I'll let out the broken hearts down union avenue Let the streets run red with my revenge You can't fake apologies for everything you do You can't repay the price that's on your head The price that's on your head © Egypt Central – Ghost Town
Несколькими днями ранее
Полуразрушенные ступеньки пирамиды тянутся вниз, спускаясь в темноту окружающей тропической ночи, в густые джунгли, так не похожие на привычный хвойный пейзаж родного острова. Вокруг – обваленные постройки, поросшие буйной растительностью. Из руин в руины: «родившиеся» на развалинах заброшенной научно-исследовательской базы, они вернулись обратно в этот мир там, где лежали останки древней цивилизации. Проклятое место, недавно возникший посреди джунглей Амазонки «Второй Бермудский Треугольник», когда из-под земли несколько лет назад буквально выросли тысячелетиями там лежавшие обломки. Место, в котором пропала без вести не одна экспедиция, прежде чем эту территорию сочли слишком опасной для исследований. В зарослях у подножия, да и на всей территории вокруг пирамиды, можно обнаружить неприбранные куски какой-то техники, среди которой встречается что-то знакомое: фрагменты разных эпох, а иногда и абсолютно нераспознаваемые объекты. Кладбище машин. Символично – возродиться после смерти здесь. – Квик, приём! – окликает Металл, спускаясь по лестнице к младшему брату, сидящему на ступеньках. Присаживается рядом, хлопая того по плечу: – Ты меня слышишь? Быстрый отстранёно кивает, продолжая смотреть вдаль, на далекую черту горизонта, пролегающую между чёрными силуэтами леса и глубоким ночным небом, испещренным непривычным рисунком звёзд. – Всё ещё на меня дуешься? – участливо спрашивает Металл. – Или это из-за отца? Последняя разборка была закончена громким и крайне внезапным «никакого “отец”». Кто-то закатил глаза с «ой, Вайли побуянит и успокоится, как будто его не знаете», кто-то воспринял заявление близко к схеме. Видимо, Альберт не нашел подходящего наказания, которое возымеет должный эффект, раз ботов смерть не убедила, и в итоге решил отвесить им моральную оплеуху, которая подействует наверняка. Через пару недель дойдет и до тех, кто не принял этого всерьез поначалу, что оттает их папаша-человек ой как не скоро, если оттает вообще. А пока не успокоится – никакого «отец», что как маленькие-то! – И это в том числе, – отчужденно произносит Квик, закрывая глаза. – Всё со мной хорошо, Мет. Не обращай внимания. Оценив лицо брата, мокрые дорожки на искусственной коже щек, Металл хмыкает: – Ну да, не обращать. Опять ревешь. Что случилось? Он протягивает руку, но Квик только отмахивается. Трудно поверить, смотря на него сейчас, что за его спиной – не меньше, если не больше трупов, чем на счету Металла. Оно понятно – аффект. Конфликт установленных незадолго до операции директив, закончившийся в итоге полным отключением SPRS – программы самосохранения – и директивы «подчиняться приказам»: Квик как с цепи сорвался, не слыша приказа отступать. Металл не знал подробности сбоя, но, судя по недоуменным комментариям Вайли, когда тот откатывал изменения в управляющей программе, там произошло что-то из ряда вон выходящее. Подмена понятия «цель». Смена приоритетов. Спровоцировано изнутри. И это всё, что девятый номер услышал. Квик тоже особо объяснять ничего не стал, на все вопросы обиженно скалился на Металла, напоминая, что это было решение старшего: перезаписать всей группе ботов, включая себя, на время операции часть директив. Быстрый принципиально не собирался слушать причины, почему это было необходимо. При упоминании, что решение было, вообще-то говоря, принято коллективно, Квик вспыхивал с «меня никто не слушал, а потом все хотят, чтобы меня не было!» – и пойди объясни этому дурачку, что никто на самом деле не желает ему смерти. Все были на нервах после провала, все друг другу наговорили более чем достаточно. Просто обвинения в сторону шустрого оказались наиболее громкими – из-за Флеша. Некоторое время стоит молчание. Прежде чем девятый номер наконец собирается с мыслями, чтобы задать вопрос, Квик открывает глаза. Растерянно и тяжело смотрит на брата: – Я же тебя тогда предупреждал… – с рассеянным смешком произносит он. – Я не смогу держать себя в руках, если что-нибудь произойдёт. Потом я же ещё во всём и виноват. Как будто мне и так мало того, что… что было. «Только не это опять!» – хотя да, оно было неизбежно. Металл отлично знал: когда Квику придется в первый раз кого-то убить, говорить с ним придётся долго и серьёзно. Потому что чёрт его знает, как он это примет в конечном итоге. Они – боевые боты, убийство – так или иначе неминуемо, и через осознание этого надо пройти. Остальные, включая Металла, пережили всё это раньше, задолго до проклятого ноября, и перенесли достаточно легко. Исключение составил только Креш, которому попросту повезло никого не пришибить – несмотря на ярое желание устроить тир с живыми мишенями. Теперь Креш ходил нахохлившийся, как недовольный ворон – и искал, что бы такое ему подорвать, раз «кого» несколько не задалось, да и вообще подорвали его самого. На его же минах. С Квиком была одна очень серьёзная проблема. Это могло быть воспринято им вообще как угодно, начиная от полного отторжения и заканчивая… собственно, тем, о чём они говорили ещё за год до этого. Шустрого могло метнуть в любую сторону, и неизвестно, что из этого окажется хуже. Первый вариант был попросту неприемлем для боевого робота. Второй же как минимум напрягал даже Металла, равнодушно относящегося к убийствам. Ему и так приходилось следить за нездоровой тягой Креша ко взрывам и не менее нездоровой тягой Хита к поджогам. Не хватало ещё одной проблемы. Особенно в свете и без того неуравновешенного, взбалмошного характера Квика. Пока Металл думал, как бы начать, тот слабо усмехнулся, вытирая слёзы: – Я ума не приложу, как я буду с этим жить… – он пытается говорить весело, хотя голос ощутимо дрожит, срываясь на электронные ноты. – Привыкну, наверное. Иначе так можно просто с ума сойти…[Convention Hall, 0:00 local time]
Лампы, проекторы и экран погасли разом, оставив из освещения зала только огоньки портативных устройств. Из разных концов зала раздалось несколько удивленных возгласов, прозвучавших приглушенно в наступившей звенящей тишине. Люди завозились, пока ещё не понимающие, что происходит. Они не успели забеспокоиться – это могло быть отключение электричества. Только почему не удается переподключиться к сети?.. Начавший волноваться вокруг народ. Кто-то шутит, кто-то ругается… Рок осторожно поднялся, стараясь не делать резких движений – паренек, похоже, отлично знал, как легко поднимается паника, и пытался не обращать на себя внимание людей, забывших уже, что он здесь. Посмотрев на Коссака, робот постучал по своей груди и чуть слышно прошептал: «телепорт заблокирован», после чего аккуратно начал выбираться к лестнице. До Михаила запоздало дошло, что было сказано. Телепортационная блокада? Это явно выходило за рамки обычного отключения электричества и уже совсем необычного обрыва любой связи. Единственная причина поднятия блокады – необходимость закрыть всем роботам и оснащенным телепортационными модулями транспортным средствам возможность входа в зону… Или выхода из неё. – Секунду, Рок… – но того уже и след простыл. Пытается успокоить, не допустить панику Ноэль, что-то говорит доктор Лайт… звуки отходят на задний план, тают в нарастающем давлении окружения. – Двери закрыты, – раздался лишённый эмоций голос рядом. Квейк смотрела перед собой. Полуприкрытые глаза машины мерцали во мраке, поблескивая из-под длинной чёлки. На бледном лице застыло отсутствующее выражение, смотрящееся особенно жутко и страшно из-за полной безжизненности взгляда. – Когда мы с мамой шли сюда, – негромко продолжила робот, – я видела людей в форме охраны. Одни сменяли других, но новая смена вела себя не так, как предыдущая. У них под одеждой – металл. Много. Хром, сталь, кремний, пластмассы… детали, мембраны, электроника. Но это всё – люди, не роботы. – Киборги? – осторожно уточнил Коссак, чувствуя себя не в своей тарелке. – Да, – равнодушно ответила Квейк. Она медленно подняла голову, чуть склонив набок. Теперь пустые зелёные глаза стеклянными зрачками камер смотрели прямо на человека. Даже будучи лишённой индивидуальности, робот продолжала имитировать своё обычное поведение, будто по инерции. Кукла с человеческим лицом. С рабочей управляющей программой, впившейся в «мёртвое» ядро, выуживая из него только отдельные паттерны. Робот не осознавала ни себя, ни окружение, ни происходящее. Она просто обрабатывала информацию и вела себя соответственно результатам – как Джо или обычный бот с установленными социальными программами. Сейчас Квейк слабо улыбалась, и Михаилу совершенно не хотелось знать, почему эта реакция была сочтена подходящей. – Это место похоже на шахту, – заметила робот, поднимаясь. – Так же темно. Много взволнованных людей… – безразличный взгляд заметался по потолку и перекрытиям, по углам, по колоннам. – Один взрыв – всё обвалится. Человека передернуло от этой мысли. Как-то куда спокойнее о подобных вещах рассуждать, когда ты не находишься в закрытом помещении, зажатый между узкими рядами кресел, в темноте и с бесчувственной куклой рядом. – Взрыв? – нервно усмехнулся Коссак. – Что ты несешь?.. Похоже, Лаллинда не вычистила из памяти своего первого и единственного номера события, предшествующие обвалу и уходу в оффлайн, и что-то в обрабатываемом потоке слишком коррелировало с предыдущими данными. Думать иначе Михаилу не хотелось. Очень не хотелось. – Я – геолог и спасатель, – пояснила бот. – У меня установлены соответствующие датчики и широкий диапазон анализирующих программ, в том числе и по взрывным работам. Я не уверена, что обнаруженные объекты наверняка являются детонационными устройствами, однако счётчиками они не являются точно. – Что?! – ошалело переспросил Михаил, всё ещё надеясь, что у робота просто переклинило на чем-то схему управления. Надежда очень быстро рухнула. – Три объекта в зале в пределах видимости, – прокомментировала Квейк. – Выглядят как счётчики. Не были отключены, когда выключился свет и связь. Это обратило на себя внимание. К тому же, нет смысла устанавливать счётчики в этих точках. Дальность не позволяет мне наверняка сказать, что это, а отсутствие связи – уточнить тип устройств. Однако расставлены данные объекты так, что при взрыве в местах установки последует обрушение опор. Также несколько десятков подобных были по пути сюда… Коссак никогда не страдал клаустрофобией. Даже на полевые испытания с Фараоном ходил, а это вынуждало лезть, пусть и под предводительством инструктора и собственного бота, в не самые безопасные места. Однако сейчас огромный зал показался ученому очень тесным и действительно похожим на пещеру, которая в любой момент может обрушиться прямо на голову. – Почему ты не сообщила обо всём раньше?! – вскочил человек. – Анализ не проводился, – равнодушно откликнулась робот. – Не было необходимости. «И Фараон тоже ничего не сказал». Впрочем, чему тут удивляться? Если оно выглядит, как счётчик, а ты не приглядываешься, и вообще ты не специалист в конкретной области, тебя это не озадачит. Ресурсы не безграничные. Ты не будешь обращать каждую секунду внимание на миллиарды мелочей, которые могут оказаться недосмотром или глупым техническим решением, могут лежать вне области твоей компетенции, могут просто не иметь отношения к делу, да что угодно. Или вообще основные процессы заняты чем-нибудь другим. Вот тебе и оптимизация, мать её за ногу! – Успокойтесь, – посоветовала Квейк отрешенно, обратив внимание на лицо человека. – Не провоцируйте панику. Тем временем первоначальное напряжение вокруг уже переросло в тревогу. По-прежнему в зале стояла полная темень, не работала связь. Кто-то шутил про Апокалипсис, кто-то пытался иронизировать, что «сейчас опять явится этот сумасшедший и нам всем крышка». Попытка успокоить нервы, попытка посмеяться над несмешными вещами – иллюзия спокойствия, а на деле все с трудом держат себя в руках и боятся подобного развития событий. Очень боятся, и недавние происшествия только подливают масла в огонь паранойи. – Просьба всем сохранять спокойствие! – слабое эхо голоса Ноэль заметалось под потолком. Без микрофона её было совсем плохо слышно. – Мы… Темнота чуть посветлела – включился экран, пока идущий серыми полосами. С нервирующим гудящим звуком ожили динамики, забитые шумами. Но радостные возгласы «о, заработало!» быстро утихли, перекрытые громким раздражающим электронным визгом, резанувшим по ушам. – Да, дамы и господа, – раздался искаженный помехами тяжелый мужской голос, прежде чем изображение стабилизировалось, показав зал диспетчерской и двух людей в форме охраны. – Сохраняйте спокойствие… И, может, некоторые из вас ещё останутся в живых.[Congress Center]
Трансляция работала на всех этажах, эхом разносилась по полупустым коридорам. Паника была пресечена на корню: всем находившимся в конгресс-центре посетителям быстро дали понять, что они находятся в полностью заминированном здании – и на их месте разумнее будет не делать резких движений. «Охрана», точно так же, как и все находящиеся здесь, не изъявляла желания превратиться в окровавленные куски, раскиданные по руинам. Большинство киборгов были под химическими или электрическими стимуляторами, чтобы не поддаваться страху самим. Они и так вышли из подполья, проблемы с законом гарантированы. На кон ставилось всё – даром, что большинству кроме своей жизни и терять-то было нечего, иначе бы они не пополнили ряды «Emerald Spears». На руку играло то, что под ночь народу было много меньше, чем днём, и люди в момент нападения были рассеяны по отдельным группкам, что позволяло теперь удерживать их под контролем. Несколько предупредительных выстрелов по роботам. Пока не на поражение, только чтобы отогнать подальше от людей, в частности – локализовать сопровождающих ботов, рассеять рабочую мелочь, которую не удалось заранее отогнать с центрального управления. Особое внимание проявили к так называемым «компаньонам» – бездушным предшественникам робот-мастерам, одной из гражданских линий вроде Джо, но выполняющей роль помощников, переводчиков, консультантов. Их, конечно, можно отличить от мастер-ботов; сложновато в такой темноте, но можно. Одинаковые дизайны, отсутствие характерных черт, безжизненные кукольные глаза. Несмотря на отсутствие полной самостоятельности, помешать «компаньоны» тоже вполне могли. В частности, если кто-нибудь из робот-мастеров в подходящий момент вспомнит, что в подобных этой критических ситуациях имеют полное право на перехват контроля и координирование более простых ботов. Бесконтактная передача данных заблокирована, теперь надо очень быстро оградить от голосового и зрительного контакта. «Копья» были предупреждены, что те мастер-боты, которые работают в рамках производств, где на них скидывается руководящая функция, вполне могут попытаться подставить подножку. Эти роботы приучены управлять другой машинерией и электроникой, и воспользуются этими навыками при первой же возможности. Вкупе с умением самостоятельно ставить перед собой задачи, адаптироваться к ситуации и странным симбиозом человеческого и машинного мышления это легко превращалось в полную катастрофу. Всем известные инциденты это легко и непринужденно доказывали, даром что последствия могли бы быть в разы хуже, будь «восстание машин» хоть немного более организованным! AFL не позволит им нанести прямой или «близкий-косвенный» урон людям, однако трактовка «первого закона Азимова» очень расплывчата сама по себе, а её техническая реализация на деле ой как серьёзно отличается от описанного в древней книжке. Представляет ограничение только и исключительно на преднамеренные действия или преднамеренное бездействие, приводящие очевидным для бота образом к физическим повреждениям, причинению боли и подобному. Всё это поставляется с огромнейшими фильтрующими списками, условиями, приоритетами и прочими радостями, чтобы как-то залатать очевидные проблемы исходный инвалидной формулировки от старины Азимова. И, заодно, очень сильно увязано на остальной комплекс директив. «А теперь забудьте весь этот бред», – говорил Ксандер на одном из самых первых инструктажей. «Будьте предельно внимательны, потому что всегда найдется какая-нибудь дыра, через которую эти дьявольские отродья смогут вас достать в “спорных” ситуациях! AFL защитит вас от нанесения прямого урона, но не от того, что вас с потрохами сдадут полиции или под ручку, вежливо улыбаясь, приведут на электрический стул. По возможности не слишком светитесь протезами! Пока повреждение протезов не несет прямой угрозы здоровью и жизни, вас могут обездвижить, просто переломав руки и ноги. Даже не надейтесь, что между гражданскими и вами они выберут вас. Нет, конечно же, вас не убьют, если вы сами не настолько идиоты, чтобы подставиться под выстрелы намеренно. Но сграбастать или изъять оружие – запросто. Надеюсь, тут нет желающих обжиматься с этими тварями?.. Ах да, конечно, как я мог забыть. Всегда цельтесь им в голову». Тео – брат Ксандера – вместе с бригадой «зачистки» сейчас проходился по этажу, быстро осматривая попадающихся на глаза роботов. Чаще всего киборгов встречали либо непонимающие взгляды глазок-лампочек туповатеньких рабочих ботов, либо безликие механизмы, на которых, возможно, и камер-то не стояло. В окружающем механическом зверинце попадались машины всех размеров и мастей. Под ноги подвернулась какая-то металлическая псина, с недовольным скулежом за несколько выстрелов забившаяся под гигантский агрегат, оснащенный кучей манипуляторов. Последнее было роботом по принципу «автоматизированный шмат из какого-то цеха, чёрт знает, что это за дьявольщина». Из-под направляющих рельс адской машины мерцали синие огоньки глаз меха-собаки. Ещё один выстрел в эту сторону – и огоньки погасли, а псина с громким лязгом забилась ещё дальше. – Одного поймал, – сообщил носящий позывной ES-7 высокий худой мужчина с азиатской внешностью, сгребя какого-то мастер-бота. – Шеф, что мне с этим делать? Можно пристрелить? – Или разобрать наживо? – с энтузиазмом откликнулся его сосед. На людей смотрел ошалелый бот, похожий на какую-то стимпанковскую машинку с кучей элементов, стилизованных под здоровые шестеренки. Антропоморфностью тут и близко не пахло, отчего смотрящие из-за забрала глазищи при отсутствии лица как такового вообще выглядели нелепо. Назначение этой хвостатой роботической махины, с выступающими «позвонками», длинными антеннами усов и несколькими клешнеобразными манипуляторами не очень угадывалось, да и не особо здесь кого-то волновало. – Нет, нельзя! Этих сгоняем отдельно, я же сказал! – раздраженно кинул Тео, пытаясь перекричать передачу, звенящую в динамиках по всему этажу. – А может сразу пристрелить? – повторил азиат. – Не сейчас! – рявкнул Тео. – Я вам план по сотому кругу объяснять не буду. Где Симон? – он посмотрел по сторонам. – Сказал же: от меня ни на шаг! – Отошла «в туалет», – фыркнул ES-7. – Только сейчас заметил? – Дай догадаюсь, где она, – вставил другой киборг. – Эта придурошная баба сейчас пойдет сталкерить одиночек по коридорам, стреляя во всё, что является ботом, пока не израсходует весь боезапас. А потом в ход пойдет «рвать и метать» голыми руками. Как будто не помнишь, что она на эмуляции делала! – Я надеюсь, ей хватит ума делать это аккуратно, – пробормотал Тео. – И не стрелять по детонаторам. Как на эмуляции. – Мне казалось, – встрял азиат, – я видел куда больше робот-мастеров в этом секторе… но сейчас мы нашли только троих, – он кивнул на ещё пару «повязанных» жертв. Тео выругался. – Надо было заранее список составлять, – процедил он, направляясь к следующей группе. – Харви – самый хреновый организатор, которого только можно найти! – А что вы с Ксандером всё это время делали, а? – иронично поинтересовался ES-7. – Хотя нет, что делал конкретно ты, я знаю. Таскался хвостом за Симон и ныл, что ей роботы интереснее, чем ты… – Хлебальник завалил! – разозлился Тео. – Так, разошлись, живо! Прочёсываем этаж! У нас не так уж и много времени, прежде чем сюда нагрянет полиция. – Нам всё равно светит нехилый такой срок. Минимум за незаконную имплантацию, – равнодушно пожал плечами азиат. – Это вы с Харви всё что-то там паритесь, что придется иметь дело с властями. Так и так придется же, сколько раз обсуждалось. Даже Ксандеру на это наплевать. А так… мы можем использовать заложников и вынудить полицию идти на переговоры. Если полезут – перестреляем их и всё, делов-то. Тео только сквозь зубы выругался. Напарник, не выговариваемого китайского – или корейского… или японского… чёрт разберешь! – имени которого он не помнил, рассуждал с характерным для большинства «копейщиков» равнодушием к собственной дальнейшей судьбе. Неудивительно, в общем-то. Они практически все должны были быть либо мертвы, либо безнадежно травмированы. Практически все они потеряли слишком много, чтобы оставалось, чем дорожить. В этом плане Тео с Ксандером оказались в числе тех немногих «счастливчиков», которым ещё было, что терять. На самом деле, не то, чтобы очень много… У Пейнов классовая ненависть к роботам произрастала ещё с детства. Их собака погибла под колесами автоматизированного уборочного аппарата, сделавшего в непредвиденной критической ситуации быстрый выбор между «нанести травму человеку» и «нанести травму собаке» в сторону последнего. Убедить тогда ещё маленьких детишек, что иначе могли пострадать они сами, так и не удалось: оба утверждали, что там была возможность отделаться синяками. Годами после – локальный военный конфликт, в котором Александр Пейн потерял обе ноги, спровоцировав на себя союзный огонь защитных систем. Экспертиза уверяла, что человек это сделал намеренно – мол, не могла автоматическая турель распознать его как противника просто так. Тео не знал подробностей случившегося: брат месяц провалялся в реанимации, а когда пришёл в себя – не мог толком вспомнить, что было на самом деле. Но был железобетонно уверен, что экспертиза нагло лжет. Итог – всё сбережения ушли на установку тогда ещё обычных гражданских «костылей», кое-как позволяющих заместить полную потерю обеих ног. Организация «Emerald Spears» была создана братьями чуть позднее, пусть и в гораздо более мирной форме, направленной на помощь «жертвам технологий». Сам Тео успешно «вляпался» в задержание полицией несколько лет назад, когда по приказу полицейских один из сопровождающих роботов-псов опрокинул парня на землю во время мирной акции протеста «против тотальной роботизации». Как итог: множественные переломы, в том числе и повлекшие серьёзные травмы внутренних органов. Ошибка в приказе, использование робота, натренированного на удержание особо опасных преступников, а не мирных пикетчиков… кого это волнует! Конечной точкой кипения стал «первый инцидент». Тео и Александр в первых рядах обороны кинулись на передовую ещё до того, как подоспел «герой». Тео до сих пор с содроганием вспоминал ополоумевшего робота со стройки, как и пляшущий под его дудку механический кошмар вокруг, когда убить тебя могло что угодно и в какой угодно момент. Целый район вокруг – в руинах, дождь, смешавшийся с кровью, жуткий зажигательный букет запахов. Антураж, заставляющий вспомнить постапокалиптичные руины мира в первые годы после Глобальной и фильмы ужасов – и ужаснуться ещё больше, понимая, что всё это происходит вполне себе наяву, и каждая секунда может оказаться последней. В итоге, Тео отделался легкими царапинами и сломанным протезом руки – стычка с вооруженным лезвиями-ножницами лайтботом «номер три» закончилась своевременным прибытием другого лайтбота прежде, чем Пейна успели нафаршировать. А вот Ксандер, отправившийся на АЭС, вторично загремел в реанимацию с вырванным левым глазом и тяжелыми повреждениями током. Последствия встречи с пресловутым «номером восемь», который – вот же счастливое совпадение! – должен сейчас околачиваться где-то здесь. Впрочем, старшему Пейну тогда повезло. Нереально повезло. Он был единственным выжившим в кровавой бане на АЭС. Пришедший в себя уже через сутки, Ксандер ядовито высказался насчёт случившегося. В частности, он утверждал, что «номер восемь» вел себя абсолютно вменяемо и не подавал признаков сумасшедшего. Возможно, Александра просто несло по инерции, и он выдумывал больше, чем следует. Тео, как и прочие выжившие, отлично помнил, что происходило в других частях города. Кому довелось увидеть в эти моменты лайтботов лично, а не просто столкнуться с остальной машинерией, утверждали, что те явно были невменяемы. Это даже абсолютно незнакомый с робот-мастерами мог сказать, одного взгляда было достаточно. И только Ксандер упорно и убежденно твердил, что он точно уверен – DLN-008 Элек действовал сознательно. Слушая трансляции из зала суда и комментарии в прессе много позже, Александр изрыгал громкие обвинения, назвав «явной ложью» заявление доктора Лайта, что у всех шестерых ботов была полностью перепрошита управляющая программа. «Как минимум у одного – нет». Несмотря на ненависть к ботам в целом, Тео по-прежнему считал, что его брат преувеличивает или фантазирует, как и в случае с турелью. Впрочем, переубеждать Ксандера он тоже не стал. Лидеру была оказана быстрая помощь. Как и немалому числу тех, кого «Копья» завербовали в первые же дни после произошедшего, кого смогли самостоятельно выудить из-под завалов до прибытия спасателей. Некоторых находили позднее, всеми доступными путями переводили из официальных клиник в частные: искали тех людей, кто получил слишком серьёзные повреждения, остался без семьи, потерял достаточно, чтобы у них не оставалось другого пути. Некоторые приходили вообще сами. «Копья» давали выбор, люди могли отказаться, но большинство цеплялись за их предложение как за спасительную соломинку. Рано или поздно они узнавали, что организация работает нелегально, и вообще совершает огромное количество противозаконных махинаций, в том числе и финансовых, однако из уже вступивших в её ряды не уходил вообще никто. – …Так и какие же требования, спросите вы? – искаженный динамиками голос Харви из-за помех неприятно напоминал голоса робот-мастеров, которым намеренно оставляли нотки «искусственности», как и остальные отличительные черты. – Очень простые… Паузу за него закончил Ксандер, переведя камеру на себя: – Оставляете роботов здесь и выметаетесь. Кому их «друзья» слишком дороги – остаетесь вместе с ними, – он развёл руками, широко и косо улыбаясь. – Ах да, конечно же! Уважаемый отдел «First Core», – несмотря на веселый тон, мужчина буквально выплюнул эти слова, – вас это не касается. Ваше место в Аду, вместе с вашими машинами. Отступать не хотел никто. Но сейчас, когда они вышли из тени – отступать стало поздно и некуда.Тем временем
> retry call... Error: unable to reconnect / transmitter is switched off L0x01 / connection lost // 0:00:01 local time > request core-signal state Error: no signal Z0x8F / out of coverage, teleportation blockade // 0:00:00 local time > checking frequency range… Warning: unstable connection Z4x2F, Z0x8F / high interference level, teleportation blockade > trace node state A0x9B / node available > retry call... Error: unable to reconnect / transmitter is switched off – Замечательно… – пробормотал Флеш. – Только этого не хватало. – Положение? – Металл заглянул через плечо, пытаясь разобрать что-то на планшете и развернутых рядом небольших голографических экранах. Конечно, большую часть потока DWN-009 видеть не мог в принципе: подавляющий объём входящей информации брат обрабатывал напрямую или скинув это занятие на аппаратуру, служа в качестве этакого разумного распределителя. На экраны выводились только те процессы, которыми он не был занят в данный момент. – По-прежнему тишина, – покачал головой Флеш. – В здании поднята телепортационная блокада, а её спектр перекрывает сигнал маячка. Я физически не могу отследить местоположение Квика. Дополнительное глушение связи сначала врубили на большом диапазоне частот, потом часть пошла на спад. Хакер пододвинул под нос Металла одну из проекций с разноцветными графиками на ней: – Они физически не имеют возможности удержать на такой площади полное глушение. В первую очередь потому, что у них посредственная аппаратура. Во-вторых, адская интерференция и прочие побочные. Учитывая, что подавляющее число «копейщиков» – киборги, им тоже приходится несладко. К тому же, риск спровоцировать самопроизвольную детонацию. Ну и да, – Флеш развёл руками, от которых, как рыбки в воде, метнулась прочь часть голографических плашек, замерцав от резкого движения. – Им надо как-то держать связь друг с другом. Полагаю, они таким образом решили ударить по нервам и дезориентировать. Никто не будет перепроверять, какие частоты разблокированы спустя несколько минут. Сейчас глушится гражданская беспроводная и ещё ряд диапазонов. Отрезали от глобальной сети и от возможности дозваться до полиции. На одном из идущих рябью экранов восстановилось изображение с внутренних камер. – А сейчас-то ты как подключился? – не понял Металл. – Ты же сам по беспроводной работаешь. – Мать Теслы! – закатил глаза Флеш. – Взял и переподключился к узлу в соседнем здании. В чём проблема? Они же не перерезали магистральные провода. Почему ты до сих пор не спросил, как я мониторил их камеры всё это время?.. – Понял, – прервал поток Металл. – Частоты гражданских передатчиков тоже заблокированы, я смотрю. Но у Квика… сто-оп… – Верно, – хмуро кивнул Флеш. – Эта частота в данный момент не глушится, в отличие от его маячка. Но его передатчик оффлайн. С 0:00:01 в онлайн не возвращался. Поясняю: он просто его выключил, как только подняли завесу. – … До сих пор оставалось секретом, каким образом девятый номер, будучи на целую голову ниже Флеша ростом, умудрялся выглядеть куда большей угрозой. В любом случае, была неиллюзорная возможность огрести от брата просто оказавшись первым попавшимся под горячую руку. Как показывала практика, отмахнуться от Металла очень сложно, и лучше заранее быть на безопасной дистанции если он придет в ярость. – Пожалуйста, не злись! – Флеш на всякий случай отодвинулся подальше, насколько позволяли кабели от аппаратуры и сидение гравицикла. – Вот в этом я точно не виноват! Как и в том, что ты этого истерика опять взял с собой. Отец если узнает, что Квик не просто с нами под присмотром сидит, а туда лично полез, нам… – Я знаю, – оборвал его Металл. – Хорошо. Остается ждать. Они в любом бы случае подняли глушение, как я понял. – Ну, – заметил Флеш с нервным смешком, – надеюсь, у Квика хватит ума сообразить, что без телепорта он не успеет убраться из-под взрыва, если что… На самом деле, DWN-014 предпочел бы, чтобы не хватило. Но это было явно не тем, что стоило говорить при Металле.[Floor 7]
– Если бы здесь был Скалл… – Тихо ты сиди… – шикнула Ролл. Осторожно, чтобы не навредить, она сгребла подругу-человека в охапку и прикрыла ей рот ладошкой. – Если нас заметят, у нас будут проблемы. У тебя есть очки или что-нибудь подобное? Калинка только покачала головой. Девочки сидели за дверью подсобки, на которую выходила лестничная клетка. Пролетом выше мерцала одиночная лампа – электричество снова включили, но ровно настолько, чтобы сами террористы не были вынуждены постоянно использовать фонарики. Кромешная темнота за тусклыми светлыми островками пугала и дезориентировала простых людей, как и оружие в руках киборгов. Никто не рисковал настолько сильно. Некоторые люди были с семьями и тем более не могли бросить родных, особенно – детей. Они уже убедились абсолютной реальности угрозы. Трое особо ретивых, двое мужчин и одна женщина, опрометчиво попытавшиеся оказывать сопротивление и открыть стрельбу по «Копьям», теперь лежали на всеобщем обозрении, в лужах крови, которые никто не намерен был убирать. Террористы только сейчас додумались проверять у людей наличие персонального оружия: никто не ожидал, что правом на ношение оружия здесь вообще воспользуются. Следом за незадавшимися стрелками в минус ушли и несколько компаньонов и чей-то робот-мастер, попытавшиеся слишком активно защищать людей. С последним пришлось постараться: несмотря на AFL, бот оказался не в меру сообразительным и попытался дать отпор, закрывая собой раненую упреждающим выстрелом девушку. Пострадавшая сейчас лежала без сознания, истекая кровью, пока кто-то из других заложников пытался перевязать ей ранение. «Повязанным» мастер-ботам дали чётко понять: любые их действия по защите гражданских приведут к немедленной смерти последних за компанию с рыпающимися роботами. Некоторые киборги явно чувствовали себя не в своей тарелке. Многие из них никогда ранее не наводили оружие на живых людей, впервые это самое оружие взяв уже на тренировках, после вступления в ряды «копейщиков». Однако почти все они, за редким лишь исключением, хищно поглядывали в сторону робот-мастеров. Их сдерживало только то, что плану надо хоть сколько-нибудь следовать, и эти машинки останутся на десерт. Калинка и Ролл отлично понимали, что они делают, и что будет, если они неудачно попадутся на глаза. С Ролл всё было ясно – на глаза достаточно посмотреть. С Калинкой… в общем-то, тоже. Во-первых, в темноте приглядываться не будут, огонь откроют сразу. Во-вторых, если выловят, очень быстро выяснят, кто отец. Дальше пояснения не требовались. – А что Скалл? – тихо поинтересовалась Ролл, убирая ладонь и показывая жестом: пробираемся дальше. – Он что бы тут сделал, у него же… – Ты никому не скажешь? – шепотом переспросила Калинка. Ролл кивнула, стараясь двигаться как можно более бесшумно, обходя нагромождение барахла, которым оказалась завалена подсобка. Если робот правильно интерпретировала карту здания, отсюда можно было безнаказанно пробраться в коридоры, а там уже и дальше перебраться к балконам. Проблема была в одном. Седьмой этаж конгресс-центра – не седьмой этаж вообще, только этого яруса города. И от перспективы лезть по периметру здания, за окнами, на огромной высоте, как-то становилось совсем не по себе. Ни она, ни Калинка особой ловкостью не отличались, а за подругу робот отвечала куда больше, чем за себя. – В общем, – замялась Калинка, – такое дело… у Скалла установлена AFL только на меня. Мы знаем, что это незаконно, но ведь никто не в курсе! Чтобы выявить, нужна глубокая проверка, а при быстром осмотре обнаруживают только наличие блокировки как таковой… – Ничего себе, – опешила Ролл, оборачиваясь. Зеленовато-голубые глаза робота стали размером с монетку от удивления. – То есть, секундочку, он может… – Он и убить может, – кивнула Калинка. – Скалл сам по себе этого не сделает. Только если мне будет грозить смертельная угроза. Говорила по-английски девочка с заметным акцентом, местами с ошибками, однако Ролл уже давно привыкла и более-менее уверенно разбирала речь. Калинка продолжала говорить так, несмотря на несколько предложений перейти на русский – ошибки тут начала бы допускать уже сама Ролл. В отличие от её брата, у неё не было запаса в двадцать с лишним языков, на которых Рок свободно общался. В конце концов, дочери доктора Лайта никогда не приходилось таскаться по международным конференциям и играть в переводчика «с любого на любой». – И ты думаешь, Скалл бы… – Ролл поежилась. Одного представления о том, чтобы нанести повреждения людям, не говоря уж о том, чтобы убить, было более чем достаточно, чтобы начала болезненно напоминать о себе блокировка. Не говоря уже о том, что Ролл не желала вреда никому в принципе. Даже тем, кто сейчас угрожал тут взорвать всё и всех, особенно – роботов. Да, это вызывало страх, ужас, возмущение, неприятие… Но никак не желание сделать больно. – Я не думаю, я знаю, – хмуро откликнулась Калинка. – Была пара случаев. Нам с отцом угрожали непосредственно. Поверь, ты не хочешь знать, что там было. Но я считаю, они того заслуживали, прости. – Откуда такая ненависть к своим? – недоуменно переспросила Ролл. – Во-первых, – поморщилась Калинка, – то, что они люди – ещё не значит, что они «свои». Да и я бы этих людьми не назвала, при всём желании. Во-вторых, если речь зашла о «своих», я что-то не помню, чтобы у вас любили ботов Вайли. Сама же говорила, что так им и надо. И да, мой отец с тобой не согласен, как и я. Рок, насколько помню, тоже не выражал особого восторга по этому пункту. Ролл, только хотевшая что-то ответить, виновато замолчала. Но спустя пару метров робот всё же заметила шепотом: – Они пришли убивать – о чём ещё может быть речь? Калинка театрально закатила глаза, точка-в-точку копируя манеры своего отца. – Начинается… Что-то зашевелилось рядом в темноте, заставив робота замереть, а человека – подскочить от неожиданности, жалобно пискнув. – Ну и какого хера, девочки?! – из темноты проступил силуэт с копной рыжих волос. Силуэт обладал явно женским голосом, несмотря на то, что по распахнутой куртке и механическому телу под ним определить принадлежность нарисовавшейся фигуры было сложновато. Девушка-киборг держала два пистолета, щурясь в темноте. Но только она начала опускать руки, уводя прицел от прячущихся друг за друга белобрысых девчушек, как тут же напряглась, пытаясь вглядеться в одну из них. Однако присмотреться внимательнее киборг не успела, потому что одна из блондинок истошно вякнула «бежим!» – и потащила вторую за шиворот. Симон пару секунд в недоумении наблюдала за тем, как девочки, опрокинув всё, что можно опрокинуть, с грохотом сами навернувшись, тут же вскочив, бросились прочь. Опомнившись, киборг пару раз для приличия выстрелила. Намеренно мимо, чисто на «попугать», целясь выше головы. Одна из сестер – инициатор «бежим!» – громко взвизгнула, другая сгребла её в охапку и выволокла за дверь. Из того коридора, из которого Симон только что пришла, донесся грохот: похоже, мелкие обормотки где-то по пути шлепнулись на мокрый пол, на котором киборг сама едва удержалась пару минут назад. – Чёртовы дети… – сплюнула она. – Дуры без инстинкта самосохранения. У ES-12 не было ни малейшего желания убивать девчонок, которые были ненамного младше её самой. Да и один вид того, как одна из них уволакивала другую из-под огня, до противного напоминал Симон, как она сама пыталась вытащить из горящего дома свою сестру. – Удачи выбраться, что ли, – кинула она вслед. Симон выбиралась из подсобки в другую сторону, на ходу перезаряжая оружие: три патрона в каждом успела потратить раньше, найдя приглянувшиеся мишени для стрельбы, остальные заряды ушли сейчас. ES-12 несколько раз пытался вызвать по коммуникатору Тео, но киборг отключила звук, а на вибрацию не обращала ни малейшего внимания. Приказ Ксандера стрелять по пытающимся сбежать людям, независимо от возраста и пола, киборг опустила без угрызений совести. Она что, машина с ASL, что ли, дословно трактовать кретинские приказы? Они пришли стрелять по роботам, а не по человеческим детям! – Кретинки малолетние… «Надеюсь, вас не пристрелят. Если пристрелят – сами виноваты». В коридоре за спиной ещё раз раздался грохот и громогласный девчачий визг. Симон только уныло вздохнула, закатив глаза. Похоже, эти дурехи наткнулись на маленько выпотрошенный «трупик» какого-то встречного рабочего бота, с которым у Симон был ну очень короткий разговор. Робот-мастеров, увы, ей до сих пор не попадалось, и это сильно её печалило. Ей хотелось на деле проверить, действительно ли эти машины чувствуют боль и страх. ES-12 не подозревала, что сейчас была сама на волосок от смерти. Для этого достаточно было всего лишь разобрать, что одна из девочек – робот, и додуматься выстрелить в неё напрямую. Независимо от того, убила бы она мишень сразу или нет – киборгу бы не понравилось то, что сделал бы с ней на выходе из подсобки уже кое-кто другой. Откуда ей было знать, что здесь присутствует робот-мастер, которого не должно быть в живых и у которого блокировки отродясь не стояло вообще ни на кого, даже на его создателя. Хозяина этого бота почему-то совершенно не напрягало без каких-либо мер предосторожности жить среди восьми полностью самостоятельных боевых механизмов, называющих его своим отцом. И Симон, несмотря на острое желание пострелять по «живым машинам», вряд ли бы захотелось встречаться с одним из этих «детишек», который сейчас едва сдерживал не менее острое желание проверить, хватит ли храбрости у этой женщины стрелять не по беззащитным гражданским, а по очень злому боевому робот-мастеру.***
– …Не кричи ты так! – возмутилась Ролл. – Хочешь, чтобы нас точно поймали?! Впрочем, у неё у самой глаза сейчас были огромные и круглые от страха. На раскиданные по полу коридора ещё искрящие клочья рабочего бота-паука она старалась не смотреть. Для робот-мастера это зрелище было подобно расчлененной собаке, вывешенной на крюк на общее обозрение – не самое приятное, согласитесь. Калинка тяжело дышала, переводя одуревший взгляд с подруги на «труп», о который она споткнулась, разодрав ногу и опрокинув Ролл следом за собой. Робот едва успела сгруппироваться, чтобы не упасть на человека – несмотря на одинаковый внешний вид, весила робот почти вдвое больше и при падении могла запросто переломать подруге кости. Человек вертела головой по сторонам, прислушиваясь, готовая в любой момент драпать со скоростью перепуганного кролика. Однако женщина с оружием за ними не пошла… видимо, приняла обеих за людей и плюнула. А больше никого в пустынном коридоре и не было. – Фух, – наконец выдохнула Калинка, обмякнув в объятиях подруги-робота, своевременно сыгравшей роль подушки безопасности. – Сработало! Ты смотри, сработало! – Сумасшедшая! – надулась Ролл. – В нас же могли попасть! – Не попали же! – возразила Калинка. – Куда хуже было бы, если бы она поняла, что ты – робот. Правда, классно я провернула? – испуг сменился восторгом, и девочка невольно перешла на родную речь: – Если бы я тебя собой не закрыла, она бы точно догадалась посмотреть на глаза! Боже, какая же ты тяжелая! Когда тебя поволокла, думала, руки оторву… – Дурная! – недовольно резюмировала Ролл. Вздохнула, осторожно обняла подругу. – Ты больше так не делай, я же за тебя отвечаю! Калинка глупо захихикала, уткнувшись носом в ворот пиджака робота. Под искусственной кожей отчетливо ощущались кабеля. Девочке-человеку нравилось так периодически вешаться на шею кому-нибудь из «родных» ботов, особенно – Скаллу или Фараону. Блуждающий по потолку взгляд Ролл, остановился на устройстве с мигающим синим индикатором, вставленным между двумя балками перекрытия. Робот сморгнула. – Нам отсюда надо срочно убираться, – проговорила она, поднимаясь вместе с подругой. – Выберемся из здания и попытаемся уйти подальше. Выйдем из зоны глушения и попытаемся вызвать полицию, если они ещё не в курсе происходящего… хотя должны быть, я думаю. Обрыв трансляции наверняка бы заметили, я думаю. – А как же… – вдруг вспомнила Калинка. – А как же папа?.. Робот отвела глаза. Помолчала некоторое время, после чего произнесла, подняв взгляд на человека: – Мой отец тоже там. А ещё там очень много людей и роботов… – электронная радужка сильно дрожала, то и дело «рассыпаясь» в пиксели и собираясь обратно. – Но сейчас я отвечаю, в первую очередь, за тебя. Остальное должны сделать Рок и наши. Нам остается надеяться, что они справятся. Я безоружна, – она развела руками. – Я могу сделать что-то только для тебя, пока у нас есть шансы. Калинка прикусила губу. Оставить отца было страшной мыслью, очень страшной, но сейчас надо было держать себя в руках и выбираться самой. В конце концов, папа даже Скаллу очень внятно и доходчиво объяснял, что в первую очередь выжить должна дочь, а собственная безопасность Михаила Коссака – дело второстепенное, он и сам о себе позаботиться может. Несмотря на критическую ситуацию, Калинка чувствовала себя немного героем, как и через несколько метров заулыбавшаяся и раззадорившаяся Ролл. Девочке-человеку, нередко витавшей в своих фантазиях, приятно было представлять себя этакой боевой принцессой, в то время как её подруге-роботу впервые выпала возможность побыть на роли спасателя, как её брат. Пусть и всего для одного человека, но это уже что-то! Может, повезет, и всё обойдется. Должно обойтись. Может, достаточно поверить, что всё это – просто плохой сон, и он пойдет дальше так, как хочется?.. Только разгоревшийся, пыл обеих девчонок быстро поутих, охлажденный ударившим в лицо холодным воздухом, когда они, несколько минут поплутав по пустым коридорам и помещениям, вылетели на первый попавшийся балкон. – Ой… – пискнула робот, кинув взгляд вниз, в чёрную-чёрную бездну, раскрашенную огнями нижних кварталов. Несмотря на обилие перекладин, скатов, внешнего каркаса конгресс-центра, пролегающих рядом линий, карнизов – все они были либо слишком далеко, чтобы дотянуться, либо слишком узкими и ненадежными. Может, боевой бот вроде Рока бы спокойно здесь спустился – он и не такое может! – но за свою ловкость Ролл не отвечала. Её тело не было модифицировано по сто раз, как у брата! Конечно, в неё так же, как и Рока, были заложены некоторые паттерны, оставшиеся от программирования ядра Блюза, множество самообучающихся боевых программ, но она никогда их не тренировала – не было в этом необходимости. Собственно, девочка не представляла, как это делается и как обратиться к внутренним, да ещё и закрытым модулям. Что там говорить, она ни разу даже сводку собственного состояния не запрашивала, ибо зачем, когда ты и так прекрасно всё ощущаешь? Она была простым лабораторным ассистентом, любимой дочерью своего создателя. И, по-хорошему, не вполне понимала, чем отличаются боты от людей кроме как строением тела. В общем-то, и жила она как обычная девочка, не особо заморачиваясь подобным и ей за редким исключением не приходилось вспоминать, что она – робот. Вот сейчас она вспомнила. Когда от этого не было никакого толку. – Н-да, – пробормотала Калинка, вцепившись в перила. – Мы в ловушке. Рядом жизнеутверждающе мерцал синим огоньком один из детонаторов, и как-то очень-очень не хотелось, чтобы он взорвался прямо сейчас.[Congress Center, junction point]
Weapon systems online Switch on [“Thunder Beam v1.9a” electrical manipulation system] Индикаторная поверхность брони сменила расцветку с синей на жёлто-серую. Рок сжал и разжал пальцы, проверяя функционирование конечности. Сигналы доходили стабильно, хотя и воспринимались… весьма специфично. Он не мог скопировать систему полностью, конечно же. Попросту не было большей части необходимых устройств, как и отвечающих за взаимодействие с ними программ. Упрощённая эмуляция, но эмуляция эффективная. Пока хватает заряда энерго-ячейки, встроенной в руку – копирующая система способна создавать материальные дубляжи микросхем и воспроизводить некоторые объекты. Не все, к сожалению – или к счастью. Модуль, с которого снимается копия, должен обладать способностью к «штамповке» своего материала из энергоблоков. В противном случае придётся изворачиваться куда более элегантными методами. В прошлом ноябре Рок так поступил с лезвиями одного из противников. Скопировать их не удалось – только покрытие, позволяющее об них не изрезать собственные рук , и строение кисти, позволяющее легче с ними управляться. Правда, пока лайтботу удалось подобраться к сопернику вплотную, он чуть не лишился не только конечностей, но и головы. Диалог с этой ходячей бензопилой как-то сразу не задался – впрочем, к тому моменту ни о каком диалоге не могло идти и речи, с обеих сторон. Звон разбитых стёкол, свист лезвий и грохот бластера: два озверевших механических хищника почти полчаса пытались разорвать друг друга на запчасти. Перевес в какой-то момент накренился совсем не в пользу Рока, держащегося на малом заряде батареи против боевого бота, уже потерявшего пятерых своих и точно так же идущего «до последнего». Отступать было поздно и некуда: на кону у обоих стояло всё. Для DWN-009 оказалось, похоже, крайней неожиданностью, что реакции Рока хватило на то, на чтобы перехватить смертельный бросок прямо у лица – и отправить три лезвия в обратный полет быстрее, чем от этого успеют увернуться. Добивающий бросок в голову – по обездвиженному, но ещё функционирующему врагу. В трезвом уме, не под действием вируса, Рок так бы никогда не сделал. Что бы ни говорили про него СМИ, он никогда не испытывал желания убивать себе подобных. Но в тот день у него не оставалось, наверное, другого выбора. Все его противники бились до последнего – и не собирались сдаваться живыми. Хорошо понимали, что в этом случае их ждет судьба куда хуже смерти. Этот взгляд Рок запомнил очень хорошо, несмотря на вирус, тогда на ходу доламывающий управляющую схему. Это врезалось в память намертво – как и безумный хохот подрывника, эхом разносящийся по руинам телебашни, тонущий в грохоте взрыва; как и пожелание гореть в аду от другого робота за момент до выстрела в лицо… Рок по-прежнему помнил наощупь лезвия, измазанные в машинном масле и охлаждающей жидкости. Системы копи-бластера не могли воссоздать их. Только немного перестроить кисть, чтобы… просто отшвырнуть прочь поднятую с пола пилу, и больше к этому оружию не притрагиваться. Primary combat system report… skip. Предплечье и ладонь были сейчас покрыты броней, до этого момента скрытой под кожей и слоем сенсорных систем. Остальное тело бота было трансформировано частично: Рок ограничился извлечением защиты корпуса и ног ниже колена. Футболку пришлось стянуть, чтобы её не разорвало при перестройке каркаса. На редкость мерзкое ощущение. Не болезненно, но приятного мало, когда тебя буквально выворачивает наружу, сдвигая одни структуры, выдвигая другие, пряча тело под пластинами и боевым экзоскелетом. Чаще всего, конструкция мастер ботов в этом плане ограничивалась менее экстремальной системой, например, типовой сменой захвата ладони на… что-нибудь. Когда-то у Рока были простые руки. А полгода назад и броня была только внешней, а не вшитой в тело, уже на несколько раз перестроенное и усовершенствованное. Управляющая схема чипа не пестрила многочисленными перепрошивками, измененной системой взаимодействия с периферией и установленными дополнительными боевыми программами. Последние уже давали «корни» в ядро, переставая быть направляющими инструкциями, этакой вспомогательной справкой, и становясь неотъемлемой частью личности робота. DLN-001 привыкал. Старый копирующий бластер, поддерживавшийся системой изначально, уже давно был заменен на новый, в частности из-за неожиданного взлома. Чужеродные элементы конструкции требовали не только адаптации. Они требовали многочисленных изменений в управляющей схеме, зачастую – крайне опасных для ядра. На всё было согласие самого Рока, прекрасно осведомлённого о рисках этих «хирургических» операций. Выбора не оставалось. Робот имел формальное, но не моральное право отказаться. Ведь прецедент есть прецедент. Никто не обещал, что история может повториться. Никто не отменял того факта, что он в данный момент – единственный легальный боевой робот-мастер, уже официально стоящий на учёте правоохранительных сил наравне с человеческими сотрудниками. Что нужен кто-то, способный в случае необходимости быстро уложить на лопатки робот-мастеров, потому что ни закон, ни здравый смысл не позволяют создавать для этого других робот-мастеров, которые легко могут выйти из-под контроля сами. Куда лучше и надежнее – использовать одну, но надежную и неоднократно проверенную машину, натренированную обездвиживать и уничтожать себе подобных. С уже имеющимся практическим опытом, намотанными логами. С очень жёсткими моральными установками, которые позволяют безопасно ослабить AFL, будучи уверенными наверняка – этому боту сама его личность не позволит перейти границу дозволенного и разумного. Не сказать, что Рок был в восторге от текущего положения дел. Наоборот, последнее, чего ему хотелось – сражаться, тем более – против людей. Даже если они угрожают другим людям. «Смотри на это проще, малёк», – прокомментировал это Фараон в своей обычной манере. «Если ты справишься, то тебе не придется предоставлять отчёт о функционировании твоей последней прошивки в реальных условиях!» Лайтбота куда больше волновало, что будет, если он не справится. За несколько минут до обрушения связи Рок получил неожиданный вызов от Элека: восьмой номер с непонятной целью поинтересовался, есть в зале запасные выходы и возможность выбраться, не привлекая внимание. Поначалу удивившийся просьбе, Рок всё сообразил, стоило прийти знакомому битовому сигналу: «возможно, частоту прослушивают». Квейк и Року не составило проблемы затеряться в темноте, среди людей, перебравшись к краям зала, а оттуда – выбраться через малозаметные пути, лежащие вне зоны обзора камер, наверх. Рок успел отметить наличие в зале на тот момент одного киборга и… в наличии второго он не был уверен. Потому что по тому пути, по которому они с Квейк покидали зал, ни один вменяемый человек, даже киборг, не полез бы. Среди террористов вряд ли были какие-нибудь акробаты со стажем, способные провернуть подобный маневр. А если и были, они вряд ли настолько успели привыкнуть к своим имплантам. Здесь не всякий робот проберется. Ладно ещё Рок – экстремальная практика и боевые программы научили. Что там установлено у Квейк, было тем ещё вопросом. Рок ранее видел её пару раз, когда она была ещё живой. И, насколько он знал, помимо своего прямого назначения, LMN-001 занималась ещё и рядом других занятий, включая какие-то строительные работы на большой высоте. В любом случае, там, где они только что прошли, кто-то недавно побывал: робот интуитивно ощущал след чужого присутствия, однако фактических данных было недостаточно для того, чтобы сделать конкретный вывод. Да и не до того. Теперь же под негласным командованием Рока находилось восемь ботов, из которых он знал только четверых. Все, кто смог вовремя извернуться, проскользнуть мимо террористов, успев заметить проблему чуть раньше, чем эта проблема сгребла их, пользуясь внезапностью и дезориентацией. Остальным повезло куда меньше. Всего в конгресс-центре было больше трех десятков одних только бот-мастеров – и никому ещё не удалось покинуть сектор. С самого начала сомнительной карьеры «героя», к которой сам Рок относился очень прохладно, он был добровольным миротворцем, но никак не лидером. Он просто шёл в бой против других роботов, принимая решения на ходу, и обычно больше всего рискуя сам… не считая того, что от него, обычно, зависела жизнь огромного количества людей. Сейчас на него смотрели как на единственную надежду, ожидали каких-то волевых решений – при том, что он никогда на себя роль командира не брал. В конечном итоге, всё как-то само собой, хоть и не без помощи Элека, взявшего на себя часть организационных вопросов, пришло к тому, что каждый делает своё дело. В частности, пока остальные работают над «реваншем», Рок и Квейк идут развлекать налётчиков, по возможности параллельно снимая попадающие в поле зрения детонаторы. Местоположение большей части бомб Элек уже «прощупал» через сеть. Каким-то образом электроманипулятор умудрился практически сразу закольцевать часть камер в здании, а также, когда уже все собрались, взломать передатчики Рока и Квейк, вручную перенастроив им частоту трансляции. Последнее вызвало неловкие замешки – «первые номера» рискнули, под ошалелые взгляды окружающих, подпустить восьмого к себе. Реакция остальных, впрочем, особо не удивляла: Элек вызывал впечатление мало чем лучшее, чем Квейк. Только вот к его равнодушному, отстранённому виду Рок давно привык и прекрасно знал, что восьмой номер излишней эмоциональностью никогда и не отличался, крайне редко демонстрируя эмоции. Но, скорее всего, причина была ещё проще. Это напрягает – когда другой робот способен легко манипулировать током в твоем теле, просто держа ладонь на твоем горле. Особенно, если ты знаешь, что этот бот таким же образом взломал неприступную, казалось бы, защиту атомной станции, обсчитав всё до последней детали и найдя лазейку, подключившись к сети напрямую и оперируя с комплексом на аппаратном уровне. Что в этот момент происходило в чипе и внутренних системах электроманипулятора, представлял, похоже, только он сам. И, возможно, ещё доктор Лайт, хотя для разработчика в своё время некоторые недокументированные возможности его робота оказались крайней неожиданностью. Справедливости ради стоит отметить, что Элек был удивлен не меньше, если не больше своего создателя, узнав, что Лайт был маленько не в курсе, на что способен его бот. В любом случае, Рок спокойно согласился на эту «операцию». Квейк-то ясно: ей в прямом смысле всё равно. У Рока же просто не было причин не доверять: он давно знал Элека, да и уже единожды был обязан ему жизнью, хотя на упоминание последнего DLN-008 только утомлённо отмахивался. [“Thunder Beam v1.9a”] state: stabile, charged on 75.3% Рок до сих пор помнил этот модуль. Возможно, кто-то и счёл бы это забавным – то, как легко инструмент для работы с электросетями превращается в смертоносное оружие, по-прежнему оставаясь инструментом. Первый лайтбот давно уже не видел в этом ничего смешного. Когда-то ему пришлось вслепую, с тикающим обратным отсчётом и воющей над душой сигнализацией восстанавливать на аппаратном уровне управление реактором, не имея представления, как это работает, пытаясь по сумбурным паническим инструкциям отца повторить последовательность сигналов, запущенных напрямую в сеть. …Чей-то обугленный труп под пультом. Разломанный, рассеченный, но ещё функционирующий Элек – рядом. Весь перепачканный в чужой крови, искрящий от собственных повреждений. Изредка что-то подсказывающий и поправляющий, после снова срывающийся на невнятный бред и нервный смех. Ещё способный говорить, несмотря на близкое к переходу в оффлайн состояние – и перепрошитую управляющую схему. – …почему бы тебе не телепортироваться отсюда, а?.. Может, к чёрту всё это, Рок?.. Уходи. Пускай оно сотрёт этот проклятый город с лица земли. И меня вместе с ним… Сейчас Рок с помощью всё того же «Thunder Beam» аккуратно обезвреживал подвернувшийся под руку детонатор – уже не первый по пути. Опять же – вслепую. Элек кратко проинструктировал, как это делается с помощью «нехитрых манипуляций», не вдаваясь в подробности. Фараону и Квейк пояснения не требовались: что археолог, что геолог-спасатель обладали обширной базой данных по взрывным работам, правда, в основном индустриального характера. «Предсказуемая расстановка», – прокомментировал ситуацию Фараон, когда Элек указал расположения обнаруженных им заминированных точек, добавив, что не все детонаторы могут стоять на электросетях или вблизи проводящих объектов, а следовательно – не все могут быть им обнаружены. «Практически всё расположено в центральном корпусе, ближе к краям здания картина более разреженная, за пределами и в других корпусах мин нет. Наша задача – обезвредить скопления и места со взрывоопасными объектами. Мощность одиночки сравнительно невелика. Убить или травмировать может, потенциально – обрушит балку-другую. Если что-то пропустим, это, скорее всего, не критично. Просто попытайтесь свести угрозу к минимуму». Обезвреживание шло уже по накатанной, но Рок по-прежнему ощущал себя как на иголках. Точнее, как когда-то на полностью заминированной телебашне тет-а-тет с ненормальным подрывником, у которого свёрла вместо рук. К слову о свёрлах… – Докладывает Квейк, – раздался безэмоциональный голос рядом. – Узел полностью разминирован. Эта девушка-бот не на шутку напрягала сама по себе, но теперь – ещё больше, чем отсутствие эмоций, напрягали её руки, заменяющиеся на – что бы вы думали? – правильно! Свёрла. – Хорошо, Квейк. Перебирайся дальше, – ответил лайтбот тихо. – Только аккуратно – там патруль. – Принято. Нет, конечно, это были не такие устрашающие массивные боевые дрели, как у того вайлибота. Всего-навсего рабочий инструмент… Но Рок по себе знал: любой инструмент легко превращается в оружие.[Convention Hall]
Из зала медленно выводили людей, досматривая каждого, некоторых, наоборот, оставляя в зале и отводя на сцену перед включенным экраном, на котором теперь висела эмблема «Emerald Spears». Михаил быстро сообразил, что его отсюда живым уж точно не выпустят, а наоборот – отправят в ряды смертников, которых собирали у трибуны. Да ещё и в первую очередь, судя по тому, как сейчас предупреждающе двое террористов держали на прицеле Ноэль и Томаса, и как избирательно подходили к остальным коллегам из отдела, за короткое собеседование, осмотр и сверку выбирая, пощадить или отправить на импровизированный эшафот. Человек сидел в тени меж задних рядов, наблюдая за происходящим вокруг. Забавно было, что в данный момент мужчину вообще никто из террористов не замечал, хотя уже хватились и искали «проклятого коммуниста». «Да здравствуют стереотипы вековой давности. Ещё б царские времена вспомнили…» – ES-5, ES-24! – раздалось со стороны дверей. Киборг с голосом, очень похожим на голос Ксандера, только звонче и резче, уже не первую минуту гавкал на весь зал, отдавая приказы, периодически переключаясь на коммуникатор. – Обыскать все этажи! Мне наплевать, как, но вы найдете! Как вообще вы могли проворонить его?! В смысле это я виноват?! Как вы упустили его из закрытого помещения?! Рок куда-то испарился из поля зрения, и Михаил надеялся, что робот знает, что делать, и имеет хоть какой-то план. Киборги – не роботы, которых ему так легко разобрать на запчасти. Киборги – всё те же люди, к сожалению. Даже если конкретно взятые экземпляры ведут себя как последние животные. – …пропало около десяти робот-мастеров, на момент поднятия блокады все точно были здесь. Из здания никто не выходил, они не могли исчезнуть… среди пойманных их нет. DLN-001, DLN-002, DLN-008, LMN-001, DCN-025, DCN-028… – киборг перечислял ещё какие-то номера, но прочих Коссак не знал. – Остальные все выловлены и локализованы. Одного пришлось пристрелить на месте… Куда пропала Квейк – также оставалось только гадать. Лишенная личности машина вела себя очень странно. За минуту до того, как в зал вломились, она выдала какую-то совершенно непонятную тираду про активные протоколы, посоветовала Коссаку не делать резких движений и куда-то незаметно смылась. «Ну, резких движений я не делаю», – действительно, очень дельный совет! Ещё бы он не был столь очевиден в сложившейся ситуации. Прямо под впереди стоящим стулом мерцало синим огоньком устройство, подозрительно похожее на электросчётчик. Естественно, им не являющееся. «Спокойно, спокойно. Они не хотят подорваться сами, я уверен», – человек закрыл глаза. «Твою мать, и что мне дома не сиделось?» Всё, о чём ученый сейчас серьёзно беспокоился – о дочери. Неизвестность по этому фронту пугала не на шутку. – Итак, господин… как там вас, Гринлиф? – внезапно раздался громогласный голос Лайта, многократно усиленный динамиками. – Вы утверждаете, что вы пришли «спасти человечество»? Что вы боретесь за «будущее» этого мира? Удивленно приоткрыв глаза, Коссак обнаружил, что старик стоит с микрофоном в руках и смотрит прямо на экран, на котором снова появилось изображение с камеры диспетчерской. Обычно спокойный и мирный голос Лайта звучал гневным рокотом, а сам Томас умудрялся выглядеть внушительно, пусть и теряясь на фоне гигантского дисплея. Учёного, кажется, не волновало, что к его виску приставлен бластер – и вообще он на прицеле сразу у трёх киборгов. Под глазом учёного красовался здоровенный кровоподтёк, висок был разбит, а вторая рука вывихнута. – От кого я это слышу, господа? – продолжал Лайт, повышая голос. – От нелюдей, которые угрожают мирным гражданам? «О нет, старый баран! Только здесь не хватало переходить на личности!» – Уважаемый доктор Лайт, – с неприкрытым сарказмом отозвался Харви. – Я напоминаю вам, что сам факт того, что мы – киборги, не означает, что мы – не люди. Не бросайтесь громкими словами, если хотите сдохнуть безболезненно. Напоминаю, что лично вашу казнь будут транслировать на весь мир. – Что и требовалось доказать, – с досадой кинул старик, гордо задрав бородатый подбородок, с которого на ворот одежды натекала кровь. – Вас нелюдями делают не протезы, а то, что в вас не осталось ничего человеческого! Прежде, чем Харви успел что-то ему ответить, половину экрана перегородило лицо Ксандера. Мужчина содрал повязку, швырнув её на приборную доску. Под тканью обнаружилась обожженная током кожа, окружающая имплантированный искусственный глаз. – Так, послушал сюда, жирный ублюдок! – рявкнул Ксандер. – Про человеческое будешь Богу на суде заливать, понял?! Молись, чтобы он был настолько же снисходителен к тебе, как и продажные твари в нашем «суде», оправдавшем тебя и твои железки. Если «человеческое» – это оставить убийц без наказания и выставить их невинными овечками, прямо смотря в глаза тем, кто был ранен и потерял родственников в устроенной тобой мясорубке, у меня для тебя плохие новости. Мы дали людям надежду. Мы дали людям возможность снова ходить, не оказавшись в пожизненном долгу. Не вынуждая их платить за ваши ошибки! Судя по голосу и выражению лица, он едва сдерживался. Будь Александр в зале лично, он бы сейчас плюнул на собственный план держать приоритетные цели в хоть сколько-то целом состоянии до начала прямого эфира, и сам бы содрал с Лайта шкуру. Заживо. – Что сделал ты? – продолжал рычать Пейн-старший. – Ты реабилитировал машины, без которых мы прекрасно способны прожить! Новая раса? Дети и будущее? Скажи в лицо все эти свои речи тем, кто этих детей потерял – и я посмотрю, что они с тобой сделают! – К слову о детях, – флегматично заметил оттесненный в сторону Харви. – Смотрю я тут на камеры. И я вижу двух сбежавших одинаково выглядящих девочек, внешность ориентировочно 14-15 лет. Если я правильно разобрал, это дочь Михаила Коссака и один из роботов Томаса Лайта. В настоящий момент обе находятся на периметре здания и пытаются играть в каскадеров. Без понятия, как мы их прозевали. Кто-нибудь может их оттуда снять? С динамиков доносились отклики отдельных групп киборгов. Михаила ударило в холодную дрожь, когда до него дошла суть разговора. – Снять – в смысле стрелять по обеим, кретины! – взвинтился Ксандер. – Но одна из них – человек! Мы их не различим с такого расстояния! – раздалось эхо с чьего-то коммуникатора. И оттуда же другой: – Да она же несовершеннолетняя! – Фамилия «Коссак» вам о чём-нибудь говорит?! Долгая тишина в эфире. Внезапно округлившиеся глаза Харви. – Шеф, – севшим голосом пролепетал мужчина. – Это… – Я видел! – бросил Ксандер, направляясь прочь из диспетчерской. – Хорошо! Хотите играть нечестно, будем играть нечестно. Мне надоело разговаривать. Харви проводил его взглядом, разинув рот. Едва взял себя в руки, вспомнив, что вообще-то его морду сейчас видят все. – Так, ладненько, господа ученые, – Гринлиф перевел взгляд на аудиторию. – Если я выясню, что это только что был не несчастный случай, а чей-то робот без AFL – я вас всех лично перестреляю. Без суда и следствия. «Как будто ты не собирался этого сделать», – Коссак как можно более незаметно пробирался, пригнувшись, за спинками кресел. «Без суда и следствия, ага».Несколькими минутами ранее
– Мамочки, как же тут высоко… Калинка мёртвой хваткой вцепилась в перекладины, мокрые от недавно прошедшего дождя. В ушах радостно звенел ветер, бил в лицо холодными потоками, заставляя захлебываться от невозможности нормально вдохнуть. Темно, ничего толком не видать, и огни внешнего освещения, возникающие из мрака вокруг, не дают достаточно света на этой дистанции. Перебираться приходится практически вслепую, на огромной высоте, по тонким перекладинам, цепляясь за узкие карнизы, стараясь не навернуться на скатах, цепляясь за канаты, обдирая пальцы. У Калинки были уже в кровь разодраны ладони и колени, жутко болели мышцы, кружилась голова. Ролл, неудачно пропахавшая по наклонной мокрой поверхности и врезавшаяся в бетонный бортик, выглядела не лучше: под ободранной кожей местами теперь проступали детали и помятый каркас. Затея была абсолютным сумасшествием, но девочки быстро сообразили простую вещь: когда поймут, кто сбежал, стрелять по ним обеим будут без разговоров, что по роботу, что по человеку. Если уж выбирать между двумя одинаково паршивыми раскладами, лучше тот, в котором шанс выкарабкаться и не сдохнуть не стопроцентный. Правда, вероятность того, что тут вообще есть путь, как перебраться, и он не обрывается в пропасть, которую не перепрыгнуть, также стремилась к нулю. Девочки кое-как выбрались на очередной уступ, скрывшись за парапетом. Дальше предстоял абсолютно безумный спуск к «фундаменту» здания. Чёрная бездна, открывающаяся за тонкими блестящими гранями, сверкала, оставаясь при этом всё такой же чёрной. Огни транспортных линей, блеск рекламы и фонарей, россыпи света далеких окон. Бездна раскачивалась, плыла перед глазами, манила к себе. Одно неверное движение – всё. Лететь придется долго – и лучше надеяться, что разобьешься сразу, а не окажешься насаженным на какой-нибудь шпиль или не рухнешь в сетку линий электропередач. Бездна радостно ухмылялась во всю зубастую ухмылку из стекла, бетона и металла. Скалилась клыками городских структур, вырастающих вокруг. Сотней способов умереть, просто оступившись. – В фильмах это выглядело весело, – пробормотала Калинка, вжавшись в стену и закрыв глаза, пытаясь перевести дыхание. – А я и фильмы не смотрела, – натянуто хихикнула Ролл. – Мы обычно очень заняты… но я недавно вон книжку классную читала… – она глянула за край и тут же вернулась, вжавшись в стену и зажмурившись ещё плотнее подруги. – В книгах это тоже представлялось весело! – жалобно прокомментировала робот. – И когда я наблюдала за Роком… мне казалось, он так легко и бесстрашно всё это делает! Ну ты знаешь. Там же куда опаснее было… Открыв глаза, она глянула на ободранные до деталей конечности. Перевела взгляд на кровавые полосы на руки Калинки, на бледное лицо подруги. Ту трясло от страха, но человек пыталась держать себя в руках. Надо сказать, получалось у неё это лучше, чем у робота. – Успокойся, пожалуйста. Мне тоже страшно, – призналась Ролл, взяв подругу за перепачканную в крови руку. Калинка нервно улыбнулась. – Да?.. Мне казалось, вы тут достаточно ужасов пережили. Ролл покачала головой. – Я оба раза оставалась в лаборатории. Я всё видела, да, но это было… на расстоянии. Это было жутко, но оно всё равно было немного на расстоянии. Я боялась за Рока. Я боялась, что взорвется АЭС. Я боялась, что по городу нанесут авиаудар, в ноябре… но я никогда не лазила на такой высоте, не бегала из-под выстрелов и не сидела на минном поле! Калинка что-то хотела было сказать, но вдруг замерла, прислушиваясь, будто силясь что-то разобрать в свистящем ледяном воздухе. Начала испуганно озираться по сторонам. Поймав на себе вопросительный и столь же напуганный взгляд Ролл, пояснила: – У меня такое ощущение, что тут кто-то… ещё есть. – Нас заметили, – сделала вывод робот. – Хотя… я думаю, нас уже давно заметили. Перебираемся быстрее отсюда! – Я не знаю, Ролл, – Калинка осторожно поползла следом, уже не обращая внимания на острую боль в руках, на жгущий холодный металл, острыми кромками впивающийся в ладони. – Я не знаю, что это, но… может мне просто кажется… это не киборги? Не только киборги… да, мне, наверное, просто кажется, – она пыталась убедить себя же. – Боже, как же я хочу, чтобы меня отсюда забрали! Они выбрались на длинные скаты, переходящие в стержни, на которых висели транспаранты. Рядом сияющим «водопадом» стекали полосы от прожекторов и цветных ламп, обрушиваясь в городскую пропасть внизу. В кажущейся близи – линии монорельс. До них – всего несколько метров. В такой тянущей близи – транспортные дорожки и тоннели переходов, площадки, «висячие» парки, окружающие здание конгресс-центра. И всё равно – слишком далеко. Три метра – уже непреодолимая пропасть. Если бы здесь был Скалл… он далеко прыгает, он легко бы на себе вытащил обоих девочек, он бы мог защитить… Фараон и неуклюжий Брайт там, внутри, в заминированных помещениях. Остается надеяться, искренне надеяться, что их ещё не убили эти страшные люди, которых и людьми-то не назвать. Для Калинки потерять их было всё равно, что потерять младших братьев, знакомых с детства лучших друзей. А ещё там папа… и судя по тому, что девочки уже услышали с работающих динамиков, под которыми проползали, с отголосков эха – совершенно не приходилось ждать, что Лайта и Коссака отсюда выпустят живыми. Внезапный резкий звук вплелся в свистящую ветром тишину, перемежающуюся с тяжелыми хлопками плохо закрепленного плаката. По краю обзора замерцали вспышки бластеров. Несколько выстрелов прозвенели по балкам рядом, оставляя на них опалённые чёрные пятна, продырявили соседний транспарант. Что-то прожгло крепления опоры, на которой держались девочки, мир накренился и пару раз перевернулся. Калинка успела громко вскрикнуть от ужаса, но тут же подавилась воздухом: Ролл сграбастала её в плотный захват и метнулась в сторону, чудом не свалившись и успев перебраться прочь, прежде чем опора рухнула вниз, полетев в чёрный мрак. Новая серия выстрелов прошла в опасной близости, один заряд полоснул рядом с плечом робота, прикрывшей собой человека. Ролл зажмурилась и уже приготовившись к худшему, когда последует ещё одна очередь. Но обстрел внезапно захлебнулся, пройдя значительно выше и оборвавшись. Раздался истошный душераздирающий вопль, источник которого, судя по всему… Упал. Ролл открыла глаза – и напоролась на одуревшее лицо Калинки, разевающей и закрывающей рот. Перевела взгляд на то место, с которого только что стреляли. – Ты же этого не видела, да? – слабо переспросила человек, едва дыша. Робот покачала головой. Калинка выдохнула и, нервно рассмеявшись, пояснила: – Может, мне показалось, и он просто поскользнулся… но, по-моему, его кто-то столкнул. Девочки переглянулись. – Этого же быть не может, – недоверчиво произнесла Ролл. – Никто из наших не… – Да какая разница? Драпаем отсюда, быстро! – по этому пункту они были абсолютно солидарны. Что стало с ещё одним стреляющим – как и то, что он вообще был – они так и не узнали. Возможно, это и к лучшему.***
Отдача. Квик практически забыл это чувство, потоком импульсов положительной обратной связи пробегающее по всему телу. Будоражащим, холодящим ударом отдающее по датчикам, электрическим разрядом проходящее по металлическому хребту, словно чужими пальцами перебирая провода в нём. Неконтролируемый поток сигналов, заставляющий генератор работать на повышенной частоте. Схемы остывали после стремительного рывка. В два прыжка, меньше чем за секунду, держась так, чтобы не попасться на камеры – столкнуть вниз обоих террористов. Это было так легко. Пугающе легко. Естественно. Человек, наверное, сравнил бы это ощущение с наркотическим трипом. В общих чертах Квик понимал, что имеется в виду. Если, конечно, он правильно интерпретировал прочитанное в сети. Ощущалось, во всяком случае, похожим на распространённое описание. Эйфория вперемешку с ужасом, со слишком запоздалым желанием отменить последнее действие. Так Квик себя чувствовал во время «срыва программы» – и до недавних пор очень хотел забыть, навсегда стереть это из памяти, а не привыкать. Понимая, что привыкнуть на самом деле будет очень легко и придётся. Что это – в его коде, в его конструкции, в его личности, и отворачиваться от фактов и дальше не удастся. Камеры фокусируются на дергающемся в конвульсиях объекте несколькими этажами ниже, попавшем в сетку из линий передач. Террорист только что угодил на импровизированный электрический стул до того, как практически гарантированно отправлен бы был на него же местными стражами закона. Уже мертв, только идёт вспышками и чуть дымится. Очень хорошо прожаренная на высоковольтных проводах человечина. Сиплый механический вдох, попытка успокоиться, взять себя в руки. Пальцы чуть подрагивали, приводы откликались ощутимой болью, когда «автоматические» сигналы управления конфликтовали с осознанными. Эта боль возвращала в реальность. В свистящую ветром ночь, на большую высоту и узкие металлические карнизы, на границу между ослепительным светом внешнего освещения – и глубокой тенью. Несколькими этажами ниже, в сетях энерго-подстанции, продолжал запекаться обугленный током труп. Что случилось с первым, пролетевшим мимо? В лучшем случае он разбился уже где-то на земле. В остальных вариантах развития событий его могли ждать шпили, перекладины, трассы, что угодно по пути. Как бы то ни было, в том, что человек не выживет, Квик не сомневался. Падение с такой высоты даже робот не переживет, в этом можно быть уверенным. При всём желании – чипы не настолько прочные, чтобы вынести подобный удар. Стрельба прекратилась: никто не изъявлял особого желания повторить на бис судьбу товарищей. Скорее всего, они не заметили «наблюдателя», сделавшего свой выбор между двумя врагами и принявшему сторону «своих», таких же машин, как он сам. Однако больше на карнизы не лезли, вероятно, сомневаясь в своей способности удержаться на них, хотя девчонки уже бодренько пробирались дальше по всё тем же карнизам. Выстрелы заставили блондинок пошевеливаться. Их, в виду незавидной и плачевной ситуации, не останавливала перспектива не удержать равновесие и рухнуть вниз. Решение атаковать стреляющих было мгновенным. Квик не задумывался, что именно он делает – всё произошло на полном автомате, как отработанный рефлекс. Нарастающая злость, долгое время сдерживаемая, ищущая выход, наконец нашла цель, и DWN-012 коршуном спикировал на ублюдков, открывших огонь по гражданскому боту. «Почему бы не убить тех, кто заслуживает смерти?» В тот момент Квика абсолютно не волновало, что «защищаемый» робот, вообще говоря – сестра его заклятого врага, а к Року у двенадцатого были личные счёты, и далеко не только за собственную смерть. Сейчас абсурдность совершенного действия ему казалось до глупого смешной, но, ради своего спокойствия, он убеждал себя: в конце концов, эта девочка вряд ли несет ответственность за действия брата, правда?.. наверное. Он не был уверен. Он ни в чём не был уверен. Смотря на искрящий труп внизу, он начинал сомневаться, зачем на самом деле это сделал. «Только тех, кто…» За краем подошвы раскачивалась городская пропасть, начинались многочисленные структуры и перекладины, по которым Квику не составило бы труда уйти – в ловкости и скорости с двенадцатым номером мало кто мог соревноваться. Ему внезапно остро захотелось сбежать отсюда, даже зная, что старший брат его наверняка оттаскает за шиворот за нарушение приказа. Наступить на горло собственной ярости, набирающей обороты, как на разгоне. Стремительно набирающей приоритет среди открытых процессов. Просто уйти, отступить, пока ещё не поздно. Отменить последнее действие. Вот только это не решит проблему. Нет этой кнопки «отмена», и от настоящего себя бежать некуда.