Вне фазы Плато

Рукия, честно сказать, сама не особо помнила, как вынырнула из облюбованного пруда и оказалась на злополучном плато. Она бежала, просто бежала, стремглав, сквозь лес, едва разбирая дорогу под ногами, а голове у неё звучало лишь одно имя. «Ичиго…» …Один за другим, лопали капилляры у неё в носу. В глаза и кору мозга были воткнуты невидимые иголки перегрузки, к которой гигай оказался совершенно не готов. «Слишком… сильный ранг Кидо… - она кое-как наощупь контролировала заклятие, сама ничего не видя в его свету, и гадала, как долго ей удастся пересиливать боль, удерживая монстра. – Мои силы стали совсем ничтожными…» Впереди было какое-то движение. Руки не пятилась. «Ичиго… - что-то тёплое, но неприятное потекло из её глазниц, и Кучики тотчас же ужаснулась – КРОВЬ! – Почему ты не сказал мне?.. Ведь я… Я лучше, чем кто-либо могу понять твою боль… - ногти на её правой руке загорелись, ужасные порывы ветра разорвали низ платья и унесли в пустоту шляпу, невесть как продержавшуюся на голове столько времени. – Пустые и у меня всё отняли, Ичиго!» - А-а-а-а-а-а!!! – она закричала во всю глотку, потому что уже не могла сдерживаться. Ей казалось, что ещё миг, и она сгорит в своём Кидо, и от неё останутся одни угольки. – ГДЕ ТЫ, ИЧИГО?.. «Ичиго?..» - он услышал своё имя и проснулся, разлепив губы и заплывшие глаза. Он спал? Как он мог заснуть, вися в воздухе?! Крепкая ледяная рука сжимала его горло у артерии, намереваясь сломать шею или задушить, а ещё одна продолжала удерживать ему левую руку с занпакто. Он вдруг вспомнил последние секунды до отключки и дёрнулся так, что раздробленное плечо обдало его болью и потом. - МАМА! В глазах всё снова поплыло, но лишь это, быть может, уберегло его от повторного обморока от лица той, кому принадлежали мёртвые руки. - Ты такой смелый, Ичиго, такой отчаянный, - тихо и зловеще сказал голос, которого юноша не слышал по меньшей мере шесть лет. Это был не сон, не иллюзия. Это была она! – Мамочка уже не удержит твоих воинствующих порывов… Холодные тёмные глаза Куросаки Масаки встретились с его ошалелым взором, и женщина улыбнулась, ещё крепче, сжимая кисти. Он понимал, что это была всего лишь уловка. Но что он мог поделать, глядя на неё спустя столько лет? - И-ИЧИГО-О-О! – Кидо Рукии разорвалось, и молодого шинигами отшвырнуло в сторону волной. Красные следы от пальцев остались на шее Куросаки. - Это не наш с тобой бой, Ичиго! – очень мерзким голосом прокричала ему вслед Масаки, её силуэт удалялся не только потому, что взрыв создал дистанцию – сам пустой в этот момент неловко развернул тело в мокрой траве и крабом бросился на припавшую на колени Кучики, а женщину поволокло следом, будто собаку на поводке, торчащем прямо из башки. - Тот, кто бьёт со спины, представляет наибольшую опасность в битве, ибо это путь истинных шинигами, - прогрохотал пустой уже своим голосом. Всё это вкупе со страшной болью в ранах, неожиданно отрезвило Ичиго странным адреналином. Он бросился на врага буквально в следующую секунду. Глаза его прояснились. - Рукия! Удар со скрежетом отсоединил одну из лап Удильщика, которая уже тянулась к его маленькой подруге. «Рука за руку… А теперь я заберу и твою жизнь!» Пустой взвыл, не ожидая, что Ичиго очухается так скоро, взвился, зарычал, его приманка закачалась над головой как резиновая кукла. - Сейчас, Ичиго! – Рукия с трудом приоткрыла один глаз. Всё, кроме зрачка, было залито кроваво-красным. - ЧЁРТОВЫ ШИНИГАМИ! – во все стороны брызнули болотные иглы. Одна из них едва не обезглавила девушку, но ушла правее, а вот Ичиго сходу напоролся животом на пики и споткнулся, роняя кровь. - БАКУДО № 21: СЕКИЭНТОН! – в воздухе громко хлопнула и взорвалась завеса из красного порохового дыма. Рукия на четвереньках проползла под пустым, скрывшись из виду. – Сейчас, Ичиго, дай мне свою руку! Но Куросаки среагировал в этой неразберихе быстрее всех. Дым Рукии дезориентировал Удильщика, и большая часть его игл ушла в молоко. Волоча ногу и руку, рыжеволосы взвалил неожиданно тяжёлый занпакто на спину и, закружившись вместе с ним, метнул, будто диск, да так, что тот рассёк не только шерстяные иглы монстра, но и его волосатую грудь до кровавых шариков. - Ру… Рукия… - он почувствовал, что девушка подхватила его снизу и не дала пасть. Он прижал пальцы к кровоточащему животу. - Нет времени, Ичиго, мы должны… - А-а-а-а-а! Красная лапа ударила по земле, едва не лишив жизни сразу обоих. Последняя дымка магии Кучики развеялась двумя струями, и перед ними возникла перекошенная маска Великого Удильщика и лоскуты рваной плоти, свисающие из-под неё. Ичиго и Рукия прыгнули в сторону, не отпуская друг дружку. Удивительно хорошо их движения синхронизировались в этот момент. Будто их головы на миг соединились и всё стало ясно без слов. - Ичиго… - её рука вытащила из темноты его меч. – Сейчас всё решится… - они оба вцепились в рукоятку. Бах! – молния ударила прямо в дерево. Ичиго и Рукия сделали шаг навстречу быстро разворачивающемуся врагу и подняли меч… Вместе… Двумя руками… Удар! Лапа пустого, что замахивалась для быстрого сметающего удара, брызнула кровью. Удар! Меч взрезал грудь Удильщика, и оттуда запахло тиной. Удар! Скользящий удар подрезал мышцы на задней лапе. Удар! Кровь брызнула из дрожащей шеи. Удильщик отступил. Быстро и шумно. Они ускорили спаренный шаг. - Нет! Нет! Терялась кровь. Но дождь размывал всё в считанные секунды. Они шли. Ичиго и Рукия. «Тебе не нужно было укрывать от меня правду о маме, Ичиго. В этом не ничего постыдного…» «Ошибаешься, есть слабость, моя слабость, Рукия…» «Неправда, я не вижу слабости, только силу…» «Ненависть не есть сила, Рукия. Ты даже представить себе не можешь, какой ящик Пандоры открыла этими словами…» «Я ведь тоже, многое видела. Это не может исчезнуть просто так, поверь, я… я тоже могу стать чем-то ужасным…» Она снова видела Общество Душ. Видела ночь, белоснежные волосы капитана Укитаке, пещеру и рослого темноволосого мужчину, с глазами мёртвыми, как у пустого, нависающего над ней… …Рукия упала навзничь у ручья, когда они уже почти настигли пустого. Реяцу её иссякла, а содержимое носа и желудка растеклось по земле по ужасный стон. - И… Ичиго… - из последних сил прошептала она, загребая землю обгоревшими пальцами. Он не остановился. Переступил через неё и продолжил наносить удары, чиркая ненавистного врага невесть который раз. - Это ли тот самый дождь, о котором ты мне поведал? – каменным голосом спросил Ичиго у чудовища, лежавшего на боку, как побитая собака. - Дождь, смывающий со страдальцев надежду? Раны не болели. Удивительная сила текла по венам, наполняя его решимостью. Занпакто в его руке был скользким от жирной крови. - Ты… - злостно шипел пустой. – Чёртово отродье! *** …Когда я был ещё жив, я был кошмаром окольных деревень. Все знали меня, как маньяка-убийцу, охотника на маленьких деток. Своего первого я обработал в шестнадцать лет. Когда мне было двадцать два, мою тайну стало невозможно удерживать, и мне пришлось скрыться в лесу. Каждое воскресенье я приходил в одну из деревень и забавлялся там с детишками, что мне попадались. Я был умён, ловок, и очень быстро стал в глазах крестьян чем-то потусторонним. Дьяволом, которого нужно было задабривать. Для меня выделяли мальчиков и девочек в заброшенных домах, чтобы я не нападал бесцельно. Но вот однажды нашёлся дурень, возжелавший положить этому конец. Я как-то изнасиловал и убил его старшую дочку, и он не придумал ничего лучше, кроме как использовать младшую, как приманку, и пока я её трахал, забаррикадировал дом и поджог его. А мне, ты не поверишь, в ту ночь было так хорошо в щёлке его маленькой дочурки, что даже не учуял запах дыма и сгорел вместе с новой подружкой, даже не высовывая из своей милой Анны-Сарастии. Я запомнил её имя, потому что только его она и кричала, скаля кривенькие зубки… У нас ещё было время подружиться… И из пепла родился Великий Удильщик. И той же ночью безумный от горя и счастья отец, увидел воскресшую дочь, гуляющую на пепелище. Она позвала его, и он бросился к ней, и тогда я сожрал его, а затем и всю деревню. Ведь никто… Никто не мог заставить меня бояться… *** - Шинигами не может… ПРИЧИНИТЬ МНЕ ТАКУЮ БОЛЬ!!! – чудовище перекатилось по земле, трусливо уходя от меча. Плоть его кровоточила и трескалась, туша, кажется, вот-вот готова была развалиться на две части. – Ты монстр! Монстр! Силуэт Масаки снова вырвался из темноты, прикрывая поверженного создателя. Ичиго не шелохнулся. - Я… Я не узнаю тебя, сынок! – голос её был одновременно смертельно испуганным и пугающим. Но тело её был чистым от ран и даже незапятнанным. Серебристые одежды Анны-Сарастии были чистыми, и дождь стекал с них, как с чего-то абсолютно гладкого. - Мама… - он так и остался стоять со своим мечом. Нельзя было сказать: поверил ли он? Почувствовал ли что-нибудь? - Ты весь в крови, посмотри на себя! Ты умираешь! Давай остановимся, Ичиго! Давай… Давай дадим этой истории завершиться… - она с мольбой посмотрела на него и сделала шаг. Боязливо, словно опасаясь, что невменяемое существо, которое они только что называла сыном, поднимем меч и покромсает её на лоскутики. Он этого не сделал. - Дай мне свой меч, сынок, дай я… дай освобожу тебя! – она торопливо тянула руки, а Куросаки продолжал стоять. – Сынок… Какое-то движение набирало силу у неё за спиной, но женщина словно хотел скрыть это, широко расставляя плечи. - Мама… Он почувствовал, как руки его обнимают. Медленно, напряжённо. Не такими он помнил эти милые руки. Не такие руки искал потом много дней, бродя у берега разлившейся реки, пока его насильно не увела Арисава. Но он стоял, его меч стоял вместе с ним. Губы Масаки коснулись его уха и улыбнулись, когда объятья обвили юношу крепче, чем стальные тросы. - П… ПРОВАЛИСЬ, ШИНИГАМИ! – вскричала она голосом Удильщика, и огромная пасть распахнулась позади, желая проглотить нерадивого сына вместе с призраком его мёртвой мамы. - Я люблю тебя… Меч вырвался откуда-то снизу и тотчас же прошёл сквозь призрака, врезаясь в маску раскрывшего рта пустого. Вверх поднялись брызги крови. Удильщик закричал. - МАМА! – в этот момент наружу полилось всё. Всё то, что Куросаки Ичиго хранил за семью замками все эти годы. День Дождя. День его Дождя. Парень подпрыгнул вверх и вцепился зубами в канат, соединяющий его мать с головой врага, и одним махом перегрыз его надвое, наполняя рот солёной обжигающей жижей. Перекушенная «пуповина» улетела в небо, как ещё один источник боли врага. Тело женщины повалилось ему под ноги, как и Рукия несколькими минутами ранее. Ичиго переступил через неё, занося меч для повторной атаки: - Ты… Ты свободна… Мама… И порезал Великого Удильщика двумя взмахами левой руки: сначала по вертикали, от низу вверх, а затем по горизонтали, будто среза серпом колоски. Последний удар свалил его на колени, но парень точно видел, как протекли в траву густые кишки пустого. Он потерял сознание. *** «Можешь ли ты теперь… не ненавидеть меня за всё, мама?..» *** Он проснулся буквально в следующую секунду и снова ощутил боль. Тело было на грани. Разрушенное плечо, поломанные ноги, колющая рана в животе, разорванные мышцы на руке. Даже усиленная реяцу шинигами плоть не могла больше бороться с травмами, несовместимыми с жизнью. Удильщик был ещё здесь. Ичиго видел, как медленно открывается портал и туда ползёт, волоча половину тела, израненная тварь. - ШИ-НИ-И-И-ИГАМИ! – выл он на весь лес. Его зад держался на лоскутах кожи и нескольких не до конца разорванных внутренностях. При движении всё натягивалось так, будто чудовище готово было распасться напополам. Ичиго встал. И тотчас упал. - Нет… Тело противника почти целиком скрылось внутри портала. Его месть… Она… Портал начал медленно уменьшаться и дрожать. - НЕ-Е-Е-ЕТ! – он собрал все сил, что у него были, и вскочил на ноги. Колени захрустели. Правая рука бесконтрольно заходила ходуном. – Нет! – он должен был догнать его! Любой ценой должен! Меч? Где был его меч? - Остановись, Ичиго, - кто-то мягко коснулся его плеча, заставляя вздрогнуть. – Ты уже не можешь биться. – этот голос! Он был!.. - Дай я помогу тебе. У меня осталось немного сил залечить твои раны… Куросаки Масаки обняла его, безмолвного, и вновь уложила на землю. Теперь женщина была действительно свободна…