Heartstrings (они же "Струны сердца")

- Так, ещё раз: с кем ты пойдёшь и куда? Маринетт освобождает очередную прядь от щипцов для завивки волос, и, упав, она аккуратно обрамляет её щеку. Она медлит секунду, прежде чем опустить взгляд к телефону, на экране которого видны широкие глаза Алии, которые, похоже, вот-вот вылезут из орбит. - Я пойду на показ мод Габриеля Агреста, - радостно говорит Маринетт, не способная сдержать своего восторга. Она не могла заснуть прошлой ночью, её мысли крутились вокруг Кота, предстоящего мероприятия и Адриана. Однако этим утром она доделывала домашнее задание на выходные, и это немного отвлекло её от всего: от поцелуя, пригласительного билета, того факта, что её сердце разрывается между двумя людьми – и сейчас она готова была взорваться. - С другом, - повторяет Алия пытливо. – Ты сказала, с другом. Что за друг? Маринетт знает, что обещание Кота, что они увидятся, очень неубедительно. Он ведь такой показушник, а секретность – единственный путь, чтобы сохранить тайну их личностей. Конечно, он это знает достаточно хорошо, чтобы держаться подальше от такой толпы, как эта, но всё равно она понимает, что отчаянно надеется, что он всё же появится где-нибудь в тени. Улыбнётся этой своей извечной самодовольной улыбкой, от которой ей захочется его ударить, но от неё же появятся бабочки в животе. Он заберёт ее в темноту, его руки будут обжигать её, они наткнутся на стену, к которой он прижмёт её, и тогда… - Маринетт? Девочка моя, я от тебя балдею. Маринетт чуть не роняет щипцы для завивки и пытается справиться с румянцем. - Извини! Я только думала... эм... об Адриане. Извини! Алия расплывается в широкой ухмылке. - Ах да, он же тоже там будет, не так ли? - Ага, - отвечает Маринетт, чувствуя себя зажатой в тиски. Мысли об Адриане вызывают у неё дрожь, и она даже рада, что увидит его в своей стихии, даже если это означает, что ей придётся мириться с невольным чувством вины. На неё очень давит осознание того, что ей похоже (определённо) нравятся сразу два парня. Коварный блеск появляется в глазах Алии. - Тебе бы следовало что-нибудь сделать с этой открывшейся возможностью. Это же прямо-таки чистой воды удача, ты ведь это понимаешь? - К-конечно! – Маринетт смотрит на своё отражение в зеркале и принимается завивать новую прядь волос. Она и до этого не сомневалась, что выглядит неплохо, но сейчас она понимала, что, когда она придёт на показ, ей следует выглядеть очень хорошо. Вдруг она столкнётся сразу с обоими: как Котом, так и Адрианом? Она переиграет саму Ледибаг, убедится, что никогда до этого не выглядела так хорошо. - Я рассчитываю, что ты позвонишь мне завтра: сообщить о помолвке с Адрианом, - продолжает Алия. – Но ты так и не ответила, и не думай, что я вот так просто забыла. Что это за загадочный друг, Маринетт, и каким-таким образом он достал билет на самый престижный показ мод в Париже? Девушка освобождает локон, довольная своей работой. Осталась последняя прядь. В волнении она закусывает нижнюю губу, пытаясь найти наиболее туманный способ ответить. - Он…эм, он просто сын друзей моих родителей. Он сказал, что просто знает кое-кого, кто будет участвовать в показе. Алия вздёргивает брови. - Кто-то нашего возраста знает кого-то там? Да, это странно, но ведь Кот Нуар вообще странный. Уж кто-кто, а Маринетт это было известно хорошо. За год их партнёрства она успела прийти к выводу, что он, должно быть, достаточно зажиточен. Может быть он даже является членом какой-нибудь известной в городе семьи. Но до недавнего времени, она не испытывала желания вмешиваться в его личную жизнь, так что всё, что о нём она знает, это его характер. Какой он добрый, сильный, нелепый и замечательный. И это всё, что важно. - Он богат, - отвечает она быстро, чтобы сбить Алию. - И ты не собираешься сказать мне его имя? – её лучшая подруга играет бровями. Маринетт наклоняется к зеркалу и завивает последнюю маленькую прядку. - Он очень ценит своё личное пространство, - говорит она саркастически и тут же об этом жалеет. Любопытство Альи имело большой аппетит и размеры, и Маринетт понимает, что только что разбудила в ней зверя. - Мальчик-загадка! Она нервно убирает щипцы, чувствуя, что снова краснеет. - Послушай, я даже не уверена, что он вообще туда придёт, так что это не так уж и важно. - Маринетт, у вас что, свидание? Щипцы звонко ударяются о раковину, и румянец на её щеках становится явнее. - Нет! Ох, конечно же, нет, Алия! Мы просто друзья! О да, ещё какие друзья! Память о его губах, таких требовательных по отношению к ней, всё ещё свежа в её сознании, и она думает, что жар внутри неё становится совсем невыносим. - Славно. Потому что если это свидание, я пну тебя по мягкому месту за то, что ты мне не сказала, - лицо Алии расплывается в улыбке, а Маринетт берёт телефон и покидает ванную. – Ох, Маринетт, ты такая красивая. Адриан ещё не знает, что его ждёт. Маринетт трогает свою шелковистую завитую прядь волос. - А это не слишком? - Ой, да помолчи! Выглядишь потрясно! Ещё бы и удача была всегда на твоей стороне. Она смеётся, её сердце делает тёплый удар и переполняется благодарностью. Она не думает о том, что почти каждое слово, что она говорит Алие, это ложь. - Спасибо, Алия. - А для чего ещё нужны лучшие друзья? – тоже смеётся она, и голос Алии задевает почти каждый нерв внутри Маринетт. На какое-то мгновение ей хочется всё рассказать подруге, тем более, она знает, что Алия – её самая верная поддержка и опора. Она всегда была рядом, и Маринетт чувствует себя как будто бы даже одинокой, понимая, что не может рассказать ей о том, что лежит у неё на сердце. - Мне скоро уходить, так что давай, вешаю трубку, - Маринетт улыбается. Алия горячо кивает. - Иди, иди! Я рассчитываю получить от тебя завтра рассказ во всех подробностях об этом превесёлом мероприятии. Попрощавшись, Маринетт кладёт трубку и со вздохом кидает телефон на кровать, парящая вне поля зрения Алии, Тикки садится на плечо Маринетт и ласково похлопывает его, глядя на её растерянное выражение лица. - Ненавижу держать от неё секреты, - слабо говорит девушка. - Маринетт, мне так жаль, - сочувствует квами. Девушка делает несколько глубоких вздохов и отбрасывает эту мысль в сторону. Она встаёт и широко улыбается. - У нас нет времени для хандры, если я хочу насладиться сегодняшним днём, - говорит она уверенно. Она знала, когда стала Ледибаг, что у неё появится множество секретов от самых дорогих ей людей, и что это не будет так просто. – Давай собираться, Тикки! Адриан словно приклеился к этому занавесу. Он просто нарывается на проблемы. Он-то знает: ему уже дважды крикнули, чтобы он отошёл оттуда. Люди с другой стороны могут его увидеть, если он подойдёт к краю занавеса ещё хоть на дюйм, а ему так хочется хоть одним глазком просмотреть на то море людей там. Он выбрал ей лучший билет вчера. Передний ряд. Отчасти потому что мог: когда он попросил отца дать ему билет для друга, тот был на удивление сговорчивым. А потом Натали сместила его выступление на час. Её внимательный взгляд становился всё более подозрительным, начиная с утра, но Адриан только широко улыбался и пытался не попадаться ей на глаза. Что бы там не происходило у неё в голове, а тот факт, что Адриан пропал в середине дня, чтобы отнести Маринетт пригласительный, всё усугубил. Но он ведь должен был доставить его так скоро, как это только возможно. Он думал отдать его, будучи Адрианом – тогда бы он прождал до конца репетиции и встретился бы с ней у её дома. Это было бы очень волнительно. Она бы очень удивилась тогда, наверное. Может быть она бы и не пришла даже, не отдай он ей его, будучи в маске. Это заставляло его ликовать и одновременно разочаровывало. Вторая причина, по которой он достал ей лучшие места, была в том, что она попросту заслужила это. И потому что он хотел увидеть, как она сидит там. Он мечтает быть с ней там сейчас, вместо того, чтобы идти по подиуму в одиночку. Конечно, он не смог бы избежать этого, даже если бы попытался, но ведь правда, Маринетт даже не догадывается, что он довольно близко с ней знаком. И даже если его подозрения о том, что она Ледибаг, неверны, и он просто перекладывает её особенности и свои чувства на неё, он не будет разочарован. Маринетт – невероятная девушка, является она Ледибаг или нет. Он просто… просто хочет узнать её получше. Огонь внутри него разгорается всё больше с каждой минутой, и он просто не может найти себе места. Он шуршит занавесом и всматривается вглубь помещения, постепенно наполняемого знаменитостями, модельерами, писателями и другими важными людьми. Ни следа Маринетт. Он морщит нос с твёрдым намерением просканировать взглядом толпу ещё раз, когда чья-то рука хватает его за воротник и тащит подальше от сцены. - Ради всего святого, Адриан. Это Натали, и выглядит она раздражённой. Он оглядывается на неё через плечо и глуповато улыбается, понимая, что на неё, видно, возложили обязанность наблюдать за ним. Выражение её лица говорит, что какая бы не была у неё причина быть здесь, вместо того, чтобы быть при Габриеле Агресте, она не находит это занятие приятным. - Кого ты пригласил на показ? У тебя что, девушка, о которой твой отец не знает? На его щеках загорается румянец, и он осторожно отстраняется от неё. - Нет. Она просто друг. Но она очень любит все эти штуки с модой… Я просто хотел убедиться, что она в порядке. - Уверена, что у неё всё будет хорошо. А вот у тебя – нет, если ты будешь игнорировать инструкции. Держись подальше от занавеса, - она взглядом подчёркивает важность своих слов. – Твой отец и так на взводе, не усугубляй, пожалуйста. Взгляд Адриана переходит от Натали к Габриелю, который стоит прямо посреди ниши с другой стороны от столов для нанесения макияжа. Выглядит он недобро, на лице его – грубые черты профессионализма и раздражения. Адриан вздыхает: он знает достаточно хорошо, что любое его действие напрямую будет влиять на его отца. - Точно. Прости. Никаких занавесов. Понял, - он поднимает руку в качестве обещания и кивает. Она смотрит на него сквозь стёкла очков немного дольше, чем нужно было, и он видит, как же она вымотана. Его отец, должно быть, заставлял её работать сверхурочно, а это о многом говорит, учитывая, что она и так работает всегда. - Спасибо, - с толикой облегчения вздыхает она в конце концов. – Надеюсь, твоя подруга придёт, Адриан. Он улыбается. - Спасибо, Натали. Она коротко кивает, почти улыбается, а затем оставляет его одного наедине с мыслями. Он провожает её взглядом и снова взглядывает на занавес, желает вернуться обратно, но он теперь помнит о манерах. Звуки толпы снаружи доносятся до переполненных кулис, где модели и их ассистенты в панике мельтешат, стараясь привести всё в порядок к началу показа. Адриан стоит в стороне от них и радуется, что ему нужно будет пережить лишь одну смену одежды, в то время как другим взрослым моделям придётся пережить шесть или семь таких смен. Одна из рабочих встаёт на стул и, возвышаясь над каждым человеком в комнате, голосом управляющего говорит: - Пять минут до начала! Дальше всё как в тумане. Все модели строятся в линию, но последние минуты тоже отведены на одежду. Ассистент оправляет голубой свитер на Адриане, заправляет его край, зачёсывает волосы назад, делая его вид ещё более вызывающим. Он же сам так далёк мыслями сейчас от этого показа, что почти и не волнуется, что закончит тем, что навернётся на подиуме. Тишина накрывает кулисы, и свет заливает зал с аудиторией. Акустическая система взрывается ритмичной музыкой, и Адриан делает тяжелый вздох, надеясь, что когда через три минуты он взойдёт на подиум, то увидит Маринетт, сидящую в переднем ряду. От этого яростного ожидания ему почти больно физически. Показ начался. Огни горят, музыка играет, а публика бормочет при появлении каждой новой вещи на подиуме. Хорошо, что для Адриана, когда он вступает на сцену, всё это настолько обычно, что он даже не вполне думает о том, куда ставит ноги. Его глаза исследуют передний ряд, и он натыкается взглядом на неё: сдержанную, с широко раскрытыми глазами, губами, приоткрытыми от восхищения. Он даже не узнаёт её поначалу в этом освещении. Она завила волосы, и теперь они обрамляют её лицо, а ещё он практически уверен, что никогда до этого не видел её в платье. Оно розовое и подчеркивает линии её тела. В нём всё сжимается в яростном желании. Её блокнот лежит раскрытый у неё на коленях, готовый к записям, чего бы Маринетт не увидела, розовый в горошек, всецело принадлежащий ей. Никогда ещё в своей жизни он не видел ничего столь чистого, нежного и очаровательного. Ничего ещё в своей жизни он не желал так сильно. Их глаза встречаются, когда он приближается почти к самому концу подиума, и между ними вспыхивает что-то. Жар такой же силы, как тогда, когда он стоял рядом с ней в маске и с хвостом, и эта установившаяся связь выводит его из равновесия. Он самую малость оступается и стремительно отводит взгляд от неё. Лицо его горит румянцем. Господи, как же это было неловко! Прежде чем развернуться назад, он бросает на неё взгляд ещё раз, и обнаруживает, что выглядит она ещё более воодушевленной, чем прежде. Фанатка. В её глазах отражается вся её душа. Думай он о приличиях хоть немного меньше, он бы спрыгнул со сцены и…и наверняка совершил бы нечто глупое. Но на данный момент он Адриан, его отец рассчитывает, что он будет неотразим, и ему придётся сделать для этого всё, что угодно, если он хочет сохранить ту относительную свободу, что у него есть сейчас. Её лицо кажется достаточно уверенным, и он подмигивает ей, отметив, что она тут же закраснелась, и идёт в обратном направлении, к кулисам. Теперь уже следя за своими ногами. Когда коллекция осени от Габриеля Агреста была показана, и Адриан больше не был нужен, он облачается в официальный костюм, как того попросил (потребовал) отец, костюм, который он надевает на каждый показ. Плагг жалуется, перемещаясь из одного внутреннего кармана в другую дурацкую модель, когда он ныряет в толпу. Выход в банкетный зал переполнен людьми, не собирающимися и на шаг сдвинуться с места, и Адриан вынужден вспомнить, как он обязан быть безукоризненно вежлив. Если он сейчас растолкает их локтями, это очень хорошо припомнится его отцом, поэтому вместо этого он разворачивается и идёт менее традиционным путём, петляя между занавесками, к которым он лип недавно. - Твой отец смотрит на тебя, - голос Плагга раздаётся из-под жилета, так что Адриан понятия не имеет, как тот может это знать, но горящий провожающий взгляд отца на его спине убеждает Адриана, что он и впрямь наблюдает за ним. - Маринетт здесь, - нежно говорит он; её имя звучит для него как признание. – Она пришла. И наверняка ищет его – то есть Кота, напоминает он сам себе – но он видел её лицо. То, как она смотрела на Адриана, когда их глаза встретились. На Адриана, не Нуара. Неужели она всегда так смотрела на него? Он не помнит: она всегда сидела сзади него в школе, и она всегда была слишком замкнута, когда он находился поблизости. И это странно, потому что он видел её там, на втором этаже кафе, видел, как каждый дюйм её притягивался к нему словно под силой тяжести, как и когда он был с ней две ночи тому назад. Она хотела поцеловать Кота. Он видел в ней это желание. Но может…может часть её мечтала и об Адриане тоже. Его сердце заходится от мысли, что кто-то может желать его целиком. От мысли, что это может быть Маринетт. Он сворачивает за угол и грациозно спрыгивает со сцены, приземлившись на обе ноги так же просто, как он делал это до этого тысячи раз. Выпрямившись, он осматривает помещение в поисках Маринетт, и обнаружив, что на своём месте её нет, он проскальзывает в банкетный зал. Плагг высовывает голову из-под жакета. - Ты стал довольно легкомысленно думать обо всём этом, - замечает он. - Я знаю, - признаёт он, через дверной проход оглядывая переполненную комнату. – Всё под контролем. Я не раскрою свою личность, обещаю. По крайней мере, до тех пор, пока он на сто процентов не будет уверен, что она Ледибаг. Как бы там ни было, меньше о тайне своей личности он волноваться не будет. Всё, что он знает, так это то, что ему необходимо её увидеть. Он запихивает Плагга обратно под ткань жакета и входит в комнату. Адриан никогда не обращал внимания, какого он роста, но, как оказалось, он достаточно высок, чтобы смотреть поверх голов собравшихся. Проклиная размеры банкетного зала, он начинает прокладывать себе путь, ища взглядом Маринетт. Это непросто. Несколько людей, кто помнил его в лицо, останавливали его, и Адриан обязан был с каждым немного побеседовать, высказать пару комплиментов, и чувствовал он себя от этого неуютно. Его отстранённость помогала закончить разговор поскорее, а затем собеседники возвращались в исходное положение, и он, не спеша расточать улыбки и пожимать окружающим руки, идёт сквозь толпу дальше. Он уже начинает думать, а не ушла ли она, когда краем глаза он ловит блеск нежно-розового материала её платья, и он быстро поворачивает голову и видит, как она оправляется рядом с каким-то человеком, от которого виден только локоть. Её записная книжка прижата к её груди. Она извиняющее улыбается этому человеку, на которого, видимо, случайно натолкнулась. Адриан останавливается, наблюдая за улыбкой незнакомца, разговаривающего с ней. Её глаза широко открываются, а лицо озаряется улыбкой, когда он трогает подол её платья. Его внимание направлено лишь на её одежду, которую незнакомец явно хвалит. Адриан не смыслит ничего в дизайнерском деле, однако и он уже с расстояния может оценить, как хороша её работа. Он бесстрашно подходит к ней, и невольно краснеет, когда встречается с ней взглядом. - Здравствуй, Маринетт, - говорит он, пытаясь вести себя как дружелюбный одноклассник, а не как парень, который хочет прижать её к ближайшей стене и зацеловать до потери сознания. Румянец заливает её лицо, и она прячет свой блокнот в сумку. Даже отсюда он чувствует, как она дрожит. - Я… я… я Маринетт, - выпаливает она. Он не может сдержаться и невольно забавляется, глядя на неё. Какая же она всё-таки другая рядом с Котом. - Я знаю, - смеётся он, засунув руки в карман и ухмыляясь ей. Странное выражение появляется на её лице, когда они встречаются взглядами, но она тут же трясёт головой. - Д-да, точно… Эм… Она теребит бант на ремне, обхватывающем её талию, её пальцы слабо перебирают его ткань, пока она пытается подобрать слова. Он решается ей помочь: - Что ты здесь делаешь? Не ожидал, что увижу тебя здесь. - О, - говорит она, взглянув на него снизу вверх, - кое-кто дал мне пригласительный. - Классный же, должно быть, тот парень, что дал тебе его, - любезно говорит он, внимательно изучая её лицо. Небольшая улыбка освещает её лицо. - Да, он классный. Её взгляд становится немного более уверенным, когда она поднимает голову и натыкается прямо на его взгляд. Он улыбается, успокоившись. - Тебе здесь нравится? Я знаю, что ты, увлекаешься всей этой…ну, модой. Она моргает, щёки её снова алеют, а руки принимаются опять теребить бант. - А…ага. Повисает небольшая пауза, в течение которой он ждёт, что она скажет ещё что-нибудь, а затем всё же решает заговорить снова, но похоже, что бы он ни делал, она так и продолжит стесняться его. - Твоё платье очень красивое, - попытавшись сделать комплимент, говорит он. – Сама сделала? Её глаза становятся размером с блюдца, а лицо становится таким же розовым, как платье на ней. В воздухе что-то переменилось в нехорошую сторону и наполнило его существо ужасом. В смущении он смотрит, как она разворачивается, прижав сумочку к себе. - Я-я-я должна идти. Он смотрит, как она проталкивается сквозь толпу, в отчаянии желая убраться от него как можно дальше, и смущение его перерастает в боль. Разве он сказал что-то не так? С ней всё хорошо? Тело становится тяжёлым: свалились боль и сожаление, что он сделал что-то не так. Он должен узнать, нельзя оставить её вот так. Он следует за ней, в комнату, в которую она убежала, прямо к задним дверям, что ведут в офисные помещения. Её ноги отчаянно несут её к выходу. Она прорывается через дверной проход. Спустя минуту, он проскальзывает за ней. Маринетт неуверенно идёт почти в полной темноте, её рука движется вдоль стены, удерживая от того, чтобы побежать, отчего она почти наверняка может споткнуться и упасть. Её сердце стучит также громко, как кровь в её голове, в ушах звон, и для неё это как крик. - Тикки, - говорит она отчаянно, зная, что квами не покажется, пока есть вероятность, что её могут увидеть, - почему я чувствую себя так? Она останавливается и прислоняется к стене, решив, что прошла уже достаточно. Лунный свет проникает сквозь щели жалюзи на окне. Она кладёт руку себе на грудь и чувствует жар её кожи. Прижавшись к стене, она прислоняет голову к её холодной шпаклёвке, и её глаза наполняются слезами злости. Злости на себя, за то, что позволила Коту Нуару так запутать её, и злости на него тоже. Это так нечестно с его стороны: она и так уже стремилась к нему всем сердцем, причём и без этого дурацкого поцелуя, который теперь перевернул её мир, она теперь и не помнит, как всё было раньше. Теперь уже нет. Ледибаг всегда держала Кота на некотором расстоянии, а теперь он здесь, в её личной жизни, вскружил ей голову и играет с её сердцем, да так, что теперь тот, кого она избегает, это Адриан: мальчик, о котором она мечтала целый год, чтобы он заметил её. Её плечи начинают трястись, и, несмотря на то, что ей было так весело на показе, она хотела бы не приходить сюда вообще. Хотя бы просто из-за удара, хватившего её точно молния, когда Адриан так уверено подошёл к ней и завёл разговор. Она чувствует, что разрывается на части, и это больно. Её плеча осторожно касается чья-то рука. - Маринетт. Она знает этот голос. - Кот? – её голос полон волнения. Повисает тяжёлая пауза. Свет слишком слабый, чтобы она могла различить его лицо, но она чувствует его близость и жар его пальцев на её плече. - Прекрасный принц тут, - говорит он почти неловко. – Почему Золушка ушла с бала до полуночи? Она, сжав зубы, скидывает его руку со своего плеча. Он последний человек, которого она сейчас хотела бы видеть. - Что ты здесь делаешь, Кот? Я не желаю тебя видеть. - Ну, это пожалуйста, - говорит он не без иронии в голосе. – Здесь достаточно темно, чтобы ты меня вообще не видела. Маринетт раздражённо стонет, желая отбросить его и сохранить себе хоть немного личного пространства. Когда он так близко, становится сложно думать, а ей сейчас нужно думать, нужно дышать, нужно быть подальше от этой проклятой проблемы с мальчишками, которая у неё внезапно появилась. Да защита Парижа от акум Хищной Моли просто пара пустяков в сравнении с этими чувствами. Хотела бы она сейчас, чтобы хоть одна появилась. Может это бы спасло конец этой ужасной ночи. - Кот, я сейчас не в настроении, - колко говорит она. – Оставь меня в покое. Он молчит некоторое время. - Ты выглядела грустной. Я просто хотел убедиться, всё ли у тебя хорошо. - Я в полном порядке! - Ты лжёшь, - безапелляционно говорит он, голос его становится жёстким. – Если ты злишься на меня за что-то, то так и скажи. Ей хочется увидеть его лицо, чтобы посмотреть выражение на нём. Она чувствует, что, несмотря ни на что, он снова подходит к ней, и его тепло ощущается даже на разделяющем их расстоянии. - Я на тебя не злюсь, - говорит она наконец. - Нет, злишься, - яростно говорит он. – Я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь, Маринетт. По её коже пробегает нервная дрожь от звучащего в его голосе приговора. Она хотела бы посмеяться над ним. Сказать, что ничего-то он не знает, этот тупоумный, назойливый и раздражающий нахал. Но приговор этот точно острым лезвием режет её, а его правдивость заставляет дрожать. Ей хочется верить, что это самая правдивая вещь, когда-либо им сказанная. Маринетт сжимает ладони в кулаки, не собираясь, впрочем, применять их на нём. - Ладно, - ядовито говорит она, - может и злюсь. Злюсь, что ты меня поцеловал. Он ошеломлён, она это чувствует, пусть и не видит его. - Но ты же… Я же тебя спрашивал. Ты сама этого хотела. - Оттого я и злюсь, - бормочет она. И тогда он смеётся: долго, громко и звонко. Он подходит ещё ближе, его рука касается её впервые так, что она чувствует его кожу. Шокированная, она понимает, что он не перевоплощался и отступает от него в сторону, только усилив физический контакт с ним. - Ты злишься оттого, что хочешь меня? – шепчет он, всё ещё посмеиваясь. - Да, тупой ты кошак, - коротко отвечает она. – На самом деле, я в бешенстве. - Как же это мило. - В моей злости нет ничего милого! - Как знаешь, - говорит он, снова заскользив своими пальцами по её пальцам, пробуя удачу. Она не может больше найти в себе силы оттолкнуть его. – Если ты попросишь, твой кот уйдёт. Я оставлю тебя в покое и никогда больше не потревожу, если ты действительно так этого хочешь. Она сжимает его руки своими. - Не хочу, - бормочет она. Он прикладывает костяшки её пальцев к своим губам и целует их. - Понравилось представление, принцесса? Её сердце точно спотыкается, когда она вспоминает Адриана. Адриана, выглядящего на этом подиуме как кинозвезда. Адриана, подошедшего к ней. Адриана, который ей подмигнул. Слабая улыбка появляется в её голосе. - Пожалуй. Ни с того ни с сего он вдруг спрашивает: - Видала того идиота, что чуть не навернулся? Маринетт не сдерживается: она смеётся и прислоняется к стене позади неё. Рядом оказывается его плечо, и внутри неё всё словно подскакивает. - Тот, о ком мы говорим, это Адриан Агрест, - с упрёком говорит она, и голос её остановится мягче. – Он из моей школы. - И что с того? – он кажется растерянным. - Ну он богат и знаменит и намного круче тебя. Будь я на твоём месте, я бы думала, прежде чем называть незнакомых людей идиотами. - Маринетт, - почти перебивает он её. Его голос резко становится наполненным страстным желанием. – Хочешь поцеловать меня? - Чего? Она чувствует, как его рука ложится на противоположенную от него сторону её лица, разворачивая его к себе. Кожа его пальцев горит, или, быть может, это горит она сама. Но это и неважно. Она изменилась, стала ближе с ним. Она чувствует это внутри себя. - Я действительно могу уйти, если приношу тебе так много проблем, - бормочет Кот. Она не знает, что с ней произойдёт, когда она снова станет Ледибаг. Раньше она могла бы отстранить от себя Кота и пресечь эту свою потребность близости с ним. Но она так же знает, что останови она его сейчас, это принесло бы только боль и проблему бы не решило. Она находит его руку и прикладывает её обратно к своей щеке. Холодная поверхность кольца, которое он носит на третьем пальце, чувствуется сквозь жар её кожи. - Не уходи, - шепчет она. Его губы накрывают её прежде, чем она успевает договорить. От неожиданности она издаёт звук, напоминающий мурчанье, и он, поменяв положение тела, оказывается напротив неё и почти вжимает её в стену. Кот запускает руку в её завитые волосы, путая их, губы его наверняка уже размазали её помаду, но сейчас ей совершенно всё равно. Всё как будто искрится, трещит и гудит, как во время грозовой бури. - Я так ждал этого. Целый день ждал, - шепчет он, лишь самую малость оторвавшись от неё, чтобы передохнуть. Она отвечает что-то неразборчивое, обвив руками его талию, крепко сжав материю его жакета на спине, прижимая его ближе к себе. Маринетт хочет сказать что-то столь же избитое и романтичное, но единственное слово, которое она выдавливает из себя, это его имя, и, когда она говорит его, хрипло, страстно, оно будто проникает внутрь его и сводит с ума. Кот целует её, крепко и основательно, дёрнув на себя её нижнюю губу, прижав рукой её за талию ближе к себе. С каждой секундой по кусочкам она теряет себя всё больше, и когда он начинает поглаживать её спину, касаясь её кожи между лопатками, где ткань не накрывает её тело, дышит она уже с трудом. - Ты не в маске, - говорит она, едва дыша, когда он отстраняет своё лицо. Она поднимает руки и обхватывает ими его лицо, пробежав пальцами по тому месту, где обычно была маска. - Я доверяю тебе, - бормочет он, чувственно и в то же время просто. Он целует уголок её губ. Вес, что придавливает её к стене, так соблазнителен, что она бы, наверное, загорелась бы, дай он ей то, чего она хочет, но не решается попросить. - Почему? – шепчет она, и её губы щекочут его. Вместо ответа он только целует её вновь.