Тот самый Хиддлстон или одна ночь в Барселоне

      Он только что снялся в экшн-эпизоде, режиссером которого стала мало известная, но невероятно талантливая девушка из России. Снялся с первого дубля. Камера. Мотор. Поехали. Стоп. Снято. Но на душе было так скверно. Она шла рядом и даже не смотрела в его сторону. Просто шла, смотря вперед. Как он мог усомниться в ней. Какой же идиот! Она спасла его. Она рисковала жизнью, правда и его тоже, но все таки, она придумала за считанные минуты целый план, который удался. "Дай мне пять минут"- прозвучала в голове ее просьба. Вначале он подумал, что она начнет звонить кому-то или что-то вроде того. Но она удивила его настолько, что он до сих пор не мог прийти в себя. Он перелезал с балкона на балкон. Этот эпизод был бы отличным дополнением к приключенческому, шпионскому или комедийному фильму. Да и вся ситуация была какой-то нереальной: их случайная встреча, виски, ее номер, папарацци под дверью и побег.       Когда-то, еще в начале свое актерской карьеры, он услышал фразу: «Жизнь — лучшее кино». Тогда он не придал ей значения. Но теперь, задумался. А ведь в жизни действительно бывает как в кино. Также спонтанно и безумно, также нереально, также ярко и красочно. Наверное и любовь бывает как в кино. Он почему-то никогда раньше не думал об этом. Такая, что скулы сводит, настолько сильная, что готов всем пожертвовать, настолько долгая, что идет с тобой через всю жизнь. Он, конечно, слышал истории о такой. Но реальность предоставляла ему иные примеры. И самый главный из них-его родители. Не пронесли они свою любовь через всю жизнь. Да и любили ли они когда-нибудь друг друга по-настоящему, тем самым трепетным чувством, что возникает между людьми.       В кино все приукрашено, припудрено, преувеличено. Но в тоже время, в жизни, как оказалось, может быть совсем невероятно. Он никогда не совершал безумных поступков: ни когда был подростком, ни когда пошел учиться, ни тем более в сознательном возрасте. Именно поэтому он и выбрал кино, чтобы иметь возможность испытать весь спектр эмоций, присущий человеку, перевоплощаться в других людей, быть самому себе чужим. И чем больше он снимался, тем дальше он убегал от себя, тем меньше ему оставалось времени на реальность. Но вчера она вернула ему все с лихвой. Будто кто-то свыше специально подослал ее к нему, чтобы показать, что и жизнь может быть не менее захватывающей и интригующей.       Что-то изменилось со вчерашней встречи на пляже. Что-то в нем самом. Он не мог понять, что именно, но нутром чувствовал перемены, их источником была она. Она была его толчком к чему-то новому, неведанному ранее. Сейчас ее беззаботное, милое и такое улыбчивое лицо было каменным. Он не мог прочитать на нем ни одной эмоции. Поджатые губы и стеклянные глаза. Казалось, что ее лицо было выгравировано из мрамора, таким оно было сейчас безжизненным. Том прекрасно понимал, что причина такой ее перемены — он. Он обидел ее, он усомнился в ней. Перед глазами всплыл утренний момент срывания с безмятежно спящей Лизы одеяла и его гнев в голосе. Она смотрела на него такими невинно детскими глазами первые несколько секунд, а он почти орал на нее. Другая бы на ее месте обиделась, разозлилась, возможно даже расплакалась, но она стойко все выслушала и, выключив эмоции, которых было предостаточно, и в этом он ни на секунду не сомневался, начала действовать. Только сейчас он понял, что она сделала для него. Другая бы просто ничего не стала предпринимать, ведь это были проблемы только Тома, его подпорченная репутация. По сути, это могло ее вовсе не волновать. Но к другой бы он и не пошел, с другой бы он не остался на ночь. Еще в тот момент, когда он добровольно остался с ней на пляже, он почувствовал, что она не как все.       Телефон непрерывно вибрировал в кармане, оповещая о входящих вызовах. Но он не обращал на это внимания. Сегодня он уже поверил, не дал своей собственной интуиции повести его в правильном направлении, за что поплатился ее безразличным, ничего не выражающим лицом. Больше он не хотел кого-то слушать, кому-то верить, затыкая свой внутренний голос. Он отчетливо представлял, как сейчас бесится Люк, пытаясь дозвониться ему. Хотя, он был ему безмерно признателен. Если бы ни его звонок, то он бы не узнал, что ждет его за дверью. Но то, как он безропотно поверил в виновность девушки, лежало на душе тяжелым грузом. Теперь его очередь что-то предпринимать, чтобы вернуть ее улыбку и расположение.       Обогнав Лизу, он преградил ей путь. — Прости меня. Я сейчас не нахожу себе места. Я должен тебе сказать, — она смотрела на него все теми же стеклянными глазами, не выражающими ничего, но он продолжал: — Когда позвонил мой агент и ошарашил меня новостью о папарацци, я подумал, что ты все подстроила. Вчера ты так легко и непринужденно окликнула меня на пляже и предложила выпить, что я даже и подумать не мог, что так может быть. Возможно я зазнался и уже привык к тому, что когда меня узнают, многие, теряя дар речи, ведут себя наигранно и льстиво. И только журналисты, в основном, остаются хладнокровными. Прости. Я обидел тебя. Я знаю. Что мне сделать, чтобы ты вновь улыбалась?       Наконец-то он дождался реакции. В ее глазах читалось недоумение. — Том, ты сейчас понимаешь, что ты говоришь? Да, я уже поняла, что ты джентльмен до мозга костей, но все-таки, моя вина здесь несомненна. Я забыла вчера под воздействием алкоголя, что мы из разных миров. Но сегодняшнее утро все расставило по местам. Случилось так, как должно было случиться. Ты замечательный, искренний человек, — она положила Тому руку на грудь. - Я благодарна судьбе за эту встречу. Но сейчас мне надо идти.       Она убрала руку, заглянула на прощание в бездонно голубые глаза актера и развернувшись, пошла в сторону отеля, оставив Хиддлстона одного. Среди шума улицы и голосов прохожих, она услышала его голос: — Я буду ждать тебя на пляже. Сегодня в десять. Приходи.       Но Лиза даже не обернулась.