***
— Мужик, поделись бабой! Видеозапись повело куда-то вбок, тряхнуло… Как его на той улочке. Не так давно, когда он шел домой после бала в честь дня рождения Берилл Тринадцатой. Вместе с родителями. Папе было необходимо побыстрее вернуться в Токио. Желательно засветло. Хотя этот вопрос довольно спорный, потому что в их королевстве под Северным Ледовитым океаном солнце вот так запросто разглядеть нельзя. Вообще. А вечер наклевывался просто чудесный. Они капельку припозднились, сходя на берег с королевской шхуны, и мама приняла отцовское предложение: да, пусть ее бывший супруг проводил бы их до дома, а потом подался в одну из местных гостиниц. Зойсайт ликовал. Молча. Бродяги, которым он без малейшего сожаления отдал на днях копилку, под завязку полную карманными деньгами, сегодня должны были разыграть маленькое представление, «напав» из-за угла. Говорил же ему кто-то в Иокогаме, что родителям лучше не мешать самим разбираться в себе и своих отношениях? О том и речь. Не огорчать их человек рекомендовал тоже, учиться старательно там, посуду мыть… А еще тот советчик предложил ему аккуратно помочь этим двоим вспомнить, что им было хорошо вместе. Как такое организовать? А реконструкция на что? Ведь просто же: предполагалось открыть его предкам глаза через воссоздание ситуации из совместного прошлого, в котором они были счастливой парой. Ну, он и постарался, а городские нищие должны были, в смысле, за его денежки… Но что-то пошло не так. — Они ударили моего ребенка, хотели изнасиловать жену. Думаю, у меня было достаточно причин, чтобы возмутиться, господин патрульный!.. Зойсайт давно не видел отца таким. Уставшим. Но в глазах — вселенская стужа напополам с яростью. И ноздри раздувались только что? Да. Не очень заметно, не знаешь — легко проморгать. — Всё так, но и вы нас поймите. Эта компания раньше ни на что существеннее кошелька с мелочью не покушалась. — То-то и оно. А теперь — убийство с особой жестокостью, да еще в общественном месте, и убивали не они, а их. Итак… Жердяй попросил закурить. Потом толстяк схватил вашу супругу за рукав кителя. Вы же и ваш сын… Второй полицейский домотал запись до того кадра, где особо рьяные нападавшие горели заживо под сияние уличных грибов-светильников. Хорошо еще, на одном из этих фонарей висела камера, и патруль вовремя подоспел! Зойсайту показалось, что внушительная часть праздничной снеди еще была при нем и сейчас вот-вот попросится обратно. Как тогда, на той самой улице. Да, он мог сколько угодно воображать разные варианты устранения Нефрита или человечки, на которой женился его папа, а на самом деле убивать хоть кого было страшно. Тяжко. И в буквальном смысле тошно. Особенно в первый раз. Как ему сегодня. А дедушка Кунцит ведь предупреждал его на занятиях по самообороне…***
— Он уснул. Кровать была привычно каменной и удобной. — А как его шея? Плечо? Родители негромко разговаривали совсем рядом, на полпути между библиотекой и спальной пещерой мамы. — Это ушиб, Джедайт. С нашим мальчиком всё будет в порядке, обещаю. Если приоткрыть глаза и задрать голову медленно-премедленно, стараясь не тревожить пострадавшие мускулы в процессе, то можно увидеть родные лица, глядя в щель между резной дверью и стеной. Ай. Все-таки сильно его приложили сегодня вечером!.. — Значит, мне пора откланяться. Мама шагнула ближе к папе. Немного. — Куда ты пойдешь в таком состоянии? — В отель. Его папу качнуло. Не очень страшно, хотя заметно. — Я могла бы… Помочь тебе восстановить силы. Хочешь? Глаза Зойсайта опять начали слипаться. Настойчиво. Или это его отец так постарался, навевая сон? И пусть. Самое главное увидеть точно получилось: мама подошла к папе вплотную, а он ее не оттолкнул, тихонько соглашаясь остаться до утра. И еще их лбы соприкоснулись! ________ 1. Аку — многокомпонентное зло в синтоизме. Предполагает как поступки, считающиеся дурными с точки зрения морали, так и приниженное положение относительно других людей, равно как и отсутствие счастья и удачи. 2. Ёкай — персонаж японского фольклора. Так в Японии могут назвать чуть ли не любое сверхъестественное существо, включая заимствованных, например, у европейцев. Считается, что одни ёкаи опасны для людей, в том числе смертельно, другие — нет, есть и мнение о том, что одни и те же ёкаи могут как вредить, так и делать добро.