Вне фазы Плато

Пасмурные летние тучи медленно расходились в небе на шесть сторон. Последние дождинки Ичиго наблюдал снизу-вверх слегка пустым рассеянным взглядом. Они бомбардировали землю, но, отчего-то, ни одна из них не касалась его лица. Растрескавшиеся в кровь губы пересохли. Боль медленно перетекала в его теле из одной раны в другую. Каждый импульс, каждая вспышка возвращали рыжеволосого шинигами назад в прошлое. - Почему?.. – голос его был ничем не громче дождя и шелеста травы, но мама услышала. Во всяком случае, Ичиго почувствовал, как взгляд её вновь направился на него. Покрытые синеватой реяцу руки, прижались к его плоти крепче. – Почему?.. Почему ты лечишь меня, несмотря ни на что?.. Масаки насквозь вымокла в дожде и выглядела сейчас крохотной, больной, съёжившийся, но голос её оставался нордически-твёрдым: - А разве должно быть иначе, Ичиго? Реяцу на её ладонях была морозящей и приятной, вытягивающей смерть из ран. Дышать становилось проще, глаза начинали видеть всё больше в интимной темноте: - Почему ты не ненавидишь меня после всего этого? Я ведь… Ведь даже не смог отомстить… Масаки усмехнулась. Горько, печально, словно бы знала что-то, о чём нерадивому сыну предстояло пока только догадываться: - Месть не делает мёртвым приятно, Ичиго, - сказала она, забирая последние крохи боли из его раздробленного плеча. Ощущения правой руки начали возвращаться. – Если бы ты сам погиб, пустившись в погоню за смертью, кому от этого стало бы лучше? Слова были простыми, в чём-то даже по-детски изобличающими, но раненому сердцу Куросаки сделалось от них волнительно. - У тебя остался отец и две замечательные сестры. Остался дом, который нуждается в твоей защите. Остался целый город, которому будет тебя не хватать, если ты исчезнешь… Она мягко коснулась рукою его щеки. Уже не леча, лечение было закончено, а просто для того, что немного согреть парня остатками своего тепла. Ичиго заметил, что пальцы на руке обуглены, а ногти отсутствовали напрочь… - Теперь я понял, - глаза его выдавил по паре печальных капель, последний раз глядя на лик любимой матери. – Позволь мне, - он взялся за эту её руки и сжал так, что всё окончательно прояснилось. – Позволь мне, - он с грустью посмотрел на Масаки, склонившуюся над ним, - Позволь мне побыть шинигами ещё немного… Рукия… Это с самого начала была лишь она… - Ичиго… - призрак Масаки окончательно растворился из-за эмоций, которые Куросаки просто не мог наложить на неё, игнорирую реальность. Тонкая обгоревшая от Кидо рука задрожала, как от ударов высоковольтным проводом. Кучики всхлипнула и разрыдалась, словно ребёнок, ударяясь лбом о восстановленную грудь ненавистного идиота-друга. - К… Какой ты дурак, Ичиго! Какой же ты дурак! Что же… Что же ты делаешь со мной? Зачем заставляешь чувствовать… всё это?.. «Я хочу стать сильнее!» Он медленно обнял подругу. «Гораздо сильнее!» Впервые в жизни он видел Рукию в этом свете. Эмоционально сгоревшую, открывшуюся, давшую ему то, что действительно сейчас было у него на душе. «Я хочу стать сильнее, чтобы побеждать пустых!» Теперь он тоже многое понял. Ту правду, что так стремились донести до него и юная Кучики, и Урахара. Урок, который он усвоил только сейчас, близ могилы Масаки. «Потому, что иначе…» Рукия медленно подняла голову. Какой израненной она выглядела… «Иначе я не смогу смотреть в лицо своей матери!» Кучики быстро поцеловала его в мёртвые губы, глядя прямо и не мигая воспалёнными глазами: – Всё началось с тебя и меня, Ичиго, - она намертво стиснула его руку. – И ни один Бог не в силах это изменить… *** Они потеряли сознание практически мгновенно. Он – от общей усталости и трудно протекающего процесса восстановления, она – от ран и полностью вычерпанной медицинскими техниками реяцу. - Какая удивительная картина смерти… могла бы получиться, - кто-то смахнул с себя маскировочное Кидо и вышел прямо из пустоты. Мужчина средних лет присел на корточки рядом с неподвижными союзниками – человеком и шинигами. – Вы всё сделали, как надо, Ичиго, Рукия, - Урахара Киске смотрел из-под своей шляпы восторженно, даже любовно, но лицо его оставалось практически непроницаемым. – Я помогу вам. Ведь я же, чёрт побери, помогаю шинигами усталого города, не правда ли? А впереди у нас ещё так много дел… Он задумчиво посмотрел на серо-чёрное небо, и в этот момент дождь окончательно закончился, уходя куда-то ещё… *** - Эй-эй! Тебе совсем не обязательно уходить к себе, Орихиме! – они втроём уже стояли на пороге прихожей дома Арисавы. Куранага Яске выглядела немного расстроенной. – В конце концов, кровать Тацуки, как по мне, достаточно вместительная для нас трёх. Придётся, правда, немного потесниться, но… - Нет, всё хорошо, Яске-тян, - Иноуэ спешно натягивала обувь. – Мне правда ещё нужно кое-что успеть сделать дома. - Дождь усиливается, - тихо сказала Тацуки, глядя в окно. – Тучи идут с… - она осеклась, едва не сказав «с Мемориального Поля», - с запада. Может и правда останешься? - Мне пора! Мне пора! – проскандировала принцесса самым смешным из имеющихся в её актёрском репертуаре голосов. - Тогда я дам тебе свой зонт, - Яске решительно сунула что-то в руку девочке, - всё для того, чтобы завтра тебе пришлось-таки вернуться к нам с утра перед тем, как я покину Каракуру, ты меня поняла? - Сэр, есть сэр! Яске приобняла Химе на прощание, игриво шлёпнув ей по заду двумя руками одновременно, и отпустила на улицу, во тьму. - Она… наверное, любит гулять под дождём, да? – спросила она у Тацуки спустя какое-то время. - Как знать, - та лишь слабо пожала плечами. Над Каракурой прогремел первый гром… *** Последний автобус отчалил с кладбища, увезя с собою Ичиго, его сестёр и темноволосую девушку в мокром платье, которую парень рассеянно представил Юзу и Карин, как свою одноклассницу, с которой они чудесным образом встретились в лесу у храма. Единственным, как обычно оставшимся у могилы, был Ишшин. Мужчина каждый год пропадал на кладбище на весь день, а затем садил детей в обратную дорогу, а сам оставался на ночную у могилы дорогой жены, где непременно выкуривал пару сигарет и размышлял о жизни. И иногда болтал со старыми знакомыми… - Огоньку? – Урахара учтиво протянул зажигалку. Ишшин прикурил. – А вы, Гинджоу-сан? – он неосторожно ткнул зажигалкой во второго, едва не подпалив тому ворот куртки. - Чёрта с два я бы засунул в рот такую штуку, - тот брезгливо скривился. – Людская придурь, не более, при всём уважении… Огонёк Киске ненадолго осветил мужчину для взора Куросаки: всё такой же рослый и неприятный, с зализанной причёской и медальоном-крестом. - Ой-ёй-ёй, кто-то тут опять портит народу веселье, - засмеялся Урахара. - Хорошее же веселье, ночь напролёт смотреть на булыжник… - Эх, а ведь я уже практически готов был убедить себя, что рад вас обоих здесь видеть, - печально усмехнулся Ишшин, выдувая в воздух горячее облачко. - В этот раз случай исключительный, Куросаки-сан, - Урахара запахнулся в плащ. – Ичиго и Рукия-сан – большие молодцы, и их ждёт поистине достойное окончание этой ночи. И единственное возможное, осмелюсь сказать. Парнишка из человеческого рода и девочка из племени шинигами. Такие разные, но повязанные одной судьбой… Скажите, каково это, стоять здесь и воочию наблюдать повторение собственной истории? Гинджоу прыснул, глядя на лицо Куросаки в этот момент. Мужчина ответил не сразу, успев отвернуться лицом к гробовому камню жены и сделать ещё две или три затяжки: - Эта история уже иная, - сказал он, наконец, аккуратно стряхивая пепел. – И придёт она, как мне кажется, к другому результату. - О, я постараюсь поспособствовать в этом, - несильно кивнул Урахара. И мысленно возвратился к истокам… *** …Тессай довольно быстро распахнул двери магазинчика перед четой Куросаки и поприветствовал их глубоким поклоном: - Ишшин-доно, Масаки-доно, - великая честь приветствовать вас в доме хозяина. - Ой, да брось, Сай! – женщина смущённо порозовела и игриво, по-родственному, ткнула здоровяка кулачком в бок. – Не надо каждый раз расшаркиваться! Мы уже тысячу лет знакомы, правда, милый? - Ну… Я думаю, несколько меньше, - скромно вставил словцо Ишшин и обнял молодую жену за талию. Настроение их обоих было необычно приподнятое. - Урахара-доно скоро выйдет к вам… - УЖЕ ВЫШЕЛ! – пропел кто-то из-за спины Тессая. Хозяин магазина лучился жизнью ничуть не меньше, чем утренние гости. – Какими судьбами в такую рань да без весточки? - Я… Я сделала тест! Вы просили рассказывать вам такие вещи, чтобы предугадывать все сложности из-за разницы наших и Ишшином… видов, - глаза юной Масаки горели заговорщицким пламенем. - И?.. - лицо Урахары удивлённо вытянулось. - Ошибки быть не может, у нас получилось! – вскричала женщина, заключая торговца в тигриные объятья. – Просьба как можно скорее начать диагностику и все необходимые процедуры! Ваши препараты помогли нам! Мы столько пытались, и я, наконец, беременна!