Вне фазы Плато

Воздух становился всё горячее и горячее. Приятный запах древесных стволов забивал носы, вызывая лёгкое головокружение. Бельчата в дупле вострили ушки в ожидании развязки... - О-ох, это как же ты сделала её такой гладенькой? – Эикичиро обеими руками прикоснулся к нагим ягодицам Рукии с таким восхищением, будто они были каким-то произведением искусства, ухватился за них покрепче и сжав, чуть развёл в разные стороны. Девушка почувствовала холодок. - Просто чтобы ты знал: мне неприятно… - О, разумеется, дорогуша, - шинигами опустился на корточки перед напряжённой «до основания хвоста» Рукией, предварительно сняв с себя шляпу и водрузив её поверх головного убора пассии, как на вешалку. К её величайшему негодованию. – разумеется я поверю твоей блестящей актёрской игре и забуду, какой испуганной и серьёзной ты была только что, - он обласкал её внизу щекой, а затем вибрирующими губами. Поцеловал посерёдке сильно сжатой попы и нашёл её поэтически холодной, как хрустальный горный ручей. – Мне нравится… - Ты там собираешься начинать? – зло съязвила девушка, прогибаясь у дерева практически под прямым углом. – Я уже всю задницу себе отморозила… И платье держать устала, а-ау! Шинигами втопил в неё сразу два больших пальца и с медленным пикантным звуком растянул полосочку между её ног до розового блестящего ромба. - М-м-м… Пахнет, как у девственницы. Этот твой гигай и впрямь невероятный, подруга! Кучики содрогнулась и сделала рефлекторное движение тазом наружу. Сайдо вытащил свой немалый язык и впервые распробовал солоновато-сладкую плоть подруги, вжавшись в неё лицом так страстно, как только мог. Стало стыдно и очень липко. Щёки неумелого ловеласа оказались зажаты крепкими девичьими ягодицами. Рукия поспешила прикусить язычок. Шинигами лизал умело и очень стремительно. Почти не заходил на глубину, зато вовсю стимулировал наружную часть гениталий, что, как назло, было правильным решением, ибо отлично отражало степень чувствительности киски девушки. Быстрее всего у неё всегда возбуждался клитор, затем шли верхний и нижний уголочки капюшона половых губ и стенки чуть внутри них, на третьем месте было пространство вокруг всей киски при условии, что её сильно растягивают в стороны, тогда Кучики могла чувствовать «расклинивающее» удовольствие от кожицы и до самой матки. Внутренние стенки влагалища стимулировались обычно куда медленней: - Чёрт… Чёрт… - шипела Рукия, наматывая полы платья на кулачки. Ветер неразборчиво шумел над деревьями. Одиноки паук качался на своей паутинке, наблюдая за недоромантикой двух лесных гостей. Кучики очень быстро начала мокнуть, и это ей ужасно не понравилось. Принимать в себя такой ехидный грязный язык само по себе казалось невероятно унизительным, а признавать то, что она вот-вот брызнет от него, собрав глаза в кучку, уничтожали самолюбию юной «отставной» шинигами на корню. «Нужно просто немного потерпеть… Немного потерпеть и всё…» - Знаешь, хорошо, что ты носишь платье, Рукия, - нагленько сказал мужчина, едва только его блестящие губы оторвались от вожделенных гениталий. – Это поначалу не так заметно, но ты для своего роста довольно низкозадая, лизать не удобно… - ЧТО?! – она вспыхнула и, одновременно, намокла. Сайдо быстро поднялся к ней с четверенек и поцеловал в пухлые губы, уже было разомкнутые для ругани. Девушка услышала запах пота, мха и ушной серы. Шляпы упали с её головы и покатились колёсами по траве. - Что, таких комплиментов слышать ещё не приходилось? – он трогал её грудь через платье и лифчик и напирал, вдавливая в позади стоящее дерево. – Не переживай, в женщинах всё сбалансировано: раз задница посажена ниже, чем нужно, значит форма и упругость самой задницы будут лучше, чем у других твоих сверстниц. «Да нормально она поса…» Рукия снова открыла рот, но шинигами вновь заткнул его поцелуем. Близость к миниатюрной воительнице и её очаровательные в своей презрительности ужимки, будили внутри Сайдо голодного до плотских радостей демона: - Потрогай меня вот здесь, Рукия, - он схватил её руку и силой сунул её себе под пояс, - схватила? Достань его, - он жадно зарылся носом в пахучие смоляные волосы. – Сдохну, если не разложу тебя на ближайшем пеньке прямо сейчас! – сообщил он с какой-то совсем уж деревенской серьёзностью, над которой можно бы было похихикивать, если бы дело не касалось секса именно с ней. Нехотя, девушка начала стимулировать его внизу, а сам Эикичиро выправил себе косоде, чтобы член окончательно высунулся наружу. Затем он начал стаскивать с партнёрши платье. - Если собираешься делать, так делай, - зло сообщила юница, с отвращением двигая кулачком по направлению к себе и вниз. – Но избавь меня от своих озабоченных комментариев. Здесь людское кладбище. Прояви хотя бы частичное уважение. А-а-а! – в этот момент мужчина вульгарно схватил её за промежность: - Да брось, Рукия, - беспечно рассмеялся он, - о чём ты говоришь? Это же Мир Живых, здесь на каждом шагу кто-то да похоронен. Раздевайся уже! - Для человека, которого я только что уделала, ты как-то заигрываешься, не правда ли?.. *** - Так-так, давай-ка посмотрим, – плюшевые лапки Кона мягко раздвинули травяные заросли, благополучно укрывавшие его целиком, в две стороны, а глаза-пуговицы пристально оглядели кладбище с высоты холма. – Какая замечательная архитектура, не то, что во всей этой «коробочной» Каракуре. Сразу видно, что это место скопировано с Общества Душ. М-м-м, посмотрим, где может сидеть Ичиго и его семейка?.. - Сегодня такая прекрасная погода! От испуга Душа+ едва успел ретироваться в заросли и затаить дух. Он так увлёкся эстетическим смакованием Мемориального Поля, что едва не попался на глаза двум путникам. Вдоль высокой травяной стены прошелестела ярко-красная юбка. «Соберись, Конакри, а не то спечёшься раньше, чем успеешь пожить… Итак, Ичиго. Где же ты прячешься?..» *** Рукия лежала на спине, сунув под задницу подстилку из собственного платья, и раз за разом принимала молодецкие толчки Сайдо, проникающего в неё сверху под весёлый аккомпанемент муравьиной возни в траве. Девушка лежала уже полностью голой, и партнёр в ответ мог похвастать тем же. Внешне, он был ещё более худощавый и нескладный, чем это могло казаться со стороны, однако двигался он, как и лизал до этого, необычайно искусно. С изгибом, «поддевая» её будто крючком. «Ладно, могло быть и хуже, - думала про себя девушка, - я просто закрою глаза и представлю на его месте… м-м-м… Не важно…» - Что-то ты вдруг посмирнела, подруга, - Сайдо поцеловал её в ареолу, приподняв. – тебе, никак, начало нравиться? Он перевернул её на бок с небрежностью, с какой швыряют мешки с картошкой. Так, будто она была его собственность, потрахал немного в такой позе и снова перевернул, уложив на живот и войдя сверху до самого упора. - А-а-а! – Эикичиро улёгся на неё всем своим весом, и Рукия вдруг почувствовала, что ей тяжело дышать. - Боже, никогда ещё у меня не было такого стояка, - восторженно доложил шинигами, ухватив компаньонку пониже спины. – Кажется, я открыл у себя новый фетиш на маленьких низкосраточек! – он смочил пару пальцев слюной, готовясь начать в киске девушки что-то совсем уж неподобающее, но вдруг движения его утихли, а сам он насторожился. Кучики замерла под ним на полувдохе. - Я уверена, что слышала там какие-то звуки, - раздалось из зарослей. – Как будто птенчик из гнезда вывалился, только голос у него очень низкий… На полянку вышли двое: почтенный бритоголовый священник в своей ещё пока что обычной одежде и служанка «мико» - четырнадцатилетняя курносая уточка в широких красных хакама и белой рубахе с гигантскими рукавами. - Ой, никого, - девочка округлила глазки. – Может, послышалось?.. - Вероятно… Удивительно, но ни он, ни она не заметили там и тут разбросанную одежду, обладатели которой сейчас… - Эм… Шиншоку-сама, - девица в бело-красном на секунду остановилась, - нам надо возвращаться в храм. Мне кажется, начинается дождь. - Почему ты так решила, Хаюми? На небе не тучки, - священник задумчиво почесал бритую голову. За листвой и правда было лишь синее небо с вкраплениями капель солнечных бликов. - Просто мне что-то сейчас капнуло на кончик носа, - служительница слегка порозовела. Взяв странную вязкую капельку на палец, она попробовала на язык и причмокнула. – М-м-м… Солёненькая. Это ведь не птички, правда же?.. – девочка незаметно вытерла язык о рукав. - Не обращай внимания, должно быть, в листьях вода скопилась… Идём же… Дядюшка покажет тебе что-то интересное! - Интересное? – быстренько оживилась мико. – Наши с вами «особенные ритуалы», про которые мне нельзя говорить маме с папой? А вы дадите мне после этого конфеток с помадкой, как в прошлый раз? - Да-да! Идём скорее, и не кричи так громко! Рукия готова была убить Сайдо здесь и сейчас. Весь коротенький разговор священника со своей мико они провели высоко на дереве, куда Эикичиро, не прекращая засовывать в неё, сумел подняться, подобно похотливой долговязой мартышке. И пока служанка при храме размышляла о природе странных капель, вкус которых показался её отчего-то смутно знакомым, Кучики отчаянно цеплялась за кроны дерева, параллельно прикрываясь в районе промежности, чтобы их с Эикичиро смазка, лившаяся из её киски, капала в ладошку, а не текла на головы досточтимым представителям синтоизма. По крайней мере, большая её часть… - Хаюми! Нам пора! - Ох, да, уже иду, - девушка внизу встрепенулась и попрыгала за наставником, шелестя своими многочисленными одеяниями. – Какая я сегодня рассеянная! Конфетки с помадкой, божечки, поскорей бы! Нужно будет сегодня постараться, чтобы Шиншоку-сама понравилось, как я всё делаю на ритуале… Наконец, эта девчонка вышла из траекторий её позорного «дождика». Рукия выдохнула. Сайдо, не стесняясь, трахал её, насаживая на член сверху, придерживая притом только под коленки, заставляя шинигами хвататься за ветви, чтобы не повиснуть в эквилибристско-извращенской позе головой вниз. - Н… Н… Ненавижу тебя… - шипела брюнетка, скача, как заведённая игрушка. Ещё парочку капель смазки вперемешку со спермой Эикичиро служанка унесла ещё на рукаве. – К… Как же ненавижу! – страх упасть делал её движения неконтролируемо сильными, чего сам Сайдо только и добивался. Маленькая Кучики садилась на член на его полную длину, и розовая румяная попка приятно давила на него сверху. – Урод озабоченный! – она в сердцах размазала по лицу партнёра всю смазку, которую насобирала, одной размеренной пощёчиной. - Ух! Как же ты завелась, Рукия! – тот с жадностью обсосал её крохотные пальчики. – Сделаешь для меня ещё? - Да иди ты! - О да! Он сильно ухватил девушку под живот и потянул на себя. Сверху посыпалась кора. Теперь они оба сидели на массивной ветке свесив свои ноги вниз. Эикичиро упёрся спиной в ствол. Его пальцы растянули наружную сторону киски Рукии и тоже вошли в неё, потеснив член. Внутри шинигами не осталось и миллиметра свободного места. Рукия закричала. Мужчина начал погружаться в неё последовательно: входил рукой, когда ослаблял член, а затем вытаскивал пальцы на пару фаланг и вновь засаживал в неё своим прибором, создавая резонанс, от которого внутренние стенки несчастной любовницы дрожали и покрывались новой ароматной смазкой. Шинигами стиснул одну из крохотных грудей Рукии и поцеловал девушку куда-то в район лопаток. Она достаточно быстро перестала брыкаться и превратилась в послушную упругую игрушку, когда жар в её лоне достиг нужной температуры… *** - Ах-ах-ах! Да… Я… уже сейчас! Они вновь стояли на твёрдой земле. Вернее, стоял только Сайдо, а девушка сидела на корточках у ствола и всеми силами вжималась в него, спасая лицо от наставленного члена шинигами. - Н… Ну же, - он с ужасающей скоростью работал правой рукой, - посотрудничай ещё немного, солнышко… - Эикичиро умоляюще приблизился. По его плоской груди, лбу и подбородку струился тяжёлый пот, а лицо было таким красным и сосредоточенным, будто последние секунды перед оргазмом были у него самыми трудными. - Больной! Головка крепко упёрлось во впалую щёку брюнетки, размазав толику семенной жидкости, и целеустремлённо двинулась в сторону рта. - М-м-м! – девушка протестующе сжала губы и гневно упёрлась в костлявые ляжки мужчины руками. Сайдо стал наседать. Член в его руке окончательно распрямился, став даже больше, чем во время их не совсем обоюдных вагинальных игр: - Давай же! – пыхтел он. – Открой свой прекрасный ротик, пока я ещё не… О-о-ох!.. Ну поздно… Шинигами скорчился, как от боли в спине и сразу же начал кончать на лицо и шевелюру Кучики спермой. Багровая головка прочертила густую белую полосу от верхней губы Рукии до чёлки и остановилась в последней трети лба так что под носом девушки оказались взбухшие яички Сайдо. Лишь после этого мужчина устало закатил глаза, и черноволосая сумела его оттолкнуть… *** - Ох, надо сказать, в этом есть что-то извращённо приятное, - полным воодушевления голосом пропел Сайдо спустя какое-то время. – Многое бы отдал, конечно, за возможность закончить свои дела в ротик малышке Рукии, но, признаться, тереться членом о твоё прекрасное личико – удовольствие на миллион! - Иди в жопу… На том разговор и кончился. «Все вы такие: сперва южные страсти с пронзительными взглядами, а после секса хоть бы одна не отвернулась в стену…» С обратной стороны лесопарка находился небольшой закрытый пруд. Здесь Рукия битых десять минут отмывала лицо под насмешливым взглядом брата-шинигами, а потом окунулась целиком и начала довольно нефотогенично умывать всё остальное, старательно игнорируя взгляды Сайдо, прикованные понятно к каким местам. - Будь уверена, малютка, - прокричал Эикичиро с берега, - мы с друзьями теперь за вас. Не дадим ни одному вшивому разведчику разузнать твою маленькую тайну! А ты временами будешь… вознаграждать нас по уговору, помнишь? Ты обещала! Он принёс из лесу её напичканное муравьями платьице, обувь, нижнее бельё и пару гетр. Аккуратно сложил всё на виду. Заботливо отыскал шляпу и, примерив пару раз вместо своей, используя водную гладь как зеркало, пристроил её рядышком и вновь обратил взгляд на купающуюся «нимфу» Общества Душ. Рукия нырнула под воду, ожидая, наверное, что он уйдёт. «Ох, молодость, - подумал, Сайдо, надвигая на глаза шляпу, - я как будто лет двести скинул… Ты просто секс, Рукия, я с нетерпением жду нашего следующего раза…» - Реяцу над этим кладбищем густая, - сказал он напоследок, прежде чем раствориться в лесной чаще, - как будто что-то назревает, да, Рукия? – он знал, что эти слова дойдут до её ушей. Шинигами нырнула ещё раз, на самое дно водоёма, почти коснувшись животом илистого дна, проплыла по параболе вверх, ориентируясь лишь на неясные отблески света, и с шумом пробила головой водную гладь, поднимая брызги. Так стремительно и звонко, будто форель, выпрыгнувшая поглядеть на солнце. «У-у-у, холодина! - шинигами встала на ноги, чувствуя, как покрывается гусиной кожей и как медленно грубеют и съёживаются её соски. – Когда это вдруг тут стало так холодно?..» Будто уже несколько часов минуло с момента её погружения. Пляж был пуст. Присутствия Сайдо она уже не чувствовала. - Что же ты делаешь, дурочка? - многозначительно спросила она своё отражение. – Захотела, чтобы снова всё было, как… тогда?.. Леденистая ладонь ветра исподтишка схватила её за ягодицу, и маленькая шинигами с писком выскочила из собственных мыслей на берег, ища одежду. Вдали за лесом она услышала вдруг протяжный гул приближающегося грома… *** «Мама… Мама… Вот я и снова здесь… Стою перед твоей могилой, как и всегда». Ичиго намертво сцепил пальцы рук и опустил голову, закрыв глаза и отдалившись от остального мира. Юзу и Карин находились поодаль, а придурок-отец и не думал, казалось, возвращаться. Никто не стоял между ним и могильным алтарём Куросаки Масаки. «Я всё ещё пытаюсь вспомнить тот день, но в голове всегда начинается какой-то гул, и я просто не могу сосредоточиться… Прости. Я ведь… даже не помню, как ты погибла, мама. Помню лишь, что я каким-то образом был замешан в этом… И я… Я прихожу сюда, с каждым годом становясь только сильней… Я ведь обещал стать сильней, помнишь? Обещал, что найду все ответы, мама… И мне кажется, что сегодня что-то произойдёт. Смотри… на меня…» - У-у-у! Какой сильный поднялся ветер! – плаксиво сказала Юзу, прижимая к коленкам своё норовящее улететь платье кукурузного цвета. – Карин-тян, мне холодно! – тонкие, как спички, ножки девочки вибрировали. - Холодно оттого, что ты подштанники не надела, дура, - сестра была довольно резка в словах, - вот и загребай теперь воздух трусами. Впрочем, погода и её немного беспокоила. Куросаки, конечно, привыкла, что в этот день всегда на её памяти шёл дождь, но в этот раз стихия перекрутилась неестественно быстро. - Прижмись ко мне, сахарная, - скомандовала она, нехотя протягивая сестре руку, - вдвоём не так холодно будет… - Простите, - чья-то маленькая ладонь вдруг дотронулась до Карин. Это было очень странное ощущение, будто на косточку положили кусочек неосязаемого льда. – Не могли бы вы сказать, чья это могила?.. Небесная гладь полностью скрылась за серыми тучами. Ичиго почувствовал, как капля за каплей из мира утекает тепло и краски. «Дай мне знак, мама…» - он разомкнул руки и отвернулся от надгробия, чувствуя, как дыбом встают волоски на спине. Облака взорвались грозой, и на плечи юноши упали первые капли ледяного дождя. Он услышал страшный сдвоенный крик. Карин и Юзу замерли, неестественно подвешенные над землёй в паре метров по обе стороны от закутанной в плащ некрасивой девочки с кривыми зубами. Пространство вокруг их тел причудливо искажалось, будто сестёр держали две невидимые лапы. «Я знал», - на кисть Ичиго была натянута боевая перчатка Рукии. Парень ударил себя в грудь и буквально силой вырвал свою сущность шинигами из тела. Незнакомка улыбнулась, будто бы перед нею был старый, давно позабытый друг. Один из двух Ичиго повалился навзничь у могилы Масаки, а другой, напротив, воспарил ввысь, поднимая над головой гигантский занпакто, ни коим образом не подходящий, чтобы рубить маленьких странных девочек. Однако позади вдруг появились два громадных красных глаза и костяная челюсть, готовая разорвать всех… - ВОТ И ТЫ-Ы-Ы-Ы-Ы! – раздался в грозе ужасный крик молодого шинигами.