос­пи­тан­ни­кам при­юта, он за­пас­ся не­хит­рым ору­жи­ем - ос­тро за­точен­ным ка­ран­да­шом, вы­пил бло­кира­торы и улег­ся спать, не раз­де­ва­ясь. Он не со­бирал­ся спать, но из­му­чен­ный стран­ны­ми и неп­ри­выч­ны­ми ощу­щени­ями в зад­нем про­ходе и тя­нущей болью вни­зу жи­вота, он все-та­ки от­клю­чил­ся и при­шел в се­бя от то­го, что кто-то за­тыка­ет ему рот и свя­зыва­ет ру­ки. Ва­лен­тин вып­лю­нул кляп и за­орал. Толь­ко злость поз­во­лила ему вы­вер­нуть­ся из креп­ко­го зах­ва­та омег пос­тарше. Ему дол­го снил­ся го­лос Де­река, впол­го­лоса ши­пящий: — Зат­кнись, при­дурок, или рас­ко­выряю те­бе зад­ни­цу, ес­ли не зат­кнешь­ся! - и ощу­щение че­го-то хо­лод­но­го в про­меж­ности. Но Ва­лен­тин про­дол­жал орать и вы­рывать­ся, пи­нал­ся, уда­рил Де­река в жи­вот, ткнул в ко­го-то сво­им ос­трым ка­ран­да­шом, тот от не­ожи­дан­ности чир­кнул его по бед­ру, и, сог­нувшись в три по­гибе­ли, вы­ронил нож. На кри­ки Ва­лен­тина, на­конец, сбе­жались пре­пода­вате­ли. Сей­час, спус­тя го­ды, Ва­лен­ти­ну с иро­ни­ей по­дума­лось, что вы­водить вся­ких мер­завцев на чис­тую во­ду це­ной собс­твен­но­го здо­ровья у не­го, по­хоже, яв­ля­ет­ся чем-то вро­де экс­тре­маль­но­го хоб­би. В пер­вый раз уда­лось обой­тись шра­мом на бед­ре, во вто­рой все ока­залось го­раз­до ху­же. Удас­тся ли пе­режить еще один? Так Ва­лен­тин спас свою честь, а Де­река, ко­торо­му бы­ло уже поч­ти во­сем­надцать, вып­ну­ли из при­юта. Кра­ем уха оме­га слы­шал, что Деф­ло­ратор сам по­шел на па­нель и да­же за­летел. По­хоже, пос­леднее бы­ло прав­дой. А на Ва­лен­ти­на об­ра­тили вни­мание рек­ру­теры из во­ен­но­го учи­лища. Ка­кое-то вре­мя он да­же был кем-то вро­де зна­мени­тос­ти. - Вы сын Де­река?- спро­сил Ва­лен­тин. Ему дав­но пе­рес­та­ли снить­ся кош­ма­ры с учас­ти­ем пер­во­го сво­его вра­га. Но все же стол­кнут­ся с прош­лым бы­ло неп­ри­ят­но. Ру­ки са­ми со­бой сжа­лись в ку­лаки. - Де­река-Де... прос­ти­те, я не знаю его фа­милию. - Деф­ло­рато­ра, - пе­чаль­но улы­ба­ясь, от­ве­тил юно­ша. - Его все зна­ют под этим проз­ви­щем. Нет смыс­ла пы­тать­ся при­дать ему, э... бла­гоп­ристой­нос­ти, ко­торой не бы­ло ни­ког­да. Прос­ти­те, что по­бес­по­ко­ил вас, гос­по­дин Эр­карт. Но я при­шел... из­ви­нить­ся пе­ред ва­ми. - За что? - За мо­его па­пу. - Но вы... не ваш па­па. Вам не за что про­сить про­щения! Де­ти не от­ве­ча­ют за гре­хи ро­дите­лей. Бы­ло вид­но, что раз­го­вор взвол­но­вал Ва­лен­ти­на. Он опус­тился на ска­мей­ку, кив­ком приг­ла­сил со­бесед­ни­ка при­сесть ря­дом. Ри­чард не знал что ему де­лать - не то прог­нать неп­ро­шен­но­го ви­зите­ра, не то отой­ти и не под­слу­шивать... О при­ют­ском прош­лом оме­ги он нем­но­го знал, и клич­ка Де­река, яв­но дан­ная не п­росто так, зас­тавля­ла пред­став­лять са­мое неп­ри­ят­ное. - Мы всег­да мо­жем вы­бирать ид­ти по сто­пам ро­дите­лей, или нет, - ска­зал юно­ша, пе­чаль­но улы­ба­ясь. - Я пы­та­юсь ми­ними­зиро­вать то зло, ко­торое при­чинил ми­ру... Де­рек. Ва­лен­тин си­дел блед­ный, как вос­ко­вая ста­туя. Ру­ки, ле­жащие на ко­ленях, ед­ва за­мет­но под­ра­гива­ли. Оме­га прик­рыл гла­за, и его гу­бы ед­ва за­мет­но ше­вели­лись. - За­бав­но, - про­из­нес он, на­конец. - Ког­да-то я меч­тал, что­бы пе­редо мною из­ви­нились... Отец, его убий­цы, па­па... Мои дя­ди, ре­шив­шие за­быть обо мне, чем лишь бы не кор­мить лиш­ний рот... А из­ви­ня­етесь по­чему-то вы... - Ну кто-то же дол­жен был, - по­жал пле­чами и быс­тро ска­зал юно­ша. - С ко­го-то же дол­жно бы­ло на­чать­ся. Я... на­шел ва­шу за­яв­ку на по­иск сур­ро­гат­ных ро­дите­лей. Моя про­фес­сия - сур­ро­гат­ный ро­дитель - гу­вер­нер. Я мо­гу ро­дить, а за­тем прис­матри­вать за ре­бен­ком столь­ко, сколь­ко пос­чи­та­ют нуж­ным ро­дите­ли. Не сто­ит бо­ят­ся, что я бу­ду ис­пы­тывать к ре­бен­ку ро­дитель­ские чувс­тва. В кол­ледже нас в пер­вую оче­редь на­учи­ли как пра­виль­но вос­при­нимать свою роль в вы­наши­вании и вос­пи­тании... Я уже вы­наши­вал од­но­го ре­бен­ка для се­мей­ной па­ры во­ен­ных. Но они выш­ли в от­став­ку и на­доб­ность во мне от­па­ла. - Вы. Выб­ра­ли слож­ный путь. Юно­ша по­жал пле­чами. - Вы ведь зна­ете, как там все, гос­по­дин Эр­карт. Ес­ли че­лове­ку не по­вез­ло ро­дить­ся с ка­кими-ни­будь та­лан­та­ми, - он кив­нул на Ва­лен­ти­на и улыб­нулся. - Или ес­ли его та­лан­ты не бы­ли за­мече­ны и оце­нены, ос­та­ет­ся толь­ко од­но - про­давать свое те­ло. Так или ина­че. На па­нели ли, или най­ти пос­то­ян­но­го... поль­зо­вате­ля, не­важ­но. Или сда­вать его в арен­ду - в ме­дицин­ском смыс­ле. Ес­ли, ко­неч­но, хва­тило моз­гов не пить и ко­лоть­ся, бо­лез­ней нет. Я так и пос­ту­пил. К то­му же, как мне ка­жет­ся, я этим при­ношу доб­ро. Ну, или не при­чиняю зла. - Прос­ти­те, - улыб­нулся Ва­лен­тин, скло­няя го­лову на­бок. Ему нра­вил­ся этот па­рень. Нег­луп, и су­мел ос­тать­ся че­лове­ком в кло­аке неб­ла­гопо­луч­ных рай­онов. - Я за­был спро­сить ва­ше имя. - У мо­его па­паши бы­ло ту­го с фан­та­зи­ей, - ус­мехнул­ся тот. - По­это­му ме­ня то­же зо­вут Де­рек. А име­ни от­ца я не знаю. Ра­зуме­ет­ся, Ва­лен­тин не со­бирал­ся до­верять ко­му-ли­бо на сло­во. Но в Цен­тре Реп­ро­дук­ции о Де­реке от­зы­вались луч­шим об­ра­зом, Ва­лен­тин при­нял ре­шение взять его. Ос­таль­ных трех омег то­же по­сове­товал Де­рек, и вско­ре они уже пи­ли нуж­ные ле­карс­тва, чтоб выз­вать теч­ку и под­го­товить те­ло для вы­наши­вания. Эм­бри­оны уже бы­ли го­товы к транс­план­та­ции. О том, что од­но­му из омег пред­сто­ит лишь изоб­ра­жать бе­ремен­ность, про­фес­си­ональ­ные па­поч­ки от­неслись с по­нима­ни­ем. Они уме­ли хра­нить сек­ре­ты, тем бо­лее, ес­ли за это хо­рошо пла­тят. За­вис­ти бе­ремен­ные к по­лучив­ше­му день­ги на ха­ляву не ис­пы­тыва­ли - ему при­ходи­лось ед­ва ли не труд­нее. Ус­ле­дить за тре­мя кап­ризны­ми, му­ча­ющи­мися от ток­си­коза оме­гами не так уж и лег­ко! Де­рек, хотя и зе­ленел, и бе­гал в убор­ную не ре­же сво­их соб­рать­ев, все же на­ходил вре­мя для подготовки к эк­за­менам. Он учил­ся, быть мо­жет и не блес­тя­ще, но ста­ратель­но, на дет­ско­го пси­холо­га. Дни шли за дня­ми, за­пол­ненные раз­но­об­разны­ми де­лами и при­ят­ны­ми хло­пота­ми. Жи­воти­ки омег незамет­но ок­ругля­лись, и вско­ре уже мож­но бы­ло по­ложив ру­ку на жи­вот, по­чувс­тво­вать лег­кие тол­чки. Со­вер­шенно неуловимо нас­ту­пила осень, а Ва­лен­тин со сво­им эк­сцентрич­ным ре­шени­ем за­вес­ти сра­зу чет­ве­рых де­тей по­пал под прис­таль­ное вни­мание па­парац­ци. До это­го Ва­лен­ти­ну вез­ло - пер­вые две вол­ны все­об­ще­го ин­те­реса к ге­рою вой­ны прош­ли ми­мо - в обо­их слу­ча­ях он ва­лял­ся в боль­ни­це, в пер­вый раз с пос­ледс­тви­ями встре­чи с Ма­лышом, вто­рой раз - пос­ле "се­мей­ной жиз­ни" с Рас­се­лом. Те­перь же ему приш­лось на собс­твен­ной шку­ре поз­нать тя­жесть сла­вы. Бло­геры и жур­на­лис­ты всех мас­тей на все ла­ды об­сужда­ли его же­лание об­за­вес­тись семь­ей и лич­ность от­ца де­тей. Кто-то хва­лил его, кто-то на­шел в его би­ог­ра­фии тем­ные пят­на, по­роча­щие по их мне­нию честь офи­цер­ско­го мун­ди­ра. Но, несмот­ря на то, что кос­точки Ва­лен­ти­на пе­ремы­вали пос­то­ян­но (бра­ли да­же ин­тервью у его быв­ших, еще до за­мужес­тва лю­бов­ни­ков. Боль­шинс­тво из них о от­зы­вались об оме­ге ис­клю­читель­но по­ложи­тель­но), но те­мы воз­можной свя­зи с иноп­ла­нет­ным ра­зумом из­бе­гали. Но Ва­лен­тин по­нимал, что это за­тишье не мог­ло длить­ся веч­но. Он толь­ко на­де­ял­ся, что его де­ти ус­пе­ют ро­дить­ся на Зем­ле, под прис­мотром вра­чей, рань­ше, чем им при­дет­ся бе­жать. Бы­ла уже се­реди­на ле­та, ког­да власть пре­дер­жа­щие на­пом­ни­ли о се­бе, приг­ла­сив в уль­ти­матив­ной фор­ме пол­ковни­ка Ва­лен­ти­на Ди­тера Эр­карта на праз­дно­вания Дня Кос­ми­чес­кой Ави­ации. Не при­сутс­тво­вать там бы­ло не­воз­можно. Приг­ла­шен­ным по­лага­лось выг­ля­деть как мож­но бо­лее счас­тли­вым и до­воль­ным жизнью. В мо­де Ва­лен­тин раз­би­рал­ся, мяг­ко го­воря, очень пло­хо и по­тому на­нял сти­лис­та. Ко­неч­но, как пол­ковник в от­став­ке, он дол­жен был явить­ся на офи­ци­аль­ное соб­ра­ние в па­рад­ном мун­ди­ре, од­на­ко, как оме­га имел пос­лабле­ния в ви­де ак­сессу­аров и кра­сивых при­чесок. Ва­лен­ти­ну пред­сто­яло по­казать, что он здо­ров, нас­коль­ко это воз­можно, и до­волен жизнью. Сти­лис­том ока­зал­ся су­ет­ли­вый оме­га не­оп­ре­делен­но­го воз­раста, до­воль­но кра­сивый, но нес­коль­ко не­нату­раль­ный. Ва­лен­тин дол­го пы­тал­ся вспом­нить, где он его ви­дел рань­ше, но так и не су­мел вспом­нить. Сти­лист дол­го цо­кал и взды­хал над слиш­ком, по его мне­нию, ко­рот­ки­ми во­лоса­ми, и яв­но ви­димой се­диной, ко­торую Ва­лен­тин зак­ра­шивать не со­бирал­ся. - У вас та­кие чуд­ные во­лосы, сок­ру­шал­ся сти­лист, - Гус­тые, при­ят­но­го цве­та... и та­кие за­пущен­ные! Ну как так мож­но?! Ва­лен­тин лишь по­жал пле­чами. За собс­твен­ной ги­ги­еной он сле­дил са­мос­то­ятель­но, не же­лая пе­рек­ла­дывать эти за­боты на по­мощ­ни­ка. Толь­ко ног­ти стричь ему не уда­валось. Шон же, ус­лы­шав об этом, при­нял­ся де­лови­то за­писы­вать со­веты сти­лис­та, и Ва­лен­тин по­нял, что го­лово­мой­ки в бук­валь­ном смыс­ле ему не из­бе­жать. С одеж­дой ни­каких проб­лем не пред­по­лага­лось - раз­ве что вы­яс­ни­лось, что за два с лиш­ним го­да Ва­лен­тин сбро­сил поч­ти пят­надцать ки­лог­рамм, и те­перь его мун­дир ви­сит на нем меш­ком, а шея жал­ко тор­чит из во­рот­ни­ка-стой­ки. Впро­чем, мун­дир раз­ме­ром мень­ше уда­лось сшить вов­ре­мя. Па­рад­ный мун­дир ма­ло от­ли­чал­ся от по­лево­го, раз­ве что бо­лее на­сыщен­ным цве­том. Он был глу­боко­го тем­но-си­него цве­та, с серебристыми лампасами. По­левая фор­ма бы­ла чер­но-бе­лой. Фор­ма ши­лась из од­но­го и то­го же ма­тери­ала, про­низан­но­го кар­бо­новы­ми на­нотруб­ка­ми, и мог­ла за­щитить сво­его хо­зя­ина от по­пада­ния де­вяти­мил­ли­мет­ро­вой пу­ли или но­жа. К то­му же ма­тери­ал не­воз­можно бы­ло по­мять или ис­пачкать. Под фор­му надевается ком­би­незон, ре­гули­ру­ющий тем­пе­рату­ру те­ла и сле­дящий за са­мочувс­тви­ем. К мун­ди­ру также по­лага­лись се­реб­ристые пер­чатки и фу­раж­ка. Ва­лен­тин взгля­нул на се­бя в зер­ка­ло. Что ж, он выг­ля­дел сов­сем не так пло­хо, как ему ка­залось. Все еще впа­лые ще­ки и рез­кие ску­лы уда­лось смяг­чить с по­мощью средств ма­ки­яжа, а под­чер­кну­тые гла­за на фо­не си­не-се­реб­ристо­го ки­теля све­тились мяг­ко и та­инс­твен­но. Ва­лен­тин поп­ро­сил Ри­чар­да соп­ро­водить его на при­ем. Все рав­но их уже за­писа­ли в лю­бов­ни­ки. ~○~○~○~ Вы­сокий и пле­чис­тый Ри­чард, об­ла­чен­ный в прос­той кос­тюм-трой­ку, хо­рошо гар­мо­ниро­вал с Ва­лен­ти­ном, это приз­на­ли да­же мно­гочис­ленные па­парац­ци, ос­ве­тив­шие пер­вый вы­ход Ге­роя пос­ледней вой­ны в свет. Их встре­тили у цен­траль­но­го вхо­да в Дом Кос­ми­чес­ко­го Фло­та, где обыч­но про­ходи­ло праз­дно­вание для "сво­их". Дом пред­став­лял со­бой сти­лизо­ван­ный кос­мичес­кий ко­рабль, ка­залось, го­товый вот-вот от­пра­вить­ся в по­лет. Ва­лен­тин шел, опи­ра­ясь на ру­ку Ри­чар­да и ози­ра­ясь. Он бы­вал здесь в ка­чес­тве про­теже и родс­твен­ни­ка ад­ми­рала Мор­га­на, из тех пор здесь ма­ло что из­ме­нилось. Все та же не­уем­ная рос­кошь в си­не-се­реб­ристых от­тенках. Офи­ци­аль­ная часть бы­ла не­выно­симо скуч­ной, вдо­бавок ко все­му, у Ва­ленти­на раз­бо­лелась го­лова. Обыч­но в та­кое вре­мя он уже спал, а тут при­ходи­лось си­деть и де­лать вид, буд­то пол­ностью пог­ру­жен в про­ис­хо­дящее на сце­не. Ни пес­ни, пос­вя­щен­ные доб­лес­тным за­щит­ни­кам, ни длин­ные ре­чи оме­гу не вол­но­вали. Им с Ри­чар­дом дос­та­лись не­удоб­ные мес­та в пер­вом ря­ду. По­чет­но, но у всех на ви­ду, и зву­ки со сце­ны прос­то об­ру­шива­ют­ся на­ голо­ву. "Тер­пи, - ду­мал Ва­лен­тин. - Тер­пи, на те­бя смот­рят" И си­дел, со­вер­шенно пря­мой, с прик­ле­ив­шей­ся к гу­бам свет­ской по­лу­улыб­кой. Пос­ле кон­церта их об­сту­пили жур­на­лис­ты. Они при­нялись на­пере­бой за­давать воп­ро­сы, и Ри­чард ед­ва су­мел их уго­монить и дать Ва­лен­ти­ну воз­можность при­сесть на при­несен­ный кем-то в фойе стул. Сам он встал по­зади, по­ложив ру­ку на пле­чо оме­ги. - Гос­по­дин Эр­карт, - спро­сил один из жур­на­лис­тов, про­тис­нувшись впе­ред. - Вы не­дав­но сде­лали весь­ма круп­ные по­куп­ки: при­об­ре­ли на па­ях спи­сан­ный дред­но­ут и не­боль­шую пла­нету. Рас­ска­жите нам, в чем смысл этой по­куп­ки? Ва­лен­тин улыб­нулся, все так же мяг­ко и свет­ски. - Я оме­га, гос­по­да. - от­ве­тил он. - А всем оме­гам хо­чет­ся иметь свой дом и тран­спорт. Я прос­то ком­пенси­ровал те го­да, ког­да у ме­ня не бы­ло ни­ того, ни дру­гого. И пред­восхи­щая сле­ду­ющий воп­рос: да, де­тей я то­же всег­да хо­тел и по­боль­ше. - Гос­по­дин Эр­карт, - вкли­нил­ся дру­гой жур­на­лист. - Все ос­ве­дом­ле­ны о ва­шем не­удач­ном бра­ке. Од­на­ко вы уже пы­та­етесь соз­дать но­вые от­но­шения? Ва­лен­тин по­качал го­ловой. - Ни­каких но­вых от­но­шений. Я еще не го­тов к ним, и не­из­вес­тно бу­ду ли го­тов ког­да-ни­будь. Гос­по­дин Ри­чард Кро­ули - мой друг, ко­торый лю­без­но сог­ла­сил­ся соп­ро­вож­дать ме­ня, так как я все еще ис­пы­тываю проб­ле­мы со здо­ровь­ем. -Од­на­ко, он яв­ля­ет­ся от­цом ва­ших бу­дущих де­тей, гос­по­дин Эр­карт! - Да, это так, но вы ведь зна­ете о том, чтобы за­чать де­тей для сур­ро­гат­но­го вы­наши­вания, по­ловой акт меж­ду ро­дите­лями со­вер­шенно не ну­жен. Воп­ро­сы сы­пались один за дру­гим, прос­тые и слож­ные, так­тичные и нет. Спра­шива­ли о здо­ровье, о пла­нах на бу­дущее, о Фон­де име­ни Алис­те­ра Мор­га­на, пред­се­дате­лем ко­торо­го яв­лялся Ва­лен­тин. Спро­сили, не со­бира­ет­ся ли он ид­ти в по­лити­ку - у до­воль­но боль­шой час­ти на­селе­ния оме­га поль­зо­вал­ся без­гра­нич­ным до­вери­ем. Один из жур­на­лис­тов спро­сил, че­го бо­ит­ся Ва­лен­тин. Дол­жно быть, они жда­ли сле­зода­виль­ной ис­то­рии о том, что оме­ге снит­ся по но­чам как вер­нувший­ся из тюрь­мы суп­руг и свекр при­ходят мстить за на­руше­ние их пла­нов. Но по­лучи­ли сов­сем дру­гой от­вет: - Боль­ше все­го ме­ня пу­га­ет ксе­нофо­бия. Эта фра­за от­кры­ла шлю­зы: на­пере­бой по­сыпа­лись воп­ро­сы о кон­такте с Вра­гом и о том, прав­да ли то, что кон­такт этот еще пов­то­рит­ся... - По­жалуй­ста, - ска­зал Ва­лен­тин, под­ни­мая ру­ку. - Мне все еще тя­жело го­ворить, по­это­му. Не пе­реби­вай­те. Ме­ня. Он не­осоз­нанно дос­тал из кар­ма­на свои чет­ки и при­нял­ся пе­реби­рать бу­сины и го­ворить. - Я не го­ворю сей­час о ксе­нофо­бии внеш­ней - она лишь следс­твие ксе­нофо­бии внут­ренней... Пос­мотри­те вок­руг - нам ка­жет­ся буд­то мы по­беди­ли про­тиво­речия. Но, как двес­ти лет назад жи­тели сто­лиц ис­пы­тыва­ли чувс­тво пре­вос­ходс­тва над про­вин­ци­ала­ми, так те­перь жи­тель Зем­ли ис­пы­тыва­ет чувс­тво пре­вос­ходс­тва пе­ред жи­теля­ми ко­лоний... Жи­тель бла­гопо­луч­но­го рай­она чувс­тву­ет пре­вос­ходс­тво над жи­телем тру­щоб. Вмес­то то­го что­бы объ­еди­нить­ся, мы де­лим, де­лим на­ше об­щес­тво по ис­кусс­твен­но соз­данным приз­на­кам... - Ис­кусс­твен­но? - спро­сил кто-то из тол­пы. Сло­ва Ва­лен­ти­на прив­лекли вни­мание, и вско­ре его об­сту­пил не толь­ко жур­на­лис­ты, но и гос­ти. - Да, - от­ве­тил Ва­лен­тин, скло­няя го­лову на пле­чо. - Мы об­ла­да­ем зна­читель­ны­ми ре­сур­са­ми, раз­ви­той ме­дици­ной, воз­можностью сде­лать жизнь лю­дей яр­че, по­лез­нее. Но нам это не вы­год­но: за­чем да­вать лю­дям дол­гую здо­ровую жизнь, об­ра­зова­ние, ес­ли мож­но все это ос­та­вить для не­боль­шой груп­пы на­селе­ния? Еди­ницы вы­рыва­ют­ся из низ­ших сло­ев и всю жизнь ис­пы­тыва­ют бла­годар­ность к про­тяну­той ру­ке. - Поз­воль­те, пол­ковник, - вме­шал­ся в раз­го­вор аль­фа в штат­ском, сто­яв­ший до это­го ти­хо у ста­ны. - Раз­ве вы са­ми не яв­ля­етесь оп­ро­вер­же­ни­ем ва­ших же слов о рас­сло­ении об­щес­тва? Сын нар­ко­мана и са­мо­убий­цы, вы си­дите се­год­ня здесь, нас­лажда­етесь все­ми бла­гами той не­боль­шой час­ти на­селе­ния, ко­торую осуж­да­ете! Ва­лен­тин толь­ко скло­нил го­лову на пле­чо, иро­нич­но улы­ба­ясь. - Мне по­вез­ло. Ты­сячам вы­пус­кни­ков при­юта - нет. Один ум­ный юно­ша не­дав­но ска­зал мне, что ему не с че­го бы­ло вы­бир­ать, ибо ему ос­та­вили толь­ко воз­можность тор­го­вать сво­им те­лом... И он им тор­гу­ет - ра­бота­ет сур­ро­гат­ным ро­дите­лем. Од­на­ко мы от­влек­лись, на­ше об­щес­тво пол­но внут­ренней ксе­нофо­бии, ку­да нам еще ксе­нофо­бии внешней, ес­ли мы пред­по­чита­ем ого­ражи­вать часть се­бе по­доб­ных и да­вать им лишь хле­ба и зре­лищ. До­зиро­вано. Чтоб не взбун­то­вались. - Вы го­вори­те опас­ные ве­щи, Мор­ган. - су­рово ска­зал не­моло­дой бе­та в во­ен­ной фор­ме. - Моя фа­милия Эр­карт. Ме­ня спро­сили, я от­ве­тил. - День­ги Мор­га­нов вы заб­ра­ли, а фа­милия не нуж­на? — не уни­мал­ся бе­та. - Я. Ду­маю. За­вещание уже. Об­су­дили. Со всех сто­рон. Вы. Ме­ня. В чем-то. Об­ви­ня­ете? Ри­чард по­нял, что Ва­лен­тин ус­тал. Да­же ды­шать он стал с тру­дом, тя­жело, как заг­нанный зверь. - Ни в чем я вас не об­ви­няю, - по­жал пле­чами бе­та-во­ен­ный. - По­беди­телей не су­дят. Ва­лен­тин и его оп­по­нент дол­го смот­ре­ли друг дру­гу в гла­за. За­тем бе­та опус­тил взгляд. Ва­лен­тин дер­нул пле­чом. - Я ду­маю, - про­из­нес он, опус­кая го­лову, - нам сто­ит за­кон­чить сти­хий­ную, - он сглот­нул, пе­рево­дя дух пе­ред сле­ду­ющим труд­но про­из­но­симым сло­вом, и про­дол­жил. - Пресс-кон­фе­рен­цию. Моя по­зиция яс­на для всех, вер­но? На не­офи­ци­аль­ной час­ти при­ема с тан­ца­ми и фур­ше­том, Ва­лен­тин и Ри­чард не за­дер­жа­лись, а по до­роге до­мой оме­га ус­нул в ма­шине, до­вер­чи­во по­ложив го­лову аль­фе на пле­чо. Ри­чард от­нес его в спаль­ню и снял мун­дир, ста­ра­ясь не раз­бу­дить спя­щего. Рес­ни­цы Ва­лен­ти­на зат­ре­пета­ли, но он так и не от­крыл глаза, толь­ко по­вер­нулся на бок и под­ло­жил ру­ку под ще­ку. Ри­чард ук­рыл его, и ка­кое-то вре­мя не дви­га­ясь сто­ял на ко­ленях пе­ред пос­телью, смот­ря как раз­гла­жива­ют­ся во сне нап­ря­жен­ные чер­ты лю­бимо­го ли­ца. Мож­но бы­ло сей­час дот­ро­нут­ься гу­бами до губ, про­вес­ти ру­кой по ще­ке... Он не по­чувс­тву­ет, слиш­ком ус­тал... Но это бы­ло бы не­чес­тно. Луч­ше по­дож­дать. Ждать и на­де­ять­ся...