Такова судьба
4 декабря 2015 г. в 21:29
Ей снился сон. Чувства были обострены до предела. Она стояла посреди пустого зала и кричала. Неистово, истошно кричала. Ее крик отражался от стен и вонзался в барабанные перепонки, принося невыносимую боль, но она не прекращала кричать. Внутри нее все надрывалось от боли, будто по ее душе полосонули ножом - глубокие, кровоточащие раны. Она заглушала боль криком, переводя ее в физическую, думая, что так станет легче. Она боялась перестать кричать, она безумно боялась. Голос садился и хрипел, слезы лились из глаз, а тело трясло, будто в лихорадке. Позади себя она ощутила дыхание. Резко повернувшись, не видя ничего перед собой от слез, она почувствовала, как ее сжимают крепкие объятия. Сжимают подобно тискам. Но вдруг боль внутри нее стала стихать. Она уходила. Теперь она слышала свой собственный хриплый голос, бессмысленно нарушающий тишину. Боль стихла. Теперь болели только надорвавшиеся от крика связки. Лиза перестала кричать и ... проснулась.
Она лежала в темноте. Лишь свет от фонарей попадал в комнату через не задернутые шторы. Дыхание сбилось, на лбу выступил пот. Несколько секунд она не могла понять, где находится, всматриваясь в темноту комнаты и жадно хватая ртом воздух. Сны ей снились редко. Тем более такие, от которых кровь стынет в жилах, и от страха учащается сердцебиение. Пытаясь отогнать от себя страшное наваждение, девушка села на кровати и, потянувшись к тумбочке, включила ночник. Гостиничный номер озарил тусклый свет. Но даже он помог дыханию восстановиться, а сердцу перестать выпрыгивать из груди.
— Приснится же такое! — вслух произнесла она.
И тут же подумав, а не пятница ли наступила, вспоминая про дурное народное поверье, она взглянула на часы и застыла.
22:45
«Я буду ждать тебя на пляже. Сегодня в десять. Приходи!» — звучал в голове его голос.
Лиза откинулась обратно на кровать, уставившись в потолок. Она все проспала.
После прощания с Хиддлстоном, она направилась прямиком в отель. Было очень забавно видеть удивленные лица трех мужчин, которые как бы невзначай находились на этаже, в непосредственной близости от ее номера. Отрывая дверь, она взглянула в их сторону, пожала плечами и, улыбаясь, зашла внутрь. Из нее вышла бы отличная помощница Бонда. Только вот британец ее разочаровал, точнее обидел. Ну как можно было подумать, что это она все подстроила. Хотя, если сопоставить факты, то провернуть такое вполне было можно. Но у нее и в мыслях подобного не было. От этого обидно было вдвойне. Еще и разбудил так грубо. Но то, что она придумала и воплотила в жизнь сегодняшним утром, по ее мнению, заслуживало оваций стоя. Том, оценил. Было неожиданно, когда он начал извиняться. Хороший он все таки человек. Да и мужчина он, конечно, очень привлекательный. Но... Есть одно большое «но», из-за которого она и ушла. Они разные: из разных социальных слоев, из разных стран, из разных континентов и тд. И увлекаться Томом, ей совсем не хотелось. Точнее она боялась быть увлеченной, зависимой. Тем более зависимой от известного актера. Чтобы потом обвешивать плакатами всю комнату и реветь, понимая, что он никогда не будет рядом.
Зная свою увлекающуюся натуру, Лиза всегда старалась саму себя обезопасить. Недостатка в мужчинах она не испытывала никогда. Но вот позволять себе быть зависимой от них - строго настрого запрещала. Поэтому очень часто сама убегала без оглядки от собственных чувств и желаний. Однажды в юности она обожглась. Открылась, доверилась, влюбилась, а ею пользовались исключительно как подругой, которая в нужный момент всегда была рядом. Поиграли так пару лет и забросили на дальнюю полку, как надоевшего плюшевого зайца. Поэтому теперь она выбирала тех, кто любил ее и позволяла им быть рядом. Однако, не чувствуя взаимности, они уходили, что, в принципе, совершенно ее не расстраивало.
Закрыв за собой дверь номера. Она с разбега плюхнулась на кровать и, вытащив телефон, начала увлекательное путешествие по просторам интернета, озадачив поисковик одним единственным именем — Том Хиддлстон. Она читала о нем все, что попадалось на глаза. Информации было море. Она переходила от ссылке к ссылке, читая его интервью, читая комментарии его фанатов, отзывы его коллег о нем, фанфики с ним и тд. Одно настораживало, не давало покоя. То, о чем она вспоминала еще утром, когда обнаружила его на соседней подушке: кого предпочитал этот красивый британец - женщин или все таки мужчин?! Совершенно никакой информации о его личной жизни. Одни слухи и домыслы - никакой конкретики. По сути, Лизе было все равно, ведь она не собиралась завоевать сердце Тома. Но банальное женское любопытство брало верх. Вспоминая всю историю их знакомства и проведенное вместе время, он и намека не сделал на какое-либо посягательство в ее сторону. Но это еще ни о чем не говорило. Во-первых, она не давала повода, а, во-вторых, он был прекрасно воспитан.
После пяти часов чтения телефон сел, глаза покраснели и устали, а голова гудела еще хуже, чем утром. Но зато теперь она знала о нем практически все. Только вот зачем ей теперь вся эта информация, если они вряд ли еще увидятся. Она помнила о его приглашении, но стояло ли соглашаться. Хотя в глубине души, девушка, конечно же, хотела еще раз увидеть эти до безумия завораживающие голубые глаза и их обладателя, спросив: «Том, ты гей?» Она улыбнулась самой себе, представляя, куда он может ее послать с такой откровенной наглостью. И все таки, окажись он геем, это существенно бы изменило дело. Она могла бы общаться с ним совершенно свободно, не боясь оказаться безнадежно влюбленной. А с таким мужчиной как Том, это могло произойти по щелчку пальцев. Веки тяжелели с каждой минутой, и как только голова коснулась подушки, Лиза тут же уснула.
Целый день сегодня он ждал, когда стрелка часов начнет приближаться к назначенному времени. Поужинав заранее, он вышел из отеля в приподнятом настроении, предусмотрительно оставив телефон в номере. Люку он так и не отвечал. Тот же названивал ему весь день с максимальным перерывом в один час, а под конец засыпал его гневными смс, что Хиддлстон спятил, что он глупый великовозрастный мальчишка, что он не думает о последствиях своих действий и даже обещался прилететь, чтоб вправить ему мозги. Том лишь улыбался, читая это.
Для чего он шел на тот пляж, он и сам не понимал, но одно знал наверняка — он хотел увидеть ее. Пусть снова смешит его своими нелепыми ответами, пусть ведет себя естественно, пусть много курит и забавно, делая губы трубочкой, выдыхает дым, пусть ее глаза загораются тем самым живым огоньком, когда она рассказывает о чем-то для нее очень важном. Эта девушка была самой реальной и самой настоящей из тех, что приходилось ему встречать за последние годы. Рядом с ней он чувствовал себя беззаботно счастливым Томом. И это так нравилось ему.
Он просидел на пляже около часа. Но она так и не пришла. Его мучал немой вопрос: «Почему?» Неужели он действительно так ее обидел? За тот час, что он надеялся на ее появление, сидя на прохладном осеннем песке и слушая прибой, он передумал все, что только мог. Он опять злился на нее. «Посмотрите, что из себя строит эта русская! Да позови он любую другую, та придет, не задумываясь. А эта?! Что она думает о себе?! Не пришла. Вот так взяла и не пришла!» Том никогда не кичился своей известностью, но все таки прекрасно понимал, что стал разительно отличаться от обычных людей на улицах. Теперь каждый его шаг, каждое действие, каждое слово должно быть продумано до мелочей. За ним следят миллионы поклонников во всем мире. А он сейчас сидит уже битый час и ждет эту русскую, которая не соизволила прийти на встречу.
Вена на лбу надулась так же, как и сегодня утром. Он провел по ней пальцем, пытаясь успокоиться. Но выходило это плохо. Сейчас он мало контролировал свои эмоции. Вспомнился его вчерашний вопрос о ее выборе профессии. И ответ, который поразил Хиддлстона: «Знаешь, Том, - ответила она, - когда-то я тоже хотела быть актрисой. Чтобы быть известной, заниматься творчеством. Но когда пришла пора выбирать ВУЗ для поступления, я поняла, что театральный совсем не для меня. Сейчас же я благодарна Богу за свою специальность и работу. Сейчас я сама творец. Я режиссер, сценарист и актер в одном лице. Каждый вечер я устраиваю представление перед своими зрителями и для каждого это представление свое. Я не могу ошибиться, я должна угадать вкус каждого. Я играю с бутылкой, я играю со свечкой, я играю с декантером - они моя труппа, а я главный актер. И везде есть своя предыстория, свой сюжет и свой эпилог. И когда в конце каждой своей постановки я слышу аплодисменты, значит я не зря все это делаю».
Он вспомнил, как рассказав все это, она улыбнулась ему так естественно и мило, что даже теперь, вспоминая ту улыбку, на душе становилось тепло. Том больше не злился. Она сделала свой выбор. Такова судьба. Они вряд ли когда-нибудь еще встретятся.