Nix

Жизнь его к такому явно не готовила. Если кто-то там на небесах и пишет сценарий наших жизней, то автор повести "куда занесло бедолагу Ханбина" не слабо так на днях обдолбался, а потом ещё и наклюкался как последняя свинья. Так что сейчас он прибывает в старом добром ахуе от того, куда занесло его главного героя, и нервно потирает подбородок, не понимая, как собирается эту всю поебень выправлять в адекватное подобие стабильной жизни. В голове Ханбин щедро воспроизводит по памяти аплодисменты зрительного зала, адресованные лично алкашке-судьбе, балующейся тяжёлой наркотой. Либо же автор его судьбы - настоящий приколист, знающий толк в пародиях, потому что прямо в эту секунду Ким лицезрит постановку "явление Христа народу". Тюремный корейский Христос в исполнении высокого, бледнокожего и острого во всех понятиях молодого парня с угрожающим цепким взглядом театрально-вопросительно приподнимает одну бровь. Не зря Ханбин не поленился и подобрал нужное прилагательное для выдачи характеристики этому крутому перцу: у прогнавшего шакалов парня были заострённые черты и чётко выраженные линии лица. Острый, будто бы у мраморной статуи, ровный, изящный и тонкий нос, поджатые, тонкие губы, способные в любой момент разомкнуться и донести до общественности вибрирующий и подчиняющий тембр голоса, острые скулы, пропорциональный острый разрез глаз, со змеиным хитрым прищуром наблюдающий за обстановкой. Прямо-таки не лицо, а идеальный натурщик - объект срисовки для художников. Но в то же время его выпрямленная ровная острая поясница добавляет к общему впечатлению лёгкость и невесомость, будто бы у какого-то ещё грациозного животного, вроде льва, который способен сверкнуть недовольно прищуром наглых глаз и в долю секунду перерезать сопернику горло. Или же как акула: плывёт медленно, плавно, неспешно подбирается к жертве, спокойна, потому что всегда знает, что она смертоносна и стоит ей открыть пасть - как жертва уже будет биться в предсмертных конвульсиях только лишь при виде её острых клыков. Непредсказуемый. Да, по странно играющему блеску в бездонно-черных глазах этого подлеца было заметно. Обычному прохожему парень может и не покажется тем ещё фруктом для предостережений. Максимум, какой вывод может последовать у дилетанта, так это в общем-то харизма(тут уж признаем заслуги природы), некий шарм, лидерские качества, статность и сдержанность брюнета. Но. Он не так сдержан, как пытается казаться даже сейчас, упрятав руки в карманы широких штанин, создавая иллюзию хладнокровности. Этот псих далеко не хладнокровен, он даже весьма себе вспыльчив. Нетерпелив, хотя пытается производить впечатление просчитывающего все до мелочей тактика и стратега. БиАй по долгу службы научился шариться в людях для того, чтобы уяснить для себя, стоит ли вести дело с данными персонами или нет. В его бизнесе от навыков анализа личности порой зависела его жизнь. Впрочем, тут пока все также, интересно лишь было, как далеко он уйдёт, пользуясь этими навыками в этом заведении. Сглатывает, дышит и передвигается бесшумно, говорит так, будто имеет власть не просто над ситуацией, в которой находится, но и над жизнью того, с кем говорит, словно в любую минуту способен прервать и разговор, и жизнь собеседника. Это уже явно исходит из его привычного образа жизни. Из чего следуют мысли о профессионализме незнакомца. Профессиональная привычка? Этот парень - профессиональный убийца? Не зря он с самой первой минуты возникновения в этом промёрзлом помещении и вмешательства в пространство Ханбина показался ему крайне занимательным и крайне сложным типом. И не зря лисье нутро подсказывало торгашу, что не просто очередной бугай решил тут эксклюзивно помыться на правах самого вонючего. Этот парень пугал быдловское население недотраханных простачков тюрьмы. И дело было даже не в мускулах. Они, к слову, у парня были, это заметно по его рельефным рукам, открытым благодаря чёрной майке, хоть они и не были размером со всего БиАйя, как у некоторых сваливших недавно горилл. Рост тоже был достаточно высокий, выше среднего азиата в этой тюрьме, но найдутся и повыше придурки, БиАй уже успел сравнить критерии роста по памяти с другими заключёнными. Дело было не в фигуре. В нем было что-то устрашающее, то, что отпугивало всякое намерение связываться с ним, несмотря на то, что тот не припечатывал ещё никого к стенке при Ханбине, не бесился и не пытался изнасиловать женоподобного хрупкого паренька. Он, в общем-то, ничего ещё не успел предпринять, кроме как встал перед голым, мокрым, взъерошенным как дикий зверёк Кимом, и кинул этому вызывающему жалость существу маленькое полотенце. Что-то нездоровое и зловещее читалось в бесконечной, беспросветной темноте его узких, практически не моргающих глаз. Что-то заставляло поджать яйца и задрожать коленями при звучании его полурычащего, хриплого, надменного и пробирающего до потайных мыслей голоса. Этот тип будто знает, когда и как ты умрешь. Знает о тебе больше, чем ты сам, и тебе ничего не остаётся, кроме как слушать его и не рыпаться. Настоящее наваждение какое-то. Киму казалось, что они взаимно гипнотизируют друг друга пристальными, неприкрыто изучающими и сканирующими взглядами уже весь свой тюремный срок, словно находясь не в воздухе, а в какой-то тягучей массе странного вещества, медленно удушающего и заставляющего глубже вдыхать остатки кислорода. То ли в душевой просто становилось влажно и терпко, то ли воздух действительно наэлектризовался после бойни и прихода этого экспоната. Экспонат не шевелился, даже ни одна мускула на лице не дернулась. Потрясающий самоконтроль и выдержка. Остаётся только позавидовать, ведь у настрадавшегося Ханбина уже сдавали нервы от напряженного молчания, повисшего в душевой, где некоторые капли с шумом ударялись о кафель, а в предпоследних кабинках все ещё журчал кран, не выключенный нерасторопными осуждёнными, спешившими дать деру, чтобы не попасться на глаза дарителю полотенец. Лимит исчерпан. Жёлчь уже застаивалась, её нужно было куда-то деть, пережитый стресс уже грозился слететь с языка дилера в виде опрометчивых колкостей, так что БиАй успел лишь чуток подкорректировать в уме наезд, прежде чем тот слетел с недовольно надутых губ: - Чего уставился-то, маньячья морда? Давно голых мужиков не видел? - Ладно, каемся, корректировку наезд не до конца успел пройти. Просто у торгаша уже нервно подергивалась бровь от неоднозначности ситуации и страха перед неизвестностью, поэтому выносить этот глубокий странный взгляд парня он был уже не в силах. Ищем плюсы: так ведь он даёт посыл акульей мордашке, что с БиАйем тоже шутки плохи, значит, с ним можно считаться, так ведь? Как-никак косточки на кулаках в крови, доказательство кровожадности типа есть. Чего ещё местному авторитету надо, чтобы взять новичка к себе в банду? Правда может и не стоило называть будущего босса маньячьей мордой, но так ведь убедительнее, разве нет? Был вариант ещё его упырем назвать, больно на вампира похож со всей этой отбеленной кожей, но незнакомец аллегорию бы не оценил... Ханбин все ещё сидел на холодном мокром кафеле в оборонительном положении и вызывающе смотрел на силуэт незнакомца. Гордость не позволяла выдать своё замешательство и внутренний страх. Ребра жутко ныли, ноги едва держали, очень не хотелось бы быть сейчас добитым насмерть, а с языком Ханбина эта перспектива не кажется такой уж далёкой. Вот сейчас реально хотелось потянуться и взять-таки то откинутое полотенце, протереть кровь, прикрыть лицо и съебаться по добру по здорову. Нервно взглянув, БиАй в очередной раз проклял врожденную неугомонному горделивость, мешающую ему хоть иногда мирно капитулировать. Ведь неизвестно теперь, на что способен этот неадекват и чего он так выжидающе молчит, все ещё вопросительно глядя сверху вниз на паренька, будто ожидая ещё каких-то занимательных выходок. Стыд сменялся новым приступом гнева. Он что, в игры с ним играет? Потешается? Пришёл по Дискавери ежиков посмотреть что ли? Ханбин сдул со лба упавшую мокрую прядь и принялся испепелять сердитым взглядом ровное и каменное лицо парня, не выдававшего ни тени промелькающих эмоций. Хрен пойми, что у того на уме. Кривая ухмылка рассекла мраморно-точные черты лица, слегка надменная и отпугивающая. Ханбина не хило так передернуло. - Ты, походу, без тормозов, да? Чуйка подводит? Вроде бы парень с мозгами, но не сечёшь, когда надо взять полотенце, убрать им кровь и ползти к мед.пункту? - Сверху вниз донеслись откровенные насмешки, звучащие беззлобно на первый взгляд, со странной безумной улыбкой на лице, природу которой нельзя было объяснить. Эта улыбка вроде бы была обаятельна, но, черт подери, от неё веяло холодом и предостережением. Вот тут бы подошла бы надпись: "Дорвался". А когда БиАй дорывается до чего-то экстремального, ему совсем башню сносит. Так что, будь что будет, тормоза ведь уже и так отказали. Время набирать обороты. - Вау, - Ханбин театрально широко улыбается, затем снова хмурится, поднося палец к подбородку и принимая озадаченный вид, - а ты рассчитывал, что я сейчас буду тут футфетиш твой разыгравшийся ублажать по полной программе, с щенячьей благодарностью в глазах возьму полотенце, приберу тут за собой и, крикнув: "Вы - мой герой!", упорхну на крыльях любви прочь отсюда? Так вот обломчик, чувак, ты меня не вдохновил на такие усилия. У меня тут два ребра сломано, так что встать я едва ли смогу, я вообще еле говорю и дышу. Так что либо помоги мне добраться до мед.помощи, либо сломай остальные рёбра уже, окей? - Одно. - Чего? - Одно ребро сломано, и кость в языке, но это уже врождённое, походу, - с беспристрастным и абсолютно невозмутимым лицом заявляет этот субъект, равнодушно пожимая плечами и обходя немощно сидящего на полу БиАйя, попутно задевая своим коленом его плечо, отчего все внутри вновь закипает адской болью так, что хочется неистово орать. Он это нарочно. Брюнет оказывается позади БиАйя вне зоны обзора, но он вдруг слышит плеск воды. - Эй, говнюк, ты собрался игнорировать тут раненого заключённого и спокойно мыться?! Ты ебанутый?! Позови хоть кого-нибудь...гх....ох, блять, - боль не на шутку разыгралась так, что БиАй стиснул зубы, дабы не закричать как резанный петух. Вот это уж точно был бы ебанный стыд при этом наглом паршивом засранце. - Я предпочитаю мыться в тишине, так что если в мед.пункт ползти в планах нет, то прикрой рот и ребро побереги, понадобится ещё, - также невозмутимо и хладнокровно ответил ему голос, доносившийся теперь из-за спины. Ханбин понял, что жизнь слишком сложна. А это значит он нихуя не понял, что происходит. Он практически плюнул в лицо самовлюбленному маньяку, а тому хоть бы хны, лишь бы помыться в тишине? Он ожидал всякой реакции на его провокации, но только не такой подавляюще спокойной. Или это он так измывается, прежде чем прибить юнца? Хуя с два поймёшь этих пришибленных психопатов. - Дай угадаю, в данный момент ты ломаешь свою взлохмаченную бошку над вопросом, почему твоя невыразительная речь меня не впечатлила? - журчанье воды резко прекратилось, за спиной ощутилось приближение его высокого стройного тела. Сбоку над БиАйем возвышалось теперь полностью оголенное тело узкоглазого, давящего своей аурой непоколебимости парня, чьи наглые, выразительные глаза припечатывали к полу одним лишь прямым острым взглядом. Кубики пресса были идеально ровными настолько, что у дилера реально стали возникать мысли о том, будто этого Аполлона и вправду создали по задумке скульптора из чистого мрамора. Но эта дикая, надменная, подлая и алчная ухмылка, играющая на тонких губах, вновь спустила Ханбина с небес на землю и вызвала на его лицо неприкрытые недовольство и возмущение происходящим. Вот бы он наклонился, тогда уж БиАй откусит ему его треклятые пропорционально ровные уши! Все произошло слишком быстро. Желание Ханбина исполнилось, не успел он этого даже толком осознать. Незнакомец присел на корточки в считанных миллиметрах от сидящего в той же позе БиАйя, увеличивая диапозон влияния и вызывая тем самым странные мурашки, как от нахождения рядом с безмолвным, скользким туловищем гигантской акулы-убийцы. Волосы на макушке торгаша больно оттянули, заставляя Ханбина вскрикнуть и подавится собственным криком, попутно зажмурив глаза от искрящейся боли. Левое ухо опалило чужое томное дыхание. Бархатный, тихий, хрипящий голос будто бы прокрался в само подсознание изможденного Кима: - Слишком много на себя берешь, сученыш. Можешь не обнажать свои коготки передо мной. У меня хватит выдержки и мозгов не вестись на твой пустой трёп. Я же чувствую, как трясутся твои поджилки от одного лишь звучания моего голоса. Твои бесстрашные ядовитые реплики для меня как забавная тирада стервозной пизды. Но у тебя есть яйца, а это вдвойне забавней. Поглядим, по зубам ли я тебе, конфетка, - утробный смех зазвучал прямо в ухо, отчего Ханбину пришлось поежиться. Он попытался отстраниться, но волосы сжали ещё больнее, на этот раз вскрик удалось подавить. Больше никто тут не собирается "забавлять" этого больного придурка. - Тебе лечиться надо, ублюдок, такого, как ты, даже пробовать на зуб не хочется, - сплюнул БиАй, когда он уже отпустил его несчастные локоны и поднимался на ноги. Тюрьма - просто клад доморощенных личностей, вот уж где царит полная ахинея, в частности и с этим угрожающим парнем творится что-то страшное. - Как доползешь до полотенца, вытри тут все и про себя не забудь, а потом закинь в дырку в душевой номер три, там много всякого дерьма, никто даже рыться ради твоих побоев не станет. Если хочешь ещё чуток протянуть в этой тюряге - скажи медику и надзирателям, что наебнулся по собственной тупости, тебе уж поверят. И придерживайся этой версии, - закончив монолог с победоносным непроницаемым видом, брюнет собрал в руку все свои вещи, непринуждённо махнул свободной рукой и развернулся к сидящему спиной. Затем, обернувшись, добавил: - Ах да, я бы тебе учтиво подал полотенце к ногам, но ты у нас любитель демонстративно швырять любезно предложенные вещи. Так что не стану рисковать быть отверженным дважды, моё хрупкое сердце не выдержит подобного потрясения, - изобразив задетое до глубины сердца лицо незнакомец уверенными шагами двинулся к выходу из комнаты. Перед уходом брюнета слегка обескураженный Ханбин успел прочитать округлую татуировку на идеальной рельефной спине бледнокожего: "Презирай только грехи. Бойся только Бога". Сон действительно восстанавливает силы. После всей этой разыгравшейся кутерьмы, БиАй вдоволь выспался на кушетке в палате у медика. Конечно, помогли ему в этом болеутоляющие, иначе хрен он бы уснул с той ноющей болью, что была всего несколько часов назад. После всех лечебных процедур надзиратели допросили Ханбина, прежде чем дать заключённому отлежаться и поспать. БиАй решил послушать совет "старшего по заключению", который наверняка тут дольше одного дня и знает, о чем толкует. Конечно, охранники скептически приподнимали бровь во время неубедительного рассказа Кима о событиях в душевой, оно и не мудрено. Надзиратели уже и сами заебались, наверно, разбираться с этими идиотскими макаками и их проблемами в тюрьме, которых уйма. Никому нет дела до очередной попытки изнасилования новеньких, тут этим актом никого не удивишь. Так что мужики в форме поспешили прикрыть разбирательство, закрыв на все случившиеся глаза и позволив горе-торговцу попасть в царство Морфия. Ночью парень пару раз просыпался от ноющей боли в ребре, но перелом был не таким уж значительным, как уверял врач. Жить будет. А на утро его разбудило мельтешение в мед.пункте. Вряд ли это были надзиратели, они всегда дежурят снаружи за дверью и не лезут на территорию врача. Ханбин, спавший на спине до этих пор, резко распахнул глаза и готов был защищаться, если понадобится. Мало ли, может вчерашний тип оказался ранимым и злопамятным шизофреником. Но это был всего лишь Джун. Он бродил туда-сюда мимо пустых кроватей, не зная, чем себя занять, пока БиАй не проснётся. - О, хён, ты живой! - Наивно обрадовался паренёк, увидев открытые глаза сокамерника. Парень поспешил присесть на соседнюю кровать и оперся ладонями в колени, предано глядя в лицо измученному болью торговцу. - Как ты сейчас после всего случившегося? Я весь извёлся от переживаний! Особенно когда меня позвали на допрос... - Тебя допрашивали? - Устало шевеля губами, прошелестел тихо отрешенный голос Кима. - Да. Двое рослых охранников, одного звали Мин Бун... - Ты не сказал ничего лишнего? - Что ты, хен! Тот молодой парень с крашеными волосами по имени Ван... Он предупредил меня, чтобы я молчал. Иначе нам бы не поздоровилось, нас бы загнобили здесь. Ханбин просто устало кивнул, глядя в лицо взрослеющему в нынешних реалиях ДжэДжуну. Тот обеспокоено прикусил губу, затем вновь заговорил: - Слушай, хен... Может, тебе не хочется вспоминать, но вчера... Этот страшный тип с прожигающим взглядом... Он тебе ничего не сделал? Говорил с тобой? Говорят, он обычно игнорирует новеньких, но... - Да уж, этот мудак попытался меня игнорировать, - горько ухмыльнулся БиАй, вспоминая вчерашний приветливый разговор. От его тона, звенящего в ухе, до сих пор шли мурашки по коже. - БиАй, ты в дерьме, если он запомнил тебя! - Джун схватился обоими руками за голову, пыхтя что-то под нос ещё, наверняка нецензурное. Затем снова поднял голову: - Я вчера наслышался о нем. Говорят, что обычно он игнорирует новеньких, но если уж обратил на кого-то из них внимание и завёл диалог, то просто так не успокоиться, пока дух из него не выбьет... - Тогда ему придётся встать в очередь. - Этот парень очереди дожидаться не станет, - дрожащим голосом заверил юнец. Ханбин был благодарен другу за предостережение, но лучше бы тот сказал, что вчерашний ночной кошмар сел в тюрьму за набеги на игровые автоматы. - Ещё хочешь что-то обнадеживающее рассказать? Я уже смирился со своей незавидной житухой, договаривай уже. Джун виновата глядел исподлобья на своего хена и нервно сглотнул. Он явно выяснил что-то ещё любопытное о том типе. БиАй нахмурился. Все катится в чертям, это уж точно. - Вообще-то я многое о нем вчера услышал. Преимущественно от Вана. Но не только Ван его хорошо знает. Он вообще...у всех здесь на слуху и вызовает у многих панический страх. Его все называют Бобби и он... - Убийца. Это я уже распознал по его леденящему душу взгляду. - Не простой убийца. Бобби был известен в криминальных кругах как лучший наемный убийца в Корее. В заказных убийствах ему не было равных. Аплодисменты в студию! Кажется, Ханбин только что осознал, что стал новым заказом беспощадного киллера номер один в стране.