Вне фазы Плато

- Да спокойней ты, рохля, скоро придём! – высокая статная шинигами с чёрной плетеной косой начала, кажется, терять терпение от нытья спутницы - Эм… Камине-сан, Каракура ведь под юрисдикцией Тринадцатого Отряда. Если нарвёмся здесь на патруль – нам крышка от капитана Куроцучи! – плаксиво заметила вторая незнакомка. В отличии от спутницы, она немного озаботилась об анонимности, завязав лицо синим шарфом под самые веки. - Отказываться надо было ещё в бараках, дура! - огрызнулась первая. – Можешь, конечно, и сейчас хвост в жопу засунуть, вот только без меня и Марике ты Сенкаймон всё равно не откроешь. Ибо туповата для такой магии. А если бы и смогла, то Адскую Бабочку ни за что не науськаешь. Помнишь, как она тебе в прошлый раз в ноздрю залезла? - Но… Но-о-о… - Давай уже! – прозвучал качественный звук подзатыльника. – Одна нога здесь, другая там! Украдём в том магазинчике побольше деликатесов, пока Марике притащит крепкого вина, и нас отряд на руках до конца службы носить будет! Может даже парня тебе, наконец, отыщем. Или хочешь ещё полтора годика безвылазно корпеть над ретортами для капитана без права выйти из кабинета? У тебя сиськи от химикатов на целый размер сдулись, если ты не заметила… - И вовсе они не сдулись! – обиженно выпалила шинигами в шарфе, инстинктивно прикладывая руки к бюсту. – Я… Я поняла, Камине-сан! Я всё сделаю! – она с детства была чересчур ведомой и прекрасно об этом догадывалась. - То-то… Ночь была подозрительно тихой и безлунной. Подрагивающий свет фонарей освещал скомканный из газеты шар, что ветер с угрожающим шумом катал туда-сюда по улице. - Так, я дам тебе вот этот особый мешок, - сказала первая шинигами, - бросай туда всё съестное, что увидишь, внутренняя обшивка преобразует еду в духовную материю с полным сохранением формы и качеств. Так мы всё это унесём. Моё изобретение, можешь не спрашивать. Сам Акон просил у меня кое-какие чертежи по плетению духовных нитей преобразования. - Эм… Камине-сан… Я что-то чувствую… – девушка в шарфе топорно остановилась посередине дороги и замерла. – Реяцу… - Реяцу? – камине нахмурилась. – Хочешь сказать, тут патруль? – её собственные сенсорные способности оставляли желать лучшего, поэтому неожиданное заявление трусливой спутницы оправданно её насторожило. - Нет… - та медленно покачала головой, указывая куда-то вдаль, на свет в окне одного из домов в дальней части улицы. – Там… Там просто сплетенье странной реяцу. Как будто… - Как будто там поселились и люди, и пустые, и квинси, и шинигами… - !!! Третий голос принадлежал незнакомцу, выросшем просто из-под земли позади двух незадачливых воровок. Дзинь! Толстая лампочка фонаря над их головами лопнула с шумом разорвавшейся боеголовки. Но тьма объяла подозрительную улицу ненадолго, а лишь на пару секунд, пока мужчина чётким и отработанным движением не сорвал с собственной шеи цепочку с железным крестом, которая во вспышке кислотно-зелёного цвета обратилась в гигантский меч. Зелёная полоса пронеслась горизонтальной дугой поперёк силуэтов так ничего и не понявших девушек. Головы обеих полетели им же под ноги. Рассеченный синий шарф поэтично взвился в небеса. - Ах, сколько я твердил этому пню Урахаре, что мне не нужно будет пасти Масаки и Ко все эти годы, если он как следует запарится с маскировкой их шизофренической реяцу, - Гинджоу Кууго удручённо покачал головой. – И как их контору ещё не пропалили, ума не приложу… Даже один Ичиго чрезвычайно заметен, а уж когда Масаки разродилась ещё двумя… Он достал из кармана куртки небольшую продолговатую трубку – приманку для пустых, раскрошил её в кулаке и посыпал серебряной пылью мёртвые тела девушек. Улики в таком деле были ни к чему… - А-а-а-а-а! Гинджоу обернулся: третья шинигами выронила из рук тяжёлые мешки, что упали на асфальт со звуком разлетающихся осколков. Маленькая, ушастая, стриженная под мальчика и с очень кукольным личиком. Ей очень не посчастливилось нагнать подруг именно сейчас. Мужчина, не задумываясь, бросился на неё, а за спиной у него уже слышался вой приближающихся пустых. Они бежал так несколько кварталов, но силы оставили коротконогую Марике, едва только она добежала до общественного парка и перемахнула через ограду. - Почему ты бежишь от меня, девочка, - Гинджоу только раззадорился беготнёй. – Неужели думаешь, что спасенье есть. Оглянись вокруг: мы одни, твоих подружек, должно быть, уже доедают пустые… - Кто ты такой?! – заорала шинигами, пятясь назад, вдоль стены живой изгороди. - Я человек, - мягко, смакуя каждый слог, вымолвил Кууго, вертя в руках меч. – Просто самый обычный человек с мечом… - Я сделаю что угодно, не убивай, - она камнем упала на колени, и сложила руки на груди. – Помогите! Помогите! - Молитвы?.. Разве же шинигами верят в каких-то богов? Хочешь, поцелуемся напоследок? - А-а-а-а! – нервы не выдержали. Девчонка выхватила занпакто из ножен и смертницей бросилась на него. – Кусай, Азумибито! – пуская искры прямо из коротеньких ножек. Кууго увидел, как лезвие меча удлиняется и изгибается и, в конце метаморфозы, девчонка держала в руках длинную косу с красным энергетическим лезвием. Мужчина схватил её в полёте за горло, ничтожным усилием раздавливая гортань. Шинигами плюнула кровью, а он всадил ей свой меч в район паха и вытянул наружу внутренности. Гомон привлечённых пустых становился громче. Новая пища для них была приготовлена… *** Убежище Гинджоу находилось в глубокой чаще леса на приличном удалении от Каракуры. Кууго надеялся, что этот богом забытый клочок земли хоть немного убережёт его от гнёта Урахары. Он вернулся, когда уже светало, держа в руке заляпанный женской кровью кортик последней шинигами. Трофей… Он уложил его на старую пыльную полку рядом с остальным. Длинные катаны, корды, изогнутые занпакто, накопилось их здесь уже порядочно, но Гинджоу всё равно не спешил прореживать коллекцию. Ему нравилось считать. Ещё были пистолеты и автоматическое оружие – «подарки» местных банд и полиции, была даже одна погнутая дубинка и пару узи. Несколько плесневых луков явно не людской работы без тетивы, засушенный скрученный костистый хвост некоего пустого. Были цепи, биты, и прочие атрибуты современной эпохи. А в самом дальнем углу размещалось самое любимое. Из древности. Мечи, пики, гизармы, арбалеты, боевые топоры и молоты. Гинджоу умиротворённо вздохнул, даровав ножнам сожранной Марике их новое место, а затем внимание его привлёк пыльный железный ножик на краю полки. Этот нож в старину называли панцербрехером. *** Панцербрехером назывался острый четырёхгранный клинок, отлитый, как правило, цельным куском и служащий в средневековье прибором против закованных в латы воинов, которых не брал ни меч, ни стрелы. Панцербрехер хорошо входил в места сочленения доспеха или под забрало шлемов, впивался в тела и вызывал обильные кровотечения под бронёй. Но чтобы попасть таким клиночком в нужно место необходимо было зачастую приблизиться к врагу вплотную. Поэтому панцербрехер считался оружием крайности, когда все другие способы были уже опробованы. Конкретно этот Гинджоу хранил уже восемьсот лет. В память о своём пути, своей роли и своём предназначении… *** - Панцирь… Панцер… Э-э-э… Это что-то немецкое, да? – очередная наивная рыженькая лупоглазка из студобщежития сложила губки задумчивым бантиком. – Звучит, как название позы в сексе, я угадала? – она залилась счастливые смехом, чувствуя себя, должно быть, очень умной. Даже член в руке стала держать как-то по-иному, по-возвышенному. Только мизинчик пока не оттопыривала. – Хочешь показать мне новую позу, я «за»! Буду потом хвастать подружкам, что выучилась трахаться в позе «Панцирь-брюхо», ха-ха! - Тоно, сука, двери открой! – вновь разразилось из коридора. Девушка зло пискнула и продолжила надрачивать ему в удвоенном темпе. – Твоё время уже закончилось! - Хер тебе в зад, Куми-тян, часы свои проверь, - огрызнулась девчонка по фамилии Тоно. – У меня три минуты ещё! А ты, Сато, хорош ржать, я же всё слышу! – и, явно второпях, подорвалась с корточек, как ужаленная, выпрыгнула из штанов и бомбочкой насадилась на Кууго прямо через пижамные трусики с розовыми бабочками. Благо, те были достаточно широки, чтоб можно было заниматься любовью не снимая. Процесс, явно заторможенный дискуссиями о панцерберхерах, пошёл. Гинджоу едва успел подставить ладони подруге под задницу, чтобы та не ушла носом от собственной прыти. Со дня ночной резни, которая в Каракуре закончилась пирушкой пустых и их чуть задержавшимся истреблением подоспевшим полусонным патрулём из Тринадцатого Отряда прошло больше недели. Ничто больше не отвлекало его от ленивого надзора за домом Куросаки из зарослей так удачно выросшего прямо перед окном их спальни дерева. Лишь какой-то мальчишка с биноклем, ровесник Ичиго, периодически ошивался возле этого места, но Гинджоу нашёл его скорее очередным извращенцем, чем замаскированным шпионом со стороны. «Наверное, мы с ним один наблюдательный пост делим…» - заключил Кууго и решил больше не появляться возле Куросаки, пока этот сопляк ползал поблизости дерева. Внутри Тоно была очень липкой и тёплой, хотя и подозрительно просторной для своих лет. - Ох, с такими стервами в одном блоке, - пропыхтела она, двигая бёдрами со скоростью олимпийской призёрки. – никогда ни за что тебя им не отдам! – и принялась целовать его, куда попало. Рой из пары десятков следков губ остался у него на лице за считанные секунды прежде, чем она впилась в него уже по-французски. Удовольствие было очень своеобразным. - Э-эй, Гинджоу-сан! - теперь девочки из-за двери обратились напрямую к нему. – Открывай скорее. Нечего тратить ценные минуты на эту мочалку широкожопую! Тут тебя ждёт несколько по-настоящему топовых знойных кисок, жаждущих жёсткого перепихончика! - Р-р-р-р! Закатай пизду, Сато, всё в порядке очереди! – девица задвигалась на нём так зло, что, казалось, больше калечила себя, чем получала удовольствие. – Если, конечно, он вообще захочет тратить на вас время. Я одна трахаюсь лучше половины блока, дуры! Пошли в жопу! - Минуту тебе на щёлку прикрыть, а дальше – сносим двери к чертям собачьим! И парню твоему тебя сдадим, блядота! – кто-то за дверями неплохо вспыхнул от таких нечестностей. - Ренка-тян, ну скажи ей! Ты староста или кто? Стоишь как воды в рот набрав, а вчера громче всех ныла, как давно у тебя мужика не было! Гинджоу следил за развитием событий вполуха с плохо скрываемой тоской. Думал лишь о том, что нужно в больший обиход брать Заменители Памяти, что ему так активно пиарил Урахара. «А то ведь зарежут друг дружку чего доброго…» Хотя с каких пор его это волновало? Той недавней ночью он собственноручно выпотрошил трёх дурочек-шинигами, таких же зелёных, как и эта Тоно. Велика ли разница, если жизнь закольцована Королём Душ? Вырезанные шинигами должны были переродиться в Мире Живых, в одном из тех чудаковатых зданий, оборудованных исключительно детей рожать, а какая-нибудь сверхвоинственная студенка, получив по голове сильнее нормы отправлялась на второй круг в Общество Душ и там, быть может, становилась шинигами. Так был ли смысл ему сейчас раздумывать об этом? Был ли смысл жалеть о смерти существ фактически бессмертных, хоть и меняющих форму и теряющих память?.. Однако сны прошлого всё чаще не давали ему покоя, постоянно унося в бездну размышлений. В последний раз предчувствия давали знать перед тем, как… ВЖЖЖ! Давно уже старый запрятанный телефон Киске не издавал звуков… Почти три года Гинджоу не получал от него никаких указаний кроме перманентного надзора за Масаки вне магазина учёного. Даже на девушек тратил время скорее по привычке. ВЖЖЖ! Он бесконтрольно подскочил, опрокидывая незадачливую студентку так качественно, что смог оценить её чумазые пятки, подлетевшие до потолка в момент преждевременно эякуляции. С ним снова связался Урахара Киске… *** …Масаки поглощала лапшу палочками с такой дикой скоростью, что Киске даже стало немного не по себе смотреть, как бульон из миски летит во все стороны горячими жирными шариками, однако ни один из них даже близко не касался одежды Куросаки её пальцев и, главное губ, накрашенных яркой помадой. «Ух, батюшки-святы, взрастил я демона», - говорило лицо торговца, привычно стягивающего Кидо-стены вокруг их с Масаки общей комнаты. - Блин… Ух… Ух… - она закончила и отставила тарелку, тяжело дыша. – Просто превосходный рамен! Божественный! - Оу, рад, что тебе понравилось… - Это ещё один тайный рецепт Тессая, да? Макароны приготовленные в горячих рейши? Рецепт Общества Душ? - Что? Нет, - замотал головой учёный, - просто лапша быстрого приготовления из супермаркета. – «А-а-а», - немного разочарованно протянула женщина. - А Тессай сегодня ушёл на дальний рынок с Уруру и Джинтой, раньше сумерек его можно уже не ждать. Хм… У тебя довольно зверский аппетит, Масаки? Снова практиковала техники квинси? - А? Не-е-ет, - преувеличенно быстро возразила женщина. – Просто сегодня забегалась и не успела пообедать. Отвела Ичиго в доджо после школы, а потом бежала договориться с Арисавой, чтобы она зашла присмотреть за малышками, пока я не вернусь. Урахара нахмурился: - Ишшин всё также пропадает? - Ну… У него участились командировки, после рождения Юзу и Карин. Говорит, что нужно больше времени, чтоб заработать на содержание семьи из пяти человек. Тон её, однако бы странным. Но Киске не подал виду. - Ох, да и что жаловаться, денег у нас довольно много. Ну и… спасибо за еду, - она скромно улыбнулась. – Поле готово? Можем начинать? – она нескромно растянула декольте вниз. - Эй! – Урахара даже подскочил. – Что это ты без нижнего белья ходишь? - Так ведь я же знала, куда иду, - засмеялась Масаки, картинно вываливая на свет огромные томные груди. – Спокойно, - она поймала осуждающий взгляд наставника. – У меня в сумочке свежие лиф и трусики, надену, когда буду уходить. - А сюда ты как шла? Лёгкий маленький ветерок, и… - Вот поэтому у меня такая длинная тяжёлая юбка, - со знанием дела сказала женщина. – Её только торнадо может задрать до нужного уровня. Вот так, смотри! Она вновь игриво расхохоталась, развернулась к нему спиной, оттопырив попу, а затем поставила ноги в ширину плеч, пошло нагнулась и забросила полы своих одежд повыше, на спину, открывая взгляду обескураженного торговца лучший из возможнейших женских видов. - Э-э-э! – только и смог проблеять Урахара, пряча глаза под шапкой. - Ну как? Выросла девочка? Попец уже не тот, что в шестнадцать, но я по-прежнему ещё что-то могу, - она потискала руками собственные ягодицы, раздвинув две великолепные половинки, насколько могла, а затем вдруг… просто преспокойно села, будто бы ничего и не было. Киске был в шоке. - А-ха-ха-ха-ха, прости! Видел бы ты себя! – лопнула, Куросаки, сгибаясь в три погибели от собственной игривой безбашенности. – Иногда меня ка-а-ак занесёт. Ну, - она смущённо поднесла к губа указательный палец. – Я ведь на самом деле такая озабоченная. Женщина подмигнула и в считанные секунды избавилась от всех своих одежд, представая перед Киске в хорошо знакомой им обоим «форме №1», включающей в себя только прикрывание причинного места рукою. Иногда. - Напомни-ка, как долго уже Ишшин-сан отсутствует?.. - На самом деле, - заметила Масаки, проигнорировав очевидное, - ты тоже виноват, что развратил меня. Какой ещё личностью я могла вырасти, если каждый сеанс обязательной процедуры, мне нужно приходить с тобою с киской напоказ?.. Вздумай я сделать интимную стрижку или проколоть сосочки ты, стыдно признаться, узнал бы об этом раньше отца моих детей… Урахара вздохнул. Женщина и в неглиже-то выглядела просто потрясающе, а уж полностью развоплотившись становилась самой настоящей королевой с прекрасно сложенной фигурой, отличной грудью, сильным и упругим животом, чуток расхорошевшим после вкусного ужина, и сладкими бёрдами, заставляющими мечтать о пошлом. Коса длинных вьющихся волос спадала между плечом и шеей, закручивалась лозою вокруг правой груди и полностью скрывала от глаз пастельный сосочек вместе с крупной ареолой. - Бог ты мой! – Урахара всплеснул руками, даже не вслушавшись в последние слова воспитанницы. – Как же ты великолепна! Кто б мог подумать, что приз зрительских симпатий в номинации «Мисс Каракура» с таким отрывом заберёт мать троих детей! - Хо-хо, тоненько, - Масаки подняла брови и с улыбкой упёрла в бок руку. Учёный подошёл к ней: - Именно так, - он протянул руку и провёл рукою вдоль тела женщины от пупка до низа груди, - совершенная красота. - Ой-ёй-ёй! – она смешно закрылась руками и отступила на добрый шаг назад. Пальцы учёного более, чем по-дружески ощупали одно из самых чувствительных её мест выше пояса. – А вот это было опасно! – женщина снова двинула бровями. - Один-один, - пожал плечами усмехающийся Урахара, - туше. - Хе… м-м-м, да… Неудобно вышло, - она подвигала плечами вверх-вниз. – Прости, не хотела провоцировать. Просто немного… оторвалась от течения, понимаешь? - Угу… Ещё несколько секунд пара просто стояла, растерянно глядя друг другу в глаза. Масаки покраснела. - Ну так… Э-э-э… Давай уже начнём?.. – не слишком уверенно спросила она у старого друга. Она вдруг почувствовала себя действительно голой перед ним. Впервые за столько лет. «Ох, и не стоило мне развратствовать, что у меня в голове теперь? Очнись, Масаки, алё!» - Расслабься, - Киске подошёл ближе, - хорошо? Всё ведь хорошо? - Угу, - она с поразительной точностью скопировала его последнюю интонацию, сама не зная, зачем. – Всё как-то… так непросто устаканилось в последние месяцы. И почему-то… стало хотеться… всякого неправильного. - Это обычное дело, Масаки, - успокоил её Урахара. – Ко всему со временем теряешь запал. Так уж мы устроены. - Как… - она постаралась вспомнить формулировку из университета. – Как закон убывающей предельной полезности?.. - Только вместо благ время, - учёный кивнул, удивившись эрудированности женщины. – Какие бы сильные чувства мы не испытывали, со временем они утеряют изначальную силу. И тогда нам начинает хотеться новых чувств. Тех, что мы ещё не испробовали… Масаки только сейчас заприметила, что стоит почти вровень с наставником, едва не касаясь его засаленного халата грудями. Хотела было отойти назад, но Киске вдруг положил руку на её впалую талию, опустился чуть ниже, огибая округлость и замер… - Хэй, ну не за попу же! – нервно засмеялась Масаки, но отступаться в этот раз не стала, поставив формальный блок в виде упёртой в грудь учёного руки. Не слишком вытянутой. – Что сказала бы Йоруичи-сан? – она театрально зацокала язычком. Лицо её было пикантно розовым и смущённым. Киске весело развёл руками. Рукой… - Сказала бы, что заберёт мои яйца и спрячет их где-нибудь в горах Тибета, чтоб я не нашёл, - выдал он в свойственной себе манере. – А тебе бы что Ишшин сказал?.. - Хе-хе-хе! – женщина любила такие шутки. – Опять ты судьбу искушаешь, Киске… - в глазах её мелькнуло что-то дерзкое, озорное, запретное. Что-то, поселившееся в её душе довольно давно, но готовое о себе заявить лишь сейчас, в последний год, на плато её семейной и общей жизни. Она убрала руку, которой заслонялась от Урахары и, чуть обняв его ею за шею, придвинулась ближе и поцеловала в губы. Кротко, но мокро. Цепи Кидо завибрировали на стенах, словно сама реальность стала искажаться перед взором, как иллюзии испарения на асфальте в жаркий летний полдень. - Ну, доволен? – прошептала Куросаки мягким голосом. – Искуситель ты, вот ты кто… - возбуждённый укор полностью утонул в бездонном придыхании на последних слогах. Она помогла наставнику разместить и вторую ладонь там, где надо, а потом обвила руками его шею и поцеловала во второй раз…