Королевские лилии

      Я слышал, как бьётся сердце в ушах. Мне казалось, что время ускорило свой ход. Цифры на табло сменялись слишком быстро. Горячее дыхание Лухана обжигало мою щёку, а его дурманящий запах лишал рассудка. Мне впервые было страшно, и я корил себя за то, что в этот момент думаю не о безопасности десятков людей там, снаружи, а о том единственном, что за моей спиной. – Давай на счет три, – сказал Лухан, а я молча кивнул, когда его рука легла на мою. – Раз, два… – Три, – сказал я, отрезая провод и щурясь.       Лухан вздрогнул, а потом облегчённо выдохнул, крепко обнимая и утыкаясь мне между лопаток. Он мелко дрожал, а я чувствовал, как намокает моя рубашка. – Ханни… – едва слышно, но он услышал и попытался отстраниться.       Я развернулся и, несмотря на его сопротивление, прижал его к себе. Цифры на табло замерли и потухли, больше нам ничего не угрожало, но почему-то сейчас становилось ещё страшнее, ведь в любой миг человек, что тихо плакал в моих руках, может просто развернуться и уйти, ведь столько лет я был ему не нужен.       Я обнимал его сильнее, он уже практически успокоился и опустил голову мне на грудь. Я медленно опустился на пол, усаживая его на свои колени. Осторожно, чтобы не спугнуть, я погладил его по спине. – Ну, ты чего? Мы справились. У нас всё получилось. Мы молодцы, сейчас мы спасли не одну жизнь, хотя ещё несколько лет назад с успехом валяли дурака на занятиях.       Уголки его губ дрогнули, а на сердце стало спокойнее. – Я так устал, – вдруг сказал он. – Я столько всего упустил в своей жизни: друзей, семью, любовь. Я такой дурак. – Все мы не идеальны, Ханни. – Это всё слова, Чанни. Я, действительно, так низок. Я словно безумный пытался следовать за тем, кто изначально принадлежал не мне. Я видел, что своим глупым поклонением делал больно дорогим людям и понимаю, что теперь не вправе требовать от них и частицы тепла, но я…       Я осторожно наклонился, забирая в плен его губы. Они были мягкими, такими же, как и тогда, когда впервые я рискнул и получил неслабую пощёчину. Сейчас же Хань тянулся ко мне, и мне казалось, что я готов взлететь вместе с ним. – Ты мне снился, – тихо шепнул омега, отстраняясь. – Ты снова и снова уходил, а я не мог вымолить у тебя прощение. Прости, что тогда ушёл. Та ночь была самой прекрасной в моей жизни, я понял это слишком поздно. Я просто испугался своих чувств к тебе. Сердце непозволительно быстро забилось, а я не мог даже думать о том, что кто-то сможет пробить прочную стену, что я возводил годами. Мне нужен был только один человек, и я верил, представляешь, как идиот верил, что я смогу получить хоть частицу его внимания и любви, а он…       Лухан тихо всхлипнул, крепче сжимая мою руку. – Он всю свою жизнь так же трепетно и преданно любил другого. Они удивительные, знаешь, увидев их, я понял, что они, действительно, созданы друг для друга, а то, как они смотрят… Ты же видел этот пожар в их глазах, да? – Подожди… – задумался я. – Ты… Ты все эти годы любил Джонина?       Лухан заплакал, а я прижал его к себе. – Глупо, да? – усмехнулся Хан. – И знаешь, я до сих пор его люблю.       Моё сердце больно сжалось, вмиг стало нечем дышать, но я попытался прийти в себя и не выдавать того, что от этих слов я снова чуть не умер, а он продолжил, и я не знал, как реагировать. – Но я и тебя люблю, как бы не старался отрицать этого. За те пять лет, что мы общались, мы стали, как единое целое, а за тот год, что я тебя не видел, я чуть не сошёл с ума. Я знаю, что причинил тебе боль, знаю, что злишься на меня, ты имеешь на это полное право. Прости, прости меня, Чанни, я так виноват перед тобой. Ты вправе ненавидеть меня, я…       Я грустно улыбнулся, целуя его в светлую макушку. – Как я могу ненавидеть тебя? Я же так сильно тебя люблю, я буду тебя прощать снова и снова, потому что ты навсегда в моём сердце. – Нет, я не заслужил этой любви, я…       Я видел, как он дрожал, поэтому посильнее прижал его к себе. Мой палец лёг на его губы, а он замер, поднимая на меня глаза. Моё сердце забилось сильнее, потому что ещё никогда я не видел столько отчаяния в его взгляде. – Давай попробуем начать всё сначала, - шепнул я, поднимаясь и утягивая его за собой.       Взяв его за плечи, я отодвинул его от себя. Он растерянно смотрел в мои глаза, вытирая мокрые щёки. Мне было так интересно наблюдать за его реакцией. Он выглядел таким потерянным. Закусив губу, он смотрел прямо на меня, а я ликовал, потому что, неужели мне снова удалось приручить эту колючку, что оставила в моём сердце немало заноз?       Я протянул ему руку, он покосился на неё, а потом перевёл на меня заинтересованный взгляд. – Здравствуйте, разрешите представиться, старший следователь – Пак Чанёль. Очень рад знакомству, надеюсь, вы позаботитесь обо мне.       Хан улыбнулся, пожимая мою руку. – Зовите меня Лу Хан, надеюсь, мы подружимся.       Я вежливо поклонился, а Лухан засмеялся. – Идём, здесь нам больше делать нечего.       Я кивнул, забирая с собой сумку вместе со взрывчаткой, думаю, что на них могли остаться какие-нибудь следы. У самой двери я поймал Хана за руку и притянул к себе, подарив нежный поцелуй. – Я надеюсь, что теперь имею право прикасаться к тебе при всех? – спросил я, не отрывая взгляда от его прекрасных глаз. – На каком основании? – наивно похлопал глазками омега, а я готов был рычать от переполняющих меня чувств. – На основании того, что я твой альфа, – ответил я, припав губами к его шее, языком щекоча чувствительную кожу на изгибе шеи, где обязательно рано или поздно будет гореть моя метка. – Я… – сглотнул Лухан, откинув голову и открывая мне больше пространства для ласк. – Подумаю, а сейчас идём, у нас ещё много работы.       Я дразнящее царапнул его кожу зубами, но отстранился. Мы вышли из квартиры. Хан извинился перед жильцами за причинённое беспокойство. Он был таким красивым, когда объяснял папаше с малышом, что бояться больше нечего.       Я сидел в машине и наблюдал, как он показал нескольким жильцам фото, найденное у Джонина в сумке, но те лишь отрицательно мотали головами.       Малыш, что сидел на руках одного из омег, потянул Лухана за рукав, Хан сдержано улыбнулся и, попрощавшись, пошёл к машине. Я заметил, как он напоследок бросил взгляд на малыша и вздохнул. Мне была непонятна его реакция, но я обещал себе, что обязательно всё выясню.       Хан сел в машину, хлопнув дверью, и откинулся на сидение, обхватывая себя руками. – Что-то случилось? – спросил я, потрепав его по голове.       Он отрицательно помотал головой, даже не взглянув на меня. Его взгляд был пустым, а меня это немного напрягало. Я надавил на газ и направился в сторону офиса. – Никто ничего не знает, ни о Джонине, ни о том омеге, ни об альфе, что преследует Кима. Нужно в офис, надо пробить этого омегу по базе данных, да и те фото с камер наблюдения хорошенько рассмотреть, может, есть что-то, что мы упустили. Неспроста же этот парень оставил ребёнка, у него явно были на это причины. – С чего ты взял? Может, просто хотел острых ощущений, пробрался через охрану, переспал с кумиром и залетел, а возиться с пелёнками не хотелось, не нужен был ему Бэкхён-и. – Был бы не нужен, избавился бы сразу, – тихо ответил Хан. – Аборт – это всего пара часов, а не девять месяцев мучений. – Ты так говоришь, словно прошёл через это, – усмехнулся я, замечая, как бледнеет мой омега.       Дыхание перехватило, я сильнее вцепился в руль, чтобы хоть как-то удержать себя в реальности, хотя воспоминания снова и снова уносили меня на год назад. В мою квартиру, где всё тогда пропиталось ароматом Хана. Он пришёл вечером, я уже почти спал после сложной смены. Настойчивый звонок вытащил меня из постели. Сладкий запах пробирался ко мне даже через закрытую на два замка дверь. – Чанни! – громкий крик вырвал меня из воспоминаний. Я поворачиваю руль, замечая мчащийся на нас грузовик. Машину занесло, я надавил на тормоза, и нас выбросило на обочину. Гравий скрипел под колесами. Автомобиль замер, а я выдохнул.       Из фуры, что остановилась на противоположной стороне, выпрыгнул водитель. Он что-то кричал, обзывая меня последними словами, но мне было всё равно, я смотрел на Лухана, что сжался на сидении, прикрыв глаза, на его щеках снова были слёзы, а у меня внутри стало пусто, да так, как ещё не было никогда. Я не мог определиться прижать омегу к себе или выкинуть из машины на улицу.       Водитель фуры, громко матерясь, ушёл, понимая, что от нас он сейчас ничего не добьётся. Стало тихо, а в ушах зазвенело. От такого родного запаха впервые хотелось плакать. Я вышел из машины, хлопнув дверью. Хань сжался ещё сильнее, но я не мог смотреть на него, понимая, что по воле этого человека я лишился частички себя. Он ведь даже не соизволил поставить меня в известность. Он всё решил сам. Он просто так лишил жизни моего... нашего ребёнка!       Я опустился на асфальт и откинулся на машину, слёзы скатывались по щекам. Я не мог их остановить, да и не хотелось. Я – человек, считавший семью чем-то священным, теперь плакал из-за собственной беспомощности, но в ту, нашу единственную ночь, Лухан был нежным, податливым, и мне казалось, что теперь он никуда от меня не уйдёт. И снова прошлое захватило меня с головой. – Ты такой сладкий, – шептал я в ту ночь, прижимая его к стене в прихожей и слушая его рваные стоны. Мы не дошли даже до спальни, потому что стоило мне только открыть дверь, Хан как ураган сбил меня с ног, целуя так, что я забывал обо всём на свете.       Его пальчики ловко забрались под резинку моих домашних штанов, стягивая их с меня. Мои руки уже тянули вниз его джинсы, что успели пропитаться смазкой. Омега нетерпеливо водил ладонью по моему стволу, ловя губами мои стоны. – Я хочу тебя, – шепнул он, а мне сорвало крышу, я забыл обо всём на свете, ведь этих слов я ждал долгих пять лет.       Резко повернув его лицом к стене, я наблюдал, как он тут же выпятил аккуратную попку, что сейчас блестела от смазки. Разведя в стороны аппетитные половинки, я дразняще потёрся членом, о пульсирующую дырочку. Хан громко простонал, а я не в силах больше сдерживать себя, вошёл, приглушая его крик поцелуем. Мы несколько часов не могли оторваться друг от друга. Я взял Лухана на всех поверхностях своего дома, я был ослеплён его нежностью, его отдачей, его стонами, а утром меня словно ледяной водой окатило, когда проснувшись, я не обнаружил его, когда он не отвечал на телефонные звонки, а в управлении сказали, что он уволился. В тот момент я был в ярости, понимая, что меня попросту использовали для удовлетворения простых природных потребностей, но я не мог долго злиться, ведь моя любовь к нему была в миллионы раз сильнее. Я никак не мог предположить, что Хань, придумав план по моему совращению, не подумал принять противозачаточные. А сейчас, что я мог предъявить ему сейчас, ведь тогда сам предоставил ему право выбора, не поставив на омеге метку, хотя очень хотелось. Движение рядом отвлекло от воспоминаний. – В тот вечер я не думал ехать к тебе, – послышался дрожащий голос. – Я вышел из дома в аптеку. Меня ужасно ломало, я, правда, не заметил, как оказался у твоего дома, а дальше, когда я вдохнул твой запах, я забыл обо всём на свете. Утром, осознав, что я натворил, я убежал, а потом… – А потом ты вспомнил о своей любви к чужому альфе и просто избавился от плода нашей с тобой любви. – Чан, пойми меня, тогда мне не нужен был этот ребёнок, тогда… – Я всё понимаю, Хан, не нужно, – выдохнул я, поднимаясь. – Мы, кажется, ехали в офис, у нас много дел.       Я открыл дверь и сел в машину, мне нужно было время, ведь мысль о том, что сейчас у меня могла быть счастливая семья не давала мне покоя. Хотя о какой нормальной семье может идти речь, когда твой омега одержим другим?       Лухан всё ещё сидел снаружи и плакал, я слышал его тихий шепот, он просил прощения, а моё сердце разрывалось на части. Я думал о том, что мы многое упустили, но ведь у нас есть возможность начать всё сначала и, возможно, тогда мы заслужим носить гордое звание нормальной семьи. И вымолим прощения у бога за прерванную из-за нашей глупости жизнь.       Я вышел из машины и подошёл к омеге, осторожно обнимая и поднимая на руки. Он обвил мою шею руками и прижался всем телом. Я ощутил жар его кожи, он, видимо перенервничал, и поднялась температура, нам обоим нужно было успокоиться. Я опустил его на заднее сидение и сел рядом, наклоняясь и касаясь губами его лба. – Тебе нужно поспать, – сказал я. – Давай, закрывай глазки. – Чанни, прости меня, я… – Хватит извиняться, мы оба не безгрешны, мы же решили начать всё сначала. Сегодня первый день нашего знакомства, помнишь? Всё остальное было не с нами… – Когда я увидел Бэкхёна, во мне словно всё оборвалось. Сехун смог принять чужого ребёнка, а я своими руками убил собственного, а потом появился ты… Я так ужасен, я…       Я притянул его к себе, целуя, я старался быть нежным, чтобы он отпустил все свои переживания и расслабился. – Ханни, всё будет хорошо. Мы попробуем снова, у нас будет большая семья, только ты больше не оставляй меня. Ещё одного такого удара я не выдержу. – Я не уйду, – ответил Лухан. – Только ты держи меня крепче. – Обещаю. Ханни, ты будешь моим мужем?       Он поднял на меня красные глаза. Я готов был утонуть в них. Именно в этом взгляде, наполненном удивления и любви, я нашёл свой смысл жизни. – Буду, – ответил Лухан, а я почувствовал себя самым счастливым человеком на земле, ради этого стоило ждать шесть лет. Хан потянулся ко мне, целуя, а я не смог больше сдерживать себя, я обнимал его крепко, внутри стало спокойно, я скользнул языком по его шее, он тихо простонал. – Сделай это, – шепнул он. – Поставь её сейчас. – Ты уверен? – спросил я. – Как никогда, – ответил омега, проведя руками по моей спине. – Я хочу быть с тобой. Я понял, что в моей жизни не будет человека лучше тебя. Ах…       Он крепко вцепился ногтями мне в спину, а я чувствовал его вкус на своих губах. Язык медленно прошёлся по свежей ранке, что навсегда останется символом нашей любви. Хан уткнулся мне в грудь, пытаясь отдышаться. – Всё будет хорошо, – сказал я.       Где-то запиликал телефон, Хан усмехнулся, потянувшись к карману, взглянув на номер, он с беспокойством поднёс трубку к уху. – Да, Сехун. Хорошо, да, я приеду. Будьте осторожны.       Лухан положил телефон обратно в карман и откинулся на меня, глубоко вдохнув. – Что-то случилось? – спросил я, перетягивая его на свои колени. – Се считает, что Бэкхёну не стоит находиться в больнице целый день. Он хочет вернуться домой. Я его понимаю, ребёнку нужна забота и уют, а не холодные стены медучреждения. Се попросил меня побыть с ними, потому что ему страшно ехать домой одному. – Верное решение, я подброшу тебя до дома Се, а сам поеду в участок. Нужно проверить фото. – А потом езжай в больницу, – сказал Лухан, сжав мою руку. – Я думаю, что тот человек не остановится. – Ты не доверяешь моим людям? – спросил я, заглянув в его глаза. – Всё же мне будет спокойнее, если рядом с Джонином будешь ты.       Я почувствовал лёгкий укол ревности, но попытался расслабиться, ведь ещё пару минут назад пометил этого омегу, и никому теперь не под силу отнять его у меня.       Лухан улыбнулся и протянул руку, проведя пальчиком меж моих бровей. – Не хмурься, тебе не идёт, – сказал он, нежно целуя. – Я прежде всего думаю о безопасности человека, что попросил у нас защиты. Наша профессия обязывает.       Я почувствовал, как его руки скользнули под мою рубашку, он медленно погладил мою спину, подмигнув мне, и наклонился ближе. – Если мы в ближайшее время разберёмся с этим делом, кое-кого ожидает долгожданный приз, – хитро сказал он. – Теперь я раскрою это дело в два счета, – засмеялся я, обводя контур воспалённой метки языком и слушая сладкие стоны. – Мне не терпится снова завладеть твоим телом. – Оно уже давно твоё, – улыбнулся Хан. – Поехали уже, нехорошо заставлять людей ждать. End POV Чанёль. POV Сехун.       Бэкхён уснул на кровати Джонина, а мы сидели молча, наблюдая друг за другом. Так давно мы не были так близко, так давно я не дышал этим ароматом. – Куда ты уехал тогда? – тихо спросил Джонин. – Почему не подошёл и не врезал мне хорошенечко за мой идиотизм? – Я считал, что не имею на это права. Мы были друзьями, да, но я не видел от тебя ничего больше. Ты так же относился к Хану. Я думал, что слишком невзрачный для тебя. Ты сиял так ярко, что я ослеп, а в тот день мне показалось, что лампочка, освещающая мою жизнь, со звонким треском разлетелась на части. Стало так темно. Я с трудом помню, как оказался дома в тот день, я много плакал, молча кусая губы. Я не мог показать родителям, как мне плохо, это был только мой мираж, и я сам поплатился за свою бурную фантазию. – Не мираж, Се! Я… – Не говори, давай оставим всё в прошлом. Сейчас мне не станет легче от твоих оправданий. Что они сейчас? Просто слова, я давно простил тебя за то равнодушие, давай оставим это для истории и начнём всё сначала. – Хорошо, просто знай, что я всегда тебя любил, с первой встречи.       Джонин крепко обнял меня, а я просто откинулся на его грудь, закрывая глаза и словно слыша его сердцебиение, что слилось в единую мелодию с моим собственным. – Вам нужно поехать домой, – сказал он, а я повернул голову, встречаясь с его беспокойными глазами. – Бэкхён уже давно не видел дома. Да можно сказать, он вообще не знает что это такое, вечные скитания, переезды. Я почти проклял себя за это, но я не мог, да и не хотел потерять его. Я корил себя за каждую его слезинку, знаешь, это так больно, видеть, что твой ребёнок страдает и причина его страданий – ты. – Прекрати, – возмутился я. – Ты совсем тут ни при чём, всему виной тот человек… – Почему-то мне кажется, что алмазы не единственная причина, по которой он охотится за мной. Знаешь, столько раз я был на грани жизни и смерти, но кто-то всегда вызывал скорую помощь. Он доходил до грани, он готов был убить меня, но спасал в самый последний момент, чтобы не упустить возможность найти эти чёртовы алмазы. Не было бы их, возможно, я уже давно был бы мёртв.       Я вспомнил свой первый разговор по телефону с тем человеком, он ведь, действительно, упомянул о том, что сожалеет, что Джонин снова выжил. Стало страшно. Я вспомнил об аварии, о которой говорил Бэкхён, а сколько ещё было попыток, о которых Джонин умолчал. Я неосознанно пододвинулся ближе к альфе, а потом и вовсе крепко его обнял. Мне не хотелось думать о том, что найдя его снова, могу потерять.       Джонин прижал меня к себе, целуя в висок. – Позвони Хану, пусть он побудет с вами, он хоть и омега, но служит в полиции, он сможет вас защитить. – А ты? – А я останусь здесь, выполнять предписания моего лечащего врача, – ответил он, улыбаясь. – Ты же сам сказал, что мне не следует покидать больницу. – Да, нужно дождаться пока шов затянется, любое неверное движение может лишить тебя глаза. – Главное не лишиться жизни, а с остальным я справлюсь, не в первый раз.       Я посмотрел на него с укором, но набрал номер Лухана. – Да, Сехун, – через пару мгновений ответил Хан. – Лу, ты не мог бы приехать ко мне домой. Мы решили, что Бэкки лучше отвезти домой, больница не слишком подходящее место для малыша. Мне немного страшновато оставаться там одному. – Хорошо, я приеду. – Мы сейчас соберёмся и поедем, а ты минут через тридцать подъезжай. Позвони, когда будешь на месте, я открою тебе дверь. – Будьте осторожны. – Хорошо, до встречи.       Я положил телефон в карман и посмотрел на Джонина. Мне так не хотелось уезжать, внутри зародилась какая-то тревога. – Всё будет хорошо, - улыбнулся он, обнимая. – Завтра вы приедете меня навестить, а через неделю я смогу быть рядом с вами. – Пообещай, что не будешь делать глупостей? – сказал я. – Обещаю, любимый.       Мурашки пробежали по телу от такого обращения. Я несмело улыбнулся, а он притянул меня к себе, снова целуя. Захотелось раствориться в этих ощущениях. Хотелось забыть обо всём и оказаться где-то в параллельной вселенной, где у нас будет маленький домик на опушке леса с видом на высокие горы. Где будет слышен радостный смех наших детей. Где Бэкхён будет бегать по лужайке, а я буду просить его не озоровать, прижимая к себе совсем крохотного малыша-альфочку, а Джонин в это время будет колоть дрова и смеяться над причудами Бэкхёна. Вокруг будут распускаться прекрасные лилии, ветер будет доносить до нас их приятный запах, а лучи солнца будут играть в водах небольшой речки, что будет весело бежать у подножья горы. Вокруг не будет ни души, а мы будем счастливы. Потому что мы есть друг у друга. – Извините, – прервал мои мечты голос Сонджона.       Мы с Джонином отстранились друг от друга, альфа уткнулся носом мне в шею, а я смущённо посмотрел на своего помощника. – Время принимать лекарства, – сказал он. – Да, – кивнул я. – Нам с Бэкки пора. Обещай, что будешь хорошо себя вести.       Я посмотрел на Кима, поймав на себе его озорной взгляд. – Милый, я не ребёнок, - сказал он. – Ты хуже, – фыркнул я, а потом осторожно поднял на руки спящего сына. – Всё, мы ушли, я позвоню, как доберусь до дома.       У самого выхода я обернулся, Джонин смотрел на меня в упор, а мне было жарко от этого взгляда. – Будь осторожен. Береги его.       Я замялся у двери, слова альфы звучали странно, но ведь он обещал, я должен был ему верить. Прижимая к себе Бэкхёна, я пошёл вниз, подземная стоянка вызывала ужас, я, оглядываясь по сторонам, быстро пересёк расстояние до машины. Пристегнул ребёнка и сел за руль. Ничего не выдавало присутствия посторонних, поэтому я нажал на газ и направился в сторону дома. Солнце медленно клонилось к земле, когда я подъехал к дому, Лухан стоял, опёршись на калитку. – Давно ждёшь? – спросил я, выбираясь из машины. – Да нет, может минут пятнадцать, заодно успел осмотреться, ничего подозрительного не заметил. – Это хорошо, – сказал я, отстёгивая Бэкхёна. – Папочка? – сонно потёр глазки мальчик. – Выспался? – поцеловал его в щёку я. – Да, а где отец? – спросил он, выбираясь из машины. – Он остался в больнице, мы навестим его завтра, а сейчас пора ужинать. Хан, проходи в дом.       Бэкхён осмотрел Лухана с головы до ног. Старший несмело улыбнулся ему. – Будем дружить? – спросил Хан. – Я Лухан, друг твоего папочки. – Раз папочка с вами дружит, то и я согласен, – улыбнулся мальчик, пожимая руку старшему. Я улыбнулся, закрывая все двери, и пошёл следом за Ханем и Бэкки в дом. – Джонин-а, мы доехали, как у тебя дела? – спросил я, набрав номер любимого. – У меня всё хорошо, Сонджон напичкал меня лекарствами, а теперь пытается уложить меня спать, – засмеялся Ким, а я слышал возмущённое фырканье своего помощника. – Тебе, и, правда, лучше отдохнуть, – с улыбкой сказал я. – Сон лучшее лекарство. Тебе нужно восстанавливать силы, ты потерял много крови. – Как скажешь, родной. Я посплю, но пообещай, что когда я проснусь, я снова услышу твой прекрасный голосок. – Не такой он уж и прекрасный, не смущай меня, – ответил я. – Ты его недооцениваешь. Ну, так что? Могу я позвонить тебе? – Можешь звонить в любое время, только обязательно отдохни, понял? Ты нам нужен здоровым. – Хорошо, как скажете, доктор О. Я люблю тебя.       Я чувствовал, как ускоряет ход моё сердце, говорят ко всему можно привыкнуть, но я был не уверен, что смогу воспринимать как должное эту фразу, сказанную столь любимым и манящим голосом любви всей моей жизни – Ким Джонином. – Я тоже тебя люблю, – ответил несмело я. – До завтра. Сладких снов.       Я положил телефон на стол и пошёл на кухню, где Бэкхён с Луханом вовсю готовили ужин. – Мы тут похозяйничали без тебя, – улыбнулся мне Хан. – Как там Джонин? – Нормально, – пожал я плечами, помогая Бэкхёну забраться на стул. – Вам что-нибудь удалось выяснить? – Мы нашли фото, – ответил Лухан, поправив воротник, а я невольно застыл, заметив на его шее яркую, явно свежую метку. – Чанни поехал в офис, он пробьёт фото по нашим архивам, а потом поедет к Джонину. Я думаю, что пока не следует оставлять его одного. – Спасибо, – шепнул я, подходя ближе и чётче ощущая на Хане запах Пака. – Не за что, – улыбнулся старший, а потом обернулся, смущённо опустив глаза. – Не смотри так на меня. – Хан, а это… – Чанёль сделал мне предложение, я согласился. Мы истинные, а я столько лет пытался вычеркнуть его из своей жизни из-за…       Старший замялся, отворачиваясь к окну. – Из-за Джонина, да? – спросил я. – Хён, ты уверен, что это был не поступок под действием эмоций, ты уверен, что Чанёль… – Уверен, – ответил Лухан. – Я почти шесть лет сходил с ума каждую течку. Я видел его, не Джонина, не кого другого, я звал Чанёля, плакал ночами, а утром пытался корить себя за слабость. Я запутался, сердце полюбило с первой встречи, а разум отрицал любые чувства, а сегодня, сегодня мой рассудок получил мощную пощёчину от моего сердца. Знаешь, я чуть не умер, увидев Чанёля в твоём кабинете, он улыбнулся мне, а я готов был исчезнуть. Этот человек был так вежлив со мной, а я, по сути, сломал ему жизнь. Я так виноват перед ним, а он продолжает меня любить. Он даже простил мне убийство нашего ребёнка…       Я стоял открыв рот и пытаясь переварить полученную информацию. – Ты… – Я переспал со своим альфой, а потом, одержимый своим безумием, я сделал аборт, а он… Он узнав об этом, предложил начать всё сначала, предложил стать его мужем. Се, я думал, что он растерзает меня, а он… он молча плакал, вот тогда-то я и почувствовал себя последней скотиной, но даже такого он принял меня, а я… Я не могу больше так, если я снова потеряю его, я не смогу жить.       Лухан плакал, а я подошёл к нему, обнимая его. Я думал, что я страдал все эти годы, но даже и не представлял, что происходило с людьми, что когда-то были очень дороги. Останься я тогда и попытайся отстоять свои права, многое сейчас было бы по-другому.       Сейчас мы с Луханом стояли посреди кухни, крепко обнимаясь и плакали, цепляясь друг за друга, вспоминая, что когда-то нас связывала крепкая дружба. Громкий крик вырвал нас из забытья. Я обернулся, бледнея. Посреди гостиной стоял высокий альфа, тот самый, которого я видел утром. Он держал за волосы моего сына, приставив к его горлу острый нож. Хан крепко сжал мою руку. – Ну, здравствуйте, голубчики. Простите, что прерываю ваши откровения, но у меня нет времени. Мне нужно то, что по праву принадлежит мне. – Отпусти ребёнка, – сказал спокойно Лухан, а я едва стоял на ногах, видя, как тонкой струйкой кровь стекает по шее Бэкхёна. – Он ни в чём не виноват. – Он часть той твари, что облапошил меня. Он мой родной племянник, и я могу сделать с ним всё, что захочу.