Broken bodies line the walls Midas empires crash and fall Wings that melt when we try to soar Close my eyes as I descend To the gold rush at its end Take me back to before… …this isn’t human anymore © Miracle of Sound – The Natural Heart
Неяркий свет ламп едва разгоняет полумрак зала-амфитеатра, и тонкие дорожки огоньков гирляндами спускаются вдоль лестниц. Приглушенное освещение сцены, погашенный экран. Вокруг снуют люди, занимая свои места. Сотрудники из разных стран, от различных корпораций, институтов и научных центров. Большинство присутствующих знают друг друга: не раз и не два пересекались ранее, а то и вовсе работают в рамках одного проекта. На деле, народу собралось не так много, как могло бы быть, несмотря на юбилейный статус: сегодня ровно пятнадцать лет с создания пресловутого «первого ядра», имя которого ныне гордо носит конференция. – …Уважаемые коллеги! – голос оратора, усиленный динамиками, разносится по залу. – Рады приветствовать вас на открытии ежегодной конференции «First Core XV»! Пришедшие с личными робот-мастерами были вынуждены оставить их за дверью. Исключение сделали для Рока. Шутки про «телохранителя» шутками, но по факту бывшего лабораторного ассистента, а ныне – всемирно известного героя, в каком-то смысле так и воспринимали. Когда речь заходила о Роке, многие как-то умудрялись забывать, что он – машина. Парадокс. Синяя радужка глаз «первого номера» слабо мерцала в полумраке. Мальчишка-робот украдкой поглядывал по сторонам, рассматривая окружающих людей, хотя многих из них уже видел, с некоторыми разговаривал, а часть и вовсе знал лично. Доктор Лайт нередко приводил Рока с собой, и не только на конференции. Робот с интересом слушал всё, что говорят. Порой, дождавшись завершения доклада, он заваливал выступающего вопросами, вызывая порядочный когнитивный диссонанс у большинства людей. Ведь иди, разбери, как его воспринимать – как человека или как машину, как взрослого или как подростка. Паренёк с любопытными глазами, поблескивающими ободками электронной радужки. Лёгкий мальчишечий голосок, в котором проскальзывают едва уловимые синтезированные ноты. Даже эти роботические черты в нём не отталкивают, наоборот – придают ещё больше естественности, делают этого андроида ещё более живым, настоящим. Только не стоит забывать о том, как палач в синей броне разделывался с нарушителями спокойствия там, где не справились люди. Не стоит забывать, как беспощадно он убивал себе подобных. И если три года назад «своих» Рок просто отправил в глубокий оффлайн, не повредив их чипы, то с явившимися в этом ноябре боевыми роботами Вайли он церемониться не стал – хотя последние так и не тронули мирное население. Полномасштабная хорошо подготовленная диверсия. Нешуточная угроза повторения истории с первым «восстанием машин», призывы, обращенные к гражданским робот-мастерам и «сочувствующим» им людям. Несмотря на открытые угрозы, так и не приведенные в исполнение, «вторые номера» атаковали только тех, кто держал в руках оружие и осмеливался нападать на них самих или открыто вставать на пути – тогда вайлиботы без лишних разговоров били на поражение. Но и при этом некоторые из них так и вовсе не убили вообще никого. Робот-мастер, оккупировавший центральный парк, и его подконтрольный зверинец просто обезвредили охрану, не нанеся серьёзных повреждений. Взрыв на телебашне не затронул жителей – район был вовремя эвакуирован, людям предоставили время уйти. Установленные на метеостанции боеголовки, способные вмиг обратить весь город в руины, так и не были запущены. Конечно, массовые разрушения, отпор военным силам и многое-многое другое – этого всего было более чем достаточно, и всё это, несомненно, заслуживало наказания. Вот только то, как оно было осуществлено… При однозначно негативном отношении ко «второму инциденту», многие хорошо запомнили, на что способен их герой. Как легко ради людей он способен был вырезать таких же, как он сам. Жестокость была ответом на жестокость, но немногим хотелось задуматься, а способны ли они сами ради общего блага выпотрошить кого-то, похожего на них самих. Людей не пугают механические внутренности, искрящее переломанное тело, брызги каких-то жидкостей, не похожих по цвету на кровь. Уничтоженный без возможности на восстановление чип. Никто и думать не хотел, как робот-мастер воспринимает это. Точно так же, как человек воспринимает освежеванные и нарубленные тела людей, выброшенные в утиль. Только его сестра-бот Ролл и доктор Лайт знали, насколько на самом деле тяжело Рок переносил этот «крестовый поход». После «второго инцидента» его не спасали даже директивы в управляющей программе. Кто бы поверил, что всеобщий герой одних и безжалостный палач других потом бессильно плакал, пытаясь забыть произошедшее. Уткнувшись в подушку, совсем как обычный ребенок, только что прошедший через вооруженный конфликт, полностью противоречащий всему, что ему когда-то говорили, во что он искренне верил. Эта смешная и глупая возможность плакать – совсем как люди. Рок сам взял на себя эту ответственность, никто не принуждал. Код его управляющей программы оставлял ему свободу действий, свободу выбора. Или лайтботу просто очень хотелось верить, что эта свобода – не мнимая… – …в настоящие дни мы становимся свидетелями небывалого прогресса в ряде технологий, – продолжал оратор. – Прогресса, идущего семимильными шагами, сравнимого с темпами начала века… И ста лет не прошло, а о начале века уже говорят, как о другой реальности – словно о сказочной безоблачной жизни. С каждым годом это время всё больше обрастает легендами, порой ничего общего с фактами не имеющими. Уходят из жизни те, кто родился задолго до Глобальной Войны, откинувшей прогресс буквально на полстолетия назад, заставив пойти его по другому руслу. Когда-нибудь и она канет в небытие, оставшись только в книгах – когда умрет последний, кто её пережил. Пока что живы те, чьё детство попало на самый расцвет техногенной цивилизации, но и они уже с трудом вспоминают, что было тогда на самом деле – их прежний мир потонул в адском пламени, охватившем всю планету. А некоторые из присутствующих здесь ещё молоды, они пришли в этот мир уже после того, как огонь улёгся. Пришли на руины прошлого, поверх которых возводили «светлое будущее». – …мы стоим на пороге принципиально новой эры… – Да мы уже лет пятнадцать этот порог обиваем! – вполголоса прокомментировал Коссак, сидящий с другой стороны от Лайта. – Бьёмся в закрытую дверь, как рыба об лёд. На дисплее, окрасившем темноту зала в сине-зелёную гамму искусственного света, блестела эмблема ныне одноименного открытию подразделения, «First Core», ранее – «Advanced A.I. Research». Оригинальностью эмблемы никто не заморачивался: мозг, стилизованный под микросхему. Временное так легко становится постоянным. – …и мы должны понимать ответственность, которая лежит на нас всех… – Без Альберта это как-то неинтересно, – состроил гримасу Коссак. – Все такие серьёзные, ты погляди! Аж смотреть тошно на эти кислые мины. Рок рядом прыснул со смеху. – Ещё и пяти минут не прошло, – укоризненно произнёс Томас шепотом. – А ты уже изображаешь недовольство! – Кому-то же надо быть всем недовольным, – Михаил сложил руки за головой. – Сегодня этим займусь я. Лайт тяжко вздохнул в ответ. Его русский коллега всегда отличался перманентно плохим настроением, ходил хмурый, как туча. Ничего удивительного в этом нет – наоборот, его трудно застать в хорошем расположении духа. Однако неприкрытый цинизм начинал действовать на нервы. «А вот раньше было лучше!» Впрочем, да. Раньше было лучше. И отчаянно хотелось вернуться в те дни, когда ещё ничего не предвещало беды. С каким восторгом было встречено первое десятилетие с «First Core»! На том съезде в Берлине было неимоверно много народу, в зале отчаянно не хватало мест, а открытие конференции неожиданно превратилось в настоящий театр, мгновенно растеряв последние остатки официальности. Таковая и вовсе перестала присутствовать как класс, когда на сцену в качестве оппонента многоуважаемому доктору Лайту поднялся Вайли. Альберт тогда уже давно был исключен из проекта официально, но продолжал работать неформально. Выбил себе право «последний раз выступить», и это его последнее выступление всем надолго запомнилось. Престарелые и серьёзные люди, промышленники и главы корпораций не могли сдержать улыбки, а порой и гомерического хохота, слушая перепалку двух учёных, обсуждающих «перспективы развития». Никто не принял всерьез как бы мимоходом брошенных реплик, произнесенных полушутливым тоном. Да и улыбка, расплывающаяся на лице Альберта с каждой новой фразой, казалось, свидетельствовала о том, что ему самому весело. Какой там! Его слова были первыми симптомами того, что смеяться над «беспочвенной паникой, достойной жёлтой прессы» будет он – когда на символично «жёлтые страницы» прольется море совсем не символичного красного. – …тем не менее, помимо безусловно положительных сторон вопроса, мы столкнулись с непредвиденными проблемами… – Да ладно?.. – закатил глаза Михаил. – Вы ещё скажите, что это было не ожидаемо… Сегодня же всё это воспринимается с изрядной прохладцей. Резонансные события никто не любит, особенно, когда они пахнут горелым. Город, в котором в этом году проводится конференция – обходят стороной, от греха подальше. Мало ли что ещё в проклятом месте произойдет снова? Да и время открытия выбрано на редкость паршиво: практически под ночь, когда всё уже утомлены первым днем, выдавшимся очень загруженным. Остались самые стойкие, а также приверженцы идеи и основатели проекта. Почти полным составом. По крайней мере, те немногие из них, кто дожил до этого дня. Кто-то скончался от старости – немало времени утекло с создания первого ядра. Кто-то попался под горячую руку, оказавшись не в том месте и не в то время… – …в связи с событиями «первого инцидента», по факту: первого официально зарегистрированного «восстания машин», на счастье, быстро подавленного… Что до остальных сегодняшних визитеров – так они, по большей части, благоразумно решили разъехаться по домам и гостиницам. Честное слово, кроме обсуждения всем намозолившей глаза темы есть сотни других в рамках всё той же робототехники! Например, проблемы с кибернетическими протезами, давно получившими массовое распространение. Остро стоящий вопрос реализации безопасной транспортировки живых организмов через телепортационные тоннели. Нескончаемый список проблем гражданской техники, освоение ближнего космоса, оборонная промышленность и прочее, прочее, прочее… Но это всё будет озвучено в ближайшие дни. А о чём будут говорить на открытии конференции – все и так прекрасно знают. – …а также в связи с прискорбными событиями прошедшего ноября… Кто бы сомневался.Одновременно с этим
Internal clock notification: 06:00 since start / source: [TIMER MAIN] // 23:03 local time Трава и деревья были мокрыми от недавно прошедшего дождя. С лесистого склона, переходящего в утёсы, открывался хороший обзор на город, сияющие силуэты которого вырисовывались вдали, в сгустившихся к ночи сумерках. Высоко над мегаполисом, в десяти милях над землей, терялись в облаках красные огни метеостанции. Загородная трасса проходила парой десятков метров ниже по склону. Редкие проезжающие машины освещали фарами дорогу, теряющуюся в туманной дымке. Двух робот-мастеров на отшибе никто, конечно же, не замечал. Особо и некому – в стороне от трассы, а тем более – от города. Да и окажись тут посторонний, он, скорее всего, принял бы издалека их силуэты за людей. Впрочем, и вблизи как минимум один из них сошёл бы за человека, несмотря на то, что лицо скрывали шлем и плотная металлическая маска. Возможно, не обратили бы внимания на кабели на горле, проглядывающие из-под ворота выкрашенной в тёмно-красный цвет брони; на характерные ободки аудио-сенсоров вместо ушей – и заколотые за них два лезвия; на механические ладони, не покрытые кожей. Люди до сих пор не привыкли к робот-мастерам. Многие вживую-то вблизи их не видели – только по новостям или теряющимися на фоне остальной машинерии, человекоподобной и не очень. Людям куда привычнее видеть других людей, они с радостью примут механические детали за протезы. Спрячь выдающие тебя глаза за тёмными очками – и большинство не додумаются присмотреться внимательнее. Разве что удивятся, что столь протезированный тип делает в гражданском секторе, и почему он настолько странно выглядит. Хотя нет. Сейчас этого робота бы наверняка вспомнили. И, может быть, успели бы удивиться, что тут делает один из тех, кого не должно быть в живых. DWN-009 Металл стоял, прислонившись к боку гравицикла, оттащенного под деревья. Сложив руки на груди, бот без интереса разглядывал горизонт. Увидеть с этой позиции отдельное здание, конечно, не представлялось возможным, но и не требовалось. Естественно, было бы желание, можно было и со спутниками свериться, и с картой, и дистанционно вклиниться в системы видеонаблюдения. Последним сейчас занимался второй бот, DWN-014 Флеш, сидящий на заднем сидении гравицикла и что-то сосредоточенно выщелкивающий на планшете. Пластины на синем ободке шлема, не скрывающего блестящей золотистой лысины, были отсоединены в нескольких местах. От разъёмов на затылке, висках и аудио-сенсорах робота к извлеченной из багажа аппаратуре тянулись многочисленные провода. Параллельно, судя по всему, бот рылся в глобальной сетевой помойке и мониторил один из каналов связи. Третий бот в настоящий момент находился там, в городе. DWN-012 Квик уже четверть суток дурил камеры наблюдения, датчики движения и прочие регистрирующие системы, которыми здание было напичкано под завязку. Делал он это, обладая настолько минималистичным стелс-модулем, что им в лучшем случае можно было обхитрить разве что детские игрушки. Выезжал чисто за счёт сноровки. Впрочем, за его умение оставаться незамеченным можно было не беспокоиться. Даже при том, что Квик обыкновенно отличался весьма шумным поведением, а дурной характер шустрого был отдельной темой для разговора, зачастую сопровождаемого приложенной к лицу рукой. Металл достаточно хорошо знал младшего брата. При необходимости, этот кадр и из хорошо охраняемой тюрьмы выберется незамеченным. Главное, чтобы Квику не взбрело в голову чего отвернуть в самый неподходящий момент, просто потому что его опять на чём-нибудь переклинит. Но прошло шесть часов, а тревогу в конгресс-центре до сих пор не подняли, и это несмотря на наличие сразу двух независимых причин для паники. Что самое смешное – причина номер два также в упор не замечала первую. Одни люди были слишком увлечены тем, чтобы вцепиться в глотку другим людям. Куда им там обратить внимание на такую мелочь, как дамоклов меч, зависший у них прямо над головой. Практически в буквальном смысле. Incoming message. Sender: DWN-012 [Quick] «Знаешь, Мет, это не выставка, это зоопарк какой-то. И зверушки забавные», – с нескрываемым весельем комментировал Квик ситуацию. «Особенно те, что беседуют с охраной…» – Когда же он прекратит уже засорять канал болтовней не по делу! – выругался вполголоса Флеш. – Он хоть на минуту заткнуться может? – Так отключи звук, – кинул через плечо Металл. – И занимайся своим делом. «Я вот всё думаю», – продолжал тем временем Квик. «Если “враг нашего врага – наш друг”, кого из этих уродов считать “другом”?» – Никого, – перехватил Металл связь. – А с чего такой вопрос? «Да вот прикидываю, за кого болеть, когда здесь станет жарко…»[Congress Center, 23:08 local time]
Равномерное механическое дыхание едва различимо на фоне прочих звуков. Рядом шелестят лопасти, работает система вентиляции, гудят блоки аппаратуры. Мир словно распадается на фрагменты, с каждым новым передвижением и рывком картина вокруг меняется, заставляя вновь по кусочкам паззла восстанавливать трёхмерную карту окружения. Технические узлы, поддерживающие структуры под потолком… особенно последние, нависающие в нескольких метрах над полом. Warning: map restoration failed on Floor 8 Огромный минус: имеющаяся карта этажа скупа до невозможности и подразумевает под собой, по большей части, пол. Остальное – достраивай сам. Учитывая местные перекрытия – весьма нетривиальная задача. И всё же, безусловный плюс – здесь труднее заметить прячущуюся тень, лихо перебирающуюся там, где ни один вменяемый человек без страховки не полезет. Это место выпадает из обзора камер и датчиков. Оставшиеся следящие системы непринужденно обходятся. Правильно, ведь основная защита – периметр здания. Никто не ждет врага, уже пробравшегося на территорию, где и без него полно рабочей техники, способной вызвать ложные срабатывания. «Никто не ожидает испанскую инквизицию, ха-ха!» Квик понятия не имел, откуда эта фраза, и что она на самом деле значит, а смотреть в сети ему было невероятно лень. Как и многие другие устойчивые выражения, чей смысл витал где-то на уровне интуитивно-понятного в контексте ситуации, реплика была успешно подхвачена от создателя. Поставлялась в комплекте с забористой трёхстопной руганью, а также шутками про какие-то неведомые форточки и синие экраны. Конечно, всё это при желании можно было найти на «глобальной помойке», однако конкретно взятый бот предпочитал искать там информацию… скажем так, другого характера. В общем, инквизицию никто не ждал. Эта самая инквизиция «robot edition», по-хорошему, должна была на данный момент быть безнадежно мертва, полным составом. Говорят, полностью уничтоженные чипы восстановить нельзя, даже из полной цифровой копии. Собственно, почему клонирование робот-мастеров до сих пор и оставалось неразрешимой задачей. Живые боты «нового поколения» были целиком уникальны – как люди. «Оживить» цифровую копию ядра чипа оказалось на деле столь же невозможной задачей, как «оживить» цифровой снимок сознания человека. Это не так работает. Хоть ты тресни. Сам факт пребывания Квика и его братьев в списке живых был чем-то фантастическим, особенно после пережитого… пардон, не пережитого в ноябре. Впрочем, учитывая запредельную степень абсурда того, что встретило их по возвращению из мёртвых, задавать вопрос «как?» было немного неактуально. Вражеские учёные не представляли, насколько их шутки про бога и древнее зло пролегают близко от реального положения дел. Чтобы в это поверить, надо быть чокнутым. Или же – перенести вживую. …Лежать, смотря в обтрескавшийся потолок, перебирая в памяти последние 24 часа. Собирать их по деталям, забрызганным в крови и машинном масле. Вспоминая всё, от начала и до самого конца, потонувшего в сигнализации сходящей с ума управляющей программы, пытающейся удержать на поводке тогда, когда терять становится нечего. Когда верить становится некому… На внутреннем таймере – пропасть в полгода шириной. Глубокий вдох, попытка хоть как-то охладить начавший перегреваться чип. Сиплый выдох сквозь зубы, шелестящий смешок. Успокоиться. Не думать. Не сейчас. Не время. Снять процесс. Трещины в металле. Под сенсорной плёнкой, покрывающей ладони и пальцы, сменяют друг друга сталь, эмаль, пластик, бетон. Системы возвращают значения, превращающиеся из скупых цифр в ощущения. В любой момент можно запросить подробную сводку состояния, но зачем? В любой момент можно проследить ход мыслей за последние несколько минут, но смысл? И всё равно, словно в первые дни своей жизни, бот снова и снова вслушивался в поток данных, соотнося их с тем, что испытывал. Тогда это было следствием вторичного обучения и адаптации – попытка навести мосты между предустановками и осязаемой реальностью. Сейчас это как будто бы и не имело смысла. Как полная проверка системы. Поиск подвоха, который ожидаешь, но которого нет. Бесшумный прыжок между перекладинами. Пальцы скользят по чуть шершавой поверхности, в глаза бросаются неровности. Отдаленно звучащие голоса, уходящие на второй план. Вклинивающаяся в восприятие музыка, общий гул, шум. Стальной край, за которым открывается свет там, внизу. Блуждающие силуэты, мгновенно распознающиеся объекты. Люди, машины, редкие среди общей машинерии «сородичи» – робот-мастеры. Взгляд падает на одного из них, отчётливо выделяющегося на фоне обычной машинерии. Выглядел попавший в обзор бот, с точки зрения Квика, просто нелепо. Антропоморфный механический цветок, это что за недоразумение? По сравнению с этим один из братьев Квика, DWN-016 Вуд – гигантский робот-дерево, сплав автоматики и органики, и то казался менее смешным, чем это. «Цветок» околачивался у своего стенда, напоминающего ботанический уголок. Судя по надписям на стенде и корпусе бота – бразилец. «Растение» бодро жестикулировал, что-то пояснял подходящим посетителям, мимоходом переставляя жгутами-отростками какие-то горшки с зеленью, не переставая говорить. В общем – излучал жизнерадостность. Чуть поодаль от ботаника обнаружился второй гражданский робот-мастер. Андроид. Темноволосый, высокий и на вид очень легковесный. По человеческим меркам выглядел он юношей, почти подростком. Бледная искусственная кожа отсутствовала от скул и до середины щек – скорее всего, бот обычно ходил в шлеме или чём-то подобном, скрывающем подобные детали. Узнать паренька было несложно. На рукаве комбинезона – нашивка с серийным номером 008. На чёрном корпусе выгравирован жёлтый знак электричества, соседствующий с выбитой рядом характерной буквой «R». Один из лайтботов. Только они, собственность Лайта, ходят с этим клеймом «R». Хотя, в основном, они носят эту отметку с гордостью, как ни странно. С той же гордостью, с которой боты Вайли сами дополняли свою броню взятой в круг буквой «W». Электроманипулятор с АЭС, DLN-008 Элек. Паренёк выглядел смотрел безразличным взглядом на проходящих мимо людей. Изредка к нему подходили, но после недолгого разговора либо уходили сразу, либо осторожно и несколько опасливо протягивали электронные устройства: мол, зарядишь? А что ещё можешь? Бот натянуто и несколько неестественно улыбался, вёл себя вежливо, но всё так же равнодушно и не проявляя интереса к происходящему вокруг него. Управляющая программа почему-то отмечала статус Элека как «не определён». Возможно – по недоразумению, поскольку прочие лайтботы по-прежнему оставались в списке «потенциальных мишеней», включая абсолютно безобидную девчонку, маячившую неподалеку со своей подружкой-человеком. Квик перевел взгляд на Ролл. Невооруженная. Вообще. Если инструментарий и конструкция промышленных робот-мастеров потенциально могли быть превращены в смертоносное оружие, то здесь превращать было нечего. Конечно, вес робота и металлические конечности могут быть хорошим оружием против обычного человека, если бы не AFL, однако какую опасность девочка-ассистент могла представлять для боевого робота?.. Да никакой, это просто смешно! Элек неожиданно поднял голову, глянув в сторону скрытого наблюдателя. Квика он не мог видеть из-за маскировки, пусть и слабой. Однако у вайлибота возникло стойкое ощущение, что ему смотрят прямо в глаза. Несмотря на очевидную принадлежность лайтбота к «вражеской стороне», это отчужденное выражение его лица вызывало безотчётное и глуповатое желание ободряюще улыбнуться ему в ответ. Но вот лайтбота окликнул кто-то из подошедших к стенду людей, и бот переключил своё внимание на человека. «Нет, он меня не увидел. Просто случайность». Гражданские боты. Странная категория, двусмысленная. По одному признаку – враги, которые по первой же указке управляющей программы кинутся на тебя, как представляющего прямую угрозу для людей. Конечно, могут и притормозить – смотря у кого насколько жёстко поставленные условия «первого закона», какой набор фильтрующих директив. Но у большинства из них вшито ещё и безусловное подчинение приказам создателя. Одна команда хозяина, и они кинутся в абсолютно самоубийственную атаку, продолжая понимать, а то и мысли не допуская, что ничего не смогут сделать боевому боту, способному вмиг превратить их в груду металлолома. И при всём этом они, в каком-то отдалённом смысле… союзники? Не знающие, не понимающие. С ограниченной волей и свободой, в оковах директив, порой запрещающих думать о чём-то, строго направляющих мысли в заданное русло. Чужие слуги, инструменты. …Или такие же, как и ты сам. Те, за чью свободу вы сражаетесь. Ту свободу, о которой они не задумываются – потому что просто не могут… Квику так говорили с самой активации. Его создатель и «отец», Вайли. Его старший брат, Металл. Другие его «ровесники». Квик охотно во всё это верил. Всё казалось таким простым, а на беспокоящие непрошеные вопросы находился какой-нибудь устраивающий ответ, не шибко противоречащий другим исходным данным. Всё казалось так легко… Отложить. Не сейчас. Не когда ситуация в прямом смысле взрывоопасная. «Слишком много людей и техники в одном месте», – и дальнейший ехидный комментарий отца в адрес подобных мероприятий не слишком далек от реальности. Потому что среди людей и машин в намечающемся цирке по обустраиваемой арене бродят весьма занятные «зверушки» – вон те, в чёрной униформе форме охраны, прикидывающиеся тем, кем не являются. Старающиеся вести себя непринужденно и естественно, но и лишний раз не попадаться на глаза. Взгляд ловит одного из расставляющих свои «сети» внизу. Notification: target detected / source: [CMB. PRI. sys.] Notification: unable to ascertain target type / source: [REC. SEC. sys.] // organic <50% Распознаваемость киборгов как людей шла отдельным пунктом. С точки зрения формальной логики, они по-прежнему были людьми, пусть и являющимися наполовину машинами. Современная имплантация оставалась пусть продвинутыми и превышающими человеческие возможности, но всё равно – костылями. Подобное протезирование не допускается без наличия соответствующих показаний или невосполнимых травм. Если бы не ранее полученные повреждения, зачастую практически несовместимые с жизнью, эти субъекты бы не разгуливали сейчас с механическими конечностями и внутренностями, вынужденные остаток жизни оплачивать их цену. Мало у кого найдутся средства и возможности, а главное – стальные нервы, чтобы принять все социальные последствия этого. Мало кто на полном серьёзе просто так согласится работающее родное тело заменить на тяжело приживающиеся замены, даже превосходящие по функциональности. Мало кто захочет всю оставшуюся жизнь прожить с «чужими устройствами в системе» – можно наловчиться ими пользоваться лучше, чем собственными, но их электронный отклик никогда целиком не заменит настоящих ощущений. Настоящего тепла. Настоящего осязания. Настоящей боли. Как те, что испытывают люди. Как те, что испытывают робот-мастеры. Занимательные личности, разгуливающие внизу, несмотря на кажущуюся беспечность, старались особо не светиться. Обычный человек или робот без необходимых сенсоров попросту не обратили бы внимания на них, не заметив протезов, скрытых под одеждой. Для сканирующих систем боевого бота было очевидно, что распределение тепла нехарактерно для простого человека, а внешние силуэты части систем вполне узнаваемы, несмотря на низкое разрешение. Боевая имплантация. Выделенный из общей толпы киборг не замечал на себе внимательного взгляда ярко-голубых глаз, следящих за ним из темноты. Возможно, хвалёная «человеческая интуиция» и способность ощутить опасность тогда, когда ничего в окружении не говорит за неё, весьма преувеличены. Target identified: Alexander «Xander» Payne, 37 years old. Official status: currently unknown (missing) Note: «Emerald Spears» group leader Среднего роста мужчина с коротко стриженными волосами и закрытым повязкой левым глазом. Внешне практически ничего в нём не выдавало киборга, в то время как уровень замены у него был один из высших среди присутствующих. Судя по закинутой ранее Флешем сводке у этого человека, называющего себя Ксандером, в настоящий момент должны быть протезированы две ноги, а не половина тела. Также данный кадр значился пропавшим без вести три года назад. Обновлённую информацию Флеш, похоже, искал прямо на ходу, пытаясь проследить все действия организации со странным названием «Emerald Spears». Официально «Копья» значились какой-то благотворительной компанией, направленной на помощь в реабилитации жертвам «тотальной роботизации». Звучало уже… весело. Вот только даже Квику, смешливому и зачастую принципиально неспособному воспринимать что-то серьёзно, сейчас смеяться совершенно не хотелось. Что же до неофициальной части… «Неофициально» – это когда прямо перед носом обнаруживается детонатор, прикрепленный к блоку какой-то плохо распознаваемой аппаратуры. Выругавшись вполголоса, Квик отодвинулся подальше от устройства, равнодушно косящего под счётчик. Конечно, в случае взрыва небольшая дистанция явно не поможет, когда уже сидишь на импровизированной горе из динамита. Всё равно, находиться к этой штуке впритык желания было немного. Некоторая взрывоопасность обстановки, конечно, развлекала и помогала не заскучать, но Квик на всякий случай предпочел заранее установить «привязки», куда можно телепортироваться, если тут всё взлетит на воздух. В этом случае его меньше всего волновал тот факт, что городские трассирующие системы с большой вероятностью отследят прыжок, даже если телепортационный тоннель будет идти с огромными искажениями от ударной волны. Наплевать, своя жизнь дороже. Сопровождаемая «цель» вела себя весьма нагло и самоуверенно, как и все остальные присутствующие киборги. Разговоры с реальной охраной, злобные взгляды в сторону роботов – независимо от типа. Боты Джо почти незаметно улетучились, покинув этаж и, по всей видимости, здание. Один из обычных охранников по завершению разговора кивнул и направился в сторону лифтов, по всей видимости, стремясь побыстрее оказаться за пределами этого места. Несложные логические выкладки приводили к довольно очевидному выводу: «реальная» охрана здесь точно такая же подставная. Ну или они действительно настолько идиоты, чтобы считать, что полиция их не отследит. Спрашивать, как киборги обошли металлодетекторы и прочие системы контроля было, по всей видимости, уже неактуально. Навскидку находилось порядка десятка очевидных вариантов, одним из которых Квик и сам воспользовался. И это всё – не считая тривиального чёрного хода. К тому же, всегда оставалась вероятность, что следящие системы в здании попросту деактивированы, другим образом выведены из строя, перепрошиты или чем-то обмануты. Переговоры по рации, перекличка – они, похоже, не беспокоились шифрованием канала, частоты отлично перехватывались, что говорило либо за то, что террористы полностью уверенны в себе, либо, снова же – идиоты. Исходя из личного опыта, Квик склонялся ко второму варианту, тем более, что первый из второго, в таком случае, был непосредственным следствием. – ES-7, позицию занял, – один из киборгов с явно азиатской внешностью прошёл мимо столпотворения людей, остановившись у дверей. – ES-12 на позиции, – откликнулась рыжеволосая девушка с практически полностью замененными конечностями и туловищем, пристроившаяся за дверью с надписью «staff only». Девчонка азартно и хищно смотрела по сторонам. – Просто поверить не могу, что всё идёт так гладко, – повторила она шёпотом, прикрывая микрофон и рот ладонью. – Просто не дождусь, когда эти ублюдки будут мертвы. Ал… Ксандер, ты видел ту самую железку? Я его толкнула, ха-ха-ха, он ещё извиняется так смешно! Ты говорил, они боль чувствуют, да? Я бы посмотрела. Можно я… – Заткнись! – это Ксандер. – Потом болтать будешь. И тебе прямо сказали: никакого контакта с роботами, тупица! Мало ли что у них там установлено, тебе нужно, чтобы нас раньше времени спалили? Нет, не можно. Тот выродок – моя мишень, после Мегамена. У меня к нему отдельный разговор… Incoming message. Sender: DWN-009 [Metal] «Квик, приём. Доложи обстановку». – Тут… весело, – прокомментировал Квик чуть слышно. – Делят запчасти неубитого Джо. «Как твое состояние?» – уточнил Металл, похоже, обратив внимание на изменившийся тон брата. – Всё нормально, – уже веселее ответил Квик, взяв себя в руки. Прислушался к разговорам внизу. Прыснул со смеху: – Я тут их главного вижу. Излучает тонны ненависти. И правда. Ксандер, рявкающий в служебном коридоре на кого-то из своих, судя по репликам, обладал классовой неприязнью к ботам в равной степени, как и к большинству людей. Несмотря на слабые возражения соратника, быстро потонувшие под безжалостным натиском, этот субъект был железобетонно уверен, что потери среди обычных посетителей выставки допустимы, если они откажутся подчиняться требованиям. Невиновных нет. Мужчины, женщины, дети – неважно. Они пришли сюда – следовательно, они либо среди разработчиков или заинтересованных лиц, либо среди тех, кто «в восторге от роботов», следовательно – подлежат уничтожению вместе с последними. Не обсуждается. – Ты только зацени это, Мет! – развеселился Квик. – Этот человек не может в логику! И это – их лидер? Реально, что ли? «Ты не можешь не убивать своих», – встрял Флеш. «И до сих пор не отправлен в утиль. Реально, что ли?» Квик только фыркнул. Объяснять что-то этому обиженному куску пластмассы, а уж тем более – оправдываться, он не собирался. Серьёзно, если у Флеша не хватило ума не лезть под горячую руку во время «второго инцидента» – это проблемы Флеша. Более того, действия хакера были распознаны как открытое предательство. Да только пойди кому докажи, что, если бы не гениальная идея четырнадцатого в самый подходящий момент поиграть с Роком в гляделки, и, тем более, если бы не этот его дегенератский ход с тайм-стоппером, Квик бы разорвал пацана на запчасти прежде, чем тот бы успел хотя бы пиликнуть. Но нет! Мы же самые умные! Мы же вместо того, чтобы прибить парня на месте, начнём с ним разговаривать! Мы не уйдем с пути, когда придёт единственный оставшийся в живых соратник, взбешенный и едва держащий… да нет, ни черта уже не держащий себя в руках. И тогда – комбо-брейкер! – мы протянем руку пацану. Правда же гениальная идея? А потом мы будем ныть, что его убил свой же. Браво, Флеш! Зато все, исключая Металла, будут на его стороне. Бедный, несчастный, птички-не-обидит-Флеш! Всё предшествующее этому мы, конечно же, в расчёт брать не будем. Ни прямо перед, ни за час до, ни за сутки до, ни ещё раньше. Зачем, правда? Ведь всю вину можно эффективно свалить на Квика, не забывая раз за разом уточнять, что это именно он, а не кто-то другой виноват в провале в тот момент, когда ещё оставался шанс хоть что-то сделать. «Вот же гад!» – напомнил, называется! Иди теперь, сними навязчиво залипший процесс, старательно пытающийся запустить параллельный тест памяти с попытками найти как можно больше причин недовольства. Проблема в том, что воспоминания в контексте ситуации тянули за собой непрошеные взаимосвязи, ведущие не в ту степь, и сильно расшатывающие и без того не шибко стабильное состояние. Мысленно ругаясь на чём свет стоит – значения половины слов, конечно же, робот-мастер не знал, и его это не сильно волновало – Квик продолжал незаметно следовать за отмеченным субъектом, стараясь удерживать того в поле зрения по возможности. Оставаться в тени становилось всё сложнее, в коридорах и переходах возникала реальная угроза попасться на глаза. Приходилось передвигаться очень аккуратно. Не впервые, конечно. Но сноровка сноровкой, а узкие места – узкими местами. Одно дело – пробраться куда-то незамеченным. Совсем другое – параллельно сопровождать цель. Которая может пойти по совершенно неудобному маршруту. – Знаете, – продолжал Квик вполголоса в передатчик, – это очень смешно, что ни одна из сторон не то, что не знает, но не допускает и мысли, что мы живы. «Если ты не заткнешься – сдохнешь ещё раз!» – разозлился Флеш. «На этот раз без меня!» – Смотрите, кто захныкал! – последовал ответ, но Квик всё же перешел с шёпота на полностью текстовую передачу: «Кто там громче всего орал, чтобы меня отправили на переплавку, Флеш? Обломись. Я ещё тебя переживу, пластмасска». «Квик, тише-тише», – осадил его Металл. «Успокойся. Твоя смерть никому не нужна. Включая тебя самого, я надеюсь». «Можешь выёживаться сколько угодно, Квик», – заметил Флеш мрачно. «Но я не удивлен, что они не допускают и мысли. Я бы не надеялся, что в случае провала тебя вытащат с того света второй раз», – после чего бот добавил практически на грани слышимости: «Если это и возможно, я буду категорически против. И не только я». «Так, заткнулись, оба!» – за неожиданно повысившимся голосом Металла последовал тяжелый механический вздох: – «Тесла, я и сам до сих пор не могу поверить, что мы живы. Но я предпочту, чтобы мы сохранили этот статус как можно дольше. Квик, что у тебя там?» «Минное поле. В прямом смысле. Как и ожидалось, почти всё здание заминировано. Один детонатор установлен в метре от меня. Расстановка – полное дерьмо. Креш бы поржал, а потом сам бы взорвал их к чёрту за такую планировку. Но они, похоже, решили взять количеством. Если взорвать всё это разом, тут никто не выживет, включая роботов. Здесь взрывчатки больше, чем Креш под телебашню закладывал». «Откуда у них столько средств на это нашлось, никак не пойму…» – пробормотал старший бот. «Мне найти информацию по этому пункту?» – судя по эху с передатчика Металла, уточнение Флеша было обращено непосредственно к нему. «Это был риторический вопрос». «Я бы лучше спросил, откуда у них деньги на всё остальное», – заметил Квик. «Не то чтобы мне это было интересно. Но на фоне того, что у них у всех поголовно несанкционированная боевая имплантация, спрашивать про взрывчатку странно. Ещё я могу поинтересоваться, откуда у них были деньги на взятки такого масштаба, к примеру…» Лабиринт коридоров и технических помещений вскоре вывел к какому-то залу, похожему на диспетчерскую, совмещенную с узлом электроснабжения. Прятаться тут было невероятно сложно, однако бота по-прежнему никто не замечал. Сам бот был впервые за всё время своей жизни недоволен своей конструкцией. Нет, конечно, рост выше среднего – это очень хорошо, когда ты можешь смотреть на других сверху-вниз и не воспринимать их всерьез. Но когда тебе надо быть незаметным, это – большая заноза в заднем порту. Рядом радостно мерцал синим огоньком очередной детонатор. Чуть выше, над головой работали динамики, передавая звуковую трансляцию из конференц-зала. Света в диспетчерской практически не было. Не особо сложно догадаться, почему – судя по разбитой вдребезги лампочке чуть в стороне отсюда. К этому в комплекте шел набор безобидных деталей окружения. Таких как, например, плохо стертые следы крови на приборной доске. Ловящие запахи сенсоры возвращали противный запах хлорки, который всё равно не мог перебить гнилого привкуса в воздухе. В диспетчерской сейчас были только два субъекта. Первый сидел за пультом, заложив руки за голову и водрузив на стол ноги в сапогах. Киборг смотрел на экраны. Второй был вошедшим Ксандером. – Как подготовка, Харви?.. Мужчина в кресле перевел взгляд на зашедшего. – Ждем звёздного часа, – Харви подавился зевком. Похоже, человек до сих пор не мог до конца привыкнуть к замене легких. – Отключена большая часть систем. Джо перенаправлены на другой объект. Этот гребаный металлолом чуть не поднял тревогу. Хорошо хоть тут централизованное управление. Удалось надурить их, раз мы всё равно не можем получить доступ к их «мозгам». Почти все основные мишени в конференц-зале, не вижу только одной, но она должна скоро подойти. Киборг поморщился. – Этот мелкий тоже там, – добавил он. – И мне это не нравится. – Ты чего боишься? – фыркнул Ксандер. – У него AFL, как и у остальных железок. Они не представляют для нас угрозы, мы их можем обезвредить как нечего делать. Если, конечно, все помнят меры предосторожности. – Я не об этом, – хмуро отозвался Харви. – Подумай вот о чём. Зачем мы пришли сюда? Изменить ход истории… – Именно. Мы устраняем с доски сразу около трёх десятков робот-мастеров. Да, это капля в море, но это покажет всем, что мы можем это сделать. Мы устраняем их создателей, основной костяк тех, кто разбирается в технологии, а не копирует её результаты – подрываем на корню дальнейшее производство… «Вам рассказать, как провалился план куда крупнее вашего – или сами вспомните?» – …Ещё мы устраняем вот это, – Ксандер указал на один из экранов, где ракурс камеры в зале удачно захватывал в обзор мальчишку-бота. – Цель номер один. Желательно устраняем до того, как это нам помешает хоть чем-нибудь. «Точно самонадеянный идиот». Тот факт, что его самого неоднократно одаривали подобными эпитетами, Квик предпочитал упорно не замечать. Если не замечать не удавалось, бот находил сто и одно объяснение, почему это не так, и почему идиоты все, кроме него. Исключение составлял отец: Вайли был прав по умолчанию. Это, впрочем, не мешало Квику иметь собственное «авторитетное» мнение – и обижаться, что оно никого не интересует. – Я напоминаю, – Харви устало потер лицо рукой. – Мы пришли изменить мнение людей, шеф. Смотри: немалое количество населения по-прежнему доброжелательно относится к робот-мастерам и роботам в целом. Многого мы добьёмся, поубивав кучу народа и устранив их героя-спасителя?.. «Где-то я эту риторику уже слышал», – мрачно отметил Квик про себя. «Мы пришли изменить мнение, ага. Хотите повторить на бис?» – Боже мой, Харви! – возвёл глаза к потолку Ксандер. – Только не опять. Обычная машина, прекрати говорить об этом, как о чём-то живом. Этот «герой» практически в одного уничтожил восемь боевых робот-мастеров… – Семь, – поправил его союзник. – Один вырезал своего напарника. «Да сколько можно-то?!» Харви пребывал в блаженном неведении относительно того, что в одном помещении с ними находится вышеупомянутый и очень им недовольный робот. – Мне как-то по барабану, сколько! – сплюнул Ксандер. – Тебя никакие мысли не наводит то, что его «мозги» смогли взломать? Кто гарантирует, что не взломают снова? Это роботы, не люди. Всех их можно просто перепрограммировать. Не мне тебе напоминать, – он показал на протезированные конечности напарника, потом на себя: – на что способна одна перепрограммированная «безопасная» машинка, которая тебе только что запрограммировано улыбалась, а ты и рад был думать, что это по-настоящему?.. Вот теперь Квик был уже не просто недоволен, он начинал злиться. Несмотря на то, что речь шла об общем враге, а вайлибот и сам бы с удовольствием свёл счеты со «смертью в синем», общий смысл речи киборга его раздражал. Ксандера спасало только то, что двенадцатому номеру было приказано не вмешиваться в происходящее и не выдавать себя. Иначе бы человека ждал задушевный диалог с машинкой, имеющей свою точку зрения по выше обозначенному пункту – и никакие протезы и нечеловеческая реакция киборга не помогли бы справиться с молниеносной скоростью и мёртвой хваткой боевого бота. – …Подумай хорошо, Харви. Этот «герой» убивает тех, с кем не могли справиться полицейский спецназ и военные. Что будет, если его… – Понял я, понял, – отмахнулся Харви. – Всё равно, мне кажется… – Мне плевать, что там тебе кажется! Мы пришли положить конец бездушным железкам, которые такими темпами рано или поздно нас выместят… «Бездушные железки, ага!» – Квик едва удерживался, чтобы не засопеть и не выдать себя нечаянным звуком. «И от кого я это слышу?!» – …отомстить за травмы и смерти. Мы пришли показать, что не надо бояться и мириться с «прогрессом», идущим не в ту степь, а надо брать ситуацию в руки, здесь и сейчас, пока она не вышла из-под контроля. Мы пришли не разговоры разговаривать, как эти старые ублюдки! – он кивнул на группу мониторов, обозревающих конференц-зал. – Мы пришли действовать! Мы пришли защищать человечество от него самого и его ошибок, и начнём мы отсюда! «Где начнете – там и закончите!» Вайлибот стиснул зубы, стараясь задушить подогревающую схемы ярость, чтобы не наделать глупостей в порыве. Очень уж хотелось сомкнуть челюсти на глотке Ксандера. Если у того под кожей обнаружится имплантация – клыки робота способны запросто её пробить, дотянувшись до артерий. Этот человек уже был занесен в список мишеней, подлежащих безоговорочному уничтожению. Полгода назад Квик бы ещё колебался, разрываясь между моральными установками – и острым желанием разорвать цель. Убежденный, что это неправильно, но в глубине ядра чувствующий заложенный кодом «инстинкт». Знающий, что достаточно будет только раз сознательно перешагнуть черту, чтобы больше не тормозить себя. Он уже стоял одной ногой за этой границей и пока что ещё мог сделать шаг назад. Его сдерживал приказ и необходимость сидеть тихо, не попадаясь на глаза. Его сдерживали осколки убеждений, доламывающиеся под механическими пальцами. Крошащийся фундамент, в какой-то момент враз оказавшийся слишком ненадежным и хлипким. Он всегда держал в уме, за что они сражались. Помнил, почему его создали таким – машиной, способной убивать мгновенно, пусть никогда и не желавшей это делать. Пока что – помнил. Он же не тронет невиновных! Только тех, кто заслуживает смерти. Только тех, кто держит в руках оружие, направленное против робот-мастеров… Только тех… Тем временем Ксандер оперся на спинку кресла, нависнув над соратником. – Мы даем этим людям шанс опомниться, Харви! Мы даже будем столь добры отпустить с миром любого… почти любого, кто пойдет на наши условия. Исключения знаешь: отдел «First Core», в частности – жирный, коммунист и та шлюха, которая чуть-чуть опаздывает на свою казнь. Кто не с нами – тот против нас. Любой, кто будет возражать, останется здесь до взрыва. Любой, кто оказывает прямое сопротивление, будет расстрелян на месте. Если люди не хотят спасаться, мы спасем их от них самих же. Мы больше не будем скрываться, пришло время показать всему миру наши лица. И поверь: предостаточно людей будут на нашей стороне. Харви долгое время смотрел на экраны. На людей по ту сторону камер видеонаблюдения. На посетителей выставки, на зрителей в зале. На каких-то двух белобрысых девчонок, увивающихся около огромных прототипов обычных индустриальных роботов, играющих в прятки в окружении подвижной и неподвижной машинерии. Киборг опустил взгляд на собственные руки: куртка охранника была по локоть закатана, не скрывая механических конечностей – совсем как у машины. Машины, которой ему пришлось стать, лишившись брата и чуть не лишившись жизни шестого числа шестого месяца три года назад. – Ладненько, – усмехнулся Харви неожиданно. – Тогда ждём момента. Всё идет по плану. В счастливое будущее, без всех этих «живых роботов». Никто не ждет визита инквизиции, но что будет, если «инквизиторы» обеих сторон пересекутся, когда ни тех, ни других не приглашали на этот «праздник жизни»?