Вне фазы Плато

…Арисава! …Арисава! …Арисава… *** - Да, прости… Во рту девушки было сейчас совсем сухо. Словно она вот так вот сидела и молчала по крайней мере сто лет, не смея и дёрнуться на низенькой мягкой кровати. Её собеседница – одногодка в новомодных очках-половинках и с недлинными шелковистыми волосами цвета розовой долины – посмотрела в глаза Тацуки с плохо скрываемым неодобрением. «Снова увиливаешь!» - читалось в её лице. - Так… о чём мы? - Да всё о том же, - от слов Хоншо веяло тихим скандалом. Даже не просто тихим, а тихо-меланхолическим. Вот уж что точно было нетипичным… Девушка устало бухнулась на кровать рядом с подругой, а затем сделала едва уловимое телодвижение, и оказалась уже сидящей прямо напротив неё. Поджимая под себя ноги точно так же, как то делала сейчас «бравая и уверенная Леди Доджи». - Я не шучу, - упрямо заявила Хоншо. - Знаю… Теперь их отделяло каких-то жалких полметра, и перемены в лице Чизуру стали заметны особенно хорошо. Она ждала. - Нас всё ещё не видно… - это было последним, что сказала девушка. Да, вероятно, то были нужные слова. Арисава аккуратно наклонилась вперёд, упираясь в ворс кровати обеими руками и, выходя на свой «последний рубеж» в смешном подобии низкого старта, сделала негромкий вдох и быстро чмокнула подругу в губы. Лбы девушек столкнулись и обе они на долю секунды замерли. Тацуки ощутила лёгкую прохладу от тычка очков пассии на своей щеке. - Ну?.. Лицо Хоншо совсем не изменилось. Вместо ответа школьница медленно покачала головою, трясь её о голову Тацуки. - Нет? – Арисава прикусила язык. Удивительно много невербальностей. Похоже, эта их тайна должна была быть немножко тайной даже для неё, Чизуру. – Ну, хватит тебе, Чи! Я просто… - Просто что?.. - Нет… - угрюмо буркнула Тацуки. – Ничего. Избегая новых вопросов, она легонько толкнула подругу в плечо и уложила на спину, а сама набрала в грудь побольше воздуха и, нависнув над Хоншо безжизненным бледным призраком, картинно приоткрыла рот и накрыла озадаченную девушку настоящим поцелуем страсти. Душным, умелым и бесстыдно долгим. Таким, как и было нужно. Она чувствовала, как дыхание Чизуру сразу же заняло, чувствовала, как начала сокращаться её гортань, как обилие влаги растекается по подбородку. «Если… ТЫ этого хочешь…» - она ещё сильнее приникла к однокласснице и овладела её ртом окончательно. Язык Тацуки плясал по безвкусным дёснам «Чи» и медленно проталкивал свою слюну в её горло. Она давала проглотить этот постный густой любовный нектар, который Хоншо, несомненно, очень хотела получить. А взамен Арисава вбирала в себя её слюнки, чуть более густые и с кислинкой. Более… женские?.. Их тела медленно сближались друг с дружкой. Спина Тацуки выгнулась грациозной дугой, однако, сама девушка оставалась напряжённой в то время как лежащая под ней подруга была расслаблена и ничего не боялась. Но нравилось ли ей всё это? Школьная юбочка Арисавы задиралась от её движений всё сильнее и сильнее и холодок окутывал её сзади. Девушка чувствовала руки подружки у себя на попе, чувствовала, как та гладит её там, ласкает, медленно движется от краёв тёплой бархатистой кожи к центру, сокрытому под тонюсенькими невинными трусиками с тесьмой. Как проворные пальчики Хоншо лезут внутрь и неспешно оттягивают тугую резинку вниз. Прочь… Стаскивают ненужное бельё школьницы с её восхитительных нежных ягодиц. Оголяя её непризнанные красоты… Являя их миру в солнечном свете… По чуть-чуть… - Чизуру, милая, ты у себя? Будто упругий порыв ветра ударил Тацуки под живот и оттолкнул от подруги. Отменная реакция… Двери в комнату ещё только начинали открываться, а Хоншо от неё отделяло уже половина комнаты. Она, как ни в чём не бывало, беззвучно опустилась на краюшек письменного стола а в руке у неё откуда-то взялась раскрытая книга. Иногда девушка поражала своей скоростью даже Арисаву, которой сейчас только и осталось, что быстренько подтянуть трусики и расправить мятую юбку ладонями… Незваную гостью Тацуки встретила нещадно стучащим сердцем и вспотевшими руками, сложенными неестественным образом на коленях. - А, здравствуй, Тацуки, давно я тебя у нас не видела! – дружелюбно поздоровалась вошедшая. Ей оказалась мама Чизуру – высокая пышногрудая блондинка мало чем похожая на своё чадо. Арисава помнила Хоншо Канан, как всегда улыбающуюся легкомысленную женщину, проводящую большую часть времени вне дома и охотно верящую всему, что скажет её пай-дочурка. Разумеется, то, насколько часто Тацуки гостила в комнате той самой дочурки, для Канан обречено было остаться тайной за семью замками. - Эм… Здравствуйте, - девушка учтиво опустила голову. – Да… нечасто меня сюда заносит, - без зазрения совести добавила она. - Тацуки помогает мне с научной работой для Очи-сенсей, - Чизуру захлопнула книгу. Даже голос её мигом преобразился. Неприятным образом. Стал таким холодным, высокомерным. Если бы только Чизуру могла перенять от матери хоть немного её наивной доброты… – Но мы уже заканчиваем. Ей пора уходить… - Пора? – женщина моргнула. – А как насчёт ужина? Я как раз сегодня купила… - Нет, благодарю, мне действительно уже пора, - теперь этот её дружелюбный тон раздражал. Арисава резко поднялась с кровати. – Мама убьёт меня, если я не появлюсь дома к семи… Рада была повидаться, Канан-сан… *** И когда, интересно, она успела стать такой?.. Среди своих сверстниц Арисава всегда считала себя эталоном сильного духа. Регулярные занятия в додже укрепили эту её веру. Она шла из душа и с самого начала не могла удержаться в рамках её лохматой головы: любой человек, знавший Тацуки, ни на секунду не усомнился бы в ней. В её лице все видели эту самую силу. Но Чизуру… Кажется, что одного её присутствия хватало, чтобы уложить Железную Леди на лопатки и прочитать ей «правила игры». Почему так? «Никто не узнает… - твердила она про себя всякий раз. – Никто не узнает. Ни одна душа…» - Тацуки, милая, ты что-то поздно… - Я хочу спать, мам, - отчеканила девушка, походя мимо раскрытой кухонной двери и поднимаясь по лестнице вверх. – Я очень сильно устала… «Нас всё ещё не видно…» - яд слов Хоншо медленно растворялся в её крови, заставляя видеть её лицо даже сейчас. «Почему я такая? – она снова и снова спрашивала себя. - Почему не могу избавиться от этих чувств к ней? Почему вижу в ней что-то настолько красивое?» Женское тело… Это всегда было для неё загадкой: разница между женской красотой и красотой мужской. И как можно было убедить себя разлюбить эти плавные линии в угоду более резких и многочисленных? А ведь когда-то она совсем об этом не думала… *** - Та-ак, а теперь ступай-ка к стене, - медленно велела Чизуру. И снова эта комната. Снова они вдвоём. Только уже с запертыми дверями и спущенными занавесками. Тацуки ничего не ответила и молча повиновалась слащавому девичьему голоску. Проходя мимо кровати Хоншо, девушка ещё раз воровато взглянула на подругу. Та только что вернулась из ванной в одном только полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, и с каплями воды, искрящимися на её округлой груди вокруг крупных розовых сосков. Тело Чизуру было как всегда невероятно привлекательным. Арисава остановилась возле стены с выцветшими обоями и замерла лицом к ней. - Покажи мне ещё раз… - Хоншо медленно опустилась на кровать. И снова эти полутона… Тацуки расставила ноги пошире и медленно наклонилась к стене, чувствуя лишь, как хищные глаза Хоншо прикованы к её оттопыренному заду. Но этого было мало, сколь бы сильно юбка не облегала приятные формы школьницы. Один рывок – и вот она уже в ногах Арисавы. По губам Чизуру пробежала довольная улыбка. Красивые женские трусики, на этот раз белые. Тацуки не останавливалась, а, наоборот, лишь ускоряла действие, не оставляя даже места для фантазии. Бельишко полетело на кровать, а девушка, наконец, обнажила свои прелести перед Хоншо. - Чудесно… чудесно… Ладони Тацуки быстро легли на широкие красивые ягодицы и, не думая нисколько, раздвинули их пошире, чтобы подруге было лучше видно обе её аккуратные щёлочки. Сама девушка расставила ноги ещё шире, упёрлась лбом в твёрдую стену и зажмурилась от стыда. Сейчас было светло, и Чи могла рассмотреть всё в деталях. В этой позе она стояла, по меньшей мере, пятнадцать минут, слыша только тихое дыхание Хоншо и чувствуя неопрятный холод, который будто всасывался в неё через растянутое пальцами лоно, замораживая её всю. - Можешь ещё немножко «раскрыть» попу? – спросила Чизуру едва различимым подрагивающим полушёпотом. Вместо ответа, руки Тацуки судорожно дёрнулись к «центру». Девушка коснулась анального отверстия указательными пальцами, несильно вдавила их в себя под собственные позорные стоны и, наконец, смогла немного расширить свой узкий проход: - Т… Ты извращенка, - с трудом прошептала бедная Арисава. Ах, как же пошло и ужасно она, наверное, сейчас выглядела. Суя пальцы прямо в свою… - Тс-с-с! – ласково осадила подругу Хоншо. Банное полотенце слетело на пол, и девушка медленно приблизилась к своей любовнице: - Можешь не сгибаться больше, - Чизуру обняла Тацуки под живот и несильно прижалась к ней сзади. - Чи… - Арисава вновь открыла глаза. - Ты просто красавица, - шепнула ей на ухо подруга. – Спасибо, что позировала мне. Теперь они стояли вплотную: одна полностью голая с ещё не до конца высохшими волосами, а другая в деловом школьном пиджаке и рубашке, но с голенькой прохладной попой и красивыми длинными ногами. Руки Чизуру лежали на бёрдах девушки, наполовину погружённые под её растрёпанную рубашку, и нежно гладили взволнованную пассию по животу. Бесценный момент, стоящий всех денег любого знаменитого ню-фотографа. Более огненной сцены придумать было нельзя. - Чи, ты… ты любишь меня?.. - неожиданно спросила Тацуки. - Люблю ли? Ну, не зна-а-аю… - рука девушки впервые опустилась ниже и прикоснулась к расслабленной киске Арисавы. Вторая рука сильно сдавила правую грудь школьницы прямо поверх рубашки. Обе девушки шумно привалили к стене. - Ч… Чи… - с трудом выдохнула девушка. - Ты такой ребёнок, Арисава, - хищно сказала Хоншо. – Глупенький сексуальный ребёнок с задницей богини… Я хочу лишить тебя девственности, малышка… Понимаешь?