Королевские лилии

      Бэкхён спал очень плохо, то и дело ворочался, раскрывался. Я тоже не мог спать, снова и снова поправляя ему одеяло. Мальчик тихо хныкал, а я не знал, как успокоить его. Я вообще не имел представления, как обращаться с детьми, а в особенности с такими маленькими.       Я пододвинулся ближе, обнимая. Мальчик уткнулся мне в грудь и, глубоко дыша, начал засыпать. Он тихо сопел, а я чувствовал непонятное тепло, что растекалось по телу. Я осторожно коснулся губами тёмной макушки и закрыл глаза, погружаясь в безмятежный сон.       Будильник стал для меня неожиданностью, я подскочил, стараясь выключить его как можно быстрее, чтобы не разбудить ребёнка. Малыш по-прежнему спал у меня на груди, засунув в рот большой палец.       Я невольно улыбнулся, погладив его по голове и осторожно выбираясь из кровати. За окном поднялось солнце, одаривая город своим теплом. В начале мая оно светит особенно ярко. Я распахнул створки, глубоко вдохнув. Слишком уютно я чувствовал себя сейчас.       Одевшись и умывшись, я спустился вниз готовить завтрак, мне впервые предстояло сделать что-то посытнее бутербродов. Ребёнка надо кормить правильно.       В гостиной на столе я заметил телефон Джонина. Я взял его в руку и разблокировал. Мне повезло, что Ким не сильно задумывался о защите данных.       На экране мило дул губки Бэкхён, а в уголке мигал значок нового сообщения. Я смирился с тем, что жизнь Кима снова плотно переплелась с моей, поэтому, недолго думая, нажал на конверт. – «Господин О, я не решился позвонить, было слишком поздно, но я думаю, вам будет полезно знать, что после вашего отъезда ко мне приезжал незнакомый альфа и интересовался Бэкхён-и».       Меня накрыла паника, я судорожно нажал на вызов, долго ожидая ответа, и чуть не закричал от радости, когда в трубке послышалось сонное: «Да». – Что вы ему ответили? – спросил я. – Санчон-ши, что вы ответили тому мужчине? – Доктор О? – непонимающе спросил мужчина. – Да, это я, – чуть ли не прорычал я, потому что молчание мужчины выводило меня из себя. – Ну же… – Я сказал, что вы забрали мальчика. – Чёрт! – сорвалось с моих губ. – Что-то не так? – с любопытством спросил старший. – Нет, всё в порядке, – ответил я, бросая взгляд в окно и осматриваясь. – До свидания. – До свидания.       Я откинул телефон в сторону. Сердце застучало, а в голове мелькали разные картинки того, как у меня забирают Бэкки. Я не мог этого допустить. Я не хотел заставлять Джонина страдать. Я не имел на это права, хотя бы в память о моих чувствах к нему. – Доброе утро, папочка, – показался на лестнице младший.       Он сонно потирал кулачком глазки. Его любимый заяц был крепко прижат к груди. – Осторожней, – сказал я. – Держись за перила.       Бэкхён начал спускаться. – Давай умоемся и завтракать, – сказал я, протягивая мальчику руку. – Может, твой друг подождёт в гостиной?       Бэкхён посмотрел на зайца, а потом осторожно опустил его в кресло. – Банни, посиди тут. Мы скоро вернёмся. Ничего не бойся, а если услышишь шум, сразу прячься. Я обязательно тебя найду.       Омежка поцеловал зайца в лоб и взял меня за руку. – Отец всегда так делает, поэтому мне не страшно оставаться одному. Я знаю, что он вернётся, а теперь у меня ещё есть ты.       Бэкхён крепче сжал мою руку, а я присел на корточки, обнимая. Этот мальчик слишком много пережил, но из-за чего?       Мы весело провели время в ванной, а потом, покормив Бэкхёна с большим трудом сваренной кашей, мы пошли собираться на работу.       Одевая ребёнка, я подумал о том, что нужно непременно узнать у его отца, где вещи мальчика, не все же Бэкхёну ходить в одном и том же.       Я засунул в карман свой телефон и телефон Джонина. Я должен был быть в курсе событий, вдруг тот странный незнакомец захочет связаться. Пристегнув Бэкхёна, что, не переставая, крутил головой, я пошёл на свое место. – Папочка, а там что? – спросил мальчик, указывая пальчиком в сторону моей мини-оранжереи. – Это домик для цветов, – ответил я. – Ух ты, а можно мы пойдём к ним в гости, когда вернёмся? – Обязательно, – ответил улыбкой я, пристегиваясь и выезжая со двора.       Бэкхён пел какую-то песенку, как бы я не старался, слов разобрать так и не смог. Кинув взгляд в зеркало, я заметил пристроившуюся за мной машину. Я свернул с прямой трассы, машина последовала за мной, внутри зародилась тревога. Я, петляя, добрался до больницы, так и не избавившись от «хвоста». Оставив свою машину на парковке, я поспешил отстегнуть ребёнка и направился к служебному входу. Бэкхён ни на шаг не отставал, крепко сжимая мою руку. Мне было страшно, но я старался не подавать виду. Поджилки затряслись, когда я услышал шаги третьего человека. Я обернулся. За мной шёл альфа лет сорока. Горький запах табака вызывал отвращение. Мужчина смотрел на меня, хитро оскалившись. – Эй, докторишка, куда торопимся? – спросил он, а я резко подхватил Бэкхёна на руки и побежал. – Ты думаешь, сможешь убежать? Отдай мне этих двоих, и я не буду лезть в твою жизнь. – Пошёл к чёрту! – прошипел я, прижимая младшего к себе. Бегом добираясь до служебного входа и приложив карточку, я услышал, как механизм замка сработал, открывая дверь. Мужчина сорвался на бег, но створки закрылись прямо перед его носом. Я стоял в лифте и думал о том, что сегодня я ещё слишком просто отделался. – Папочка, а кто этот дядя? – спросил Бэкхён. – Не знаю, малыш, – тихо ответил я, пытаясь отдышаться. – Ты сейчас очень похож на отца, – сказал младший, проведя пальчиком между моих сведённых бровей.       Я не удержался и коснулся губами маленькой ладошки, понимая, сколько всего за эти годы мог пережить Джонин. Я опустил Бэкхёна на пол, и мы пошли в сторону моего кабинета. Работники клиники приветствовали меня и с любопытством косились на ребёнка, что трусливо жался ко мне. Я был главным в своём отделении, поэтому знал, что никто не предъявит мне претензий. Когда мы вошли в кабинет, Сонджон поднялся на ноги. – Здравствуйте, сэр, – сказал он. Этот парнишка работал со мной не первый год, но я никак не мог отучить его от этой привычки. Он был младше, он видел во мне своего кумира и при каждой возможности выражал своё почтение. – Привет, – улыбнулся я ему, наконец, почувствовав себя в безопасности. – Как дела? Есть какие-нибудь новости?       Сонджон покосился на Бэкхёна, что подбежал к небольшому аквариуму и разглядывал золотистых рыбок. – А это… – Это Бэкхён-и, – ответил я, направляясь к своему шкафу и доставая халат. – Сегодня он побудет здесь. Как поживает наш вчерашний пациент? – Все показания в норме. Он просыпался ночью, но его мучили сильные боли, поэтому дежурный вколол ему ещё одну дозу успокоительного. Он должен проснуться в ближайшее время. – Это хорошо. Распорядитесь, чтобы в палату без моего ведома никого не пускали.       Я надел халат и покрутился перед зеркалом. – Папочка, ты похож на доктора, – подал голос Бэкхён.       Я опустился на корточки, потрепав тёмную макушку, и поймал на себе ошарашенный взгляд помощника. – Я и есть доктор, малыш, – ответил я. – Лечу глазки. – Правда? – с любопытством спросил младший и протянул мне зайца. – Вот, тогда вылечи Банни, у него болит глазик. Я много раз просил отца помочь, но он сказал, что не знает как.       Я посмотрел на игрушку, замечая, что один из глаз-пуговиц висел буквально на одной нитке. Неужели у Джонина не было времени, чтобы починить единственную игрушку сына или не было возможности? – Я обязательно помогу твоему другу, малыш. Только ты пообещай мне, что будешь хорошо себя вести сегодня.       Мальчик закивал, а я повернулся к Сонджону. – Ты ещё здесь? – сделал удивлённый вид я. – Ой, простите, – ответил младший омега. – Просто этот мальчик… – Сын пациента из 290, – сказал я. – Сонджон, извини, у меня нет настроения рассказывать эту длинную историю. Потом как-нибудь, просто прошу тебя хорошо следить за тем альфой. – Обязательно, – кивнул младший. – Сэр, вы же знаете, что я с вами, что бы ни случилось. – Я знаю. Спасибо.       Парень вышел, а я подошёл к окну, разглядывая просыпающийся город. Бэкхён сидел в моем кресле, крутясь вокруг своей оси, и весело смеялся. Только дети могут улыбаться вот так, открыто. Сейчас я хотел бы также беззаботно играть в игры, а не думать о том, как жить дальше. – Сехун-ши, – заглянул Сонджон. – Там внизу тот следователь, он хочет встретиться с пациентом. – Пусть поднимется ко мне, – сказал я. Лухан мог помочь Бэкки с Джонином, и я не мог этого отрицать. Тот мужчина, что преследовал нас сегодня, оказался слишком проворным, я боюсь, что в следующий раз, он сможет нас догнать. Чего он хотел? Просто забрать Бэкхён-и? Какой в этом смысл, малыш всё равно ничего не знает. Угрожать Джонину? Это так низко. – Здравствуй, Се, – отвлёк меня от размышлений знакомый голос. Я обернулся, замечая, как Хан замер в дверях, не отводя взгляда от Бэкхёна, что строил какой-то замок из письменных принадлежностей. – Здравствуй, Хан. Вижу, тебе прямо не терпится встретиться с Джонином.       При упоминании имени отца Бэкки закрутил головой, остановив взгляд на новом человеке. – Ты говорил о том, что я мало знаю о нём, но выходит, что и ты о нём ничего не знаешь.       Стоит ли рассказывать Лухану обо всём? Меня же просили не связываться с полицией, но Хан… Он был единственной надеждой. Человеком, кому под силу вернуть спокойствие в жизни Бэкки и Джонина. – Кто этот малыш? – спросил Лухан, не отрывая взгляда от ребёнка. На лице Ханя читалось много чувств, но главным было смятение. – Это Ким Бэкхён – сын Джонина, – ответил я, видя, как глаза собеседника начали наполняться влагой, а взгляд обидой. Неужели, он рассчитывал на то, что в жизни альфы, действительно, не было ни одного омеги? Неужели он хотел стать единственным? И почему столько отчаяния в глазах, разве ребёнок может стать преградой счастью? Бэкки очаровательный малыш, и он нуждается в полной семье. – Сын? – повторил Лухан. – Но как? Кто… кто его папа? В биографии Кима не было ни одного омеги.       Бэкхён с любопытством смотрел на незнакомца. Я видел, как нахмурился мальчик, стоило Ханю упомянуть его папу. – Папочка, почему этот дядя задаёт такие странные вопросы? – Потому что мы с дядей давно не виделись, – улыбнулся я, наблюдая, как челюсть Ханя «встретилась с полом». – Невозможно, – шептал старший. – Ты не мог, ты… – Мм, ты, оказывается, знаешь обо мне больше, чем я сам, – сказал я. – Успокойся, я не рожал этого ребёнка, но это не меняет того, что Джонин внушил своему сыну, что его папа именно я. Я не знаю для чего, но это будет первое, что я спрошу его, когда он проснётся, а ещё мне очень хочется узнать, почему они четыре года жили в бегах, и что за альфа звонит на его телефон с угрозами. Хань, мне пригрозили Бэкки, если я обращусь в полицию, но я не знаю, что делать. За мной следят, сегодня какой-то мужчина бежал за мной до самого служебного входа. Мне страшно, но не за себя, а за ребёнка. Посмотри, он частичка Джонина, мы должны защитить его, пока его отец не в состоянии сделать это. Хотя бы в память о нашей былой дружбе, я… – Ты просто так воспринял то, что у любимого человека есть ребёнок от другого омеги? – А что тут такого? Я не видел его тринадцать лет. У него своя жизнь, и меня она не касается. Не касалась… – Но вы же истинные! – прорычал Хан. – Ну и что, – пожал плечами я. – И вообще, какая разница? Я понял это, Джонин – нет. К чему теперь слова? Тебе же ничего не мешает любить чужого альфу? Я вообще уже жалею, что открылся кому-то однажды. Ты копал под меня? Ты боялся, что я предъявлю права на твоего любимого? – Я… – растерялся Лухан. – Я и не претендую, – пожал я плечами. – Я просто прошу тебя защитить их.       Я проследил за Луханом, взгляд которого был направлен на Бэкхёна, что рисовал какие-то каракули в моём ежедневнике. – Ты общался с моим папой, верно? – грустно сказал я. – Он единственный знал мою тайну.       Лухан отвёл взгляд, а я и так всё понял. Мой папаша любит трепаться. В кабинет заглянул Сонджон. – Сэр, пациент проснулся. – Хорошо, – кивнул я. – Пригляди за Бэкки, пожалуйста.       Младший кивнул. – Прошу вас мистер Лухан. Вам же было необходимо поговорить с пострадавшим. – Папочка, ты уходишь? – спросил Бэкхён, а я заметил, как вздрогнул Хан. – Я ненадолго, малыш. Дядя Сонджон побудет с тобой. Не бойся его. Он хороший.       Сонджон улыбнулся ребёнку, Бэкхён несмело улыбнулся в ответ. – Вот и славно. Мы скоро.       Я открыл дверь, пропуская Лухана вперёд. Мы шли в сторону палаты Джонина молча. Каждый был погружён в свои мысли. Я думал о том, что запах Джонина ещё издалека манит меня к себе. Я вспомнил, как в школе часто заглядывался на альфу, как погружался в мир своих мечтаний.       Джонин никогда не задерживал на мне взгляд дольше положенного, неужели, он на самом деле чувствовал нашу связь? Я вспомнил свою первую течку, в шестнадцать лет, находясь даже в другом городе, мне казалось, что запах манго был повсюду. Вот тогда-то папа всё понял, потому что имя альфы срывалось с губ чаще, чем слабые стоны. С годами я стал более сдержанным, но имя Кима надолго закрепилось на моих губах.       Запах альфы становился ближе, а я просто расслабился, потому что уже устал мучить себя. Моя любовь к этому человеку не исчезла. Она просто перешла на новый уровень, когда любишь не глазами, а любишь душой. Просто за то, что человек живёт на этом свете, за то, что он когда-то осветил жизнь своей улыбкой.       Лухан же шёл рядом мрачнее тучи, и я не знал чего от него ожидать. Подходя к нужной двери, я заметил, что Хань пытается взять себя в руки. Он что-то тихо шептал себе под нос, а я улыбнулся, разбирая отчётливое: «Ты следователь, а не тряпка». – Можешь подождать здесь, – сказал я. – Для начала я должен провести осмотр. Операция была непростой, могут возникнуть осложнения. – Я могу подождать внутри? – спросил Хань твёрдым голосом. – Можешь, – пожал плечами я, открывая дверь.       Джонин лежал на кровати, его лицо было перебинтовано, он откинулся на подушку и «сверлил» потолок здоровым глазом. Почувствовав, что он уже не один, он сделал глубокий вздох и замер, а потом подскочил на кровати, но тут же схватился за голову. – Осторожнее, с вашим сотрясением резкие движения противопоказаны, – спокойно сказал я, замечая, что Лухан опустился в кресло. – Доброе утро, господин Ким. Как вы себя чувствуете? – Се, Лу… – растерянно крутил головой Джонин, а я почувствовал, как сердце сжалось, услышав такой любимый голос. – Доктор медицинских наук О Сехун и старший следователь Лу Хан к вашим услугам, – вежливо поклонился я.       Мне с трудом удавалось держать себя в руках, мне очень хотелось обнять этого человека и разрыдаться у него на груди. – Я здесь для того, чтобы выяснить, кто на вас напал, но для начала доктор О проведёт осмотр, – сказал сдержанно Хан.       Джонин вздохнул и грустно улыбнулся. – Да, я заслужил, – усмехнулся Ким. – Вы правы, я не смею больше называть себя вашим другом. Просто я… – Это сейчас не так важно, – прервал альфу я. – Мы поговорим, если это необходимо, но сейчас ваша рана…       Я подошёл к альфе и коснулся бинта на его лице. Осторожно смочив его раствором, чтобы не повредить рану, я начал разматывать бинт. Джонин болезненно поморщился, а я прикусил губу, чтобы не сорваться и не поцеловать его. – Открой глаз, – тихо сказал я. Джонин повиновался, а я внимательно осматривал травмированный орган. Я знал, что у операции могло быть два исхода, но я старался верить в лучшее. – Я не вижу, – шепнул Ким. – Я ничего не вижу, Се.       Джонин поймал меня за руку, крепко сжав. – Я знаю, – выдохнул я, чувствуя жар в том месте, где меня касался альфа. – Мы постараемся это поправить. Ты должен будешь пройти курс лечения. Повреждения оказались намного сильнее, чем я думал, но ты не переживай, я…       В кармане завибрировал телефон. Джонин дёрнулся, узнавая мелодию своего аппарата. Я заметил, как он резко побледнел. – Всё хорошо, – шепнул я, а потом достал телефон и поднёс к уху.       Лухан, что до этого молча наблюдал за нами, подошёл ближе, чтобы услышать разговор. – Снова здравствуйте, доктор О, – усмехнулись на том конце. – Жаль, что нам не удалось пообщаться утром. Вы, как оказалось, очень хороши собой. Зачем вы ввязались во всё это? Хотя признаюсь, вы великолепно смотритесь с ребёнком на руках.       Я заметил, как Джонин поднял на меня полный надежды взгляд. – Не ваше дело, – огрызнулся я. – Что вам нужно? – Я же вам всё объяснил вчера, – ответил незнакомец. – Ким Джонин должен мне кое-что. Думаете, меня остановит запрет на посещение? Думаете, я не смогу добраться до этих двоих?       Я увидел, как Джонин пытается подняться, но я коснулся ладонью его плеча, укладывая обратно. – Вы всё сказали? – спросил я решительно. – Очень приятно было пообщаться. – Ты… – возмутился мужчина. – Ты ещё не знаешь, с кем имеешь дело. – Я знаю только то, что сделаю всё, что в моих силах, но не позволю вам даже пальцем прикоснуться к ребёнку. Остальное меня не касается.       Я отключил телефон и бросил его опешившему Джонину. – Ты… Бэкки… – Бэкхён у меня в кабинете, а ты должен нам подробную историю о том, что, чёрт возьми, происходит. – Если б я знал, – хмыкнул Ким, откидываясь на подушку. – Это не смешно, Джонин, – возмутился Лухан. – Тот человек совсем не шутит. Ты чуть не потерял глаз. – Чёрт с ним, с глазом, – ответил Ким. – Больше всего на свете я боюсь потерять Бэкки. – Кстати, о нём, – возмутился я. – Почему твой сын называет меня папой?       Джонин виновато отвёл взгляд. – Где твой омега, Джонин? – Здесь, – тихо ответил Ким, посмотрев на меня, а я почувствовал дрожь, что пробежала по телу. Этот взгляд сейчас выражал слишком много разных чувств, что заставляли моё сердце биться чаще. – Ты же знаешь, что я не об этом, – ответил я, замечая, что Лухан сверлит меня недовольным взглядом. Я обещал ему, что не буду претендовать на альфу, а я что? Я старался держаться в стороне, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди. – А я хочу поговорить именно об этом. Прости меня, я слишком поздно понял то, что ты именно тот, кого я должен был беречь, как зеницу ока, а я… Когда ты ушёл, я словно разбился на тысячи осколков, если бы ты знал, как мне было плохо. Я проклинал себя и… – Прошло слишком много времени, к чему сейчас всё это? – спросил я, отводя взгляд. – Ты прав, но все эти годы я пытался тебя найти. Я хотел всё исправить, даже сейчас, Се, я безумно хочу тебя обнять. – И поэтому в твоей жизни появился Бэкхён? – усмехнулся я. – Бэкки, – грустно улыбнулся Ким. – Я очень надеялся, что ты сможешь его принять, поэтому и рассказывал ему истории о тебе, приучал его к твоему запаху, прививал любовь к тебе.       Я чувствовал, как в глазах собираются слёзы, а ноги отказывают держать. – Я виделся с его папой один единственный раз. Я был пьян, всё чаще после концертов, я замыкался в себе. Мне не нужен был никто, но тот мальчишка появился из ниоткуда. Я не знаю, как он пробрался в мою гримёрку. Он стоял и просто смотрел на меня. Я чувствовал его течку и тяжёлый запах цветов бузины.       Лухан истерически хихикнул, а я закатил глаза, зная, что запах лилий и бузины чем-то схожи. – В тот момент разум помутнел, мне казалось, что передо мной ты, Хунни. Я любил его, выкрикивая твоё имя. Я видел его слёзы, но мне было всё равно, ведь этот парень сам пришёл ко мне.       Когда я проснулся утром, меня словно током пронзило, я ведь даже имени его не спросил. Я постарался всё забыть, и стать более сдержанным в связях, но однажды вечером в дверь постучали, и как в дурацкой комедии, я заметил небольшую корзинку на своём пороге. В ней спал крошечный омежка. Рядом стояла сумка с вещами, питанием и игрушками. Рядом с мальчиком лежала фотография того омеги и подпись: «Это твой сын, Ким Джонин. Спаси его. Я не смог».       Я опешил, но мальчишка потёр глазки и захныкал. Я несмело взял его на руки и понял, что теперь моя жизнь не будет прежней. Так и вышло, буквально через неделю я получил первый звонок. Мужчина требовал вернуть то, что принадлежит ему. Он сказал, что найдёт меня и отберёт это, чего бы ему не стоило.       Сперва я подумал, что тот омега видимо что-то напутал и тому мужчине, что угрожает мне, нужен Бэкхён. Пользуясь связями и немаленьким счётом в банке, я сделал тест на отцовство. В клинике мне подтвердили, что этот ребёнок мой на 99,9%, тогда претензии того мужчины стали совсем не понятными. Я решил не обращать внимания, но угрозы становились чаще, он начал угрожать мне ребёнком. Я забил на карьеру, забил на всё, у меня было одно желание, жить нормальной жизнью, но то и дело я слышал за своей спиной чужое злобное дыхание.       Он ходил за мной попятам. Несколько раз мы с Бэкки попадали в несерьёзные аварии. Я боялся надолго оставаться даже в больницах. Страх стал моим вечным спутником. Тот человек четвёртый год повторяет о том, что я должен отдать ему то, что принадлежит ему, но я не знаю кто он и что ему нужно. – Ты пытался вытянуть из него хоть что-нибудь? – спросил Лухан. – На все мои вопросы, он лишь смеётся, и говорит, что я не должен строить из себя дурачка, что я прекрасно всё знал, ступая на этот путь. – А ты не пытался выяснить что-нибудь о том омеге? – спросил я, опускаясь на кровать, тут же чувствуя руку альфы на своей. – Пытался, – ответил Ким, посмотрев на Лухана. – Оставляя Бэкхёна в детском саду, я навещал своих старых знакомых, но этот омега словно сквозь землю провалился, и если бы не Бэкки, я бы реально подумал, что я его выдумал. Я вернулся в этот город пару месяцев назад, вчера я шёл к тебе Хань.       Я почувствовал, как сердце сжалось, и попытался вытащить свою руку из захвата Кима, но он сжал её крепче. – Я шёл к тебе, чтобы ты помог мне найти Хунни. Бэкхён очень плохо сходится с незнакомыми людьми, я надеялся, что смогу уговорить Сехуна присмотреть за Бэкки, пока я пойду на встречу с тем человеком. Я готов был даже умереть, но обеспечить своему сыну спокойную жизнь. – А если бы я не пустил тебя на порог? – сорвалось с моих губ. – Я много лет пытался забыть тебя, так для чего ты снова вернулся в мою жизнь?       Я чувствовал слёзы, что текли по щекам, я не знал, почему, но сейчас было очень больно. Джонин любил меня, Джонин искал меня, Джонин… Мои губы опалило горячим дыханием, а потом я почувствовал мимолетное касание. Я замер, а сердце ускорило ход. – Прости меня, – тихий шепот в самые губы, а на сердце пожар, что готов спалить всё вокруг. – А если не прощу? – так же шёпотом, глядя прямо в глаза. – Тогда мы с Бэкки умрём, ведь больше некому постоять за нас. – Идиот, – стукнул я альфу по плечу, а он тут же поймал меня за руку, крепко обнимая. – Это всё хорошо, – послышался дрожащий голос Ханя. – Но Джонин, ты так и не объяснил происхождение раны на твоём лице.       Я перевёл взгляд на бледного омегу, что сейчас стоял в сторонке и смотрел в окно. – Хань, я… – Се, я всё понимаю. Я прожил в пустую тринадцать лет своей жизни, пытаясь найти человека, которого люблю, а получилось, что строил замки на песке. Ты прав, Сехун, я мог позволить себе любить чужого альфу, зная, что он свободен, но теперь, когда его сердце занято, я готов отступить. Я же вижу, как вы тянетесь друг к другу, но я надеюсь, что зная о моей любви, вы не оттолкнёте меня. Я, действительно, сделаю всё, чтобы помочь вам. Просто…       В палату вбежал Сонджон, прижимая к себе напуганного Бэкхёна. По виску старшего текла струйка крови. – Что случилось? – напугано спросил я, подбегая и забирая зареванного ребёнка. – Кто-то обстрелял ваш кабинет, сэр, – ответил помощник, когда Лухан подбежал к нему, пытаясь остановить кровь. – Я уже вызвал полицию.