Вне фазы Плато

- Уа-а! Уа-а-а! Уа-а-а-а! – голосил поверженный рыжеволосый мальчик, прикрывая руками косматую голову. Защитный шлем не спас его, увы, от твёрдых кремниевых кулачков Арисавы. Девчонка была довольна собой и скалилась, скрестив на груди руки. - Эм… Тацуки, - приземистый тренер помог Куросаки встать на ноги и сейчас осматривал, нет ли сотрясения. – Ты, без сомнения, бойкая девчушка с талантом, но если ещё раз переусердствуешь, мне придётся тебя наказать! – он строго посмотрел на пятилетнюю хулиганку, но та, казалось, лишь раззадорилась его словами. - Заставить плакать этого хлюпика Куросаки бесценно, сенсей, - она задиристо улыбнулась, демонстрируя белоснежные ровные зубы. «Уа-а! Уа-а-а!» - эти звуки радовали её сейчас, как ничто. – Я просто не смогла сдержаться, простите уж. - Вау, Тацуки-тян такая клёвая! – шептались кругом взволнованные детишки вечерней группы. – Хочу с ней дружить! Учитель хотел было что-то сказать ей, но тут посторонний шум привлёк его внимание и внимание детей. - Так-так, - двери доджи отворились, и в просторный зал хлынул упругий поток порождённого дождём ветра. Женщина в прозрачном летнем платье и широкой шляпе с полями опустила в пол заострённый кончик зонта. «Словно воительница свой огромный меч!» - мысленно восхитилась маленькая Арисава. – Снова балуешь, Тацуки-тян? – выразительно спросила женщина, проследовав в центр комнаты. - А что на это скажет мама Шихо? - М…Масаки-сан, - девица поджала губки и хвостик, отступив на шаг назад. – Мы… мы просто играли, - она покраснела. - М… Мама! Ичиго больше не плакал. Даже слёз не было видно. Интересно, сколько воздуха ему понадобилось заглотить, чтобы остановить рыдания? Тацуки каждый раз это поражало: то, как быстро мальчик переставал плакать в присутствии матери. Поражало и… нервировало. Девочка опустила нос и смешалась с толпою, а молодая Куросаки Масаки подошла к своему сыну, который улыбался ей, не жалея щёк. - Идём домой, Ичиго, - ласково прошептали оттенённые помадой губы. За окном продолжал петь дождь… - Ты не спишь, Ичиго? – прошептал на ухо голос уже выросшей Тацуки, и он покачал головой. – Вот и я что-то не могу… *** - Я до сих пор не верю, что мы сделали это, Ичиго, - призналась Тацуки уже спустя какое-то время. Они лежали, обнявшись, вдвоём, под одной тонкой простынкой. С переплетёнными руками и ногами, и взглядами, устремлёнными друг на друга. Девушка вспомнила историю из детства и теперь ещё нелепей ощущала себя в объятьях того самого «хлюпика Куросаки», не так давно овладевшего ею по самое не хочу. Но ей нравилось. – Когда я закрываю глаза, меня просто ужас берёт, что я натворила, и я начинаю думать, что мною что-то управляло, но… - она мягко поцеловала его в щёку, - как только я снова открываю глаза – сомнений как не было. Я становлюсь уверенной, что всё сделала правильно. Ты… - она состроила подозрительное лицо, - ты часом не гипнотизёр, Куросаки? - Не знаю… - юноша улыбнулся. Его сердце всё никак не желало замедлять ритм. Слишком красивой и сексуальной была сейчас его Тацуки. - Если это правда, не разрушай эту иллюзию, прошу, - серьёзно сказала школьница. - Не разрушу… - не менее серьёзно кивнул парень. Ночь закончилось, но было всё так же темно, как в начале. Груди школьницы совсем остыли, а между ног стало сухо - Ичиго несколько раз попробовал. Проблемы последних его недель улетучились сквозь брешь в занавесках. Он был свободен… Вр-р-р! Ичиго сморгнул с глаза сонную плёнку. На письменном столе, у противоположной кровати стены, загорелся экран мобильного телефона девушки. юноша почувствовал микроимпульс дрожи, разнёсшейся по телу Арисавы в миг, когда послышалась вибрация. - Ты не хочешь?.. - Нет, - быстро сказала школьница. – Пускай звонит… Звонок был уже третий или четвёртый, но ответ всегда был один: Тацуки не хотела отвлекаться ни на минуту. «Кто же это, интересно, может звонить? Мама Тацуки? Или кто-то из её подруг по додже? Или…» - он ненароком посмотрел на стол снова: телефон не горел. Почему же Арисава так напряглась? - Полижешь мне ещё? Тацуки преувеличено быстро приподнялась, смущённо глядя ему в глаза. «Ты в порядке?» - хотелось спросить ему в этот момент, но шарм девушки и её обольстительная фигура, утопили этот вопрос в ворохе других – бессмысленных: - А не слипнется? – усмехнулся парень, воровато косясь на выплывший из-под простыни пупок подруги. Насколько же глупо он звучал! - Не слипнется… - сверкнула улыбкой Тацуки. Телефон остался позабыт. Темень за окном понемногу отступала, растворяясь в токсично-сером рассвете без признаков солнца. Бесплотные чумазые облака галопом неслись по небу, погоняемые свистящим ветром. Арисава расположилась прямо над его лицом и двигалась подобно волне, ударяющейся о берег. Она стояла на коленках, сжимая ими подушку, на которой лежал Куросаки, а руками держалась за деревянную спинку кровати, чтобы не потерять равновесие. Ичиго ни разу не открыл глаза, будто в полусне. Он лишь медленно шевелил своим языком, сталкивая его, когда было нужно, с вульвой подруги, и глотал смазку, а остальное та делала сама. - Ты быстро учишься, - на одном дыхании произнёс оседланный шинигами, когда партнёрша на секунду привстала расправить половые губки. - Ох… Спасибо… - она потрепала его по волосам вибрирующими пальцами. - Тебе не больно? У тебя всё красное… - Не-е-ет, не больно, продолжай, Ичиго, не отвлекайся. И вновь хлёстко опустилась на Куросаки, едва при этом не сломав его несчастный нос и, одновременно, едва не обесчестив. Впрочем, она даже не заметила, как смазка стекала с крылышек. В комнате становилось всё холодней, но одной промежности Тацуки хватало сейчас, чтобы обогреть его. - Скажешь, если я сяду слишком сильно, - прошептала сверху-вниз школьница, раздвигая свою попу пальцами. Ещё миг, и голова парня уже была между двумя её напряжёнными пышущими огнём ягодицами. Девушка вдавила рыжеволосого в подушку и начала мастурбировать об него, вдыхая и выдыхая, словно в броске на короткую дистанцию. Внутренние стороны её бёдер были такими мокрыми, что за них было не ухватиться. - Ещё… - то и дело вырывалось из неё. – Ещё, Ичиго! Тацуки согрешила об него два или три раза и застонала, нарисовав на лице парня продольную полоску. Внизу её живота что-то забурлило. Девушка кончила и пересела ему на грудь, переводя дыхание. - Ох, вау, - она снова взлохматила свои волосы. – Если продолжим, это может войти в привычку. Ох, до чего хорошо! - М…Может… слезешь тогда, а? - Неа! – Тацуки игриво покачала попкой. – Я только начала! Она круто развернулась на Куросаки и снова врезалась ему в лицо своим задом, намертво прижимая парня к спинке кровати, а сама протянулась вдоль его тела вниз и поравнялась лицом со стоячим членом: - Я хочу наградить тебя, - её пальцы неуверенно ухватились за середину. – Ух ты, никогда не видела настоящий член вот так близко. Я… Я не верю, что делаю такое, - она лизнула отверстие на головке – за языком потянулась вязкая ниточка. - Тацуки… - Молчи, а то я передумаю, - пригрозила школьница, - лучше сделай мне ещё куни, а я взамен… - пульсирующий орган разбухал прямо в её руке, оттопыриваясь всё сильнее, кожица полностью стянулась с головки, - взамен я… - действия девушки были дерзкими, но ей всё равно было сложно произнести, - я сделаю тебе минет, - решилась она. Время, что летело, казалось, едва ли не галопом, остановилось. Облака замерли в полоске утреннего солнца. Девушка устроилась на нем поудобнее, позволяя обхватить себя руками у низа талии, и они оба начали. Кисть Арисавы пошла ходуном по основанию члена её любимого. Подстёгивая невероятно приятными ласками в промежности, она постаралась возбудить его до самого твёрдого состояния. Член окреп перед её лицом, как прут литого железа, поднялся на полных девяносто градусов и остался стоять, немного изогнувшись по направлению к Тацуки у самого своего кончика. Он хотел её. Девушка немного приоткрыла рот и приблизилась: - У тебя всё так натянулось, - с восхищением сообщила она, ёрзая. – Головка оттопырилась так, что уздечка вот-вот порвётся, Ичиго, - она лизнула побелевшую мембрану, соединяющую конец органа Куросаки с кожей, - м-м-м, какая миленькая уздечка… Губы разгорячённой девицы легли слева и справа на тугую скользкую головку цвета сирени и неспешно надавили на неё с боков. Школьница замерла со смешно вытянутым лицом. Ощущение было не до конца понятным. Сжатые губы опустились вниз, и рот наполнился едким вкусом возбужденного члена. Она взяла его наполовину. Впервые Арисава попробовала парня. - Тацуки! Рука Ичиго сильнее обняла её по-кошачьи гибкое тело. Парень громко ввёл в подругу указательный палец и начал водить им вперёд-назад. Та, в ответ, несильно укусила его за чувствительную кожу и эротично выгнула попу. Ощущения были приятными для неё. Пара ещё сильнее прильнула друг к дружке. И пустилась во все тяжкие. Тацуки набрала воздуха в лёгкие и по самые миндалины вобрала в себя достоинство парня. Было неприятно, и девушка решила немного поумерить пыл. Она принялась сосать те две трети члена Куросаки, которые мог вместить её рот. Выбор оказался удачным: её щёки внутри были такими же мягкими и влажными, как киска, нёбо и зубы придавали техникам школьницы твёрдости, которой не доставало в обычном сексе, а губы… Девушка сжала их в такое плотное колечко, что Ичиго не мог сдержать стонов наслаждения, когда пенис проходил сквозь них. Каждая его плоскость поочерёдно получала заряд такой сумасшедшей тесноты, что сердце рыжеволосого готово было выстрелить из грудной клетки, словно пуля, и, пробив потолок, а затем и все слои неба над головой, устремиться прямиком в стратосферу. Рот Тацуки начал медленно наполняться пенным семенем. Она продолжала сосать ему со звуком, примерно похожим на тот, что издавала её киска, когда парень трахал её сперва в душе, а затем и в собственной постели сверху и снизу, когда лизал ей до умопомрачения… «Вспенился», впрочем, не один Ичиго: влажные блестящие половые губы его подруги тоже уже были замараны, и скользящие движения его пальца в ней только усугубляли всё. Парень ласкал пассию слишком долго, чтобы она могла продержаться ещё хоть чуть-чуть. Несколько струек снова выстрелили из Арисавы, и та взвизгнула уже порядком севшим голосом. И тогда Ичиго перевернул девушку на спину, меняя свою и её позиции в их сладкой позе «69». Раздвинув дрожащие ноги только что кончившей Тацуки, он впился в неё своим ртом, как вампир в тело невинной жертвы, и начал пить смазку. Одновременно с этим он приосанился, нацелился и начала входить в сумасшедшем порыве в её расслабленный рот сверху вниз. - А-а-ау! – та явно не ожидала такого сильного и пошлого доминирования над собой, затрепетала под телом тяжёлого парня. Девушка издала захлебывающийся звук, и из уголков её губ потекла его сперма. Парень трахнул её маленький ротик ещё четырьмя толчками, выстреливая вовнутрь всем своим семенем. Мошонка брякнула о залитый подбородок Арисавы, и он остановился… *** - Нет, ты точно псих… Они лежали на ворохе «взлохмаченного» постельного белья и смотрели в лица друг дружке. - Мне горло так не болело с детского сада, - недовольно сказала Тацуки. – Твоя штучка там всё мне разворотила, - она положила ладонь себе в область трахеи и немного помассировала. - Прости, - чуть виновато произнёс Ичиго. – Я вдруг так возбудился… Мне захотелось хотя бы раз кончить вовнутрь тебя. Ну… хоть как-нибудь… - Вовнутрь? – Арисава скептически подняла бровь. – В таком случае, я ещё легко отделалась, хочешь сказать? Погоди, я пойду схожу за двумя замками, повешу себе между ног от греха подальше. На самом деле после завершённого акта оторва ещё несколько минут ругалась и отплёвывалась, сыпя колкими пошлостями вперемешку с капельками спермы. Даже заломала его в сердцах, притом ощутимо, но это были лишь милые мелочи, приятный бонус в виде частички той самой Тацуки, которая, казалось, до костей растворилась в образе новой Тацуки – «Тацуки-девушки». - Ну… если честно, - её щёки вновь заалели, а взгляд потупился, - вкус был не такой противный, как я думала. Ты похож на рыбий жир, ты знал? Мама заставляла меня пить такой, когда мне было восемь. Куросаки рассмеялся. Быстро же ему полюбилась милое альтер-эго школьной подруги. - А ты тогда… - он задумался. – Ты на вкус, как устрица с сахаром. - Чего-о? – она вновь попробовала схватить его, но на сей раз, Ичиго оказался проворней. – Я даже не знаю, какая на вкус устрица! – сердитым тоном сказала она. - Держу пари – ты тоже. - Верно, - он поцеловал Арисаву в нежные губы и обнял. - Что же ты тогда так нализывал мне, если я такая невкусная? – она прижала его к одной из своих прелестных грудок. - Вкусная, - он покладисто чмокнул её в сосок-горошинку, - самая вкусная. *** «Жизнь – это зацикленная череда плохого и хорошего. За подъёмом идёт спад, за спадом – снова подъём, и мы несёмся вдоль координатной оси, виляя то вверх, то вниз, будто это безумные американские горки. И подъём, каким бы крутым он ни был, неизбежно приводит к спаду, такому же крутому…» - Ещё! Ещё! – пыхтела в подушку Арисава. Её лицо, руки и грудь были прижаты к кровати, а поясница, попа и талия толкались, что было сил, в Ичиго, плотно наседающего сзади. Одной ногой девушка кое-как стояла на полу, а другую держала на кровати, упираясь коленом в матрас, её стопа смотрела вверх и беспомощно моталась от каждого размеренного проникновения. «Если эта модель хоть сколько-нибудь правдива, я не хочу даже думать, в каком бездонном колодце окажусь после того, как всё это закончится…» По груди, животу и паху Ичиго струился пот. Было нелегко. Их с Тацуки тела были давно уже выжаты сексом и оральными ласками, половые органы сохранили лишь по четверти своей чувствительности, и теперь, чтобы чувствовать друг дружку, парню приходилось брать Арисаву жёстко. Но выбора не было, слишком сильным было желание. Вагина девушки начинала понемногу увлажняться. «Я не хочу этого… Хочу подниматься без остановки». - Шлёпни меня по попе, если хочешь! – стонала школьница. – Если… Если почувствуешь, что тебе не хватает… А-а-а. - Тацуки… - Шлёпни! Шлёпни скорее! Я… Я хочу! Алая теплота растеклась по ягодицам Арисавы вместе с громким звуком удара. Девушка благодарно вскрикнула, роняя на простынь последние свои капельки. Ичиго прижался к её заду вплотную и задвигался там так усердно, что кровать пошла ходуном. Настолько сильно ни парень, ни девушка, никогда не разгонялись… На улице было уже светло. Не меньше полудня. «Ведь пока я поднимаюсь, я чувствую жизнь внутри своего сердца…» - Я кончаю! Ичиго! А-а! - Я… Я тоже… Телефон звонил прямо у него за спиною, но он не мог сейчас его слышать за густыми руладами Арисавы. «Ведь пока я поднимаюсь, я чувствую внутри своего сердца счастье…» *** - Я… Я люблю тебя… И они уснули.