Собирая осколки

Когда они находят новых знакомых — странно весёлых и беззаботных для новых устоев прогнившего трупами мира, — Тсукишима не знает, как реагировать. Потому что только что группа людей помогла разобраться с целой кучей мертвяков — они действуют отточено, слажено. И тут же становится ясно, что жить определённо легче, когда больше народу вокруг; такого, который может и за себя постоять и твой зад из-под зубов помочь вытащить. Но так — только с одной стороны. А с другой — кем надо быть, чтобы с улыбкой на губах разбивать головы некогда живым людям, живым и сейчас, только по-другому немного; и скольких таких уже надо убить, чтобы не заострять на этом внимания? А если всё так — то можно ли доверять таким «знакомым»? Тсукишима всегда плохо сходился с людьми — даже в то время, когда всё было мирно. Поэтому и сейчас ему надо хоть немного времени, чтоб привыкнуть, чтобы узнать — кто из них что из себя представляет, кто каков, и как им можно доверять. Ямагучи, похоже, о таком совсем не думает, потому что она светится, словно пришло спасение, найдено лекарство, вакцина или что там ещё, и больше никто не умрёт. Она совсем не чувствует опасности, исходящей из довольно скалящегося лидера группы или просто от людей с кучей оружия, ведь они — такие же, скитаются с места на место, выживают, копошатся в шкафчиках зияющих пустотой изнутри домов, питаются консервами, придумывают способы сохранения безопасности. Это — не те, кто прячется, не выходя лишний раз, не те, кто боится, хотя страх присутствует теперь в жизни каждого. Это те, кто помог им самим. Так почему же, в самом деле, Ямагучи должна остерегаться этих людей? Тсукишима не знает ответа. Признаться честно, он опасался всегда и всех, так что может быть это лишь параноидальные намеки, его мнимость. И всё же этой банде, «союзу» десяти, или сколько их там, человек, он бы доверять не спешил. Хотя в группе есть девушки - две, кажется, что значительно упрощает дело — разве пошли бы представительницы слабого пола на какие-либо жестокости или авантюры? — Как вам удалось так долго продержаться вместе? — задала вопрос Ямагучи, сжимая в пальцах хорошо прожаренное на костре бельчиное бедро. — Что ты имеешь в виду? — ухмыльнулся лидер группы, подпирая подбородок кулаком. — Мы были свидетелями, как один из военных лагерей почти рассыпался — ушли раньше, чем это случилось, — пояснила Тадаши, и Тсукишима подавил волну раздражения на разглашение информации из их прошлого. — Я видел, как пала национальная гвардия, — хмыкнул другой парень, сверкая ярко-зелёными глазами. — В Токио всё было в разы хуже, — тихо проговорила девушка слева от лидера не поднимая взгляда от костра. — Да-а, мы пришли от туда, — пояснил чёрноволосый главарь и невесело хмыкнул, — Сбежали, если быть точнее. — Так вы все вместе уже довольно долго? — Ямагучи отложила обглоданную косточку. — Не то чтобы, — буркнул подозрительного вида парень сбоку от Тсукишимы. — Кто-то с самого начала, кто-то присоединился позже, — лицо главного в группе вновь осветила ухмылка. Глаза его выражений не меняли. — Но мы не лагерь. Мы все делаем что-то, мы группа, мы — команда. Интонация в его голосе осталась той же, как и выражение лица, но Тсукишима буквально ощутил изменение атмосферы в импровизированном круге вокруг костра, — то ли это была гордость, что они так много прошли вместе, то ли звенящие ощущение, что они с Ямагучи вторгаются в чужое пространство. — А ты чего такой хмурый, Очкарик-кун? — словно прочитав его мысли, позвал лидер, и Тсукишима едва сдержался, чтобы презрительно не сощуриться, но смог промолчать. — Не переживай, ты уже можешь расслабиться. И Кею не осталось ничего, кроме как сухо кивнуть и отвести глаза. Он кожей чувствовал проникновенный взгляд Ямагучи, прожигающий его скулу, но он не повернулся к ней лицом.

***

Тсукишима шарахнул мечом о ближайшее дерево, и сверху посыпались сухие листья. Сил ни на что больше не было. Он откинулся на ствол, сполз по нему вниз. Мутным взглядом оглянул часть леса перед глазами, с гнилыми листьями на земле, воздухом, окутанным туманом. Выдохнул, смотря на пар изо рта. По привычке потянулся к очкам, которых нет. Оправил изорванную ветровку, не чувствуя холода. Ничего теперь не имело смысла. Тсукишима запрокинул голову и прикрыл глаза.

***

— Тсукки, — тихо окликнула его Ямагучи, спугивая белку, которую он выслеживал, наверное, последние минут сорок, не имея понятия, как оную пристрелить, и ему ничего не осталось, кроме как устало вздохнуть. — Что случилось? — безучастно повернул он к ней голову, наблюдая, как подруга присаживается рядом на корточки. — Ты… — не сразу нашлась она, — Эм… Я имею ввиду… — и вздохнула. — Ты хочешь уйти? Тсукишима слегка откинулся назад, вглядываясь в её напряжённое лицо. Что ему ей ответить? — Нет, всё нормально, — поднялся он. Ямагучи вскочила следом и быстро схавтила его за руку, вызывая лёгкое удивление. — Если тебе не нравится, мы можем уйти, — её взгляд силился проникнуть глубже, возможно, в душу, но, верно, через толстые стёкла его очков это было невозможно. — Всё нормально, — повторил он и отвернулся, направляясь к лагерю, разбитому неподалеку, шумно шагая по сухим палкам. По пути Ямагучи молчала. Сказать ей больше было нечего, и потому она виновато глядела перед собой, рассматривая землю, усеянную опавшими листьями. — Просто я думаю… — через некоторое время не выдержал молчания Тсукишима, и её голова резко вскинулась, — Думаю, что нужно быть с ними аккуратнее. Последние слова он выдохнул почти беззвучно, будто боясь, что их кто-то подслушивает. Но Ямагучи всё расслышала. Тсукишима ускорил шаг, чтобы не видеть обеспокоенного взгляда подруги.

***

Тсукишима бесстрастно разрубает голову одному-единственному мёртвому перед собой, отирает лицо от кроваво-бурых капель и идёт дальше. Когда-то он жалел, на самом краю подсознания, этих псевдо-людей. Теперь ему всё равно. Мечом воистину удобно пользоваться, только бы рукоять чем-нибудь обмотать — она больно врезается в кожу, натирая мозоли. Но и на них Тсукишиме всё равно. И на измазанную кровью одежду, и на сухой кашель, терзающий его уже второй день. И даже на то, что рюкзак со всем необходим остался на его прошлой стоянке, когда он с остервенением резал и протыкал тела. Да и, в принципе, всё необходимое ему теперь — не нужно.

***

— Так вы всё-таки решили покинуть нас? — с деланной грустью вздохенул лидер группы, наблюдая, как Тсукишима и Ямагучи пакуют рюкзаки. — Да, простите, — виновато улыбнулась Ямагучи, потупившись. — Спасибо за вашу заботу всё это время. — Всегда пожалуйста, — хмыкнул в ответ черноволосый, вызывая у Кея новую волну раздражения, даже не видя лица этого человека. — Нам будет грустно без вас. Тсукишима развернулся лицом, ещё раз оглядывая скрестившего руки на груди главного, и не сдержал прищура. — Неужели? — саркастично хмыкнул он, вновь возвращаясь к рюкзаку, и полчувствовал, как Ямагучи недовольно поджала губы. — Ты ранишь меня, Тсукки, — ухмыльнулся в ответ тот. — Но совсем другой вопрос… Ямагучи закончила с вещами и, потягиваясь, повернулась к черноволосому. — …Не создадите ли вы проблем своим уходом? Тсукишима напрягся всем телом, чувствуя, как сгустилась атмосфера. Ямагучи несмело растянула губы в улыбке, надеясь, что поняла что-то не так. — Что вы имеете в виду? — робко спросила она. Тсукишима замер. — Не приведёте ли вы опасных посторонних в лагерь? Не нападёте ли сами? Не украли ли ничего? Должна же быть у вас цель остаться в незнакомой группе, которой вы не доверяете, на столь непродолжительный срок, — развёл он руками, всё так же улыбаясь, и Тсукишима резко развернулся. — Почему вы… — недоговорила Ямагучи, совсем растерявшись, ощущая опасность каждой клеточкой тела. — Думаю, самым верным решением будет вас убить, — просто кивнул черноволосый и как ни в чём небывало пожал плечами, дотрагиваясь до пистолета на поясе, и всё тело Тсукишимы сковалось, коченея, а мысли судорожно перемешались. — Что вы… Почему вы… — голос у Ямагучи дрожал. — …Мы вовсе не… — Ну разумеется, — вдруг вздохнул главный, убирая руку от оружия, и улыбнулся обезоруживающе. Ямагучи почти выдохнула, но Кей буквально мог дотронуться до повисшего в воздухе звенящего молчания. Он резко схватил Ямагучи за запястье, закидывая рюкзак за спину, и понесся в лес, пожалуй слишком грубо таща её за собой. Выстрел раздался у Тсукишимы над головой, наверняка, чуть не продырявив её, и он припустил ещё сильнее.

***

Пистолет снова оказалсяя за поясом, создавая мнимое ощущение безопасности. Он продолжал щуриться убегающим Тсукишиме и Ямагучи и разочарованно цокнул. — Зачем ты их напугал? — встала рядом Кенма, выплыв беззвучно откуда-то из-за дерева. Куроо просто пожал плечами: — Не знаю, они меня разозлили, — пояснил он. — Ты же не собирался их убивать? — подняла на него кошачий взгляд подруга, и Куроо лишь на мгновение запнулся. — Нет, конечно, — проворчал он, — Зачем бы мне это? — и ещё раз цокнул. — Просто мы к ним со всем радушием, а они… Кенма замолчала, и они вернулись к палаткам. — У тебя лицо подозрительное, — сказала она уже у костра, и Тецуро фыркнул: — Ну спасибо, конечно. — Этот парень, Тсукишима, не очень доверяет людям, — пояснила Козуме, разглядывая обуглившиеся деревяшки. — А, так они всё-таки ушли? — встрял Лев и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я слышал выстрелы, это они? — Нет, — односложно ответила Кенма. — Вы? — округлил он глаза, смешно вылупливаясь. — Чем они вас разозлили? — Нет, — снова отрезала она, отвела раздражённо-усталый взгляд и поднялась. Куроо посмотрел ей вслед и весело хмыкнул. — …так что всё-таки произошло? Тецуро закатил глаза, просверлил Льва усталым взглядом и тоже удалился. Лев непонимающе моргнул и покосился в сторону Ямамото, развалившегося на бревне, но тот лишь безучастно пожал плечами.

***

Они бежали, наверное, пару километров по гористому лесу, а потом задушено хрипели у полянки. Тсукишима давно понял, что за ними никто не гонится, но остановиться ранее он просто не мог. Кровь, всё ещё подгоняемая адреналином, громко стучала в ушах и, кажется, только сейчас начала правильно циркулировать по телу, потому что руки только-только приобретали чувствительность. Ямагучи дышала тяжело, точно так же согнувшись рядом. Внезапная подножка от мнительного лидера не стала таким уж большим сюрпризом для Тсукишимы; в конце концов, он ожидал чего-то такого не сегодня, так завтра. Но он понятия не имел, что думала Ямагучи — она не сомневалась в этих людях. Что ему нужно сказать?.. — Ямагучи… — позвал он и запнулся, не зная, что делать дальше. Ямагучи не отреагировала. Тсукишима помолчал ещё какое-то время, пытаясь отдышаться, и начал ещё раз. — Те люди, они… — Всё нормально, — вдруг перебила его она, поднимая голову, и спокойно посмотрела ему в лицо. — Ты был прав, Тсукки. Тсукишима хмурясь кивнул. И что дальше? — Пойдем? — она стеклянно уставилась перед собой. — Да… — вновь кивнул он. А когда перед ними выросло несколько мёртвых, хрипя и цепляясь руками, Ямагучи выглядела растерянной, будто увидела таких впервые. И это испугало Кея даже больше самих упырей. Их трое — Тсукишима старался разделаться с первым как можно быстрее, но второй уже был рядом, ковыляя вокруг, и схватил его за плечо. Ему, видно, не терпелось вонзить зубы в живую плоть, и Тсукишима кое-как успевал отбросить дохлое тело первого и при том не навернуться. Но даже сейчас он оглядывался на Ямагучи — она отходила назад, пока не врезалась в дерево, а упырь перед ней уже рычал во всё горло и тянул к ней руки. Максимально быстро Тсукишима постарался убить своего, в какой-то прострации, но до Ямагучи он дойти не успевал в любом случае — мертвяк загнал её в тупик, схватил за её выставленную вперед руку. В руках у Тадаши нож, только вонзи в голову — и всё; но Тсукишима видел страх в её глазах — неподдельный ужас, растерянность. И у него не было выбора — он выхватил пистолет из-за пояса, снял с предохранителя и постарался прицелиться, не смотря на трясущиеся руки — ему нужно только не промахнуться, скорее, скорее. Пуля проделала в голове у мёртвого дыру, и тот завалился вперёд, на Ямагучи. Тсукишима побежал к ней; нужно узнать — успел, успел ли он… Он не видел, чтобы тот укусил её, но… Ямагучи всё так же замершая смотрела, задыхаясь, перед собой. И только когда Кей откинул дохлое тело вбок, он увидел её вонзённый в глаз упырю нож, видимо за секунду до выстрела. Тсукишима схватил её за плечо, осматривая, а в ушах бешено стучал пульс. Но ни на шее, ни на плече крови не было, и не видно укуса, Тадаши лишь мелко дрожала, и он выдохнул, чувствуя подкатывающую слабость. — Чёрт, — прохрипел Тсукишима, отстраняясь. — Прости, Тсукки… — совсем тихо прошептала она в ответ, привлекая его внимание, и он осознал, что она дрожит, и он, кажется, увидел слезящиеся глаза сквозь пряди чёлки, когда она опустила голову. Тсукишима не отошёл — он просто не мог, окаменев и растерявшись. Ямагучи громко всхлипнула, не в силах сдержаться. — Ямагучи? .. — совсем неуверенно позвал Кей. А потом почувствовал её руку, слабо хватающую его за запястье. И — Ямагучи подалась вперед, упираясь лбом ему в грудь. Трясущимися руками она обхватила его за торс, поверх ветровки, схватилась сзади за складки одежды, будто это — единственное, что может удержать её на ногах и не дать упасть. Тсукишима стоял удивлённо, но потом просто поднял руки и сжимал её плечи. — Прости, Тсукки… — снова прошептала она сквозь всхлипы. — За что ты извиняешься? — нахмурился он, мысленно облегчённо вздыхая. Тадаши ничего не ответила.

***

Тсукишима разглядывал осенне-голубое небо, растянувшись на пустой дороге. От асфальта под спиной веяло могильным холодом, пробирая насквозь. Мыслей уже не было, причём очень давно. Меч, сжимаемый правой рукой, Тсукишима, кажется, уже не чувствовал и не мог даже поднять. Кроме того — сколько он не спал? Сутки? Двое? Но спать он не может. Потому что снятся ему только воспоминания.