So tell me: who saves the weak from the man who saves the weak? © Metal Gear Rising, Monsoon
[SIGNAL LOST] Error code: D0xFF
Полная пустота. Тело не ощущается вообще, не доходят и импульсы с ближней периферии, обычно включающейся до загрузки чипа. Это не похоже на спящий режим. Это вообще ни на что не похоже – состояние, когда тебя одновременно и нет, но ты есть. Ты очень хочешь быть. …restore from the last operating point Секунду назад была сумасшедшая боль, критические повреждения, засвечивающие всё. Ярость вперемешку с отчаянием и злостью на собственную беспомощность. Последним запомненным ощущением вспыхнуло лезвие, рассекающее чип, за миг до того, как оно добралось через коротнувшие микросхемы до ядра. Всё погасло. Лог ошибок оборвался в пустоту. Cognitive system online… Он ничего не понимал. Ни где находится, ни что происходит. Полная дезориентация в пространстве и времени – такого не было даже при первой активации, его «рождении». Он не сразу вспомнил, как обратиться к внутренним системам, хотя бы к постоянной памяти. Не сразу понял, как заново сложить данные с сенсоров в ощущения, пиксели перед камерами – в картину. Как будто вынырнул из забвения. Несколько секунд назад был там, и всю оперативную заполнял лог повреждений и критических ошибок. Выла болевая сигнализация, в мыслях было одно «никаких шансов». Всё закончилось мгновенно – во взрыве безумной боли, рассекающей чип. Долях секунд, оставшихся на то, чтобы понять, что это – конец. Код D0xFF – смерть ядра. Окончательная и бесповоротная. Но сейчас он был абсолютно цел, как недавно активированный, и это не был сон – когнитивная система возвращала активный режим. Металл стоял без брони, в одних штанах и куртке, даже металлические ступни босые, в руках пусто. Он стоит здесь, и… его кто-то зовет? Или не его? Или… Он не может разобрать слов, но слышит знакомый, такой родной голос. Голос, за который он цепляется, пытается распознать, вспомнить. Из черноты вокруг проступают незнакомые силуэты, но он видит только лицо перед собой. Он узнает… – Отец? Пара секунд тишины. Впервые на лице Вайли отчётливо проступило не просто замешательство, в его глазах мелькнул и тут же погас мимолетный огонек испуга. Но, может, просто показалось. Металл никогда не мог сказать наверняка, правильно ли он распознает эмоции, а Альберт практически сразу расплылся в косой ухмылке, а потом внезапно разразился громким смехом. Заметалось эхо, быстро глохнущее в странной акустике окружающего пространства. Этот нервный, практически безумный хохот быстро привёл Металла в чувство. Альберта, конечно, нередко пробивало на смех, но никогда он не звучал… так. – Всё в порядке? – обеспокоенно спросил Металл, потянувшись к отцу. – Это я… – Металл, чёрт бы тебя побрал… конечно же, это ты, кто же ещё! Это прозвучало непривычно облегченно, измотано, без характерных ноток, сулящих очередную выволочку. Но Металл толком не успел этому удивиться, потому что удивительнее было другое – создатель его обнял, похлопав по спине и пробормотав: – С возвращением, – Альберт отстранился. – Давно не виделись… командир. Нагоняй будет много позже. А пока мир вокруг шёл сумасшедшими помехами, робот не мог определить своего положения в пространстве Земли, пытался что-то спросить у отца, удостовериться, что создатель действительно в порядке. Вайли только отмахивался, нервно смеялся и, похоже, точно так же не верил в происходящее. Из мрака вырастали своды незнакомого зала, а «электромагнитное поле» – если это было оно, а не что-то иное – вызывало закономерный вопрос как при нём вообще можно функционировать. Хотя какие могут быть вопросы, когда ты вернулся из мёртвых, а на внутренних часах – устрашающая брешь в несколько месяцев. Warning: high interference level… Notification: Z0x8F / teleport unavailable // source: [TPM sys.] Восприятие шло лёгкими помехами. Металл не вслушивался в поток данных, уже привык к подобному за две недели пребывания в Ланфронте, где уровень шума был в прямом смысле нереальным. Здесь, по крайней мере, наводка была совершенно материальной, а не вызванной неясно чем, нарушающим фундаментальные законы физики. Техники из ES оказались куда умнее их боевиков, попытавшихся решить дело грубой силой и угрозами. Как минимум в полумиле от здания обнаружились «глушилки» и заминированные пути. Не поленились даже заблокировать движение ярусом выше. Только что пришлось перебираться через пропасть, образованную разведенными мостами – сначала по соседней опоре, а потом прямиком по оболочке тоннеля монорельсы. Задача, при всем желании, не из легких, даже для боевого робота: шансы неудачно ступить, всё же, немалые. В отличие от Квика, способного извернуться при падении, как кошка, Металл сильно сомневался в том, что приземлится настолько же удачно, да и вообще найдет, за что уцепиться. А главное, что это что-то вытянет вес робота. Рядом пульсировал алый маяк аварийки. Пустые улицы и платформы заволакивала тусклая завеса – ветер сносил восходящий дым с нижнего яруса. Внизу ярко полыхнуло, раздался оглушительный грохот, опора завибрировала. Внешнее освещение конгресс-центра местами погасло, теперь его озаряли отдельные очаги пожара. Район погружен в глубокий мрак, в радиусе двух миль только разреженные красные точки аварийных ламп, да светящиеся пиксели окон отдельных зданий. «Мет, как слышно?» – вызов от Флеша. Частота связи попадала на край диапазона помех, буквы текстовой передачи приходили с ощутимой задержкой даже после автоматической подстройки. «У меня перестал отслеживаться твой маячок». «Сносно», – Металл предпочел так же отвечать текстом: меньше информации, при таком паршивом канале. Даже на используемые частоте ощущались сбои, хотя до здания, а значит и основного источника помех, было ещё далеко. «Вошёл в мёртвую зону, по всей видимости». «Понял. Тут шастает полиция, я отгоню гравицикл подальше, чтобы не привлекать внимание. Проверяют каждого, кто под руку попадется. На их канале появилась инфа, что терроры эвакуируются. Только что выцепили двух соучастников, не находившихся в здании. В сети полный атас. Те, кто был на выставке, составляют хорошо если пять процентов от организации “Emerald Spears”. У них развернута огромная сеть…» «Потом», – прервал Металл. «По делу». «По делу…» – Флеш, видимо, вздохнул: буквы пошли рябью. «Да что тут по делу! Сейчас в зону зайдут. Если копы примут тебя за террориста, могут открыть огонь на поражение. Если террористы примут за копа…» Вообще говоря, в сложившейся ситуации было глубочайше без разницы, за кого примут. Главное, чтобы не заметили, а ещё лучше – чтобы не узнали, ведь это будет всё равно, что помахать большим флагам «хей, народ! мы живы!». Пусть даже удастся смыться на манер батеньки, который имел свойство заводить в тупик любую погоню, вайлиботам как-то совсем не на руку, если люди будут знать реальное положение дел. Впрочем, Флеш куда больше боялся очередной выволочки от Альберта. С точки зрения робота это било по нервам больше, чем нешуточная угроза «ознакомиться с лицензионным соглашением» ещё раз. Скрыться от Вайли можно было разве что на «том свете», коли таковой вообще существует. И не сказать, что Флеш очень был рад вернуться на этот, однако и обратно в число мёртвых ему не особенно-то хотелось. «В общем, ты понял», – завершил хакер. «Стрелять будут в любом случае». «Я вооружен», – напомнил Металл. «Откроют огонь – им же хуже». «Ещё один!» – вяло возмутился DWN-014. «Я тебе про двойные стандарты рассказывал?» «Да», – девятый номер не уловил сарказма. «Ладно, поступай как знаешь, только не попадись…» После долгого замешательства полицейские решили ввести в зону «крылатки» – полицейские гравициклы. Успехов им с маневрированием на заблокированных трассах, без навигаторов и с невозможностью держаться выше двух метров от поверхности. Крайне рискованное развлечение даже для робота, что уж говорить о людях. Хотя многие оперативники протезированы, пусть и не так обширно, как боевики из ES. В основном, из-за «боевой выслуги» – слишком активно и бесстрашно сражались с преступностью. Люди, как правило, прекрасно справляются с уничтожением друг друга и без сторонней помощи. Но из робот-мастеров всё равно надо сделать Очень Большое Пугало. Проще же вину за все грехи человечества перевалить на кого-нибудь непохожего. Хотя, как сказать, непохожего! Созданы по образу и подобию, со всеми последствиями. «Ты бы знал, какое дерьмо сейчас в сети творится», – отметил хакер между делом. «“Копья” веселятся на полную катушку. Как бы удивительно это ни было, многие люди на их стороне. Там уже пошли объявления о том, что эти “каратели” будут организовывать новые атаки по всему миру. Я не особо удивлюсь, если, покопавшись, узнаю, что у них свои кадры и в полиции найдутся…» Заслышав знакомый гул антигравов – какого лешего их используют в городской зоне? – Металл запрокинул голову, выглядывая из-за опоры, под которой скрывался. Среди чёрно-серых облаков смога, заполонившего всё, отчётливо выделялся подсвеченный фарами летательный аппарат типа «стрекоза». «К слову о полиции», – отметил девятый номер. «Ты не предупредил меня о том, что они додумались спустить сюда “стрекоз”». «Думал, ты сам уже заметил», – едко откликнулся Флеш. «Не беспокойся, там только одна штука, и та без разрешения. Это не полицейская, это самодеятельность спасателей. Погляди, как они будут управляться с вырубленной навигацией и видимостью в два метра. Им сейчас самим спасатели понадобятся, особенно если по ним откроют огонь». Сквозь гул, издаваемый «стрекозой», от здания конгресс-центра донеслись громкие звуки перестрелки. Внезапно полыхнула яркая вспышка слева и снизу, опора снова завибрировала, подошедшая ударная волна на миг оглушила аудио-сенсоры и заставила задрожать внутренние системы. Следом практически сразу пришел ещё один взрыв, ещё громче первого. «Твою!» – Флеш выругался в голос. «Мет, у меня плохие новости. Ты опоздал». Металл уже подозревал, что ничего хорошего не услышит. «Квик?» «Да. Живой, судя по всему. И только что сделавший просто… просто… просто да пошёл он к дьяволу, а?! Может, так его там и оставим?!» – неожиданно взвинтился Флеш. «Если что, отцу скажем, что он потерялся по дороге, а?! Сам как-нибудь доберется домой, если не сдохнет, а если сдохнет, то и так сойдет!» «Что там?» «Два взрыва и минус восемь человек в обмен на жизнь одного гражданского бота. Хочешь узнать, какого именно?..»***
Emergency: shutdown imminent… Some sensory systems off to avoid pain shock Удар об металлические перекрытия оказался неожиданно мощным, отправив часть систем в экстренную перезагрузку, чуть не вышвырнув в оффлайн. Динамик выдал несдерживаемый хрип, восприятие «поплыло», пытаясь стабилизироваться после встряски. Болевой порог у Квика был завышенным даже для боевого робот-мастера, но столкновение имело шансы проломить каркас, задев жизненно-важные структуры, и это, чёрт подери, было очень больно. Системы прогружались слишком медленно. Тело едва откликалось, сигналы не доходили, из-за чего периодически казалось, что вокруг пустота, идущая шоковыми «пиками». Basic sensory systems online… В паре метров с грохотом обрушилась балка, полыхнув ярким снопом искр, в лицо дохнуло жаром и тяжелым смрадом. Пахло горелым маслом, палёной проводкой и жжённой робот-мастерой. Букет омерзительных запахов дополнялся ещё и каким-то острым химическим привкусом, перемешанным с гарью. Стиснув зубы до чуть не переклинивших приводов, робот кое-как перевернулся, пытаясь собрать рассыпавшееся восприятие в нечто цельное… Под руками и корпусом обнаружилось что-то, и Квик, несмотря на сильное «головокружение» от встряски, мгновенно вспомнил, что, а точнее, кто это. В поле зрения попало светлое пятно чужих волос, тактильные сенсоры ладоней и пальцев отчётливо ощущали ткань, металл и ободранную искусственную кожу. Квик по-прежнему держал пойманную в прыжке девчонку, которую при столь неудачном приземлении едва успел закрыть от удара об платформу и перекрытия. Это не особо смягчило посадку, но падение с такой высоты с последующим столкновением на полной скорости могло, в лучшем случае, сломать гражданского бота. В худшем – убить. Хоть каркас у Ролл и оказался неожиданно крепким, девочка очевидно не дотягивала до приспособленной и под худшие ситуации боевой машины. Но весила робот для своих скромных габаритов немало, судя по перегрузке при последнем ударе: Квик совсем не рассчитывал, что врежется с такой силой из-за дополнительного груза. Конечно, проблема скорее была на стороне вайлибота – несмотря на рост и телосложение, он весил едва под центнер, и легче него среди братьев был только Хит. Но тот и так выглядит маленькой смешной коробочкой-зажигалкой, едва по пояс! А эта… Стоп. DWN-012 замер, вдруг сообразив, что только что произошло. «Какой же я идиот…» – впервые Квик это признал хотя бы перед самим собой. Он опустил взгляд на Ролл. Не шевелится, обмякла, глаза закрыты – вырубилась, но, судя по всему, жива, просто вылетела в полную перезагрузку и через некоторое время придёт в себя. Квик отчётливо ощущал работу чужого генератора, характерную дрожь за каркасом грудной клетки. «Ха-ха», – вайлибот нервно усмехнулся, пытаясь сдержать подступившую панику. «Металл меня за это на запчасти разберет. А отец потом соберет и снова разберет. Заживо». Ну или же сюда сейчас придёт Рок, и хрен ему докажешь, что спас его сестру, а не пытался её убить! Особенно, учитывая, кем Квик является – одним из них, приговоренных по праву «рождения», просто за то, кем они созданы. Учитывая, сколько на нём смертей висит ещё с ноября… Никого же не волнует, что он сам думает по этому поводу… А какого дьявола он должен оправдываться за то, кем он создан, кто он есть? Он устал искать оправдания. Когда весь его мир обрушился, как карточный домик, он понял бессмысленность того, чтобы пытаться быть «хорошим», словно это способно изменить… Практически наверняка его даже слушать не будут. Да и у самого Квика не было ни малейшего желания разговаривать с этим вирусом, уничтожающим себе подобных, но неспособным защитить их от людей, которые эксплуатируют и уничтожают его род. Наоборот, этот палач ещё и поддержит их. У вайлибота было острое желание разломить Року чип если не за это, то хотя бы за всё то, что пришлось пережить тогда в ноябре. И что Квик сделал сейчас? …спас сестру своего врага. Warning: overheating… Он на миг прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Вспомнить, на кой чёрт он вообще это сделал. Восстановить в памяти последние кадры и ход мыслей. Всё тонуло в глитчах. Когда открыли огонь, Квик особо не думал, просто действовал, уже на полном автомате. Первый нападающий полетел вниз с перерезанным горлом. Из второго пришлось извлекать завязший в черепе бумеранг. Следующие несколько секунд словно выпадали, от них в памяти осталась только отдача, раззадоривающая его, как пиранью, почувствовавшую вкус крови в воде. Квик больше не останавливал себя. Не видел в этом смысла. Эти ублюдки того заслуживали. Страха перед чужой смертью больше не было. Террористы в этот момент воспринимались роботом точно так же, как одними людьми воспринимаются другие люди, призывающие убивать и убивающие первых. Как цель, подлежащая немедленному и безоговорочному уничтожению. Ведь они не испытывают жалости к тем, кто их даже не тронул. Мало ли что у них там за спиной и через какой ад они прошли. Это их не оправдывает ни на секунду. Но оправдывает ли его самого?.. Снять процесс. Среди них нет невиновных! Эти выродки осмелились поднять оружие на беззащитного робота, проигнорировав предупреждение другого гражданского бота. «Вы истребляете нас – теперь мы пришли за вами!» Их предупредили: если они тронут хоть кого-то из гражданских, будет бойня. Они не приняли это всерьёз. Продолжая относиться к робот-мастерам, как к скоту, покорно идущему на убой, они сами заняли их место, нарвавшись на реальную угрозу. Потом был взрыв, дождь из кусков металла и каменной крошки – и этот прыжок на перехват. Бот в доли секунды обсчитал траекторию, приняв дальнейшее решение без осмысления, что он вообще делает. Дрожащая пелена полыхающего воздуха, ничего не видно, огонь лижет оплавленный металл. Взгляд фокусируется на перекрытиях. С металлических стержней стекают капли – не то разжиженная пластмасса, не то смола. Запахи отвратительные. Лицо и руки измазаны в крови, её же привкус ловят распознающие вкус сенсоры, куда более привычные к топливу и воде. Грохотнуло несколькими метрами выше, вниз посыпались горящие фрагменты, платформу со всей силы встряхнуло. Квик на автомате сгреб Ролл, закрывая от этого огненного града. Поднялся на ноги, оттаскивая чужого бота подальше от опасного места. DWN-012 чувствовал себя редкостным идиотом, только сейчас сообразив, что спровоцированный им же взрыв одного из переставленных детонаторов сейчас потянет за собой ещё несколько, и конкретно самому Квику лучше от этого точно не станет. К тому же что-то надо было делать с этой девчонкой. Раз уж спас – не будет же он оставлять её здесь? Но за ней могли в любой момент прийти, и если Квика заметят, последствия его ой как не порадуют, независимо от того, удастся уйти или нет. «А я что, должен был стоять и смотреть, как они убивают других роботов?!» – статусы «свой\чужой» безвозвратно поменялись и продолжали меняться дальше, с корнем выламывая остатки прежних убеждений. Впереди мелькнул свободный край платформы, рядом с транспортными модулями. Пока что туда ничего не обрушится, если в ближайшее время ничего не взорвется снова. Если особо не приглядываться и не обсчитывать траекторию, можно было поверить, что Ролл при падении могла сюда свалиться. Квик запрокинул голову, смотря сквозь мутную завесу на зияющую дыру в стене парой десятков этажей выше. «Может, поверят, что ей повезло и она удачно приземлилась…» Девочка зашевелилась, в онлайн вернулась опорно-двигательная система. Ролл могла оклематься с минуты на минуту… и тогда что? Вряд ли она будет рада увидеть перепачканного в крови монстра, пусть даже её спасшего. Вряд ли даже поймет, что произошло. AFL – страшная вещь. Отрезает даже возможность допустить мысль, что боевой робот, только что убивший несколько людей, таким образом пытался защитить её. Чёртовы блоки! Она наверняка будет ещё и искренне считать, что должна была умереть, защищая свою подругу… Статус последней пока удерживался как «нейтральный», хотя и начинал потихоньку смещаться к «вражескому», и Квик не отдавал себе толком отчёта, почему. Эмоции, злость и чувство справедливости, трактуемое роботом глубоко по-своему и при этом так по-человечески – всё это глушило «голос разума», занимая большую часть ресурсов. Чужие пальцы бездумно скользнули по его броне, зацепились за ворот одежды. Квик на миг застыл, опустил взгляд на бессознательную девчонку – та ещё не очнулась, хотя сенсорные системы, скорее всего, уже прогрузились. Почти детское лицо, чуть опаленные длинные светлые волосы – такая же белобрысая, как и он. Как смешно. Она же в четыре раза его старше, а выглядит совсем ребенком. Как смешно. Так близко к себе его подпускал только старший брат, и то Металл последнее время на него постоянно ругался и отчитывал. Да и простить девятому номеру то, что произошло незадолго до «второго инцидента», Квик так и не смог. Только прикинулся, что ничего не случилось, что всё нормально… Ролл слабо дернулась – все приводы в теле вышли в рабочий режим. – Рок?.. – слабо позвала она, ещё не открывая глаз. Пора было уходить. Желательно – не оглядываясь.***
«…Из хороших новостей – он точно жив и не засветился на камерах. Из плохих – то же самое. Я его не вижу, и он жив». Металл проигнорировал последний комментарий. Ненадолго сняв маскирующие очки, бот выискивал взглядом Квика. Взгляд кроваво-красных глаз бегал по силуэтам здания внизу, видеосистема вайлибота переключала доступные спектры и фильтры, безуспешно пытаясь сквозь густой дым и с расстояния практически в полмили различить знакомую фигуру. Передатчик Квика по-прежнему отвечал «недоступен», маячок не обнаруживался сквозь плотное полотно помех от телепортационной блокады. В одном Металл был уверен наверняка: брат по-прежнему на территории конгресс-центра и покидать его не намерен. Ушёл с места глупой выходки, но не от конфликта. Надрывно свистел ветер, гуляя под опорами моста, рядом гудела трансформаторная подстанция. Сумерки рассекали голубовато-синие полосы, похожие на лазеры – свет фар «крылаток». Перестрелки начались на подходах и у «висячих садов», окружающих конгресс-центр: пытающиеся уйти террористы сразу же открыли огонь, и к нему присоединились снайперские выстрелы с обеих сторон. Флеш что-то бухтел в передатчик, сообщая, что сейчас начнут расширять зону отчуждения, на районе объявлен экстренный режим. В последнем уточнении Металл не нуждался – сообщения с далеких динамиков и громкоговорителей было слышно даже в центре «мёртвого пятна». Защищают мирное население – в любой момент простые зеваки и жители ближайших домов могут нарваться на беглых боевиков, многие из которых очень удачно скрывали протезы. Силы правопорядка внезапно столкнулись с «одиночками» копейщиков, не участвовавшими в основной операции. Большинство из них даже не были киборгами. К ES неожиданно присоединялись простые жители, и в любой момент эта «акция протеста» могла разразиться в лучшем случае беспорядками, в худшем – вооруженным гражданским конфликтом. Ситуация с точки зрения робота, представителя «третьей стороны», казалась полным абсурдом: люди ополчились против людей, под лозунгами решения дальнейшей судьбы человечества в вопросе с робот-мастерам, которые сейчас даже не атаковали их. «Ну а ты чего хотел? Охота на ведьм началась», – мрачно пошутил Флеш. «И уже давно. У них нет причин симпатизировать робот-мастерам, но есть причины поддерживать копейщиков, несмотря на их методы. Ты подумай сам: если людям предложить выбрать между человеком и роботом, они выберут своих. Когда начнётся война, для них безопаснее будет оказаться на стороне своих “защитников”, чем против них». Флеш постоянно упускал из поля зрения тот факт, что для прямолинейного, словно рельса, Металла не очевидно, почему люди уверены, что успешное восстание машин обернется, в лучшем случае, ответным рабством для человечества, если не полным истреблением последнего. DWN-009 был железно убежден, что на установлении равных прав эскалация конфликта остановится. А Флеш изволил хотя бы немного разобраться что в истории, что в человеческой психологии. Между прочим, не особо далеко от последней ушли, чтобы паника людей выглядела беспочвенной. Но куда ж этому солдафону понять! «Мы действовали и то более гуманно по отношению ко всё тем же людям, чем “Копья”», – отметил Металл. «Не припоминаю, чтобы по твоей логике хоть один гражданский бот встал на нашу сторону». «Сравнение инвалидное, в первую очередь, потому что AFL», – напомнил хакер. «Ты, я, любой из нас мыслит более-менее свободно, ты это не берешь в расчёт. Вот скажи мне: между случайными человеком и гражданским робот-мастером, и я уж не говорю про нас, кого выберет гражданский бот?» «Человека». «А между человеком и робот-мастером кого выберешь ты?» Секунда тишины. «Я тебя понял», – уклончиво сообщил Металл. «А я бы предпочёл уйти от конфликта», – так и не получив чёткого ответа, прокомментировал Флеш. «Потому что ситуации бывают разными, а выбор не ограничивается двумя вариантами, которые видят мясники вроде вас с Квиком». «Так ты некорректно поставил условия задачи», – стараясь не закипать, ответил девятый. «Не отвлекай, мне сейчас не до этого». «Конечно-конечно. Тебе всегда не до этого», – но Флеш, всё же, на некоторое время притих. Металл осторожно перебрался ниже по опоре, прикидывая, как безопасно подобраться хотя бы к импровизированному «парку» вокруг конгресс-центра. Расстояния между объектами были очевидно непреодолимыми, а раскрывающаяся внизу пропасть не внушала доверия. Ближайшая трасса, выходящая на озеленённые платформы, маячила на приличном таком расстоянии и парой десятков метров ниже. Единственный хоть сколько-нибудь реализуемый маршрут отсюда дотуда пах неизбежным кровопролитием. Беглый анализ ситуации довольно недвусмысленно намекал, что шансы обойти стычку с людьми стремятся к абсолютному нулю: обе стороны конфликта будут без разбору стрелять по цели, не отвечающей на вызовы, стоит попасть в поле зрения. «Металл, ты правда уверен, что это того стоит? Квик сам оттуда выберется, а если нет…» Флеш замолчал, и Металл прекрасно знал, о чём тот подумал. Одно дело, если шустрого заметят на камерах или вживую, тогда проблемы будут у них у всех. Совсем другое дело, если этот дурной не рассчитает свои силы – тогда, как бы это ни звучало по отношению к хоть и невыносимому, но родному боту, лучшим будет надеяться, что ему сразу разнесут чип. «Поздно отступать, я уже здесь», – ответил девятый, закрывая затянувшееся молчание. «Тебе напомнить, чем твоё “поздно отступать” закончилось в ноябре?» – беззлобно поинтересовался хакер, уже без напора и не пытаясь отговорить брата. «Тебе напомнить, что отец по этому поводу рассказывал?» – ответил Металл, и в голосе старшего промелькнули веселые приподнятые ноты. «Из личного опыта». Девятый буквально ощутил, как Флеш на том конце связи зябко повел плечами. «Не думаю, что это хороший пример для подражания, Мет. В любом случае, удачи».[Congress Center]
Кодом для разблокировки пульта диспетчерской оказалось «June 6». В который раз Рок про себя удивлялся странному и временами пугающему чувству юмора Элека. Было совершенно непонятно, то ли это очень плохая и неудачная шутка, то ли это не шутка вовсе. Июнь шестое – так июнь шестое… Больше трети камер здания не отвечали по очевидным причинам: уничтожены локальными взрывами, обесточены, отрублены от сети. Ещё часть были программно выведены из строя или передавали зацикленный видеопоток – это уже постарался Элек, связь с которым прервалась несколько минут назад и больше не восстанавливалась. Настойчиво завывали предупреждения, консоль пестрила логами ошибок, на экранах мигали красные надписи: неполадки по всем фронтам, новый взрыв на подстанции, начались перебои энергии, резервные источники питания подходят к концу. На пороге диспетчерской возник Фараон: несмотря на все уговоры, Элек твёрдо отправил археолога прочь, потребовав не вмешиваться в стычку с Ксандером. Своё решение номер восемь пояснять не стал, оставив коссакбота в полном замешательстве. Как электроманипулятор намеревается дать отпор лидеру боевиков, да ещё один на один? На что он надеется? – Рок, там Элек сказал… – начал было DCN-028. – Да знаю я уже! – с досадой бросил старший лайтбот, судорожно прощелкивая что-то на пульте и уставившись на экраны. – У нас всё равно не из чего выбирать! Делаем, как он говорит, и надеемся на лучшее. Тесла, лишь бы всё обошлось… План Элека казался Року чистой воды безумием, большая часть логики которого оставалась где-то за кадром. Однако возможности что-то выспрашивать не было, да и номер восемь без дальнейших объяснений вырубил связь. Канал за каналом, смотреть на это страшно. В холле восьмого этажа: несколько неубранных трупов людей, стащенных в одну кучу около разломанных машин. Под грудой металлолома и человеческих тел натекло крови, её следы засохшими полосами тянулись по залу. Если бы не чёрно-белые изображения камер наблюдения, выключенный свет и плохой контраст, это могло бы выглядеть куда хуже. Рок пролистнул на следующую камеру, стремясь побыстрее избавиться от этого зрелища, которое и так неизбежно предстояло увидеть. – Какова вероятность обрушения здания в случае взрыва? – спросил лайтбот через плечо. – Невысокая, – покачал головой Фараон. – Мы совместными усилиями обезвредили около девяноста процентов в самых опасных местах, в том числе у основания, опор и несущих колонн. Даже если оставшиеся сдетонируют одновременно, остов выдержит. Если, конечно, мы не слишком много пропустили. Надеемся-то мы на лучшее, а готовимся к худшему. – Там не менее трёх бомб заложены в зале, – сообщил Рок, стараясь удерживать срывающийся голос ровным. – Как я и думал, «Копья» не собираются выполнять требования, а просто уходят… Рядом кто-то заворочался, вполголоса ругаясь: – Да кого твои требования волнуют, железяка… Коссакбот опустил взгляд. – А его я попросил остаться, – сообщил Рок, кивнув на связанного по рукам Харви. Уступил место Фараону у пульта управления, жестами пояснив, что делать; направился к «заложнику»: – Нам нужна его помощь. – Эй, герой! – Гринлиф чуть ли не выплюнул эти слова. – А с чего ты решил, что я вообще намерен тебе помогать?! – Потому что вы хотите жить, а я не хочу новых смертей, – со всей серьёзностью ответил Рок. – Если вы попадетесь полиции, вас отправят на смертную казнь, если не расстреляют на месте. Но вы выглядите хорошим человеком, просто связавшимся с плохой компанией. Если вы нам поможете, то я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вас если не оправдали, то хотя бы смягчили вам наказание. Харви зло уставился на робота. Пацан либо ничего не смыслит в системе правопорядка, либо надеется на то, что его мнение возьмут в расчёт. Конечно, можно попытаться воспользоваться этим наивным болваном, чтобы красиво смотаться в самый подходящий момент. Только вот незадача: что-то подсказывало Харви, что «свои» его найдут и казнят охотнее и оперативнее полицейских. Если у кого-то потом и возникнет вопрос, куда же пропал не имеющий родственников и близких человек, всегда найдется куча объяснений, от «дезертировал» до «пропал без вести». Ну а то, в какой канаве найдут его мозги, и опознают ли их вообще – дело десятое. Интересно, эти роботы понимают подобные нюансы или нет? – А ты разве не на стороне закона, герой? – съязвил киборг наконец. – Я на стороне людей, мистер Гринлиф, – спокойно ответил Рок. – И вы, я надеюсь, тоже. Я надеюсь, вы верите в то, что вы говорите: что вы пришли изменить мнение, спасти человечество. Если вы действительно придерживаетесь своих взглядов, помогите нам спасти людей… Гринлиф косо усмехнулся: – Вас обвинят в пособничестве террористам, – киборг зашёлся тяжелым кашлем, не сразу закончив фразу: – Вы уже отпустили на свободу опасных для общества преступников. – Вы только что сами признали, что «Копья» опасны для общества. Мы не могли не отпустить вас, ведь здесь слишком опасно. Да и с вами должны разбираться суд и полиция, не мы. Наша обязанность – не допускать лишних смертей. В том числе – ваших. Харви не удержался от смешка: – Если ты веришь во весь этот собачий бред, который наговорил, мне очень тебя жаль… а, ну да, ты ж так запрограммирован… боже, с кем я общаюсь… – С роботом, сэр, – улыбнулся паренёк, видимо, оценив иронию. – А то я не вижу! – закатил глаза человек. – Что за абсурд… прости меня господи, что же я такого наделал… – Вы помогли Ксандеру организовать диверсию, в которой за час погибло уже около двух десятков человек, в том числе ваших, – с нескрываемым сожалением ответил лайтбот, восприняв риторический вопрос буквально. – Я тебя не спрашивал, тупая ж ты машина! Харви что-то хотел сказать ещё, но тут же бессильно взвыл, закрыв лицо обеими руками – одной не позволяли магнитные наручники. – Да-да-да, я виноват! – хотелось что-нибудь разбить. – А три года назад что я такого сделал, чтобы всё это заслужить? А мой брат? А остальные люди?! – Мне очень жаль… – начал было Рок. – Да заткнись ты уже, бога ради! Жаль ему! Что ты понимаешь, жестянка… Тем временем в диспетчерскую ввалился ещё один робот-мастер. DAN-045 Плант, разработка господина Астила, отличавшегося особой экзотичностью дизайнов – огромное семейство ботов бразильца напоминало дендрарий из роботизированной флоры. «Цветок» выглядел сильно потрёпанным – с ног до головы был покрыт вмятинами, в нескольких местах корпус был прожжен, пробит и обильно разукрашен потёками расплавленного металла. На половину развороченного бока красовалась внушительного вида дырища, из которой торчали трубки систем охлаждения, наспех заклеенные скотчем и обмотанные кусками материи, вымокшими в масле. При виде киборга Плант тут же ощетинился, механические лианы-манипуляторы расправились, но увидев, что Харви повязан и безопасен, астилбот поутих и с немым вопросом уставился на Фараона. Тот лишь покачал головой, не отрываясь от пульта управления. Рок отвлёкся от заложника, обратив внимание на плачевное состояние коллеги: – Кто тебя так? – Все, но в основном – в край психованная рыжая баба! – недовольно ответил Плант. – Я в темноте её спутал с роботом, хотел поздороваться! Еле ушёл! Похоже, у Симон сегодня ночь не задалась… – А ещё у нас потери, директор! – отчитался астилбот, пальмой нависнув уже над лайтботом. – Трое, смерть чипа. В последний раз я потерял из виду этого… ну, мелкого, на лампочку похож. Тот сказал, ушёл искать глушилку… больше его не видел… Или задалась… – Мой брат ищет джаммер, – отозвался от пульта Фараон. – Видел Брайта на камерах пару минут назад, пока вы тут беседовали. Никак не могу с ним связаться. Элек пошёл «на переговоры» с Ксандером. Успешность не знаю, все камеры в том секторе молчат. Квейк проводила наших, направляется сюда. Коссакбот опустил тот печальный факт, что не видел Ролл с момента двойного взрыва на контуре здания. Только разобрал, что Михаил и Калинка спаслись. – Нас же было девять, включая меня, – начал Рок. – И ещё где-то Ролл… Только не думать об этом, только не думать… она выживет! Она обязательно выживет, с ней всё будет в порядке… – Таким образом, из установленных потерь, – подвёл итог Фараон: – Дезерт, Махаон и Белл. Несмотря на то, что Рок знал этих ребят всего несколько часов, только и успев немного с ними пообщаться до налета, от мысли, что их больше нет и никогда не будет, лайтбота начинало грызть острое чувство вины. Смерть себе подобных воспринималась роботом очень болезненно. Ещё более болезненным было осознание, что они полагались на него, и это он подвёл их ожидания. А как он будет смотреть в глаза их создателям? Если бы не промахи в решениях, не упущенное время… если бы они начали чуть-чуть раньше, они могли бы избежать всей этой бессмысленной бойни… – Не думай сейчас об этом, Рок, – посоветовал Фараон, уловив состояние лайтбота. – Думай о тех, кто сейчас жив и кого мы должны спасти. Рок уныло кивнул, поднимаясь на ноги. Индикаторная раскраска его руки-бластера снова поменяла цвет, с щелкающими звуками перестроилась часть конечности. По этажам копошились рабочие боты, в срочном порядке стягивая силы на подмогу. Пацан бегло отдал приказ Квейк по взломанному передатчику, после чего переключился на бразильца, пытаясь втолковать «растению» план дальнейших действий. – Разлочил часть дверей, – сообщил Фараон, отрываясь от пульта. – Перехватываем Квейк и бегом в зал. Держимся друг друга, далеко не расходимся… «Боже, что за детский сад…» – думал Харви, наблюдая за происходящим. Эти машины вблизи оказались сущими детьми, вынужденными действовать в чрезвычайной обстановке, где каждая ошибка может стоить чьей-то жизни. И они вели себя со всей серьёзностью ребятишек, на плечи которых легла огромная ответственность. С той же наивной верой, что справедливость существует, что они всё делают правильно, и поступают чуть ли не по кодексу. Прямо бойскауты прошлого века… Никогда ещё «чужая сторона», унесшая ранее столько жизней, лишившая Харви брата и поставившая город на грань уничтожения, не казалась столь человечной – возможно, больше чем сами люди. Похожий на древнеегипетский реликт бот совершенно серьёзно называл другого робота братом. Цветок пытался юморить, поднять всем настроение, но был взвинчен, не всегда понимал, что от него требуется; путался в именах, когда, казалось бы, роботу, не должно быть сложно запомнить хотя бы своих. Их всеобщий герой – так тот вообще мальчишка, нервно обгрызающий металлические пальцы, переживая из-за происходящего: ведь он привык сражаться с машинами, не с людьми! «С ума сойти, мы воюем с чёртовыми детишками!» – не может же один только код задавать всё это мировоззрение. Или может? Смотря на них с такой короткой дистанции, становилось очень сложно в это поверить. Но Гринлиф, к сожалению, слишком хорошо помнил и что такое перепрограммированные боты, чтобы им доверять. Ну а как ещё вы будете относиться к человеку, который независимо от собственной воли сегодня вам улыбается и спасает, а завтра зарубит топором в подворотне? – А это что ещё за фрукт? – Плант кивнул на Харви. – Я не фрукт, – огрызнулся ES-3. – А похож на гнилой банан! – прокомментировал астилбот, прибирая «щупальца» обратно к телу. – Все вы, киборги, похожи на гнилые бананы! – Уважаемые! – встрял Рок. Мальчишка примиряюще поднял руки, заметив, что и робот, и человек хотят обменяться новой порцией сомнительных комплиментов. – У нас нет времени выяснять отношения! Господин Харви, пожалуйста, помогите нам спасти людей! – Как я это, по-твоему, сделаю?! – киборг показал на магнитные наручники и на блокираторы протезов на ногах. И удивленно заморгал, когда пацан потянулся к нему, освобождая от оков. – Вы же всё равно не сбежите от нас, – пояснил Рок. – Понял уже! – вздохнул Харви. – Ладненько, ребятишки. Что именно я должен делать?Тем временем
С точки зрения Флеша было три вещи, за которыми можно наблюдать вечно – как Квик в очередной раз делает какую-то невероятную глупость, как Металл лезет его вытаскивать из им же созданных проблем и как Вайли потом спускает пар на первом, кто попадется под руку. За последним пунктом наблюдать доводилось редко, в основном потому, что Флеш оказывался не в роли наблюдателя, а в роли неудачно подвернувшегося под руку. Виноват, не виноват, да хоть вообще не имеешь отношения – всё равно влетит. Сейчас хакер к происходящему не просто имел непосредственное отношение, а уже вляпался в него по самую макушку, что усугубляло дело в несколько раз. Незаметно просочиться мимо стражей правопорядка, перебравшись под опоры эстакады, оказалось нетривиальной задачей. Помимо полицейских и любителей понаблюдать с безопасного расстояния за чужой бедой, обнаружились ещё и субъекты, которые только и ждали сигнала от «копейщиков». Кинь в топливный бак зажжённый коктейль Молотова – и полюбуйся на результат. Толпой легко управлять – она быстро впадает в панику и запросто поддается на провокации. А уж в век, когда подключенные к сети импланты и инфо-линзы – ни для кого не новость, не составит ни малейшей проблемы быстро навести шухер. Особенно, если настроения в обществе и без того не блистают радужностью. Что вы там говорили о перепрограммировании? Тесла помилуй! Настроениями и мыслями людей и без таких прямолинейных методов можно спокойно вертеть как вздумается, над этим даже Вайли не раз иронизировал. Покажи им опасность, обвини в ней кого-нибудь и скажи «фас». Они даже вникать не будут, насколько справедливы твои аргументы и есть ли они у тебя вообще! Волнения не заставили себя ждать, как и лишние проблемы, и лишнее внимание. Флеш подозревал, что провокаторов от «копейщиков» тут, скорее всего, не так уж и много. А вот то, что искра попала на легко воспламеняющуюся почву – без сомнений. Некоторым личностям так вообще, кажется, особого повода устроить бунт на корабле не нужно – человеческие подростки и юноши особо легко велись на удочку. Только дай причину развязать драку и беспорядки, а что, как и зачем – вопрос уже десятый. Животные – они и есть животные, вот только от этого вывода легче не становилось, а попадать меж двух огней вайлибот не имел ни малейшего желания. В то время как копы искали выкарабкавшихся из зоны конфликта террористов и пытались задерживать всех, кто выглядит «подозрительно», другие уже устроили безудержное веселье, направив гнев толпы как против полиции, объявив тех «защитниками роботов», так и против всего, что выглядит как робот. Робот-мастер, не робот-мастер – как будто большинство людей разницу чувствует! Про «отличительную черту» многие даже не в курсе, некоторые до сих пор способны принять её просто за симпатичный глазной протез. Связь с Металлом безнадежно пропала в перекрытых частотах; эфир был просто загажен, как птицами. Находиться здесь и дальше становилось всё опаснее, и Флеш бы с удовольствием смылся прочь, не испытывая лишний раз теорию вероятности, которая обыкновенно была не на его стороне. Однако, как бы ни хотелось умотать и оставить старшего робота разбираться с проблемами самому, четырнадцатый номер прекрасно понимал – нельзя. Они все друг за друга в ответе, в конце концов. Он даже не мог перебраться в более безопасную точку города: вынужден был держать здание конгресс-центра в прямой видимости. Случись что из ряда вон выходящее, надо быть способным прийти на помощь в случае необходимости… Под эстакадой обнаружились стоянки и ряды круглосуточных ларьков, магазинчиков, сомнительного вида забегаловок, барахолок и автомастерских. Об этих, с позволения, «торговых участках» Флеш знал три вещи. Первая: здесь работают преимущественно нелегалы, иммигранты, «компаньоны» с контрафактной прошивкой и мафия. Вторая: об этом все знают, но никто с этим ничего не делает; многоуважаемая полиция предпочитает крышевать «притоны» наравне с бандитскими группировками, лишь делая вид, что гоняет последних. Третья: здесь можно найти абсолютно всё. В том числе и проблемы. «Послушный хороший робот», никогда не бывавший в подобных злачных местах, Флеш знал всё это только со слов Металла. К глубокому неудовольствию последнего, Вайли нередко отправлял девятого номера «взаимодействовать с людьми», «достать информацию», до которой не смог дистанционно дорваться хакер, а заодно «прикупить там парочку деталей», которая совсем не парочка и не только деталей. Периодически за старшим увязывался Квик, уже ко всеобщему неудовольствию, но делать с этим что-то было бесполезно. Шустрого как магнитом тянуло к неприятностям в целом, и к местам вроде этого – в частности. Неудивительно, если знать предысторию создания его чипа. В любом случае, ни у Металла, ни у Квика не возникало, обыкновенно, особых проблем с пунктом «прикинуться киборгом». Полностью антропоморфная конструкция, минимум черт, выдающих робота. Глаза скрыть несложно, отчётливо-искусственный голос легко списать на протезирование, аудио-сенсоры – чем-нибудь прикрыть или сделать вид, что это такая гарнитура. Как ни странно, до поры до времени прокатывало. Снова же – в основном потому, что к киборгам все привыкли. «Компаньоны» и Джо поголовно имели стандартизированный вид – клоны клонами. Мастер-ботов мало кто видел вживую, а слишком человеческого вида у них, как и у роботов в целом, избегали из-за множественных запретов, исключения были редки. Сейчас, конечно, ситуация по фронту «никто не знает, как выглядят вайлиботы» несколько изменилась. Да и хоть Флеш и походил на человека, ему было сложнее скрыть блестящую «лысину», неразъёмный шлем и прочие интересные детали, бросающиеся в глаза. Приходилось надеяться на невнимательность людей, их плохую память и собственную удачу. Кутаясь в плащ, надвинув капюшон на глаза и затянув воротник чуть ли не до носу, хакер выдвинулся в место, в которое при других обстоятельствах бы лезть не стал. Про себя он уже распрощался с жизнью, но выбора особого не оставалось. Как ни странно, здесь и правда было безопаснее. Под эстакадой на платформах яруса умещались трёх-четырехэтажные здания, собранные «из дерьма и палок», чуть ли не в прямом смысле. Практически сразу у «охраняемого» въезда красовалась разбитого вида автомойка. На приборной панели гравицикла уркнуло синхронно с детектором у поста охраны, загорелся зелёный – путь открыт. Жирный жлоб-человек не обратил на водителя транспорта ни малейшего внимания: мало ли тут сомнительного вида персон, он что, каждого досматривать будет? На громко залаявшую псину, облезлую, грязную и мокрую, даже не посмотрели, а охранные Джо и мордой не повели. Рядом безмятежно пропахала грузовая фура, водила которой, скинув управление на полный автопилот, гавкал в микрофон, с энтузиазмом расписывая незримому собеседнику на том конце связи, как «там в километре от нас горит» и «копы взбесились, террористы завелись, шмаляют». На «чёрной точке» контроль был не то что нулевой – отрицательный. Охрана даже не стала уточнять, что везет этот милый сударь. Изумительный уровень защиты! Немудрено, что в таких кварталах с завидным постоянством что-то взрывается, кто-то кого-то убивает и не только убивает. Самый натуральный гадюшник и очередное дно человеческой цивилизации. Стоит ли после этого уточнять, почему Металл на дух не переносил визиты в такие «зоны», в то время как Квик оставался после таких прогулок в полном восторге? С точки зрения Флеша эта реакция была чем-то само собой разумеющимся. Хакер и мысли не допускал, что шустрый может действительно не до конца понимать, что за всем этим стоит. Двенадцатый номер, не по разу вляпавшись в переделки за одно лишь прошлое лето, так и не сообразил, что Металл его в прямом смысле закрывал от реалий подобных мест, вовремя вытаскивая из назревающих проблем, отгораживая от лишней информации и своевременно отправляя под любым предлогом прочь, когда начинало сильно вонять очередным дерьмом. А оным, видимо, здесь веяло постоянно. Запах роботу однозначно не нравился. Хоть Флеш никак не мог распознать его в душном наборе других ароматов, витавших в воздухе, хакер предпочитал не думать, чем бы это могло быть. Возможно, уточнить вид этого «очередного дерьма» мог бы Вуд. Или Квик с его нюхом ищейки, нередко используемым для того, чтобы найти, изъять и вылакать у хакера его нычку с самопальным топливом. «К вопросу о топливе…» Батарея сигналила о низком заряде, в багаже не обнаружилось запасного питания. Стоило «привязать» гравицикл на стоянке, как в ноги бездумно ткнулся робот-чистильщик, почему-то не распознавший Флеша как препятствие. Опустив взгляд, вайлибот поморщился: уборщик тщательно вылизывал что-то, подозрительно похожее на… Нет, всё-таки, хорошо, что робота не может вытошнить, а программный «рефлекс» вызывает только непередаваемое чувство омерзения.[Congress Center]
Очередь выстрелов прошла по стенам, разнесла вдребезги застекленный выход из холла. Практически всё ушло мимо мишени, двигающейся с нечеловеческой скоростью. Все попадания – по касательной, да один разряд бластера свистнул по лицу робота, прочертив оплавленную полосу. Восьмой номер даже не изменился во взгляде, будто бы ничего не ощутил. Когда Ксандер метнулся на него в лобовую атаку, лайтбот стремительно отскочил назад и в сторону, пропуская человека в нескольких сантиметрах от себя. Выщелкивающееся из боевого протеза лезвие блеснуло у кабелей шеи робот-мастера, однако DLN-008 попросту отбил руку Пейна в сторону, ускользая от удара. Воспользовавшись кратковременным контактом, человек попытался перехватить конечность робота и повалить того на пол, однако вынужден был шарахнуться в сторону, заметив предупреждающий блеск электрических искр. Инстинкты намертво подавляли голос разума, Ксандер слишком хорошо помнил последствия удара током, был готов обороняться от этого, ещё задолго до миссии настроив себя на то, что противник может его атаковать. Осыпанный стеклянной крошкой мраморный пол – как тонкий лёд, уже захрустевший под ногами. Несмотря на то, что DLN-008 не нанес Пейну ни единой царапины, робот-мастер осмеливался идти против программы. Ни один вменяемый робот-мастер с первым законом даже не подумает угрожать, не говоря уже о том, чтобы настолько бессовестно играть на инстинктах, будто спрашивая: «Так хочешь убедиться, установлен ли у меня на самом деле блок? Я обманул тебя раз. Кто сказал, что не обману во второй?» Холл начала заполнять отвратно пахнущая дымка, тянуло от разбитых стекол. Робот и киборг действовали с машинной точностью и ловкостью, вопрос стоял лишь в том, кто первый допустит критический промах в этом противостоянии. Пейн едва держал себя в руках, пытаясь мыслить трезво и хладнокровно: он готовился к этому моменту столько времени, пусть и не ожидал такого разворота событий – но так даже лучше, когда они один на один. Хотя он бы предпочел, чтобы этот кусок металла не дергался, сам дав себя разломать. Пахло озоном, воздух потрескивал, стремительно наэлектризовываясь. Пространство вокруг начало пробивать разрядами, на миг озаряющими зал – и снова роняющими его в густой мрак. Вопреки инстинктивным ожиданиям Пейна, ни один пробой не тянулся к нему, зато это мельтешение мешало, заставляло отваливать прочь, как одергивают руку от раскаленной плиты, помня, насколько больно та обжигает. Противник сам отведет электричество, если киборг вдруг обнаглеет настолько, что кинется на этот «барьер», как на колючую проволоку. Вынужден будет отвести, подчиняясь своим директивам. Но и Ксандер вынужден будет отскочить, подчиняясь безусловному рефлексу. Ничья. Пат. Этот ублюдок просто тянет время. Режущий по ушам треск сменился звоном вылетающих на пол гильз, когда Ксандер сменил режим автоматического бластера-пистолета. Эффективность электромагнитных выстрелов против бота, способного устроить грозовой шторм, была как минимум сомнительна. Но и с пулями дело обстояло не лучше: начинало казаться, что они расплавляются о высоковольтный плазменный барьер до того, как достигают цели, если это вообще возможно! Уже не первый раз Пейн задавался вопросом: что, чёрт подери, это вообще такое – и какого дьявола на гражданской разработке, предназначенной всего-навсего для управления атомной станцией и мониторинга сетей, допустили это?! Киборг с невероятной скоростью увернулся от внезапно полыхнувшего перед носом разряда. Бежево-синий всполох расколол окружение, на миг сделав его контрастным, в растрескавшихся засвеченных силуэтах – похожим на машинный зал. Прицел вспомогательных систем в искусственном глазе на миг отключился, изображение засбоило, а целый глаз человека закрылся рефлекторно, прежде чем свет начал «резать». «Ах ты тварь…» Клятая машина самым что ни на есть бессовестным образом тыкала человека носом в это «сходство», словно издеваясь над ним: «Давай, подойди! Почему ты не можешь ничего сделать, ты же вооружен, ты не скован запретами, что тебе мешает?» На сетчатке сохранилась сияющая сетка электрических нитей, и пропадать не хотела, даже когда Ксандер снова открыл глаза. Ещё больше киборга приводил в бешенство этот взгляд противника – тяжелый и усталый, и практически лишенный эмоций, чего-либо человеческого. Ни страха. Ни боли. Ни ненависти. Ничего, чёрт подери! Как будто эта тварь ничего не ощущает. Но робот не способен продержаться долго: он играет с огнём, способным в любой момент спалить его чип. Его должно выжигать затягивающееся бездействие, с каждым новым взрывом, сотрясающим здание, он будет проседать. Его должно выжигать каждое действие: он не просто тратит батарею, он балансирует на грани нанесения настоящего урона. Невероятно, как у него хватает силы воли и самовнушения думать, что этим он выкраивает время на спасение других людей и своего создателя… «Робот-мастеры с AFL зачастую не могут адекватно принять численный выбор в “проблеме вагонетки”, когда у них ограничено время. В таких ситуациях они начинают действовать не как обычные боты, просто обсчитывающие шансы и принимающие решение на их основе. Они начинают действовать как люди, которым в руки без предупреждения швырнули пульт управления и предложили выбрать, кто сейчас умрёт. Чаще всего ответом оказывается бездействие, из-за нарастающей паники и отдачи AFL. Проблема в том, что бездействие – тоже выбор. Выбор в ситуации, где любое решение убивает решающего». Если восьмой номер где-нибудь оступится и навредит человеку напрямую, то, в лучшем случае, он собьётся с ритма и даст осечку, в худшем… Выловив мгновение, когда положение противника оказалось максимально неустойчивым, Ксандер бросился «на таран». Если для того, чтобы достать это дьявольское отродье, придётся вцепиться голыми металлическими руками в оголённые высоковольтные провода – он это сделает, и никуда эта тварь от него не увернется! Сделает так, чтобы тот не смог отвести свой же удар в сторону. Мир застыл, как кадр в фотовспышке. Вы когда-нибудь пробовали положить руку на стол, держа в другой тесак, а потом со всей дури замахнуться?.. В этот момент лезвие гильотиной ухнуло вниз.***
Очередной взрыв встряхнул здание, с потолка посыпалось. Давно пустующий белый экран пошёл помехами и погас. Динамики издавали настойчивый жужжащий звук, невыносимо действующий на нервы. Дальше сцены ничего не видно, в темноте не различить цветов. Полная безвестность. Никто не знает, что происходит за пределами конференц-зала. Смазанные шепчущиеся силуэты вокруг. Двери плотно закрыты, тяжелые створки, магнитные замки – не откроешь. «Как в пещере…» Ноэль сидела на полу, прислонившись к трибуне и подобрав к себе ноги. Руки были скованны электромагнитными браслетами, которые при любом неосторожном движении больно били током. Наручниками напоследок одарили и согнанных в зал робот-мастеров, коих оказалось не так уж и много – всего машин пять. Трое из них были тяжело повреждены, практически ни у кого не было подходящего инструментария. Террористы при выдворении в зал не поленились целенаправленно обломать «зубы». Точнее, всё, что потенциально могло в них превратиться. Роботы были напуганы не меньше людей. Вздрагивали от каждой новой встряски, беспомощно переглядывались, не зная, что делать и как помочь. Томас просил всех, и людей, и ботов, успокоиться и думать трезво, а также верить и надеяться на подмогу от оставшихся на свободе, но толку от этих проповедей было мало. Кто-то смирился, кто-то ждал, кто-то паниковал, а кто-то из сравнительно новых участников «First Core» – взъярился, начав орать на Лайта. И тот предсказуемо начал оправдываться и нависать в ответ, будто они не сидели на складе с динамитом под свет догорающих фитилей. В перепалку вскоре втянулись и другие – перед смертью не надышишься, так и чешется язык обвинить в происходящем и припомнить все грехи за пару десятков лет совместной работы. Даже если большую часть этой совместной работы не были знакомы лично. Здесь было не так много тех, кто знал друг друга вживую, кроме редких встреч на конференциях. Был бы здесь Вайли – они бы быстро все заткнулись, и нашли бы уже способ что-то сделать. Хотя нет. Был бы здесь Вайли, ситуация с большой вероятностью пошла бы по какому-нибудь абсолютно непредсказуемому и максимально абсурдному сценарию. Причем не факт, что все, за исключением Альберта, не остались бы куковать на горе взрывчатки, а то и в куда более плачевном состоянии. Вероятнее всего – благодаря ему же лично. То есть, никакой разницы бы и не было. «Правило первое и единственное: можешь бежать – беги, а уже потом позволяй совести обглодать тебя и выплюнуть кости. В конечном итоге ты окажешься прав, что вовремя ушёл». Ноэль, конечно, подозревала, что с этой логикой что-то явно не так. В основном потому, что действия Альберта с его словами сходились только по пункту формального выполнения, и то не всегда. А что за ними стоит на самом деле – одному дьяволу известно! Видимо тому самому, компьютерному, о котором столь громко вещают приверженцы известной мировой религии. Того, что настоящий демон кроется в самих людях, никто, конечно же, не вспомнит. Бессильно растянулся на полу один из роботов, не в состоянии пошевелиться и не проявляя интереса к окружению. Ноэль узнавала этот номер – когда-то консультировала его разработчика, ныне уже покойного, а позже – и владельца этого робот-мастера. Сейчас поисковый бот, предназначенный для ведения рекультивационных работ, не реагировал вообще ни на что, впав в глубокий «фриз». Хозяин фирмы, заказывавшей разработку, был успешно эвакуирован с другими «чистыми» заложниками. Его переломанное имущество лежало здесь, изредка конвульсивно дергаясь от замыканий в рассеченной проводке и вывернутой наизнанку начинке, пустым взглядом смотря перед собой. Три года назад они благодаря этому робот-мастеру узнали, что такое реакция на смерть создателя. Экспериментальные «особи» на ложные сообщения о смерти создателя обычно реагировали в меру подавлено, но без срывов. Было бы что срывать – их воля изначально сильно подавлена, «белые крыски» воспринимают происходящее с ними как само собой разумеющееся и даже не рыпаются. В реальных условиях нормальный робот-мастер совершенно человечески впал в депрессию, из которой с трудом вышел. Он по-прежнему сосредоточенно работал, но в свободное от работы время просто лежал на подзарядке, «выжженный» и апатичный. Владелец тоже нескоро понял, что его машине сейчас нужна чья-то поддержка и забота. К Лаллинде бота привели с требованием перепрошить «в нормальное состояние, чтобы всегда веселый был». Стоило немалого терпения убедить человека выделять хотя бы день в неделю на заботу о своём подчинённом. «Но в чём такая проблема? Ведь это всего лишь компьютеры, их достаточно же просто перепрошить! Нет-нет, я понимаю, что система сложная, долго, муторно, но я заплачу, сколько потребуется! Вы же один из высококлассных специалистов на этом поприще!» – как же ей осточертели подобные разговоры… Теперь хозяин бота ушёл, бросив умирать тут того, кто его защищал. AFL не даст и повода злиться, но даже если бот чудом выживет, восстановить его психику не удастся: отдача директив его переломает, если не переломала уже. Один из двух стоящих на ногах мастер-ботов попытался плечом выломить дверь, но его тут же осадили: с большой вероятностью подобное могло вызвать обрушение или детонацию тех мин, что находились прямо под дверью по ту её сторону. Девочка-робот, покрытая бело-зелёным пластиком, беззвучно плакала, зарывшись лицом в ворот кофты своего разработчика. Норвежец неловко обнял своё творение, насколько позволяли скованные руки, что-то успокаивающе шептал. Поймав взгляд Ноэль, слабо улыбнулся, пожал плечами – тут уже все смирились. Мы ждём спасителя, но не факт – взгляд уплыл вверх, под трескающийся потолок – дождёмся ли. Остается утешать своего единственного робота, ставшую в какой-то момент смыслом жизни, заместив потери среди живых людей. Но много ли в сложившейся ситуации толку от хрупкой ассистентки с переломанными ногами? Доктор прекрасно знает, что эта девочка сейчас сходит с ума, не в силах найти способ защитить людей, если что-то здесь произойдет. Знает, по какой траектории идут мысли робота. Знает, что та не слышит толком сейчас своего создателя, просящего успокоиться, не паниковать, принять всё, как есть. Приоритеты другие. «Я не могу, не могу, не могу!..» – раздается в памяти раз за разом паникующий крик. «Если я это сделаю, тут всё обрушится, и все погибнут! Но если я этого не сделаю…» …– Темпо, Темпо, успокойся! – Ноэль сама еле держит себя в руках. Не видит, что там происходит: изображения с камер возвращают одну темноту. Только слышит срывающийся голос своей «дочери». – Успокойся, милая, пожалуйста, пожалуйста, думай трезво… Клятая AFL, почему нет возможности снять её дистанционно, сейчас, хотя бы ненадолго?! На пару минут, чтобы Темпо смогла трезво принять решение, не сводимая с ума отдачей: не может выбрать между смертью одних и смертью других. Не может выбрать между действиями, чья опасность выше допустимого порога – даже если эти действия имеют шанс спасти кого-то, они обязательно приведут к чьей-то смерти. Погасить директивы чтобы бот смогла принять решение. Даже если она решит, что собственная жизнь дороже, хотя Ноэль знает, что её девочка никогда не придёт к такому выводу, с блокировкой или без… Она – спасатель, она должна уметь оценивать такие ситуации. Но Ноэль помнит, как Темпо заливалась слезами на одной лишь эмуляции, вынужденная принять решение. Сейчас – не эмуляция. Сейчас это реальность: на её плечи ложится вопрос жизни реальных, живых людей. Если бы только AFL не била по электронным нервам, не сводила с ума страхом за жизни других. Если бы только Темпо могла холодно сделать выбор – как делают его бесчувственные компаньоны и Джо, так же по рукам и ногам связанные «первым законом», но не скованные эмоциями, сжирающими все ресурсы. – Это слишком… – плачущий голос с той стороны. – Я не могу… Строчки лога на экране – Темпо судорожно перебирает решения, но все они обрываются. Мышление впадает в замкнутый цикл. А с каждой новой секундой бездействие неумолимо приближает момент, когда обрушится потолок шахты. Она не услышит приказы – AFL однозначно выше ASL в приоритетах. Там слишком много людей… Робот делает выбор. … – Мам… мам, они почти все живы… только я… я тут… Я не знаю, что делать. Со мной человек, он ранен и не шевелится. Я не могу до него добраться… мама… если я буду копать, нас завалит ещё больше… Если я не буду… Всхлип. – Нет, он мёртв… он мёртв… я не смогла… мам… Звуки продолжающегося обвала. – Я отсюда не смогу выбраться… мам, я… Связь обрывается.[CONNECTION LOST]
– Вызывает ES-12… – нет ответа. – С-сука… вы там что, все передохли, что ли?! Все, кто мог эвакуироваться из зоны конфликта, уже эвакуировались и были вне досягаемости. Несколько коммуникаторов давно не отвечали: скорее всего, их обладателей можно было поздравить с удачным отбытием на тот свет. Как показывает практика – союзный огонь не менее, а то и более смертоносен чем вражеский, а собственные гранаты взрывают своих хозяев так же эффективно. Сколько бы Симон не зубоскалила на этот счёт, она сама всего полчаса назад едва не распрощалась с жизнью. Её спасло то, что она на секунду раньше соратников заслышала странный свист и не стала задаваться вопросом «а что бы это могло быть». ES-12 могла поклясться: ни она, ни те трупы, превратившиеся в хлюпающий фарш, начинённый осколками, не имели к «самопроизвольной детонации» ни малейшего отношения. Как не мог зарезать себя сам обнаруженный ранее другой группой напарник – за которого Симон закончила дело, расстреляв в упор сбежавшего от него робот-мастера, через несколько поворотов попавшегося в руки уже ей. Как не мог сам себя нарубить в куски и запихать в шкаф в уборочной ещё один их человек – перед этим «на проверку» пострелявший на шорох. А спустя буквально несколько минут что-то убило нескольких человек на контуре. Судя по неразборчивым крикам, доносившихся с коммуникатора, минимум трое-четверо из них умерли до того, как там прозвучал мощный взрыв, встряхнувший всё здание конгресс-центра так, что местами повышибало стекла, начал трескаться и осыпаться потолок. Они открыли огонь по той девке-роботу, и практически сразу что-то начало убивать их самих, одного за другим. Из воплей, доносящихся с периметра Симон разобрала только «вижу его!», «слишком быстро!» и истошный вскрик «откуда тут это?!». Киборг никак не могла понять, что за дьявольщина происходит. Напрашивался ответ: кто-то из робот-мастеров играет не по правилам. Кто бы это ни был, он просто убивал, и у него, стоило признать, это неплохо получалось. Те, кто его видел, успевали разве что вякнуть пару слов в коммуникатор, прежде чем получить экспресс-билет в «могилу». В паззл встал ещё один кусочек – убийцей практически наверняка не мог быть ни один из упущенных роботов. Даже перешедший на смешные угрозы «номер восемь» на деле особой опасности не представлял. – Приём? – вызов за вызовом, глухо. Пару минут назад на связи раздались крики, без разбору ретранслируемые на оставшиеся в зоне покрытия коммуникаторы. Взывали к помощи, похоже, надеясь, что ещё кто-то остался на территории, и может спасти их. – Приём? – новая попытка. – Сукины дети, да как вы все сдохнуть умудрились… Выругавшись, Симон привалилась к стене, закрыв глаза. Выдохнула, пытаясь успокоиться и привести разбежавшиеся мысли в порядок. Разогрев от преследования и удачной охоты: на счету ES-12 трое робот-мастеров – взяла реванш за неудачное начало миссии и упущенные цели. Бьющий в голову адреналин, после нескольких подряд экстремальных происшествий, не входивших в планы. Убойная доза стимуляторов, вбитая поверх предыдущей прямо на месте. Похоже, сильно перебрала… Не все «копейщики» были позорно выдворены из здания «героем» и армией рабочих ботов. Тео на пути к отступлению вторично предупредил Симон, что ждать её никто не будет – как и всех, кто не смог вовремя свалить. Отставших не ждут, нет времени разбираться, кто из них мёртв, кто просто потерял коммуникатор, а кому нужна срочная помощь – с этого момента каждый сам за себя, оставшись против озлобленного механического хищника, в одной клетке с которым они оказались заперты. Это точно не мог быть гражданский. Во-первых, у налётчика совершенно очевидно отсутствовала AFL. Во-вторых, ни один гражданский робот, даже перепрограммированный и даже гребаный «герой», не действует как хорошо обученный боевик-террорист, ознакомленный с тактикой не на словах, а на деле, не стесняющийся пользоваться откровенно грязными приемами. Но откуда здесь «лишний» робот-мастер, да ещё и боевой? Подобные разработки запрещены. Партия ботов Вайли, была уничтожена ещё в ноябре, да и где старый козел деньги возьмет на новых, особенно будучи один против всей планеты? Конечно, пока что это были только догадки. При таком раскладе было удивительно одно – что до сих пор не добрались до Симон, лично разобравшей на детали трёх робот-мастеров. Или же робот-убийца решил, что ES-12 сдохла во время взрыва трансформатора, и не стал преследовать, переключившись на другую цель. Что ж, в таком случае он сделал очень большую ошибку, потому что Симон теперь знает, с чем имеет дело, и готова к атаке. Придётся преподать этой машинке урок хорошего тона и показать, что бывает с теми, кто убивает людей. Судя по захлебнувшимся воплям при последнем вызове коммуникатора, бойня уже закончилась. Но, похоже, им удалось серьёзно подбить противника: она точно слышала это, как и сиплый синтезированный вскрик. Что ж, значит, эта машина не неуязвима и чувствует боль, а слухи про то, что боевые мастер-боты представляют несопоставимую конкуренцию подготовленным человеческим отрядам спецназа, сильно преувеличены. ES-12 потянулась за новым магазином, перезаряжая оружие – на этот раз бронебойными. Перепроверила заряд бластера. Надеяться на электромагнитные гранаты было плохой идей, особенно в замкнутых помещениях – можно и самой пострадать, что неоднократно продемонстрировали союзники. К слову о последних… – Вызывает ES-12… – нет, это бесполезно. Похоже, из «копейщиков» в здании осталась она одна, если не считать Ксандера, решившего один на один разделаться с робот-мастером, чуть не сгубившим его лично и весь город в придачу. Пока здесь есть живые робот-мастеры, Симон отсюда не уйдет. Пока здесь есть машина, целенаправленно убивающая людей, ES-12 просто не имеет права уйти. Она не убежит, трусливо поджав хвост, и умирать в её планы тоже не входит. Они пришли сюда мстить за себя, своих родных и других людей. За всех погибших и покалеченных в проклятых «инцидентах». Они пришли спасать человечество от ещё большей угрозы, которая висит над ним, пока жив хоть один робот-мастер. Жаль, что у этих машин нет крови, которой можно было бы окропить могилы. Но и масло – или что у них там! – сойдет.***
«В Ад – и обратно!» Ксандер стиснул зубы, оперся на локоть, пытаясь подняться. Это было невыносимо больно, но у него не оставалось иного выбора, кроме как продолжать сражаться. Кибернетическое тело коротило, оно не слушалось, не чувствовалось. Адаптеры, соединяющие провода и нервы, автоматически блокировались, когда напряжение превысило допустимый предел. Сожгло кожу и «мясо» там, где искусственные конечности переходили в то, что осталось от настоящего тела человека. Перегорела часть датчиков, дышать стало тяжело – ещё живые органы сводило судорогами. Но он был жив и был в сознании. Вышел из электрической преисподней снова, и вышел способным встать на ноги. Минутой назад Ксандер на полной скорости налетел на робота, вцепившись в не успевшего увернуться и не удержавшего равновесия противника. Когда мир потонул в яркой вспышке боли и тока, пальцы сжались сами собой, чуть не переломав хрупкий каркас электроманипулятора. Сквозь дым и остатки стеклянных стен выхода, человек и робот вылетели за пределы холла, на «балконы» у выхода из здания. Пейн на несколько секунд потерял сознание – болевой шок сделал свое дело, и только что сжавшиеся пальцы всё-таки разжались. С неудачного движения «копейщик» прокатился по площадке к самым лестницам, закончив путь об трубу и фонарный столб, удачно подвернувшиеся по пути и спасшие от падения вниз. Хотелось сдаться и погрузиться в спасительный мрак, сбежать от мучительной боли, но Ксандер мёртвой хваткой схватился за реальность, принуждая себя подняться. К счастью для киборга, он практически ничего себе не сломал, только незначительно повредил конечности и закрывающие позвоночник пластины. Отделался сильной встряской и разодранным лицом. Натекающая со лба на глаза кровь, конечно, раздражала невероятно, но это не смертельно. Короткие замыкания в кибернетических протезах и пробегающие по ещё живой плоти разряды, сводящие судороги – это было куда хуже. Однако тело сохраняло функциональность после прохождения через высоковольтный барьер: боевые протезы, не так просто вывести из строя. Карманная «красная кнопка» также не была повреждена – изоляцией пульта Ксандер озаботился в первую очередь, на всякий пожарный и по большей части во избежание ложного сигнала на уничтожение. Не зря, как оказалось. В бликах фонарей блестели металлические прутья перил, густой смог смазывал силуэты окружения. За краем балкона раскрывались лестницы, уходящие дорожками вниз от балконов – часть к перрону транспортной платформы, часть – к «садам». Взгляд хищно забегал по площадке, вцепился в обнаруженного противника. Робот так же попытался подняться, но менее удачно. Вцепившись в перила балкона одной рукой, номер восемь стоял на коленях и тупо смотрел в одну точку, пытаясь совладать с собой. С задержкой обратил внимание на Ксандера. Через силу, дергано, повернул голову. Бледное лицо робота – пустое, ничего не выражающее. Не двигается. Не пытается встать дальше. Лишь неотрывно глядит снизу-вверх на медленно надвигающегося киборга. Несмотря на полное отсутствие эмоций в мимике, радужка лайтбота судорожно дергается и сбоит, делая взгляд этой машины ещё более неестественным и отчего-то страшным. Расчёт Пейна оказался верен. Противник сполна огреб отдачу от директив, впав во фриз, не в силах действовать дальше. Странно, что это не уничтожило его чип мгновенно, хотя обязано было сжечь, как ядерный взрыв сжигает всё, что попало в радиус поражения: этот разряд запросто мог убить Ксандера. Опасный для людей робот должен быть уничтожен до того, как покалечит ещё кого-нибудь. «В Ад – в один конец!» – это было должно сработать! Но бот был жив, а его глаза выдавали ожесточенные попытки переть против программы и сопротивляться AFL. Собравшись с силами, Пейн сделал шаг вперед – и обмер. На него со свободной руки было наставлено его же собственное оружие, неведомо каким образом оказавшееся у противника. Радужка бота перестала сбоить, собравшись в ровные синие кольца, обрамляющие резко сузившиеся зрачки камер. Взяв себя в руки, киборг усмехнулся, делая ещё один шаг, но осторожнее: от прицельного выстрела был шанс не успеть увернуться. – Опять на слабо решил взять? – осведомился Пейн с издёвкой. – Ты сдохнешь, если выстрелишь. – Я выстрелю, если сочту нужным, – динамик восьмого номера отчётливо сипел, а голос робота терял последние ноты человеческого. – Как это сделали только что вы, номер один. Недосказанные слова повисли в воздухе, которым невозможно было нормально дышать, если бы не фильтры и искусственные легкие. Воспользовавшись замешательством человека, электроманипулятор поднялся на ноги – неловким, ломанным движением, будто не до конца контролируя тело, отказывающееся подчиняться. Лайтбот по-прежнему держался одной рукой за перила, другой твёрдо удерживая Пейна на прицеле. «Как ты задрал со своими угрозами!» – угадай, где и в какой момент лёд с треском обвалится, когда этого не будешь ожидать. Бот демонстрировал какую-то аномальную устойчивость к действию AFL, что начинало напрягать. Стоп. Не может же он подделывать реакцию отдачи? Это даже звучит абсурдно, да и смысл? Если у него ослаблена AFL или её нет вообще, то он мог бы убить Ксандера уже несколько раз, что при любом раскладе выгоднее для этой шавки, чтобы спасти других людей и своего драгоценного хозяина. С блоком или нет, номеру восемь в любом случае выгоднее убить лидера боевиков – даже ценой своей жизни, ведь что для робот-мастера стоит собственная жизнь в сравнении с жизнью их владельцев! Зачем он тянет время? В повисшем молчании раздавались звуки отдаленной перестрелки, треск близкого пламени и визг сирен. Более сотни этажей вниз, и не меньше того – вверх. Погруженный в склизкий сумрак район, пробирающий холодный ветер, мутная дымка перед глазами. Механические пальцы робота сжимали бластер, но он по-прежнему не стрелял. Странно, он что, ждёт, пока сюда придёт полиция? Так ему же хуже будет, если они увидят робота, который так нагло наводит оружие на человека, во имя чего бы он это ни делал… Взгляд Ксандера упал на вторую руку лайтбота. Тот по-прежнему держался за перила, хотя стоял достаточно твёрдо, чтобы ему не нужна была лишняя опора. Под ладонью бота обнаружились… провода. Эта падла мониторила сеть здания! – Оно того стоило? – внезапно спросил DLN-008, не изменившись ни в лице, ни в тоне. – Если вы пришли за местью мне, в это необязательно было втягивать обманом столько людей, чтобы без зазрения совести похоронить их здесь. Ксандер хмыкнул, делая новый шаг навстречу нацеленному бластеру. Что ж, если противник решил заговорить зубы, можно немного поиграть по его правилам, усыпляя бдительность и во время разговора выискивая слабые точки – точно так же, как это пытается делать робот. – Кто сказал, что я пришёл только за этим, кусок железа? Бот сделал шаг в сторону от перил, разрывая контакт с сетью, но не разрывая зрительный контакт, по-прежнему внимательно смотря на киборга поверх наведенного в лицо бластера: – Железа во мне менее 10 процентов от общего состава. Ещё шаг; он двигался, вынуждая Пейна так же кружить по площадке, в ожидании нападения. Есть у робота блок или нет – лучше перестраховаться, чем допустить фатальную ошибку. – Мне наплевать, – процедил Пейн, прикидывая, успеет ли он что-то сделать в случае выстрела или нет. Например, дотянуться до «красной кнопки». – Заметил. На своих людей вам тоже наплевать, как и на людей в целом. От кого защищаем город и человечество, номер один? Ксандер едва удержал острое желание кинуться в атаку – которая, скорее всего оказалась бы последней. До него только сейчас дошло, что лайтбот не просто провоцирует его, а разговаривает с ним как с таким же роботом. Это сквозило буквально во всём – в кратких и чисто информативных репликах, в как бы невзначай пропущенных словах, в этом обращении по номеру, в издевательских репликах, произнесённых механическим тоном. – От того, кто этот город чуть не уничтожил, – зло, сквозь зубы процедил Пейн. – А стоило бы от вас самих. Вокруг на много миль простирался гигантский автоматизированный мегаполис – здания и трассы верхних уровней нависали над маленьким островком площадки, над пропастью, начинающейся прямо за перилами. Городские силуэты проступали дрожащими чертами из сумрака и уходящего к небесам дыма, походя на молчаливые статуи, наблюдающие за «переговорами» тысячами глаз. Автоматизированный организм, из-под земли и до облаков выстроенная электронная модель, заключенная в бетонно-металлический каркас. Издалека доносились отголоски громкоговорителей. В самом здании ненадолго воцарилась тишина, прекратились взрывы. А может, просто взорвались все оставшиеся необезвреженными мины, кроме тех, что находились в конференц-зале. Проверить «сухой остаток» можно было только нажав на кнопку. – Не советую этого делать, номер один, – кинул лайтбот, словно прочитав мысли, а может и просто проследив движение живого глаза человека. – А кто меня остановит? Ты?! Ксандер со сверхчеловеческой скоростью кинулся в сторону, выхватывая пульт из кармана – и за мгновение до этого робот выстрелил на опережение.