Королевские лилии

      Бэкхён дрожал, а я сильнее прижимал его к себе. Джонин пододвинулся ближе, обнимая нас обоих. – Бэкки, милый, всё хорошо, – тихо сказал я. – Малыш, ты же у меня никогда ничего не боялся, – заметил Джонин.       Ребёнок поднял голову и с удивлением посмотрел в сторону отца, утирая слёзы маленькой ручкой. – Ох, – сказал он, потянувшись пальчиком к ране на щеке старшего. – Отец, это, наверное, так больно? – Совсем нет, – поцеловал сына в щеку Ким. – Это пройдёт. Главное, что мы снова все вместе.       Я видел, как Лухан грустно улыбнулся. – Я пойду, осмотрю твой кабинет и встречу полицию, – сказал Хан. – Больница – это не мой район, поэтому должен подъехать другой следователь, может, совместными усилиями нам удастся узнать что-то стоящее. Сонджон, расскажешь мне, как всё было?       Младший кивнул и засеменил к двери. – А вы, – посмотрел на нас Хан. – Отдохните пока и хорошенько подумайте, кто всё-таки мог это сделать. Может, есть что-то, на что ты сперва не обратил внимания, Джонин.       Ким задумался, а Лухан и Сонджон ушли. Мы остались втроём и молча смотрели друг на друга. – Боже, как же я давно мечтал об этом. Прости меня, если сможешь. Прими моего сына и будь моим мужем, Се. Я понимаю, что не заслуживаю тебя, но я готов меняться. Все эти долгие годы я снова и снова проклинал себя за своё равнодушие. Тогда я думал о том, что ты никуда не денешься, я был таким дураком. Я сходил с ума без тебя. Я слишком поздно понял, что ты – моё сердце. Ты себе не представляешь, во что превратилась моя жизнь, когда ты исчез из неё. – Представляю, – ответил я дрожащим голосом. – Потому что моя жизнь была не лучше. Давай не будем об этом, я… – Се, ты же не уйдёшь? – напугано произнёс Ким, поймав мою руку, а Бэкхён обнял меня крепче.       Улыбка невольно расползлась на моём лице. Я давно не чувствовал себя таким нужным. На глаза навернулись слёзы. Хотелось громко закричать, но я попытался взять себя в руки. – Куда ж я от вас теперь денусь? – ответил я, целуя Бэкхёна в макушку и крепче сжимая ладонь Джонина.       Альфа улыбнулся, а мне казалось, что именно этой улыбки мне не хватало в моей серой жизни.       Дверь в палату открылась, и в помещение вошёл Лухан в сопровождении высокого темноволосого альфы, от которого приятно пахло свежескошенной травой. – Это детектив Пак, – сказал Лухан, даже не глядя в сторону спутника. Друг выглядел слишком растерянным. – Он контролирует район больницы. – Добрый день, – поклонился нам Пак. – Можете называть меня просто Чанёль. Лухан в общих чертах посвятил меня в ситуацию. Очень жаль, что у вас нет предположений по поводу того, кто это мог быть. Я думаю, что вы, господин Ким, поступили очень опрометчиво, не сообщив в полицию об угрозах. Возможно, мы бы уже смогли решить этот вопрос.       Лухан фыркнул, а Пак проигнорировал его. Меня почему-то забавляла эта парочка. Они явно были знакомы, но Хан всячески игнорировал Чанёля. – Я сказал что-то смешное? – спросил Чанёль. – Нет, что вы, продолжайте, офицер, – ответил Хан, обходя Чанёля и устраиваясь рядом со мной. – Так вот, – продолжил Пак. – Если бы вы сообщили нам, мы бы приняли все необходимые меры. – Я боялся, что он что-нибудь сделает с Бэкки. Он постоянно напоминал мне о том, что если я «вякну что-нибудь копам», он навредит ребёнку. Я старался всячески оберегать сына. Мне казалось, что лучше я проведу полжизни в бегах, чем буду знать, что не смог спасти собственного ребёнка.       Я смотрел на Джонина и не мог поверить своим глазам, передо мной был не тот безбашенный мальчишка, что переманивал на себя внимание толпы, передо мной сейчас сидел настоящий альфа, отец семейства, что думал прежде всего о том, как сделать лучше ближнему. – Ты говорил, что звонки начались сразу после того, как Бэкки оказался у тебя, – подал голос Лухан. – Но как тот человек узнал о том, что у тебя есть сын? Ты скрыл его от общественности, до сих пор никто не знает, что у тебя есть ребёнок, возможно, он связан с тем омегой? – Но ведь Джонин так же упомянул о том, что ничего не смог узнать о своем ночном госте, – сказал я, замечая, что Бэкхён начал ёрзать у меня на коленях. Ему, видимо, наскучили разговоры взрослых. – Бэкки, ты хочешь поиграть?       Малыш кивнул, с опаской глядя на детективов. – Где же твой Банни? – спросил я, замечая, что любимой игрушки нет с мальчиком. – Там было так страшно, что я не успел забрать его. Он упал за шкафчик, мы не смогли его достать, – грустно ответил мальчик. – Пойдём, поможем твоему другу выбраться, – улыбнулся я, а потом посмотрел на Джонина. – Я скоро вернусь, нужно наложить новую повязку, о повторной операции пока говорить рано. Мы сделаем анализы, потом будет ясно, что делать дальше. Я верну тебе глаз, обещаю. – Самое главное у меня уже есть – это вы с Бэкки, а остальное не так важно.       Я почувствовал, что краснею, поэтому быстро повернулся к Лухану, что сверлил взглядом пол. – Если что, я у себя в кабинете. Я надеюсь, что могу пользоваться им? – Да, конечно, – кивнул Пак. – Мои люди уже всё осмотрели. – Спасибо, – улыбнулся я Чанёлю и, опустив Бэкхёна на пол, повёл его к выходу.       Сердце стучало в ушах. Я понимал, что мне хотелось провести с Джонином больше времени, но разговоры взрослых могли напугать ребёнка.       Стоило мне войти в кабинет, я невольно сглотнул. Окна были побиты, в стенах были заметны вмятины. Сонджон собирал с пола осколки. – Детектив сказал, что пули были пластмассовые, видимо, кто-то решил вас просто напугать, – тихо сказал младший. – Они считают, что стреляли из соседнего здания.       Я посмотрел в разбитое окно, разглядывая жилой дом напротив. – Бэкки, не ходи туда, – сказал Сонджон.       Я обернулся. Бэкхён стоял у стола и с тоской смотрел в сторону окна. – Но там Банни, – сказал мальчик. – Сейчас я там подмету, а потом можешь идти, – сказал младший, а потом посмотрел на меня. – Я думаю, что вам небезопасно находиться здесь. Окна открыты и вас видно, вы как на ладони. Я вызвал мастера, но он будет где-то к вечеру. Мне кажется, вам лучше перебраться в палату Джонина-ши.       Я молча кивнул. В голове была уйма вопросов. Во-первых, почему тот человек стрелял именно в меня, во-вторых, как он вычислил, где находятся мои окна, неужели он был внутри и знал расположение кабинетов? Неужели он думал, что меня запугать проще? Неужели он считает, что я принесу ему то, что он ищет? – Папочка, вон туда упал Бани, – вырвал меня из размышлений голос Бэкхёна. – Мы играли, а потом всё зашумело. Дядя Сонджон взял меня на руки, а Бани упал.       Я посмотрел на тумбочку, на которую так активно указывал ребёнок. Она стояла как раз рядом с самым пострадавшим окном, я в ужасе осознал, что любая из выпущенных пуль могла нанести Бэкхёну серьёзную травму. Я обернулся, посмотрев на Сонджона, что приклеивал пластырь к рассечённой брови. – Спасибо, – сорвалось с губ. – Спасибо, что защитил его. – Не за что, хён, – улыбнулся младший, немного смутившись, а я почувствовал разливающееся по венам тепло. – Так-то лучше, оставь своё «сэр» для кого-нибудь другого.       Младший смутился ещё сильнее, но кивнул. Я подошёл к тумбочке и попытался достать игрушку. Проём у стены был не очень большой, я вообще удивился тому, что этот заяц умудрился там уместиться. Наконец, достав до пушистого уха, я потянул Бани наверх, но мне не повезло, оторванный «глаз» зацепился за что-то. Я дернул игрушку вверх, раздался тихий треск, что говорил о том, что если я потяну ещё раз, заяц порвётся окончательно. – Чёрт! – тихо прошипел я, ещё не хватало испортить сыну любимую игрушку.       Принять Бэкхёна оказалось намного проще, чем я думал. Просто я уже не мог не смотреть в эти маленькие глазки, что дарили мне безграничную любовь. Пусть я не носил его под сердцем, но я сделаю всё, чтобы его жизнь в дальнейшем стала самой счастливой. – Сонджон, помоги-ка. Кажется, Банни зацепился за что-то.       Младший подошёл, помогая отодвинуть тумбочку, в то время как Бэкхён снова забрался на мой стул, катаясь по комнате. – Милый, осторожнее, – сказал я, доставая зайца. – Хорошо, папочка.       Я осмотрел игрушку, замечая небольшую дырку на месте глаза, но не это насторожило меня, только сейчас я заметил аккуратный шов, что был спрятан белым мехом. Нитка, что держала «глаз» тянулась через всё лицо игрушки, стягивая материю, коснувшись шва, я нащупал внутри что-то твёрдое. – Дядя Сонджон, давай нарисуем поезд, пока папочка осмотрит Банни. Папочка же доктор, он обязательно вылечит Бани глазик.       Я снова взглянул на зайца, а потом дрожащей рукой запустил пальцы под материю, сразу нащупав небольшой предмет, достав его, я тут же запихнул его обратно, стоило мне увидеть небольшой прозрачный камень. Он слишком ярко блестел и приковывал к себе взгляд.       Воздуха не хватало, я крепче прижал к себе игрушку и побежал в коридор. – Я скоро вернусь, – бросил я удивлённому помощнику.       Сердце колотилось в ушах, теперь мне было ясно, что требовал тот мужчина от Джонина, но ещё яснее было то, что он просто так не отстанет.       Я влетел в палату Джонина и поймал на себе три удивлённых взгляда. Чанёль и Лухан были ещё тут, а я растерялся, не зная, стоит ли сообщать им о своей находке. Если Лухана я знал и мог ему доверять, то следователь Пак вызывал у меня подозрения. – Се, что-то случилось? – подскочил Джонин. – Ты слишком бледный. Господи, да ты весь дрожишь. Что… – Где Бэкки взял эту игрушку? – спросил я, показывая ему зайца. – Она всегда была с ним, – ответил Джонин. – Этот заяц лежал в корзинке, в которой его подкинули. С ним что-то не так?       Я бросил взгляд на притихших детективов. – Ты нам не доверяешь? – спросил Чанёль, а я прикусил губу, неужели я так очевиден? – Я сейчас никому не доверяю, – ответил я. – Эти люди слишком много пережили за последнее время. Мне кажется, Бэкхёна подбросили отцу, чтобы защитить, но видимо не успели предупредить об этом Джонина. Сделал ли это его папа или кто-то другой, я ответить не могу.       Я с опаской посмотрел на Пака, что лишь грустно улыбнулся. – Я понимаю вас, доктор О, – сказал Чанёль, – но прошу вас, верьте мне. Я могу вам помочь. Я смогу вас защитить. – Хунни, Чанёль-ши лучший следователь в городе, – вмешался Лухан. – Если не доверять ему, то кому тогда? Тот человек, видимо, готов на всё, мы не знаем что ему нужно и… – Знаем, – прервал старшего я и подошёл к столику возле кровати.       Джонин растерянно наблюдал за тем, как я перевернул зайца. Со звонким стуком на поверхность выпали пять камней разного размера. Они ярко блестели, маня к себе взгляды. – Это… – открыл в изумлении рот Джонин. – Я думаю, что это наследство Бэкхёна, – ответил я. – Я, конечно, не эксперт, но думаю, что это не простые стекляшки. Если бы ты раньше обратил внимание на оторванный глаз, ты бы уже нашёл камни. – Да, Бэкки что-то говорил мне об этом, но у меня не было времени, я спасал наши жизни. Если б я знал о них, я бы не раздумывая, отдал всё, но… – Это было бы неправильно, – вмешался Лухан. – Если тот человек сам вложил эти камни в корзинку с ребёнком, значит, они принадлежат Бэкхёну. – Теперь мы знаем причину нападений, но всё же остаётся загадкой то, кем был тот омега и откуда ваш преследователь знает о камнях, а тем более о том, что они у вас, – заметил Чанёль. – Я бы посоветовал вам на время найти менее людное место, но рана Джонина-ши… – Очень опасна, – вмешался я. – Я как врач, не могу просто так отпустить его из больницы. – Се, а если тот человек снова нападёт? – спросил Хан. – А что ему мешает сделать это в любом другом месте? Он преследует нас, он как тень. Он за несколько часов выследил меня, что ему помешает портить нам жизнь в другом месте? – Хорошо, оставайтесь здесь, – кивнул Пак. – Я пришлю охрану. Сехун-ши, вы не знаете, есть ли камеры на подземной парковке? – Должны быть, но с этим вопросом вам лучше обратится к охране. – Я так и сделаю, – сказал Чанёль, а потом посмотрел в сторону сияющих бриллиантов. – А это спрячьте-ка пока обратно.       Я кивнул, собирая камни и опуская их в распоротую игрушку. – Джонин-а, ты, кажется, упоминал, что у тебя было фото того омеги, оно сохранилось? – спросил Лухан. – Не помню, – задумался Джонин. – Я перебирался с места на место, многие вещи были утеряны. Если только она пылится где-нибудь на дне дорожной сумки. – Ты не дашь мне адрес своего последнего пристанища? – улыбнулся Хан. – Если бы я смог найти фото, нам бы было проще установить личность папы Бэкхёна.       Я вздрогнул, внутри родилась непонятная тревога. Я ведь чуть совсем не забыл о том, что человек, подаривший Джонину малыша, где-то ещё существует. Что я буду делать, если полиция, и правда, его найдёт и ласковое «папочка» детским голосом будет адресовано уже не мне?       Крепкие объятия спасли меня от разрастающегося внутри холода. Шершавые губы подарили ласковый поцелуй за ухом, всё вокруг вмиг стало таким неважным. Это было трудно объяснить, но сейчас я, как никогда, чувствовал себя защищённым, словно под куполом. Как я мог жить без этого раньше? – Всё будет хорошо, – тихо шепнул Джонин, и я верил, верил как никому.       Хотелось раствориться в этом голосе, но нельзя, мы были не одни. Слишком грустный взгляд Ханя словно резал по сердцу. Разве я был виноват в его несчастье? Я развернулся в любимых руках, уткнувшись носом между ключиц, и закрыл глаза, глубоко вдыхая самый родной запах на свете. Не понимаю, как я мог существовать без него? – Отдыхайте, – с улыбкой сказал Чанёль, а я невольно открываю глаза и поворачиваю голову в его сторону. – Ханни, не составишь мне компанию?       Лухан недовольно фыркнул и поморщился. – А я прогуляюсь с тобой до квартиры Джонина. Даже помогу в поисках фото. – У тебя своей работы мало? – огрызнулся Лухан. – Ну, так вышло, что дело у нас теперь общее. Ты разве не рад, что мы снова будем работать вместе? – Чтобы в итоге все заслуги снова приписали тебе? Наш великолепный Пак Чанёль. Разве омега может быть в первых рядах? – Ты всё ещё дуешься? – спросил недоумённо Чанёль. – Господи, Хан… – Что? – возмутился Лухан. – То дело раскрыл я, понимаешь, я, а наградили тебя. Ты же у нас альфа. Ты – гордость управления, а я – омега, серая мышка. Не хочу больше быть чьей-то тенью. Я должен доказать, что сам чего-то стою. – Так ты из-за этого ушёл? – в голосе Чанёля проскользнула грусть.       Мы с Джонином переглянулись. Эти двое ссорились, как семейная парочка. – Вы вместе работали? – спросил Джонин. – Почти пять лет, – ответил Пак. – После распределения я попал в его отдел и Лухана сделали моим наставником, хотя он сам только год там отработал. – Эта дылда как-то быстро завоевал звание лучшего работника, – пробурчал Лухан, направляясь к выходу, – а про меня все забыли. – Я же не специально… – Не важно, – огрызнулся Хан. – И вообще, ты идёшь? У нас много дел. – Иду, Ханни, – улыбнулся Чанёль. – Ты такой милый, когда злишься. – Пак Чанёль, – прорычал Лухан из коридора. – Вот он всегда так, – фыркнул Пак. – Чем только не забита его светлая головушка. Убить бы того, из-за кого он так мучается. Строит из себя недотрогу, а во взгляде безграничное одиночество.       Чанёль поплёлся вслед за Ханем, что-то бурча себе под нос. – Похоже, я сломал не одну жизнь, – выдохнул Джонин. – Мне так жаль, если б я знал, возможно, я бы дал ему понять, что моё сердце давно было занято тобой. – Неужели ты, и, правда, не видел, как он смотрел на тебя? По-моему, все в школе знали об этом. Хан говорил, что много раз намекал тебе о своих чувствах. – Запомни одну вещь, Хунни, – улыбнулся Джонин, а я завис на мгновение. – Альфы никогда не понимают намеков. Нам нужно говорить всё прямо. Мы рождены быть полными идиотами в любви. У нас есть огромное любящее сердце, которое мы готовы отдать тому, кто глядя прямо в глаза, честно скажет… – Я люблю тебя, Ким Джонин. С первого дня нашего знакомства, – сказал я, не отрывая от него глаз. – Прости, что не смог набраться смелости и сказать это раньше. Прости, что просто сбежал, я… – Ты не должен извиняться. Давай начнём всё сначала. Только ты, я и Бэкки. – А если Лухан найдёт папу Бэкхёна? Вдруг тот человек захочет забрать сына? – Он добровольно принёс мне его. Четыре года не появлялся в его жизни, да ещё и подкинул нам одну большую проблему в виде неуравновешенного психопата. Ты считаешь, что в нём вдруг могут вспыхнуть родительские инстинкты?       Я посмотрел в такие родные глаза. – Бэкхён – твой сын, Сехун-и. Только твой, он привык звать папой тебя. Он ждал встречи с тобой и теперь, когда ты рядом, мы не отпустим тебя. Я понимаю, что ты можешь оттолкнуть его, я не могу тебя просить о большем, поэтому просто позаботься о нас так, как считаешь нужным. – Ну что ты такое говоришь? – спросил я, проведя ладонью по раненой щеке. – Бэкхён часть тебя, а я рождён, чтобы любить тебя. Ты и я – одно целое, и если Бэкхён твой ребёнок, значит, он и мой тоже. – Почему же я был таким идиотом? – тихо спросил Джонин. – Теперь мы будем вместе. Мы обязательно найдём выход и будем счастливы. Мы будем семьей, о которой так мечтал наш сын. Знаешь, Бэкхён часто говорил мне о том, что он мечтает о большой семье. Он говорил: «Отец, как только мы найдём папочку, вы же подарите мне братика? У всех деток в саду есть братики, я тоже хочу. Обещаю, что буду его любить».       Я чувствовал, как краснеют мои щёки, стоило мне подумать о близости с Джонином. Альфа засмеялся, крепче прижимая меня к себе и целуя. Я потерялся в ощущениях. Я никогда не думал о том, что потеряю себя в чьих-то руках. Мы сильнее прижимались друг к другу, воздуха становилось меньше, но лёгкое шипение вернуло меня в реальность. Я вспомнил, где я нахожусь и то, что Джонин ранен. – Прости, – шепнул я, отстраняясь и осматривая рану на щеке. – Нужно обработать. Я сейчас.       Джонин лишь крепче прижал меня к себе. – Я никуда не исчезну, просто схожу в кабинет за нужными лекарствами и приведу Бэкхёна, всё-таки мой помощник пока не записывался в няни.       Я улыбнулся Джонину и вышел из палаты, пройти нужно было совсем немного, но мне почему-то было тревожно. – Доктор О, – окликнул меня невысокий бета и показал мне удостоверение. – Меня прислал детектив Пак. – Хорошо, – кивнул я. – Я буду дежурить снаружи, если заметите что-то подозрительное сразу обращайтесь, меня зовут Ли МинХо. – Спасибо.       Мужчина поклонился, сел возле палаты Джонина и достал газету. Тревога должна была пройти, но почему-то стало ещё страшнее. Наличие охраны так и кричало о том, в какую опасную игру мы ввязались.       Я направился к своему кабинету. В больнице как всегда было многолюдно: пациенты, их родственники, доктора, медбратья – все перемешались, когда-то эта толпа помогала мне жить, а сейчас она до чёртиков меня пугала, мне казалось, что любой из этих людей может разрушить мою жизнь. – Ох, простите, – отвлёк меня от размышлений молодой голос. Подросток – альфа потирал плечо. – Я вас не заметил. – Ничего страшного, – ответил я. – Я тоже не увидел вас. Вы куда-то спешили? – Да, – кивнул мальчишка. – Мне, правда, пора.       Парнишка побежал к выходу, а я продолжил свой путь, задумчиво разглядывая людей. Рука потянулась в карман, нащупав там клочок бумаги. Я вздрогнул, ещё несколько минут назад у меня ничего там не было. Я достал листочек и посмотрел на текст, написанный уверенной рукой: «Это было лишь предупреждение, в следующий раз выстрелы будут прицельными. Верните то, что принадлежит мне».       Я нервно скомкал бумажку и кинул в урну, оглядываясь по сторонам, но люди продолжали жить своей жизнью, не обращая внимания на дрожащего парня посреди коридора.       Я вошёл в свой кабинет, замечая Сонджона, что расставлял книги на полках, Бэкхён спал на диванчике для посетителей. – Прости, что заставили тебя возиться с ним, – тихо сказал я. – Ты не должен… – Брось, хён, – улыбнулся младший. – Бэкхён очень милый и спокойный ребёнок. С ним интересно. Я понимаю, что сейчас у вас сложные времена. – Ты можешь отдохнуть, я присмотрю за ним. – Я не устал, – заметил Сонджон. – Думаю, что мне стоит провести осмотр наших пациентов, тебе совсем не до этого сейчас. – Я сам могу… – смутился я. – Твоя главная задача сейчас подарить любовь и защиту этому маленькому человечку, что поверил в тебя, а об остальном я позабочусь. – Я не представляю, чем смогу отблагодарить тебя.       Сонджон улыбнулся. – Я был первым кого ты принял на работу, когда тебя назначили главным врачом. Я почти ничего не умел. Ты научил всему, что я знаю сейчас, поэтому это я должен тебя благодарить, хён. То, что я сделал сегодня ничто по сравнению с тем, что ты вложил в меня.       Я подошёл к младшему и крепко его обнял. Я был рад, что не ошибся в нём. – Я пошёл, отдохни немного, хён.       Сонджон ушёл, а я подсел к Бэкхёну, ласково погладив его по голове. Малыш беззаботно спал, а я чувствовал нежность, что переполняла меня. Я думал о том, что сделаю всё, чтобы в жизни дорогих мне людей наступили лучшие времена.       Поцеловав ребёнка в щёку, я подошёл к шкафу, доставая нитки и иголку, которые хранились там на всякий случай. Нужно было зашить зайца до лучших времён. End POV Сехун POV Чанёль.       Я смотрел на дорогу, а внутри всё трепетало. Лухан вызывал во мне разные чувства. Я не видел его почти год, но по-прежнему он был очень дорог мне.       Я был отличником боевой подготовки, поэтому меня распределили в лучшее управление в городе. Там я впервые увидел его: невысокий, светловолосый омега, а во взгляде бездна, в которой я утонул. Он был замкнутым в себе, не шёл на контакт, но я всячески пытался его расшевелить.       Спустя год совместной работы, он начал немного оттаивать. Я увидел его улыбку, которая сияла, в тот миг мне показалось, что я обрёл смысл своей жизни.       Лухан не смотрел в мою сторону, а что уж говорить о чём-то более высоком. Мы были коллегами, позже стали приятелями, нас даже можно было назвать друзьями, но на все мои попытки быть ближе, Хан очень чётко давал понять, что я зря трачу своё время.       Однажды, празднуя очередное раскрытое дело, мы выпили, очень много выпили, и Хан поведал мне о своей первой любви, которую он до сих пор надеялся найти. Внутри что-то сжалось от обиды, почему какой-то там спесивый альфа так прочно засел в сознании моего омеги?       Я не понимал, почему Лухан так настойчиво отрицает нашу связь, как он может быть таким равнодушным рядом со мной, когда меня буквально трясёт от ощущения его запаха?       Он не подпускал меня близко, прятался во время течек. Это его поведение немного напрягало руководство, поэтому в нашем тандеме главным считался я. Лухан старался быть незаметным, в итоге им и стал для всех, кроме меня.       Я любил его любым, выполнял все его желания, прислушивался к его советам, старался во всём, а он продолжал твердить, что мы не пара, что осталось немного, и он, наконец, найдёт того, кому принадлежит его сердце. Я молча глотал обиду и ждал.       Отмечая очередную победу, мы оказались в одной постели. Ещё никогда мне не было так хорошо и плохо одновременно. Незабываемая ночь, а на утро пустота и одиночество. Он ушёл, ни слова не сказал, просто ушёл, а сейчас пытается доказать мне то, что всё это произошло из-за очередной награды врученной не ему? – Ты ничуть не изменился, – сорвалось с моих губ. – Почти год прошёл, а в твоих глазах всё та же пустота. Что не встретил того человека, которого так ждал? – Не твоё дело, – буркнул Хан. – Не отвлекайся от дороги. – Как мне этого не хватало, – улыбнулся я. – Знаешь, я ведь прекрасно знал, где ты пропадал всё это время, но позволил тебе жить так, как хочешь… – Спасибо за одолжение. Может, мы и дальше продолжим жить такой жизнью? – Теперь у нас общее дело, и мы… – Ты ведь можешь от него отказаться, – заметил Хан, а я горько усмехнулся. – Отпусти меня, Чанёль. – А разве я держал тебя когда-нибудь? Шесть лет, прошло с первого дня нашей встречи, разве хоть когда-нибудь я сказал хоть слово против тебя? Разве предъявил какие-либо претензии? Я – твой истинный альфа, но я отпустил тебя. Ты не представляешь, как тяжело мне было, но я сдался. Я не верил в то, что ещё хоть раз смогу оказаться рядом, но сегодня, когда я увидел тебя, ноги с трудом меня держали. Мне очень жаль, что ты не испытываешь подобных чувств, но и сейчас я не намерен удерживать тебя, просто давай поможем тем, кто в нас нуждается.       Хан бросил на меня мимолётный взгляд, а потом, сделав глубокий вдох, закрыл глаза, не проронив больше ни слова до нужного места.       Квартира Джонина встретила нас тишиной и полным погромом. Всё кругом было перевёрнуто, вещи разбросаны, ящики выпотрошены. – Видимо, здесь кто-то побывал до нас, – сказал я, перешагивая порог. – Думаешь, нам есть резон что-то здесь искать? – Злоумышленник искал бриллианты, а нам нужно кое-что другое. Поэтому можно попробовать, мы ничем не рискуем.       Лухан задумчиво кивнул, и мы начали поиски. Джонин сказал, что фото могло быть в дорожной сумке, но вещи были настолько перевёрнуты, что было трудно что-то разобрать. – Можно вопрос? – решил я разболтать своего напарника. – Валяй, – ответил Хан, не глядя в мою сторону. – Ты общался с пострадавшими неформально, вы давно знакомы? – Со школы, учились в одном классе, потом судьба нас развела, а вчера, спустя тринадцать лет мы встретились. Они истинная пара, но так получилось, что в юности не поняли друг друга. – А сейчас? – спросил я, заметив, как напрягся омега. – А что сейчас, – пожал он плечами. – Сейчас они вместе, и все счастливы.       Я не выдержал и подошёл ближе к омеге, что осматривал шкаф. Ещё, казалось, шаг и я смогу прижать его к себе, но я сдержался, потому что знал, что если я сорвусь, сделаю ещё хуже. Он меня не любит, я ему не нужен. – А ты счастлив? – выдохнул я ему в затылок. Боже, сейчас я многое бы отдал, чтобы почувствовать его в своих руках, я скучал до безумия, а он, я думаю, даже не вспоминал обо мне.       Лухан замер, а я боялся, что он сейчас развернётся и отвесит мне пощёчину, удар у него был неплохо поставлен, я не раз тренировался с ним. Я молча ждал, пока не заметил, что омега неестественно бледный. – Что… – Чанни, тут… – выдохнул он. – Тут бомба, и, кажется, я привёл её в действие.       Я резко притянул его к себе, замечая в шкафу небольшое устройство, что вело отсчёт нашим последним минутам. Взрывчатка была привязана к большой дорожной сумке. – Похоже, нас ждали, – усмехнулся я, не выпуская омегу из рук. – Нужно что-то сделать, иначе через двадцать минут здесь всё взлетит на воздух. Мы не можем просто сбежать, это жилой дом. – Я что-нибудь придумаю, иди, – сказал я, потянувшись рукой к сумке и осторожно открывая. – Бери фото и езжай в отдел, нам нужно поскорее установить личность этого омеги. – Я никуда не пойду, – шепнул Хан. – У тебя нет опыта в разминировании. – У тебя тоже, поэтому не геройствуй. – Ханни, у нас нет времени спорить. Иди, всё будет хорошо. – Я никуда не пойду! – повторил старший. – Не беспокойся, я не припишу себе твои заслуги, я… – Ты идиот? – посмотрел на меня Хань, а я впервые увидел в его взгляде беспокойство. – И я тебя люблю, милый, – усмехнулся я, доставая из кармана сумки фото и протягивая его Лухану, а потом потянулся к проводам.       Во время обучения я проходил специальный курс, но это было так давно, что я с трудом мог вспомнить, о чем нам говорили тогда. Сейчас нужно было в срочном порядке вспоминать всё, потому что от этого зависела не только наша с Ханем жизнь. Мне было приятно, что он переживал за меня, но сейчас мне было бы спокойнее, если бы он находился как можно дальше, ведь одно моё неверное движение могло разрушить всё. – Ханни, выведи, пожалуйста, из здания людей, – неуверенно сказал я. – Но… – Немедленно! – прорычал я.       Он попятился, не отрывая взгляда от сменяющихся на табло цифр. Я услышал, как хлопнула дверь, а потом послышались голоса. Я осторожно поднялся на ноги и, подойдя к двери, закрыл её на замок, я не хотел, чтобы из-за моей оплошности пострадал бы ещё кто-то.       Я вернулся к шкафу и внимательно осмотрел устройство, оно было небольшим, но взрывной волной могло зацепить пару этажей. К небольшому часовому механизму тянулось три провода, что были прикреплены к блоку со взрывчаткой. Нужно было отрезать один провод. Я усмехнулся, вспоминая, как в фильмах герои выбирают между желтым или красным, в моём случае все три провода были чёрными, а это значило, что всё зависело лишь от моей удачи. Воспоминания об уроках по разминированию всё чаще сменялись улыбками Лухана, когда на очередном задании мы вспоминали о днях обучения. Хан считал, что всё, чему нас учили на практике, вряд ли пригодится, что преступники пошли слишком умные.       Вот и сейчас я понимал, что тот человек всё продумал. Джонин был в больнице, а значит, добраться до сумки не мог, если кто-то оказался в квартире, значит, Ким кому-то рассказал о случившимся, а лишние свидетели тому человеку были явно не нужны.       Послышался стук. – Чанни, почему ты закрыл дверь? – кричал Лухан. – Открой немедленно! – Ты вывел людей? – спросил я, нащупывая в кармане перочинный ножик. – Да. – Тогда уходи. Отойди как можно дальше, я попытаюсь сейчас отключить её. У меня всего одна попытка, поэтому очень хочется много тебе сказать, но я скажу лишь то, что я все эти годы ждал тебя и мог бы ждать дальше. Ты мой омега, Ханни, я очень тебя люблю. – Зачем ты говоришь это? – услышал я дрожащий голос. – Потому что боюсь, что больше мне не представится такая возможность. Я был не слишком внимательным сапером. – Чанни… – Уходи! – Нет! – Лухан, не время спорить. Ты должен быть счастлив, найти того альфу, ты же так его любишь…       Я коснулся пальцами проводов, в голове постепенно начали всплывать картинки из учебников. Я судорожно пытался вспомнить последовательность контактов на схеме, не замечая ничего вокруг, поэтому голос Лухана совсем близко стал для меня неожиданностью. – Давай сделаем это вместе, – сказал он, взяв меня за руку, в которой я держал нож. – Я не уверен, но думаю, что стоит отрезать верхний провод. – Как ты вошёл? – спросил я, не отрывая взгляда от цифр на табло. – Это сейчас не так важно, – сказал Хан. – Я не мог оставить тебя одного, давай покончим с этим, и если нам повезёт, мы ещё успеем поговорить.