Вне фазы Плато

- Господин Куросаки, я хотел бы поговорить с вами немного о состоянии вашего сына. - Я слушаю… - Как лечащий психотерапевт, я наблюдал за состоянием Ичиго более двух недель, и всё становилось только тревожнее день ото дня. Первое время мальчик просто игнорировал моё присутствие, затем судорожно звал свою подругу, нашедшую его у этой злополучной реки. Он также начал говорить во сне, но всё, что мне удалось разобрать, это «День дождя», что, полагаю, отсылает к погоде в тот день, когда произошло то самое ужасное событие с вашей женой. Ичиго начал диалог на исходе девятого дня, но он решительно ничего не помнил о происшествии, лишь то, как возвращался с матерью с тренировки, а затем они оба вдруг оказались в реке, и повсюду была кровь. - Полагаю, вы сообщаете мне лишь ту информацию, которая была известна ещё до вас? - Нет, Господин Куросаки, было и ещё кое-что… - Конкретнее, если можно. - Вопреки вашим убеждениям, я взял на себя ответственность и ввёл мальчик в состояние гипноза, в котором он поведал мне о… Не знаю даже, как вам сказать… Он детально, с дотошной точностью описал некую девочку с неровными зубами и в серебряном плаще, ждавшую на берегу реки в дожде и зовущей подойти каким-то странным нечеловеческим голосом. Он рассказал мне, что её звали Анна-Сарастия. Вам о чём-нибудь говорит это имя? - Нет, ничуть. - Очень жаль, я полагал, что это немного приоткроет завесу вашего случая. Всё же скажу, что это воспоминание носит сакральный характер для вашего мальчика, но, боюсь, он вспомнит, только если столкнётся с подобным снова. Может быть, это и к лучшему. Потрясение было настолько сильным, что сознание малыша отгородилось ото всех подробностей. - Понятно. - Я продолжу настаивать на более длительном наблюдении в своей клинике в Токио. В будущем, как я говорил, запущенный случай может нанести психике Ичиго непоправимый вред, вплоть до тяжёлой формы шизофрении и… - Мой ответ вам уже известен. - Воистину… - Ещё что-нибудь? - Два часа тому назад вами очень интересовался некий Господин Урахара Киске… За окном душного кабинета продолжал накрапывать дождь… - М-да, Ишшин-Ишшин, - он стоял, чуть сгорбив спину у кладбищенской ограды и чувствовал, как вода заливает за подкладку пиджака, - нашёл время вспомнить, тоже мне… - укоризненно проговорил он самому себе, распрямившись. – Чтобы сказала Масаки, увидь тебя сейчас, а? Он снисходительно похлопал себя по нагрудному карману. Крохотная коробочка сигарет, лежавшая там, казалась совсем сырой. - В тот день я просто наблюдал, м? – сказал мужчина себе под нос. – Неужели, и сегодня моя роль сведётся лишь к этому. А?.. Ичиго?.. *** - А-ах! Ичиго выдохнул звуком, похожим на низкий рёв чего-то тяжёлого, потустороннего. Массивный двуручный меч брякнул по камням, пуская искру. «Нет… Ичи-нии! Спаси нас!» - громкие крики Карин ещё не стихли у него в висках, а весь мир уже поглотила неудобная тишина. Призрак незнакомки исчез вместе с большими красными глазами, оставляя вместе себя лишь разразившуюся на кладбище грозу. «Ушёл, - подумал рыжеволосый шинигами, поднимая голову, - играет со мной…» - Карин-тян! Братик! – истошный крик Юзу за спиной заставил юношу съёжиться. Девочка стояла на коленках у его собственного бездыханного тела и безуспешно пыталась его растормошить. Вторая сестра лежала рядышком лицом вниз, потеряв сознания от удара о плитку. Хотя он всё ещё слышал её голос… - Сейчас! Юзу, нужно уходить! – воскликнул Ичиго, но тут же понял, что его духовного присутствия девочке не чувствует. Деревья позади угрожающе шумели, роняя листву. Нужно было что-то делать, и удача улыбнулась молодому воину. - Ичи… - что-то маленькое показало голову из-за одной из могил, и Куросаки тут же сцапал это рукой. - Не буду даже спрашивать, откуда ты здесь взялся, Кон, - сипло прошипел он, ковыряясь рукой во рту вымокшей плюшевой игрушки, - но ты сейчас же заберёшь моих сестёр и уведёшь подальше отсюда, тебе понятно? - У…. Ува-ува-ува, - пролепетал тот нечто нечленораздельное перед тем, как, как Куросаки вырвал из него заветную пилюлю и, аккуратно обойдя паникующую Юзу, вложил Душу+ в собственное тело. - Только веди себя естественно и не дури. Он бросил их даже не оглядываясь, понимая, что хищник был всё ещё где-то здесь. И важно было увести его подальше. *** - М-м-м-м, - Орихиме выглядела настолько сосредоточенной, что казалось, будто её голова вот-вот лопнет. – Про… пеллер?.. - несмело проговорила, буравя новую подругу своими чересчур пронизывающими глазами. – Пропеллер, да? – она подняла левую бровь. – Ты загадала пропеллер, Яске-тян! - Ну… Как тебе сказать, чтоб ты не расстроилась?.. – чуть сконфуженно рассмеялась та, обнажая зубы. – Я, скорее, имела в виду нечто более… простое. - П… Простое? – от былого восторга победительницы не осталось ни следа. Даже волосы Орихиме потускнели. – Ладно, давай тогда с начала. - Это дождь… - Тацуки стояла у самого окна спиною к двум девушкам и упиралась лбом в затуманенное дыханием стекло. – Он высоко, он шумный, он иногда создаёт проблемы. Простенькая игра… Иноуэ на мгновение «зависла» с открытым ртом, а затем произнесла что-то, похожее на «ого-о-о…» и вопросительно уставилась на Яске. - Эм, ну… Как бы да, - каратистка развела руками. – Я загадала дождь, а что ещё мне загадывать? Капли барабанили по крыше дома. Буря налетела так внезапно, что расписанный до минуты вечер развлечений полетел к чертям, и девочкам пришлось искать укрытия в доме Тацуки, где Яске предложила сыграть в «признаки». Волосы у всех трёх были немного мокрые. - Ты неплохо угадываешь, - похвалила Куранага, - может, стоит ужесточить правила и сократить количество признаков до двух? - Что-о-о-о? – протянула ужаснувшаяся до глубины души Орихиме. – Я же тогда вообще ничего не разгадаю! Тацуки-тян, раз сейчас твоя очередь, загадай что-нибудь попроще. Я тоже хочу водить! «Дождь, - Арисава, не отрываясь смотрела на улицу. Вдоль дороги сейчас нёсся целый поток, пробивающий путь сквозь канализационные решётки. – Только один раз в году можно увидеть столько дождя сразу. Воды так много, что я начинаю видеть в земле отражения… И вспоминаю тот день… День, когда пришла на разлившуюся реку… Чтобы вернуть тебя домой, Ичиго…» - Т… тацуки-тян? - Всё хорошо, - она резким движением отвернулась от окна, озарив на мгновенье комнату горьковато-сладкой натянутой улыбкой. – Я просто думала, что загадать. Это появляется из-под земли, - Орихиме навострила ушки, - оно имеет хвосты, - Яске с интересом подпёрла кулаком голову, - его ищут среди зелёного. Ну, что это? *** Он бежал сквозь промокший продрогший лес, собирая одеждой ледяные капли. Небо над Мемориальным Полем Каракуры окрасилось фиолетово-серым, но грома Ичиго не слышал с того самого момента, когда взял след в виде свежесваленного трёхметрового дерева. Зверь оставил его умышленно, в этом парень не сомневался ни минуты. Он заманивал за собой в чащу, где было темнее, чем вы дымоходе. Всё продолжал играть с яростным шинигами, махая хвостом прямо у его носа. Наконец, Куросаки выбежал на огромное отрытое плато, открывавшее вид на кладбище, но поросшее дикими деревьями нешуточных размеров. - Ты неплохо управляешься с дыханием, - голос роковой девочки раздался в нескольких метрах над землёй. – Для мальца в таком распаренном состоянии… Куросаки бешено поднял голову и увидел беглянку на особенно крупной горизонтальной ветке. Она стояла на ней, притронувшись рукой к стволу и изучающе смотрела на него сверху-вниз. Её губы были слегка разомкнуты, и беле неровные зубы чуть скрежетали друг о дружку. - Моё имя Куросаки Ичиго. - А моё было Анна-Сарастия, но оно больше ничегошеньки не значит, ровно, как и твоё, шинигами… Ровно, как и имена всех, подвернувшихся мне некстати… Она говорила эти слова с таким холодом, с таким безразличием, что мурашки ползли по тем местам, куда ещё не успела натечь вода. Её голос звучал, как колыбельная под аккомпанемент дождя, обрамляющего её серебристый силуэт с трёх сторон. - Ты… пустой… - Верно… - с готовностью кивнула девочка. – Дряхлый пустой изгнанник, проклятый в день своей последней прерванной трапезы… Всё пошло наперекосяк, когда моя закуска – славненький сочный ребёнок - избежала судьбы просто потому, что в дело вмешалась крупная человеческая особь, которой не было смысла умирать в тот день… Ты ведь знаешь, что я такое! А я знаю тебя! Анна спрыгнула с ветки, но не упала ласточкой вниз, а повисла на невидимой нити в нескольких метрах от земли. - И вот теперь всё готово повториться, - сказала она уже совершенно чужим чудовищным голосом, - а всё из-за того, что мальчика, которого я когда-то не съел, протух, перезрел И УЖЕ САМ ГОТОВ МЕШАТЬ МНЕ ЛАКОМИТЬСЯ ЧУДНОЙ ДЕТСКОЙ ПЛОТЬЮ! Силуэт девочки опустился чуть ниже, но тут же устремился вверх и исчез в кронах, будто кто-то выстрелил ею из невидимой катапульты. А потом громыхнуло вновь, и деревья полетели по ветру, выдранные из земли со всеми корнями. Град пыли и грязных брызг ударил в лицо Куросаки Ичиго, заставляя того закрыться рукавами, а в тот миг, когда ветер ударил его в грудь и заставил проехать на скользкой обуви назад, боронуя землю, что-то вырвалось из недр чёрной чащи. Красные глаза и огромный зубастый рот... Анна-Сарастия висела над головой крупного пустого, крепясь к нему отростком, выходящим из затылка. Куросаки ухватился за меч: - Ну нет, - проскрипел он, щурясь от бури, - больше ты не будешь от меня бегать. Вместо ответа чудище ухватило лапой несколько сваленных мелких деревьев и легко, будто те были невесомыми, швырнуло ими в Ичиго. Сдвоенная молния отразилась на лезвии занпакто. Страха не было. Совсем не было. Он знал, что всё должно было случиться именно так.