Дорога в никуда

— Это будет забавно, — говорит голос в голове у Франа. — Это будет забавно, — смеётся сидящий в кресле человек. Или это все произносит одно существо? Творится какая-то неразбериха. Все слишком запутанно. И непонятно. Жутко — вот подходящее слово для этой ситуации. Фран, только вошедший в комнату, замирает на входе, в этот момент он забывает, как дышать. Но ему не страшно, только перехватывает дыхание, весь воздух как-будто исчезает. И это парадоксально. Осознание этого факта пугает. Слегка. Мысли обрывочны, в голове каша, а тело не слушается. Парень не понимает, что происходит, все кажется слишком нереальным. Это как-будто другая Вселенная. Или кошмар. В сознание образуется какая-то огромная чёрная дыра, она поглощает всю память и чувства, заставляет цепенеть. Незнакомец встаёт, от этого Фран вздрагивает, но все равно входит в комнату и закрывает дверь. В помещение что-то неуловимо меняется, появляется удушающая атмосфера, и парень буквально ощущает чьи-то холодные касания на своей шее. — Я тебя долго ждал, — произносит полупрозрачный силует, махнув рукой в сторону кресла. Человек делает ещё шаг вперёд и замирает, странно, по мнению Франа, наклонив голову вбок. Видно, что непонятный субъект его неприкрыто рассматривает и остаётся доволен, это понятно по тому, как он одобрительно хмыкает. — Я смотрю, ты не торопишься. А надо бы. — Кто ты такой, чтобы давать мне советы? — Хочется думать, что это прозвучало уверенно или, хотя бы, равнодушно. Но Фран не привык обманываться: голос слишком хриплый, а о хваленом спокойствии можно уже забыть. — Какой дерзкий ответ! — восклицает гость и заходится в диком шипящем смехе. Весьма угнетающе. Фран тихо фыркает на такое проявление эмоций, но в душе недоумевает. Незнакомец мгновенно оказывается рядом и теперь лишь слегка посмеивается, закатив глаза вверх. — Я твоё наказание. Или дар судьбы. Это с какой стороны посмотреть. А вот теперь Франу действительно страшно: от этого проникающего голоса, от ужасающих глаз, от пристального взгляда. Он ощущает давно забытое чувство первобытного ужаса, отравляющего всё его существо. Этот человек не из этого мира, Фран это точно знает, чувствует, да и видно по нему. Этот человек уже мертв. Очень давно мертв. И не понятно, что он здесь забыл. Фран видит его настолько близко, что может рассмотреть все черты полупрозрачного лица: прямой нос, тонкие губы, острые скулы, высокий лоб, глубокие грязно-красные глаза, уже слегка потухшие. — Как это понимать? — Фран заставляет себя говорить, потому что иначе он окончательно утонет в страхе. Ему сейчас важно слышать свой голос, это убеждает его в том, что он ещё жив, ещё существует. — Как хочешь, — легко отмахивается незнакомец, отходя к окну, и замирает, вглядываясь в осенний пейзаж. Он полностью теряет интерес к нервно стоящему Франу. — Хороший вид. Всегда себе такой хотел, но, видно, не судьба. Он говорит тихо и спокойно, как-то мечтательно, без шипящих звуков и угрожающего тона, выглядит под солнечными лучами, можно сказать, добродушно. Уж точно не пугающе. И вся иллюзия страха распадается… Да он издевается! Нет, он, правда, издевается! Теперь Фран это понимает, и вся это атмосфера мистичности куда-то пропадает. Комната становится прежней и весьма уютной, и парень устало, но облегченно вздыхает. Он уже смелеет и с комфортом устраивается в кресле, прикрыв глаза: поспать в последнее время удаётся с трудом, и усталость берет своё. — Так что это значит? — расслабленно спрашивает иллюзионист, повернув голову в сторону окна. — Меня выбрали наблюдателем, моя миссия заключается в присмотре за тобой до конца твоей жалкой жизни… — Мрачная перспектива, — обрывает парень, сочувствующе качая головой. Теперь, когда ситуация не представляет угрозы, на него снова накатывает равнодушие и апатия, гость уже не представляет особого интереса, а кресло кажется до ужаса удобным. И дико хочется спать. — Не перебивай, мальчишка! — рявкает призрак, Фран от громового голоса резко открывает слипающиеся глаза и лениво переводит взгляд на человека. — У меня серьёзное задание. Думаешь, я хочу тут быть! Да ни за какие коврижки! Но нет, надо… Так что слушай, когда я с тобой разговариваю! — А ты кто? Гость так и замирает с открытым ртом, потом закрывает, пару раз пытается что-то сказать, нервно взмахивает руками, и опять по кругу. Эти пантомимы быстро наскучивают Франу, и он все-таки закрывает глаза, расслабляясь в кресле. Бессонные ночи сказываются на общем состоянии: организм на пределе, а у сознания, вроде бы, галлюцинации. Лучше было бы лечь в кровать, но до неё идти надо и какой-то придурок прицепился… Проще оставить все как есть и наконец-то поспать. — Я смотрю, тебе все хуже и хуже, — вкрадчиво замечает призрак, его глаза ярко вспыхивают, выражая недюжинный интерес. — Кольцо Ада делает своё дело. — Что тебе об этом известно? — резко спрашивает Фран, сна ни в одном глазу, вся эта ситуация с кольцом его нервирует очень сильно, но не поддаётся решению, как бы он ни старался. Фран чувствует надвигающуюся опасность в лице смерти и хочет как-то её избежать. Или, хотя бы, получить небольшую отсрочку. — Мне известно об этом всё. Я первый хранитель этого кольца, Риккардо Реймонди, — с придыханием шипит собеседник. — И я могу тебе помочь. Фран не верит этим последним словам. Вот ни капли. Не проникся он всей важностью момента и не собирается принимать протянутую руку помощи. Мертвую руку, надо заметить. Фран не верит, что существует выход из сложившейся ситуации. Фран не верит, что проживёт больше трёх месяцев. Фран не верит, что хочет жить. Фран не верит всем и каждому. И уж точно, Фран не верит этому Риккардо Реймонди. Но что тогда заставляет его соглашаться? Заставляет надеяться на спасение? — Хорошо, помоги мне, — шепчет почти на грани слышимого иллюзионист: в нем ещё борются разум и надежда. И последнее выигрывает, вырывает победу зубами и когтями и заставляет довериться этому странному человеку. Реймонди довольно скалится, что-то бурчит под нос и постирает в предвкушении ладони. Франу уже не нравится обстановка, но он не жалеет о свих словах. В этом нет смысла. Хуже всё равно не будет. — Тогда заключим контракт, — Риккардо будто ждал его согласия, будто знал, что все так и будет. Он подходит на расстояние шага к иллюзионисту и протягивает руку. Фран с сомнением смотрит на сей жест, но пожимает руку. Он ощущает жуткий холод, когда касается чужих пальцев, и чувствует, будто кровь замерзает в его теле. А ещё он чувствует жестокую подставу, но отказаться нет сил и желания. Будь, что будет. — Надо подтвердить договор, — предвкушающе говорит гость, мерзко облизываясь. — Кровью, — растягивая слово, утверждает Фран, уже зная, что за этим последует. Одобрительный кивок является ответом. — Сообразительный мальчик, — гогочет призрак в нетерпении. Иллюзионист слегка хмурится, но идёт в ванную, за ним направляется довольно скалящийся Риккардо. Комнатка встречает их гнетущей тишиной и разбитым зеркалом. К этому предмету интерьера Фран и подходит, берет продолговатый осколок, отвалившийся ещё на прошлой неделе, и поворачивается к призраку. — Что делать? — лениво задаёт вопрос парень, покручивая в руках острый кусок. Ему не страшно, он не испытывает никаких эмоций по этому поводу. Ему плевать. Но пожить ещё чуть-чуть хочется. — Скажи, что согласен со всеми условиями, а именно: в обмен на мою помощь, я могу поглощать твою жизнь. Размеры моих запросов не велики, твоя душа мне нужна, только что бы оставаться в этом мире и действовать. Я помогу прожить тебе больше положенного срока, — Реймонди говорит серьёзно, подходит к этому вопросу ответственно, от ответа мальчишки зависит многое, и он пытается правильно донести свою мысль: убивать иллюзиониста ему нет смысла. Вариец глубоко вздыхает и старается посмотреть на эту проблему со всех возможных сторон. Но решение уже принято. — Я согласен со всем раньше сказанным и так далее, — он смертельно устал от всего и хочется отделаться побыстрее, Фран чувствует, как кольцо Ада с этими словами вспыхивает, обжигает ему руку, когда осколок разрезает кожу. Он ощущает, как его утягивает куда-то вглубь, как сознание разрывается от боли, как он продолжает наносить себе раны на руке. Теперь он полностью бессилен, он попался в совершенную иллюзию, из которой не выбраться. Можно пытаться бить в стены, стучать в пол, кричать. Можно, но это не поможет: стен, потолка, других ограничений нет, лишь одна чёрная пустота, только где-то далеко внизу получается рассмотреть серую землю. Фран не помнит, в какой момент он осознает, что это его сознание: выжженная серая пустыня без намёка на свет, обреченная на вечную пустоту. Это не имеет значения. Сейчас абсолютно все неважно, единственное, о чем он думает, — это разрастающаяся боль, поглощающая его полностью, утягивающая в глубины Ада, заставляющая снова стать маленьким и беззащитным ребёнком. — Ещё немного, — шумит в голове. Это никак не успокаивает! От этого не становится легче. — Он тебе поможет. Фран не понимает, о ком речь, он почти не понимает, что ему говорят. Он корчится от дикой боли, старается занять как можно меньше пространства, заходится криком. От этого не получается закрыться или убежать. А потом все обрывается, он снова оказывается на полу в ванной, напротив на раковине сидит довольный Реймонди, а у входа стоит злой и растерянный Бельфегор. Фран впервые рад его присутствию, он не отрывает взгляда от напарника. — Я же говорил, он поможет, — радостно произносит Риккардо. Самовлюбленный идиот! Франу нестерпимо хочется убить этого призрака, но желание быстро пропадает: он и так уже мертв. А вот с семпаем надо что-то делать. Фран на автомате говорит какую-то чушь, себя он совершенно не слышит. Щека от пощечины горит, парень раздраженно трёт её рукой. С головой что-то не в порядке, он упускает какую-то важную деталь. Гул в мозгах не даёт сосредоточиться, а рядом хохочет Реймонди. Фран окончательно очнулся от пережитого, когда дверь хлопнула за вылетевшим из комнаты разъяренным Бельфегором. — Я же поблагодарить хотел, опять он не дослушал, — растерянно шепчет иллюзионист, смотря на окровавленные руки. — И перевязать надо. Бельфегор его мало волнует. Потом с ним разберётся. Фран с трудом встаёт, обрабатывает руку, и все это под аккомпанемент хохота Риккардо. — Что ты ржешь? — Франу ответ не интересен, но спросить и заткнуть его хочется. — А ты со всеми так? Вытаскивать из беды тебя тогда никто не будет, — и снова смеется. — И не надо. Сам разберусь, тем более у меня теперь есть ручной призрак, — лениво растягивает слова иллюзионист, забинтовывая руку и выходя из комнаты. Он надеется на недовольство, на злость, на крики. — Это хорошо, что ты в меня веришь, но тебе нужен живой союзник. Делай, что хочешь, но одному тебе со все не справиться, — неожиданно серьёзно говорит Риккардо, в голосе ни капли прежней веселости. — Уж я-то знаю. Фран не обращает на это должного внимания и лишь кивает. Спать хочется неимоверно, и он поддается этому желанию, укладываясь на кровать. «Надеюсь, хоть сейчас поспать удастся.»