В ее волосах запутался огонь...

- Профессор, вы уверены, что девочка нормальная? Ведь мы собственными глазами видели, как с ней творилось что-то странное! Кабинет с зелеными стенами, зелеными шторами на окнах и мебелью из белого дерева. За письменным столом сидит мужчина с седыми, даже белыми волосами в квадратных очках и белом халате, внимательно рассматривает своих визитеров. Перед ним супружеская пара среднего возраста и сидящая на кушетке девочка лет десяти. Совершенно не похожа на родителей, с необычным цветом волос, как огонь, рыжими. Она тихая и за время пребывания в кабинете врача невропатолога не произнесла ни звука. Словно этот визит никак ее не касался. Врач тяжело вздыхает. Его уже начинала утомлять эта ситуация. - Мистер Воронский, я не говорю, а утверждаю - с вашим ребенком все в порядке. Мы провели полное обследование и никаких нарушений не обнаружили. Быть может, вам показалось? - Показалось?! Думаете, мне могло показаться то, что вокруг Беатрис кружились все мелкие предметы, а она даже к ним не прикасалась?! - мужчина в строгом дорогом костюме с залысинами на макушке нервно мерил шагами кабинет доктора, кандидата медицинских наук в области психологии и неврологии. Он пытался найти здесь ответ на все странности недавно удочеренной девочки. Его супруга - высокая блондинка с острыми чертами лица, поджав губы наблюдала за разговором, но сама ничего не дополняла. Она, в отличии от своего мужа, была на удивление спокойна и даже равнодушна. Быть может, она и не горела желанием приходить сюда. Самой виновнице события вообще было все равно на то, что происходило вокруг. Ее целый месяц водили из клиники в клинику, пытаясь поставить диагноз, который объяснит ее ненормальное поведение. Хотя сама рыжеволосая отнюдь не считала свои способности чем-то, плохим или похожим на болезнь. Нет, ей нравилось то, что она могла делать. Правда пока это случалось самовольно. Но разве плохо, когда ты можешь делать то, что не могут другие? Ведь кто-то хорошо рисует, а кто-то - нет. Кто-то безумно красиво поет, а кому-то и этого не дано. У каждого свой талант. Быть может, эти странности - ее особенность, а не странность? Почему же взрослые этого не понимают? - Делайте что хотите, но я хочу, чтобы вы вылечили мою дочь от этой,заразы! - почти кричит Воронский доктору и бросает на стол несколько купюр. Профессор косо посмотрел на деньги, поколебался, но потом все-таки взял их. Как будто так и должно было быть. -Хорошо. Я посмотрю, что с этим можно сделать...       Уже через неделю Беатрис будут водить по всяким неприятным процедурам, которые она мысленно сравнивала с пытками, пичкать всем, чем только можно, лишь бы "излечить" ее странность. Первое время девочка даже сопротивлялась, пытаясь оправдаться. Но разве можно ребенку достучаться до сердец взрослых, которые уже были подкуплены?! "Болезнь" вроде как отступила. Беатрис выпустили из той ужасной больницы, но новые родители отвернулись от нее. Словно она была заразной. Они боялись ее.