Вне фазы Плато

Однако что-то в ней, в Тацуки, всё-таки изменилось после той взбалмошной ночи. Быть может, это было только её воображением, но она определённо стала куда чаще замечать «секс-провокации» девушек вокруг себя. Вот Орихиме ненароком нагибается у автомата с газировкой. Её юбка тесно прилегает к ягодицам, обрамляет их, сдавливает, а воображение рисует всё остальное… Вот Куниеда склоняется над питьевым фонтанчиком. Но напор сильнее, чем она думает – струя ударяет её прямо в лицо и в грудь. Белоснежная блузка намокает, и чёрт бы побрал неформаток, сочетающих белый верх с чёрными кружевными чашечками… А вот Нацуи переодевается для занятий в кружке гимнастики. Но новая форма, что ей дали, постыдно мала, и Мичиру помогает подруге буквально заталкивать под резиновый костюм красивую попку. «Да это для любого бы выглядело откровенным лесбийством!» А Чизуру… Ну да, они снова встретились спустя ещё несколько дней. В тот день Тацуки совместному обеду с подругами предпочла одиночество, вдали ото всех: на лужайке у заборной изгороди. В тени ветвистого дерева, за которым можно было спрятаться от посторонних глаз… Не ото всех… - Привет, - поздоровалась с подругой Хоншо. – Давно не виделись. Голос звучал ровно, спокойно и даже чуточку грустно и серьёзно. Аж мурашки по коже… - Да, - не сразу отозвалась Арисава, - давненько. И надо бы ей было сейчас найти причину, чтобы вспылить, но в голову, как назло, ничего не лезло. Неужели она больше не злилась? - Я поработала над волосами, - Чизуру сделала неловкую паузу, - немножко укоротила их, видишь? Теперь у меня ровные красивые кончики… - Угу… Тебе идёт, - безрадостно бросила Тацуки. И тишина. Кто так начинает? - Слушай, мне правда жаль, что так получилось. Я… Я немного без тормозов, ты же знаешь. Я не хотела тебя напугать, - Чизуру, кажется, набрала полную грудь воздуха, чтобы выпалить всё на одном дыхании. Напугать… Хм, да, правильное слово. - Я в порядке, - подчёркнуто отстранённо сказала Арисава. - А мне вот кажется, что нет. - Кажется… - Тацуки… Снова тишина. И тогда Хоншо сделала единственно верный для себя ход – резко развернулась с твёрдым намереньем уйти: - В общем, я думаю, что всё уже для себя решила, - произнесла она через плечо. – Не буду тебя ни к чему склонять. Я просто попрошу вне зависимости от того, что будет: приди ко мне в эту субботу. Если это конец – хочу увидеть тебя в своей комнате ещё хоть раз… Это же не слишком сложно, правда?.. Странно… Всё произошло в тот миг, когда в голову Тацуки на секунду пришла мысль о прощении. Но она знала, что не может простить. Знала ведь? *** - Я рада, - мягко улыбнулась Чизуру. В одной руке она держала чашку со свежезаваренным зелёным чаем, а в другой – чайное блюдце – роскошество, каким Арисава сроду не пользовалась. Разве что в гостях. Девушка вручила молчаливой подруге чай, а затем потянулась за собственной чашкой. Зелёной, из совсем другого сервиза. - Когда ты позвала к себе, я подумала… - начала было девушка. - Что я встречу тебя с заранее написанным текстом? – Хоншо проницательно изогнула бровь. – Не мой стиль, девчуля, знаешь ведь… Я ведь из тех людей, которые узнают про свой последний день, но тратят его, как любой другой. В этом-то и соль, м? Как думаешь? Арисава сделала глоток. Живительный жар разнёсся с кипятком по пищеводу, согревая школьницу изнутри: - Знаешь, я просто вспоминаю, как в детстве мы просто пили чай и смотрели всякую чушь по ящику, - картонно сложила она, - я тогда всё время просила тебя снять очки, чтобы ты не выглядела такой взрослой, Чи… мы просто были рядом и нам вполне хватало этого… - Да, в детстве всё немного проще, - согласилась Чизуру. Следуя примеру подруги, она тоже начала пить. Но это была игра, ведь так? Она просто снова пыталась купить её подставной серьёзностью? Мозг Арисавы соображал. – Если хочешь, мы можем попытаться повторить это сейчас. Мамы сегодня не будет, мы можем остаться в гостиной. Телевизор к нашим услугам… Я и очки сниму, если хочешь. - За этим ты звала меня? - За тем, чтобы убедиться, что между нами не останется непоняток… «Да уж… Не останется…» Первый канал был новостным и рассказывал что-то о войне на западе. Арисава слушала вполуха, сёрбая чаем. В голове была какая-то пустота. По второму шла странная дорама о девушке, которая резала себя. Актриса была красивой, но Тацуки быстро переключила, боясь, увидеть, что «Чи» это может понравиться… Затем было какое-то серое телешоу, реклама миксера, лупоглазые гангуро, снова новости. Хоншо сидела в полуметре и ни разу не попыталась сократить это расстояние ни под каким предлогом. Лишь протирала руками линзы очков, которые взаправду сняла для неё. Это тактика? Заставить разум Арисавы перегреться похотью, а потом мучать её абсолютным игнорированием? От мыслей всерьёз разболелась голова. Как-то совершенно внезапно, словно по обоим вискам её резко ударили с обеих сторон твёрдыми маленькими молоточками. - Ещё чаю? – с улыбкой спросила Чизуру. - А?.. Н…Нет… Не надо, - Арисава замотала головой. – Что-то жарко стало… - Разве? – вежливо изумилась Чи. Вот, уже ближе к её обычной манере поведения. - И каждого из нас должен заботить парниковый эффект на Токио! – чуть прикрикнул телевизионный комментатор. – Кто знает, насколько сильно ухудшилось за последние годы состояние людей! - Ах! – вместе с жаром Тацуки неожиданно проявилась острая резь в центре живота. Девушку прошибло потом. Только во вспышке боли она неожиданно поняла, что вокруг неё всё плывёт. К горлу неумолимо подступал комок тошноты. - Я… Сейчас! – нужно было скорей добежать до уборной. Арисава подскочила с кожаного дивана, однако тут же повалилась назад, не в силах удержать равновесие внутри закружившейся гостиной. Встать получилось лишь со второй попытки. - Ах, вот ведь досада…- всё это время Чизуру спокойно сидела на своём месте, разрываясь взглядом между Тацуки и малоинтересной программой о климате в Японии. Разумеется, её горе-любовница не заметила этой любопытной детали. А чашка её была уже совсем пустой… Цепляясь за стены, Арисава медленно волочилась по коридору. Что же это такое? Она никогда прежде не чувствовала себя так плохо! Её желудок вот-вот готов был опорожниться, однако в тот миг, когда покрытые потовыми испаринами кончики пальцев коснулись ручки двери, ведущей в ванную комнату, живот неожиданно отпустило. - Ч…Чёрт бы… А потом за ухом девушки будто бы щёлкнул невидимый переключатель. В глазах её потемнело, а сама она со всего размаху налетела лбом на дверь и сползла вдоль неё на пол. - Тацуки, киска, какая же ты неосторожная. Расшибла свой милый лобик, нечаянно выпила сильнодействующее, отвергла мои чистые чувства… Хм… Не в том порядке, наверное… Да плевать! - к лишившейся сознания школьнице уже семенила хорошая подруга… - В твоей жизни наступила тёмная полоса, мой сладенький девственный дьяволёнок… *** «Мне просто нравилось держать тебя за руку…» *** Все чувства, страсти и переживания смешались в голове Арисавы, словно под прессом мощного наркотического трипа. Девушка чувствовала себя лежащей на животе на чём-то упругом, но, в то же время, саму себя она едва ли могла ощутить. Не могла вспомнить, как пошевелить рукой, дёрнуться или даже произнести своё имя. Как её звали? Что с ней делали руки? Эти руки… те самые… - Та-а-ак, а сейчас пробочку, - сладко пела Чизуру, кружа по комнате в облегающем чёрном латексе. Блузка, чулки и перчатки: костюм, как видно, был всё время одет у неё под рубашкой, - где же была моя пробочка? Девушка времени зря не теряла: за последние полчаса она успела перенести полуобморочную Тацуки себе в кровать, раздеть её, освободив от ненужных пут строгой одежды, перевернуть вялую пассию на живот и в кульминации достать из-под кровати свою коробку с интим-игрушками, происхождение которой покрывала упругая завеса тайны. В руке у Хоншо очутилась диковинная штука, представляющая собой небольшой силиконовый конус с усечённой верхушкой и круглой ручкой на широком конце. Венчал её крупный бутафорский алмаз, возводящий «затычку» в ранг справедливых диковинок. В самом «теле» конуса чувствовался какой-то механизм. Пульт управления уже был в другой руке Чизуру. - Наконец-то… Покачивая голой подтянутой задницей в которую практически упирались верхние грани тесных чулков, она грациозно подплыла к тяжело дышащей Арисаве и опустилась на коленки перед её кроватью. Восхитительные ягодицы Тацуки были сейчас так близко к её лицу, что извращённая госпожа чувствовала их тепло. Готовясь ввести с узкие чресла любовницы «подарочек», Чизуру сперва опустилась пониже и немножко сдобрила сухую попу подруги своей слюной. Арисава оказалась совсем безвкусной, но Хоншо всё равно в полной мере насладилась процессом. Кончик её языка уколол напоследок непослушную пассию. Чизуру перекинула ногу через тело едва живой подруги и уселась прямо на неё. Немного помассировав зад партнёрши своими латексными пальчиками, чёрная повелительница медленно раздвинула их в стороны, оголяя то самое сокровище, прикоснуться к которому ей всё никак не разрешали. Да, теперь она видела промежности своей девушки ещё чётче, чем в тот раз, когда Тацуки сама показывала себя ей. Девушка приложила ладошку, накрывая ею сразу обе тёплые дырочки и вдохновенно замурлыкала. Пора… Она вставила кончик пробки в анальную щёлку Арисавы и, поднабравшись сил, резко вдавила силиконовый конус в подругу, добиваясь его частичного погружения… Да… Девушка убрала руки, но игрушка осталась «стоять» между едва подрагивающими ягодицами. Тацуки не могла ей сейчас противиться, но вот чувствовать, как её достоинство мешают с землей прямо сейчас, она, вероятно, могла. - Сияй, детка! – рука Хоншо упёрлась в плоскую ручку анальной пробки и неспешно вдавила прибор в Тацуки на всю длину. Искусственный алмаз занял место её ещё недавно девственной дырки. Вся гордость девушки оказалась раздавленной одной жалкой резиновой игрушкой. – Вот так, милая… - она попыталась свести вместе ягодицы школьницы, чтобы блестяшка стала невидной, - продолжим… - её пальцы впились в роковой пульт. – Ох, да! Просто держа руку на холодной ягодице любовницы, Чизуру почувствовала, как заработал в самых недрах её моторчик. Такой приглушённый тихий звук жужжания. Если бы Арисава была сейчас в себе, то непременно забилась бы в конвульсиях. Мучать нерадивую подружку было приятно, но Чи тоже хотела учавствовать… Выкрутив регулятор скорости на полную, девушка отложила пульт вибропробки в сторону и, оставив Тацуки наедине с бессилием, слезла с кровати и снова обратилась к своей секретной коробке игрушек. На этот раз она вытащила эротичные тёмные трусики на тесёмках с прикреплённым к ним длинным дилдо. Бросая игривый взгляд на подружку, Чизуру быстренько одела бельё, вдавив в собственную киску недлинный отросточек прибора, находящийся внутри трусов, и зафиксировала его в себе. Отросток этот был нужен отдавать назад часть толчков, чтобы девушка-актив не заскучала во время секса. Чизуру пролила на фаллос немного специальной смазки и, готовая к приключениям, вернулась к своей застывшей в трипе подруге. Впервые за всё время Хоншо почувствовала волнение. Она заняла позицию за Тацуки, уселась ровно на собственные коленки позади неё. Чёрная головка инструмента легла прямо на «алмазик» девушки. - Мои чувства, - она медленно поправила фаллос рукой, направляя его чуть ниже и упирая головкой туда, куда было нужно. Школьница подалась вперёд, - прими же их! С этими словами Хоншо сделала первый неровный толчок тазом. Тацуки почувствовала. Пусть даже вещество не давало её говорить, тот тонкий отчаянный всхлип Хоншо услышала очень отчётливо. Плева девушки лопнула, пуская наружу скупую капельку крови… Ещё один инородный предмет вторгся в неё, причиняя невиданную ранее боль. - Ах… а-а-а… - почти беззвучно прошелестел голос Арисавы. Хоншо толкнулась в ней ещё раз, мешая кровь, искусственную смазку и влагу, что всё же была в дрожащем лоне Тацуки. Одновременно с этим другая часть дилдо вошла в неё… *** Больше Чи не останавливалась… Ни разу, на протяжении двух часов… Трахаясь по-собачьи со своей подругой, она всё сильнее наполняла себя чувством небывалого удовольствия и тепла. То, как сильно Арисаву мотало от её движений, лишь подпитывало самолюбие латексной школьницы. Она наконец-то покорила неприступную Тацуки. Как же давно она видела это в своих снах… Вибратор-алмаз продолжал работать в мокрой попке девушки, отдавая через стенку свою вибрацию, которая попадала на фаллос, а уже от него возвращало приятное подёргивание киске Чизуру. Да, под тесными трусиками скопилось немало смазки. Но всё же эта извращенка жалела, что пробку нельзя было разогнать ещё хоть немного. Думать о том, какой ад творился сейчас во внутренностях Арисавы, Чи не хотела. Искусственный член бороздил каналы Тацуки по одним и тем же маршрутам, истирая нетренированные стенки до боли. Всё это время та лишь сипела и немного двигалась от поясницы и ниже… Когда же возбуждение Чизуру достигло своего абсолюта, она силой вырвала дребезжащую анальную пробку из бордового отверстия подруги, а опустевшее место заняла членом. Как же пошленько он исчез в кишках недотроги практически целиком, нигде не застревая. Девушка начала трахать свою любовницу в попу, ни чуть не жалея её бедные опороченные дыры. - Я чувствую, как ты дышишь, - её рука сомкнулась на горле Тацуки. – Слишком громко! – она силой подняла лежащую пластом куклу и усадила её на член сверху. – О да! – её латексные руки вцепились в чистые красивые грудки Арисавы, желая лишь одного – мять, щипать, истязать, мучать их так же, как мучились самые запретные места на идеальном теле сломавшейся спортсменки. Тело школьницы полностью осело на член, болтающаяся в воздухе голова запрокинулась и упала на плечо Чизуру. Лицо Арисавы искажала смертельная мука. Её глаза… они двигались. - Ты чувствуешь это? – спросила насильница у неподвижных губ. – М, чувствуешь? – она с силой вцепилась ей в шею зубами и начала терзать и её. Руки сами собой потянулись вниз к только-только освободившейся киске. Нет, она не могла дать подруге передышку. Не в этот раз… - Ведь ты была права насчёт меня… С самого начала права… В руке Хоншо из ниоткуда появилась длинная вереничка небольших вагинальных шариков. Появилась и… тут же исчезла больше, чем наполовину… Ещё немножко крови вылилось из Тацуки в этот миг. А Чизуру всё продолжала брать её снизу… без остановки… До тех пор, пока Арисава, наполовину погружённая в пустоту, не лишилась сознания окончательно… *** - Ведь ты хотела, чтобы с тобою сделали что-то подобное, - вода продолжала пребывать. Где она? Сколько времени прошло? Стоя на цыпочках у наполняющейся ванны, Чизуру участливо мыла свою девушку, не скупясь ни на шампуни, ни на мыло. Сейчас она оттирала её снизу. Ванная дома Хоншо? Ах, да… - Это… это… - Арисава не находила слов. Хоть бы это оказалось просто бредом, но… - Не прикидывайся дурочкой, - равнодушно бросила Чизуру. – Я никогда не любила тебя, это же очевидно. Мне просто в радость было подводить нашу игру к этому интересному моменту… - Чизуру, - разум постепенно возвращался к девушке, а вместе с ним и чувство шока за произошедшее, - ты не… - Тебе нечего жаловаться. Я заставила тебя понять, чего тебе на самом деле хочется – пялиться на сиськи и задницы других девчонок и невинно краснеть, показывая таким же, как ты, свою пизду. Тебе нужна от жизни отдушина, и я могу, как видишь, предоставить тебе её… скажу, как есть: я считаю тебя красивой. Теперь, когда ты больше не целка, мы можем иногда трахать друг дружку, как друзья по интересам. Без этого чёртового притворства и розовых соплей… Тацуки удивляло, как спокойно и ровно её «Чи» говорила такие вещи сейчас. Будто впервые за много лет её маска оказалась снятой. А под ней – чернота… Хоншо предложила её тело… а чувства назвала ложью… Да она же совсем её не знает! Но… В её отсутствие она, Тацуки, только и думала, что о плоти… Не о чувствах, о сексе… а теперь Хоншо позволяет ей воплотить это… После такого ужасного «посвящения», когда девушке уже не было чего терять. - Давай так, - усмехнулась Чизуру. – Как вылезешь из воды – обними меня, если хочешь стать моей любовницей. Я обещаю, что не буду больше такой грубой, всё будет аккуратно. Или ты уйдёшь прочь… Твои чувства не имеют смысла… Мне нужна была твоя привязанность только затем, чтобы совратить… - Чи… Её гордость уничтожали во второй раз, сейчас даже без помощи анальных пробок… Постыдным было то, что… - Тогда у меня тоже есть просьба, - девушка медленно поднялась из пенной воды. Словно наяда. – Можешь ещё раз снять свои очки, Чи… Я хочу посмотреть на тебя, как в детстве. Явить мои бессмысленные чувства ещё раз… «Можешь ли ты понять мою натуру на самом деле, любимая? Можешь ли?..» - Ты ребёнок, Тацуки, но, - девушка всё же выполнила просьбу подруги, обнажив сейчас перед ней своё такое знакомое лицо. – Я сделаю тебя взрослее… - Моё последнее… Чувство… - ясным голосом сказала Арисава. Что-то очень громко загрохотало, а уже в следующий миг Чизуру кубарем покатилась по полу с огромным фонарём под глазом. Очки выпали у неё из рук и исчезли под раковиной: - Ты стоишь лишь этого, - яростно молвила Арисава. Даже сейчас, измученная, голая, вся в пене она умудрялась выглядеть угрожающей. Действие вещества полностью прекратилось, оставляя внутри тела одну только боль. Она ещё раз ударила бывшую любовь, а затем стрелою вылетела из ванной, а оттуда, собрав вещи, домой, навсегда… - Давай-давай, идиотка! – кричала вдогонку Чи. – А знаешь, я никому не расскажу о сегодняшнем! Хочу быть единственной, кто знает, сколько сантиметров входит в твой тощий зад, шлюха! Хлопок двери оставил Хоншо наедине с собой… *** - Тацуки, ты… - Не сейчас, мама… - она вновь скрылась в своей любимой комнате, - мне нужно готовиться к соревнованиям, - добавила она уже для самой себя. Ведь она была всё же сильной. *** Но не для своих чувств… И не для своих воспоминаний. «Город помнит… - Арисава медленно сжала зубы от злости. – И я…» Она снова вернулась в реальность. К Иноуэ, незаслуженно позабытой ею под звуками падающей воды. - Орихиме, - неожиданно сказала Тацуки. - Тацуки-тян? - Я войду, - её пальцы уже ложились на дверную ручку ванной комнаты. – Не возражаешь?