Вне фазы Плато

Старый заброшенный храм в трёх километрах от Каракуры выглядел куда более живым и приветливым, чем большинство построек, что Масаки видела внутри города все эти годы. Да, его окна были забиты досками, а вокруг шершавых стен увивался многолетний плющ, но она всё равно любила приходить сюда раз в пару месяцев чтобы подумать и помечтать. Позади осталась дорога, Масаки перемахнула барьерное ограждение и бесстрашно перепрыгнула через кювет, хотя точно не видела за кустами, где именно он заканчивается. Носки голубых сандалет немного зачерпнули землю, но в целом приземление было аккуратным, даже в чём-то театральным. Молодая Куросаки потянулась, расправив плечи и, услышав несколько шарнирных щелчков в хребте и локтях бодро пошла по протоптанной в траве дорожке. За городом было хорошо без всех этих стен, лестниц и ограждений. Идти можно было всюду, до куда дотягивался взгляд. Она могла слышать пение птиц и наслаждаться дикими деревьями, шелестящими на ветру. Храм встретил её спустя ровно двадцать минут ходьбы. Удивительно, но вокруг было чистое ровное поле. У сокрытой от взора Масаки стены здания слышались голоса… *** - Ну же, брат, что на тебя нашло? – торопил подельника латиноамериканский юноша в бейсболке с козырьком, натянутым на один глаз. – Давай уже, сделай! Покажи, что это наша территория! - Я знаю, братан! – точно оправдываясь, кряхтел второй – азиат с пышным пепельным афро и серьгою в ухе. – Но ни капли не выходит! Мне хочется, но когда ты смотришь… - Ой, да брось! Обоссы уже эту стену, как дикий пёс! Докажи, что эта рухлядь принадлежит бешеным псам, гангстерам Ошима! - Эм… Простите… - Маски вышла из-за угла так незаметно, что «афро» лишь чудом успел упрятать прибор в широкие штанины и с бешеными глазами отпрыгнуть от девственно-сухой стены, у которой несколько минут стоял, скорчившись шахматным конём. – Это, нодо полагать какой-то ритуал каракурских банд? – она с интересом посмотрела в лицо сначала одному парню, затем другому, затем на провокационно мокрое пятнышко на штанине «афро». – Вы, типа, мочитесь на стены зданий, и как бы помечаете их? Как собачки? - Т… Ты ещё откуда высралась, pussy? – «Козырёк» смерил барышню злым взглядом. – Вали давай, пока мы с братаном не взялись за пушки! - Пушки в смысле члены? – деликатно осведомилась Масаки, всеми силами сдерживая смех. – Хэй, а вы, ребята, в курсе, что это здание храма, пусть и старого, и размахивать тут причиндалами – дело ну очень небогоугодное, м? - Сказано тебе, исчезни, - азиат зло плюнул под ноги. – Мы с братаном одной ногой в банде. - Одной ногой? Может, двумя, раз вас тут двое? Или кто-то из вас по очкам лидирует? – ещё более мило улыбнулась Куросаки. – Означает ли это, что тот, тёмненький, уже сделал свои дела на стену бедного храма и мне придётся одной- одинёшенькой защищать честь духов этого места? – она встала в боевую позу, но, кажется, только больше разозлила двух друзей. – Ну-ка признавайся: ты уже писал на стену? - ДА КАК ЖЕ ТЫ УЖЕ ЗАЕБАЛА!!! А-А-АХ! Масаки сократила дистанцию так быстро, что один из вандалом машинально сдал назад и впечатался затылком в стену, а другой, его «братан» остался стоять, но тут же получил блистательный удар хрупкой женской коленкой между штанин. - ВСМЯТКУ! – грозно прокричала Куросаки. – Хорошо бы вам двоим уже начать убираться отсюда! - Брат! Бежим, брат, банда того не стоит! - У-у-у-уй… - Всмятку! – женщина прицелилась для нового удара, но этого уже не потребовалось, бумажные гангстеры улепётывали едва ли не на четвереньках. – М-м-м… Ошима. Они говорили что-то об Ошима… Где-то я уже слышала эту фамилию… Давно уже она не чувствовала себя так легко. Кажется, только сейчас она в полной мере поняла причину, по которой снова пришла сюда через столько лет. Последние попытки с Ишшином иссушили её настолько, что теперь даже простой глоток воздуха этого места приносил эйфорию свободы и силы. «Может, удастся здесь найти вдохновение для следующего раза?» - Так, а теперь заключительный штрих, - она вынула из сумки пару перчаток, чем-то похожих на те, что использовали в доджо, и надела их на руки, - надеюсь, вы, ребята-мафиози, успел убежать достаточно далеко. Мне кажется… СЕЙЧАС! Она беспричинно сорвалась с места во второй раз. Но сейчас сила прыжка в её ногах оказалась нечеловеческой. Маски подпрыгнула на добрые пять метров вверх, сделала сильный кувырок назад и приземлилась точно на уголок крыши храма. В то место, на котором она только что отчитывала недорослей, будто бы упал невидимый булыжник в форме чьей-то лапы. - Как же вы хорошо стали прятаться, - осклабилась Куросаки, готовясь к новому прыжку. – А что же ты раньше не высунулся, м? Ждал, пока и я к потенциальной трапезе присоединюсь? Ты в курсе, что тот милый юноша из-за тебя пописать даже не мог. Ему уретру забило твоей реяцу! Внизу сидело лохматое трёхметровое нечто с большими, вдвое крупнее, по отношению к телу руками, напоминающими сросшиеся куски скал. У пустого была маленькая сплюснутая с боков голова и очень длинный язык, покрытый фиолетовыми наростами. Масаки прыгнула, монстр прыгнул за ней. Женщина отметила невероятно точную динамику его движений: существо не теряло равновесия даже ввиду непропорциональности тела, и двигалось быстро, рывками, исчезая из поля взгляда на доли секунды. Сделала она этот вывод, уже получив лапой-скалой удар, от которого обычный человек умер бы на месте. Её тело швырнуло на землю со скоростью ядра и протащило несколько десятков метров по дёрну. Пустой не отставал. Куросаки быстро поднялась, демонстрируя уничтоженное до состояния бикини платье, но, вместе с тем, тело без единой царапины, но с узором из голубых векторов на коже. «Блют Вене, - Масаки вдохнула полной грудью, - давно же я не использовала силу крови». БАХ! Пустой приземлился прямо перед ней и начал безостановочно махать лапами, будто мельница, нанося женщине новые и новые удары. - Не надейся, - прошипела Куросаки, - второй раз одной атакой меня с ног не сбить. Лапы искрили, трескались, будто линии на теле создавали щит, делающий её неуязвимой даже для таких мощных атак. Масаки даже не шевелилось, пафосно стоя на одном месте и принимая всё «на щит», точно в отместку за уничтоженный гардероб. Пустой зарычал на её издёвку и чуть склонил к женщине голову, не прекращая напирать. На кончике его языка начал формироваться красный энергетический шар - Серо. - Не советую, - нехорошо улыбнулась Куросаки, безо всякого страха, наблюдая, как увеличивается последняя атака пустого, а лапы, заметно устав, двигаются в медленней. - Дурашка… Она выбросила вперёд руку в перчатке прямо в миг, когда шар полностью зарядился и опалил её лучом красного жара. Рука прошла сквозь этот луч, как нож сквозь сливочное масло и одним коротким хуком раскрошила белую маку пустого, обращая и его, и его Серо в пыль, мимолётную и печальную… - Я знаю, что ты смотришь, Рю-тян, - сказала она уже много позже, переодевшись в новую одежду из своей сумки. – Я очень давно тебя вот так не видела… - Давно ты заметила? – к ней подошёл человек в обычном сером, под стать волосам, костюме и тонких очках. - Давно, - Масаки несильно улыбнулась подрумянившимися щеками. – Собственно говоря, с самого начала. Я знала, что ты не покинул Каракуру, а просто скрыл присутствие от меня и родителей. Но ты всё-таки показался, и я рада… - Ты не использовала стрелы, - заметил человек, - стоит ли позволять пустым избивать тебя вместо того, что решить всё одним выстрелом. Так, как поступает наш народ. Квинси… - Стрелы квинси уничтожают души на корню и полностью прерывают их цикл перерождения, Рю-тян. Поэтому Урахара-сан сделал мне особые перчатки, которые в нужный момент усиливают мою связь с Ишшином, чтобы дать ударам кулаков импульс отдалённо похожий на удар занпакто, чтобы очищать пустых, как шинигами. Эти перчатки отправляют Пустых в Общество Душ, пусть я и родилась квинси, а не шинигами. Каждый после смерти может стать пустым, но это не отнимает у него права нового шанса. - Урахара и Ишшин, должно быть, хорошо тебе мозги пропесочили, - холодно молвил Исида Рюкен. – Что странно, учитывая, что, когда мы жили вместе, любая попытка моей матери или отца поговорить с тобой о таких вещах натыкалась на глухую стену. - Быть может, мне просто нужна была правда отличная от той, что говорил Сокен-сан и твоя мать, Рю. - Шинигами тоже не безгрешны, - парировал Исида. – Если ты видишь в них гуманность к Пустым, то просто обязана заметить то, что они сделали с нами, с квинси. Разбили нас в прошлом, согнали в лагеря, контролировали каждый наш шаг, пока вся раса не обратилась горсткой, общиной… - глаза Рюкена сияли холодным ониксом из-под преломляющих стёкол очков. – Но даже на этом они не остановились. Стычки и конфликты случаются даже в наших «гетто». Слышала историю Дейрана Жевеля? Что шинигами сделали с его дочерью? Старик совсем помутился рассудком. Мы с Катагири присматривали за ним, сколько могли, но… - Цепляя зло за зло, добра не построить, Рю… Уж тем более для нашей расы, некогда великой, одной из четырёх перворас мира… Но что теперь у нас есть, благодаря этим бесконечным войнам? У нас даже дом свой отняли. У шинигами – Общество Душ, у людей – Мир Живых, Хуэко Мундо у пустых и Васто Лордов. Быть может, следует перестать быть такими гордыми? - Нельзя оскорбить квинси сильнее, чем приказать остепенить его гордость. - Я знаю, Рю, знаю… Но всё же надеюсь, что смогу достучаться до мира. Надеюсь, что мой ребёнок когда-нибудь крепко подружится с вашим с Катагири… - она слабо улыбнулась. – Надеюсь, они пробегутся вихрем по крышам ночной Каракуры, взявшись за руки. Это и есть то будущее, в какое я поверила, когда ушла от тебя к шинигами… *** - Дорогая, я дома! – пробасил Ишшин прямо с порога. – Извини, что так сильно задержался в клинике. Ты не поверишь, какого пациента я сегодня прооперировал! Говорят, он звезда оперы, представляешь? - Я наверху, милый, поднимайся… - раздался в ответ томный голос супруги. - Уже лечу, ангелочек мой, я… - он переступил порог спальни и замер, увидев возлюбленную. - На колени, шинигами, - властно произнесла женщина, сбрасывая с плеч банный халат. Мужчина попятился. На Масаки не было никакого белья, однако её внешний вид всё равно казался закрытым. Яркие полосочки Блют Вене украшали каждый сантиметр её пышного тела, пикантно проходя сквозь груди, окрашивая ареолы синим, выводя хитроумные узоры на животе и нагих ягодицах и приятно огибая розовую мягкую киску… «Кажется, я нашла что-то новенькое, что мы ещё не пробовали, любимый…» - Я, кажется, сказала, на колени, - женщина клацнула зубами и сделала медленный шаг вперёд. – На колени перед своей Госпожой Квинси! Живо!