Nix

Один ханбиновский друган как-то насоветовал… Да, вот так сходу невтерпёж было кому-нибудь залечить за жизнь. Ладно, подловили, кому это тут попиздеть решил. Никаких друганов. Сплошные бизнес-отношения, даже можно попытаться выразиться по-заморски: бизнес-лилэйшенщипс. Ну, очень искаженно, но почти иностранно. То был всего-то один клиент барыги Ханбина. Но действительно насоветовал. Причём дельную идейку подкинул, что в общении с любителями полетать на единорогах было крайней редкостью. С его слов условия марафона просты: если выдастся тяжёлая полоса (как он чуть погодя пояснил, если вдруг дурь застоится или тёлка не даст — чувак же не знал, что беды на этом только начинаются), то всегда можно прокрутить всё на начало этого хуёвого периода в жизни и попробовать в уме срежиссировать сценарий паршивого голливудского фильма. Всё как по канону: трущобы, гетто, дно, герой — невезучий хмырь, депрессуха, стволы, разборки, шайки-гайки, перестрелки и пошло-поехало; завоевание авторитета, горы бабла и хэппи-энд. И фишка в чём: представить, как это красиво обыграют и сколько отвалят дядьки-продюсеры с холмов за чумовой сценарий. Вот тебе и вся терапия. Одиозно, наверно, для посторонних, но именно этот детский фокус и обыгрывал в уме БиАй в эту минуту. Сценарий, надо отдать должное, получился отвязный. Сами представьте, это ж вылитый триллер-блокбастер со всеми составляющими годного кинца! Там и мордобой с кровякой был, и гетто, и трущобы, и защита справедливости, и харизматичные злодеи… Только вот незадача: сцены с погоней не было. Жаль, бесценный момент был упущен: можно было б в челюсть двинуть тому копу, что руки скручивал, да и дёру дать. Угнать тачку (типа БиАй искусно это умеет, да-да) и рвануть по ночному шоссе на библейской, блять, скорости. Вот тебе и вся терапия, дубль 2. Но, оп-ля, БиАй нихуя не умеет угонять авто. Конец. Титры. Вместо красной дорожки на премьере андеграундного арт-хауса про преступный Сеул где-нибудь в Каннах Ханбин в подсобке спортзала на окраине Сельуского округа Ёндыпхо в местной муниципальной тюрьме. К слову сказать, прикованный наручниками за спиной к ножке стола. А над головой возвышается кинговское Оно. Ну, то есть, просто Бобби, блять. Просто киллер со стажем, убравший семьдесят два человека. Просто посланник Дьявола. Всё очень просто, да и настолько, что хочется заржать аки конь на всю столицу. Да вот как-то ещё лень маяться с переводом в дурку. — Он в штаны наложил? Глянь, как напрягся и заткнулся. Точно под себя сходил. Иисус… Ван, в смысле, тот белобрысый шизик, что околачивается около Бобби. Спасибо тебе за то, что заполнил эту напрягающую и грозную паузу своими тупыми комментариями и перевёл взгляд угрозы номер один на себя. А то ещё пара секунд, и предсказание о грязных штанах начало бы сбываться. Судя по тому, как под пристальным взглядом киллера съёжилась его шестёрка, Бобби явно не был рад вмешательству так, как его загнанная в угол добыча. — Наконец-то мы прошли этап пафосного звенящего молчания, достойного Оскара, — как «аминь» выдохнул Ханбин, потирая за спиной ладони и пытаясь изо всех сил успокоиться. — Тебе же хуже, что мы его прошли, — ледяной и безразличный тон подействовал как щелчок триггера. Прошелестела материя. Это Бобби уверенно вытащил мобильник 2000-ных из кармана брюк. — Время действий, — торжественности происходящему это объявление не добавило, зато явно обрадовало блондина позади киллера. Что ж, теперь уж точно никакое чудо не явится на подмогу Ханбину, разве что бедолага Хван-а верхом на бульдозере не соберёт тут всех в большую криминальную охапку… Интересно, как он там? Живой ли? Начиная беспокоиться больше не о своей туше, а о чужой, БиАй в ужасе уставился на экран плазменного ТВ: чутка заторможенная картинка зависла на моменте, где Джун склонился под раковиной, а МинУ с Чесоном лежали на своих кушетках. — На позициях? — решительный вопрос содрогнул стены. Сюда реально не доносились голоса извне, или взбудораженное опасностью сознание БиАйя ввергало его в жуткую иллюзию? В этой иллюзии был один лишь источник звука: хладнокровный высокий силуэт убийцы. Взор узких глаз не удостоил взбалмошного пленника вниманием, а лишь сфокусировался на голосе собеседника с другого конца провода. Бобби равнодушно кивал, будто выслушивал трёп мамы о нужде одеваться по погоде. Ханбину казалось, что этот междусобойчик по телефону длится вечность. Даже Ван будто заскучал, зевая за спиной у своего пахана. Нервишки шалили просто жуть. Шило в жопе чесалось тоже люто. Когда Бобби плавно отправил трубку на диван, БиАй тут же воспринял этот жест как сигнал к подкипающей реплике: — Нихуя себе инструкции. Ракеты устанавливали что ли? — Ракеты уже давно на взводе, — невозмутимость киллера была просто пуленепробиваема. Казалось, назойливая натура дилера-засранца ничуть не раздражала веками тренированного во льдах Арктики ассасина. Бобби шмыгнул носом, высокомерно уставившись на изображение сокамерников Ханбина. Подошёл к плазме, уложил свою мощную клешню на поверхность, другой рукой будто невзначай коснувшись лица Чесона, погрузившегося в безмятежный сон. — Еле удержался от того, чтобы нажать на кнопку запуска. Один ход — и твоим соратникам обеспечена знойная ночка. Что предпримешь, ковбой? — полный самоликования и самодовольства взгляд обернулся на сцепленного Ханбина и впился прямо в лицо, сверкая хищностью и гордостью за себя, будто владелец приготовился толкать благодарственную речь в полупьяном виде на «МАМА». Отпираться уже не было смысла. Ханбин бы поднял руки в жесте «сдаюсь», если бы имел возможность. Прикидываться рыцарем в подсобке с самым власть имущим во всём учреждении — это даже для беспризорника Ким Ханбина слишком безрассудно. — Выкладывай, какой сюжет припасён на случай поимки круглого неудачника. Чё там по плану надо делать? — голос звучал уже без напускного блефа, а резонировал вопиющей для самой сущности БиАйя смиренностью. Отчасти устал трепыхаться. Отчасти было страшно. Не только за себя, но и за других парней. Он бы себя не простил, если бы пострадали другие по вине его больной косноязычной смекалки. — Благородно, — Бобби нахмурился, изображая заинтересованность и выражая уважение и почтение во взгляде, потёр сморщенный подбородок и… Вдруг вмиг переменился, словно бес вселился: улыбка стала более кровожадной и непредсказуемой, а там и глаза подключились к этой зловещей трансформации — зажглись безумным сиянием на долю секунды. Предыдущее выражение лица было просто стёбом, как подсказало чутьё торговца. А ещё его нутро пищало о том, что Ханбин попал. Абсолютно не понял за что, но он попал. — В нашей тюрьме надо для начала научиться ставить свою жизнь в приоритет, — внезапно умозаключил свой вердикт наёмник. Не успел БиАй всполошиться, как механизм был уже запущен: Бобби подмигнул Вану, а тот в свою очередь с ликующей улыбкой выхватил из собственного кармана телефон и нажал дважды на зелёную кнопку вызова. У торгаша сердце ещё ни разу так громко не грохалось в пятки, как в этот самый грёбанный миг. Тени и блики проявились на экране: к камере Ханбина приближалась целая орава протеиноголовых амбалов. БиАй не верил, что всё это взаправду. Как отмотать назад и вернуть вариант достойной смерти от пистолета или лезвия китайского мафиози? Все эти доли секунд, пока торговец пытался удержать баланс между жизнеспособностью и возможностью инфаркта, Бобби наслаждался звуком хруста от перелома хребта этого новенького недоразумения, возомнившего о себе хуй пойми что. Это его тюрьма и его правила. Все эти подражатели, строптивые бестии, норовящие соскочить с экспресс-поезда до ада и в пекло отправить его занятную игру, жутко досаждали. И теперь досада была почти устранена, выходит, одной проблемой меньше. Ханбин беспомощно наблюдал, как перепуганные толпой горилл ребята жмутся к дальней стене. Ну, все, кроме МинУ. Тот лишь отшатнулся к стене, сидя на кушетке. Блять, он инстинкт самосохранения растерял по пути в Ёндыпхо?! Забавно, ведь у Ханбина больше оснований думать так о самом себе. Ведь это он, а не МинУ стал жертвой изощрённой ментальной экзекуции со стороны грозы всея тюрьмы. Вот уж да, нашёл, на ком сорваться. Лучше б на себя сейчас бочку катил. — Ван готов побежать и остановить групповое изнасилование по моей команде. От тебя зависит, когда я её произнесу. Можешь, конечно, не торопиться... — Что?! Блять! Стой! — этот сукин сын ещё не наигрался. БиАй просто всеми фибрами души ощущал, как его натянутые струнки тоненьких нервов скручиваются в хуеву воронку. Он вовремя прикусил язык, чтобы хоть как-то целенаправленно прекратить этот кошмар и уберечь соседей от несправедливой порки. — Произнеси долбанную команду! Я ж сказал, что всё выполню! Останови их только, мать твою! — Сначала ты скажешь правду своим поганым ртом. Ну? — Бобби с видом отца, вернувшегося с родительского собрания и обращающегося к нашкодившему сынку, беззаботно и слегка раздражённо почёсывал затылок, убрав одну руку в карман. — Какую ещё сраную правду?! — воронка уже искрилась, угрожая воспламенить струны нервов БиАйя к чертям собачьим. Дилера жуть как бесило то сожаление, которое приходило с пониманием, что он слишком мало уделил времени на изучение психологии маньяков. Стоило почаще гуглить о них в свободное время. Сейчас он абсолютно не улавливал ход мыслей этого повёрнутого ублюдка. — Просто признай, что ты всего лишь очередная сучка, которая меня боится. Разве нет? — глаза Бобби приковывали и заставляли вжаться в землю не слабее, чем пресловутая земная гравитация. — Что за?! Блять, ты конченный… БиАй был готов выть от приступа отчаяния и бешенства. И собственной беспомощности. Но, как он помнил, в кино можно любую сцену обратить в свою пользу. Главное условие — герой должен во что бы то ни стало остаться живым и сохранить друзей. Ах да, не друзей, а бизнес-отношения. — Твоим товарищам долго ждать? Или не дождутся? Между сидящим в ловушке торгашом и давящей сверху на него фигурой пространство буквально разрывалось от электромагнитных бурь. Ни один не собирался уступать, переступая гордость и собственное достоинство, которых имелось в избытке. Это была игра на подавление, глаза впивались в глаза, будто надеясь подловить на мельчайшей слабости, ухватиться за неё, намереваясь устранить соперника и вышвырнуть его за полосу установившегося игрового режима. Но эту схватку взглядов Ханбин выдерживал похвально, отправляя свои волны гнева в ответ на подавляющие флюиды этого засранца. Игра была ещё не проиграна. Иногда надо отступиться, чтобы не потерять абсолютно всё. — Да, да, я очередная сучка, которая тебя боится! Всё, останови этот абсурд, Бобби! Адреналин в крови настолько подскочил, затуманив рассудок торговца на минуту, что БиАй даже не заметил важный нюанс: подручный киллера покинул помещение ещё до напряжённой схватки взглядов. На экране появилась блондинистая шевелюра, которая нахально показала толпе в камере средний палец и спровадила вон. Капелька пота, но скорее даже облегчения, скатилась по лбу дилера, зацепившись за брови и вновь покатившись вниз. Тем временем Ван воспользовался своими эксклюзивными правами спасателя, стоя у входа и о чем-то самодовольно разглагольствуя. Наверняка о своих тюремных подвигах. Явно наслаждался моментом геройства и красовался перед Джуном, так как даже по искажённой картинке было заметно, что речь его была обращена преимущественно на младшего. Флирт-тайм, блять. — Молодец, — к сожалению, Бобби не испарился по велению волшебной палочки после произнесения заветного заклинания. Он всё также находился здесь, только слегка отошёл, дабы не нагружать больше своей тенью восставшего из мёртвых дилера. — Ненавижу льстецов, продажных лицемеров и лгунов. Вечно путают своё место. Всегда нужно признавать правду. Пустому месту — ничего, а победителю — всё. И больше никаких загонов, да, котёнок? БиАй нашёл в себе мужество всё-таки оторваться от картины спасения и снова перевести взгляд на своего палача, который каждой фразой будто прощупывал его скользким щупальцем, норовя задушить. Хозяин положения по-ганстерски прислонился к краю стола, сияя наглым животным оскалом. Конечно, нет такой позы в гугле «по-ганстерски», но БиАй представлял себе, как сейчас бы идеально дополнили его образ бэд-боя две сисястые стриптизёршы по бокам, кубинская сигара, острый козырёк и лютоволк на привязи. Столько спеси он даже в криминальных дорамах не встречал. Сразу потянуло стереть эту ухмылку с лица земли. Снова растормошить вулкан, вызвав извержение огненной лавы. При виде довольного собой Бобби у Ханбина замыкало. Хотелось до зубного скрежета вывести его из уравновешенного состояния. Халк бесить, Халк язвить. — Одна моя фраза, и ты уже возомнил себя исполнителем главного хита «Давай пофакаемся, бой»? Разочарован, я ожидал большего. Голос Ханбина больше не дрожал, не хрипел, не надрывался и не источал дешёвую желчь. Торгаш просто снова вернулся в свою стихию: в целях профилактики ебал мозги. А что? Ему выебали, а он в долгу останется, оставляя этого феерического мудазвона на пьедестале почёта? Даже на смертном одре ответом будет «нет». — Вот как? — Бобби с тусклой пародией на интерес приподнял бровь, даже не дрогнув ни одним мускулом. Выпрямился, хрустя шейными позвонками. Только теперь, глядя сбоку, БиАй понял, насколько Бобби не дрыщ, как могло бы показаться с первого взгляда под тканью робы. Спинка-то была очень внушительная… — Разочарован? Твои отверстия ожидали чего-то большего, крепкого и твёрдого? Или, может, твои внутренности хотели на свежий воздух, хм? — вот теперь диалог нагрелся до нужной температуры. Оба оппонента сами не понимали, почему подсознание так откликается друг на друга, будто в ДНК заложена подобная реакция — изводить и доводить до предела, пробуждая слоновую долю адреналина. Бобби подошёл и присел на корты перед Ханбином так, что тому уже не приходилось прожигать в киллере дыру исподлобья. Оказавшись на одном зрительном уровне, оба поначалу сморгнули, будто чужой взгляд мог приворожить и застолбить на месте. Эти гляделки казались рискованными аки пялиться в упор на сварку. — Всё-таки у тебя нездоровая склонность не замечать финиш. Собственный лимит. Предел возможностей. Иначе говоря, своё ёбанное поражение, — негромкий хриплый рык киллера будто гипнотизировал, заставляя безвольно повторять за ним, словно тот зачитывал реальный хук из тюремного хип-хопчика. — Я киллер, я поставляю своим клиентам самое первоклассное удовольствие. Путёвку на самый пик, заказ на устранение всех их проблем. А кайф в том, чтобы их жертва горько разочаровалась и о многом пожалела. — Я торговец, я всегда говорю то, что люди хотят услышать, чтобы они принесли мне выгоду. Так кто же из нас пляшет под дудку? — как следует смакуя, выдавил из себя разгорячённый БиАй. Он будто ждал всю свою жизнь возможности произнести следующее высказывание, давая пощёчину всем стараниям тюремной шишки: — В итоге из продажного льстеца выйдет очень даже неплохой манипулятор-победитель, ха? Ответная реакция была бесподобна. Бобби на секунду потерял столь блаженное самообладание, ощущая, как хочет раздавить башку этому своенравному щенку. Он лихо схватил торгаша за загривок и больно оттянул вниз, любуясь на беззащитно распахнутую открытую шею, которую запросто можно будет полоснуть ножом, лишая возможности своевольничать и выёбываться раз и навсегда. — А может, отдать нашего манипулятора-победителя Кеннеди, чтобы он подобрал достойную клетку? Будет подарком за твоё остроумие. Красиво отметишь там победу. Что думаешь? — теперь Бобби откровенно рычал в область смугловатой крепкой шеи БиАйя, опаляя её своим огненным дыханием. Тут и ножа не понадобится, сам пропитанный циркулирующим напряжением пламенный воздух может обжечь шею не хуже плавленной стали. БиАй инстинктивно дёрнул наручники, но те лишь нелепо брякнули. В ходе этого недоразумения шея оказалась ещё ближе подставленной под оскал мерзавца, чем пробудила дикую волну страха и опасения у торгаша и хищное желание перегрызть глотку у киллера. Но извилины жертвы продолжали бурно функционировать, моделируя всё новые и новые предположения, которые помогут ему избежать верной гибели. И почему-то на душе становилось несколько спокойней, когда Ханбин ощущал властную силу в сантиметрах от себя. Будто это являлось гарантом, что Бобби не поступит глупо, низко или опрометчиво. На этих чувствах можно и выехать. — А не будет ли это актом признания твоего бессилия, как думаешь? Не смог заткнуть сам — заткнут общественные отработки. Очень удобно и... унизительно для твоего имиджа. Ухо Бобби оказалось подставлено прямо к приподнятым губам дилера, отчего дерзкие слова любителя пощекотать себе нервы казались даже немного милыми и забавными, если учесть положение нерадивого провокатора. Котелок у паренька варит даже при таком раскладе. Весьма занятно. — Не хочешь, чтобы тебя затыкал кто-то другой, помимо меня? Трогательно, — прошелестел хриплый тон местного авторитета. Он явно теперь не соскучится после судьбоносного знакомства с этим шаловливым источником проблем. — И как бы ты предпочёл, чтобы я тебя заткнул? Мои полномочия позволяют мне выбрать любое вероломство в стенах этой тюряги. — Просто признай, что я не очередная сучка, которая тебя боится, и я заткнусь. Усмешка вырвалась из уст киллера, который и не предпринял попытки её подавить. Брюнет отпустил затылок паренька, являя свету чеширскую обворожительную улыбку подлеца. — Улёт, можно я позаимствую эту отпадную игру слов для своего хита «Давай пофакаемся, бой»? Танцующие бесы в глазах передались воздушно-капельным путём и БиАйю, ведь как ещё объяснить ту лёгкость, которая вдруг накрыла его с головой при одном взгляде на веселящегося убийцу номер один в Корее. Это смахивало на схождение с ума в кубе. Свихнувшийся дуэт. Коллективное безумие. Просто компанейский анекдот какой-то, не иначе. — Валяй, я сегодня щедрый. — И умственно-отсталый, — а эта заметка принадлежала авторству блондинистого помощника Бобби, который вновь показался в подсобке после обусловленного отсутствия. — Это врождённое, — одновременно произнесли БиАй и Бобби в сторону вошедшего Вана, отчего тот опешил, а охотник с жертвой переглянулись, помялись и неоднозначно ухмыльнулись друг другу. Бобби не знал, к какому итогу он пришёл с этим мальчишкой, но ощущал внутреннее предвкушение и удовлетворение от маленького запугивания и непринуждённой беседы со скованным в наручниках беззащитным Ханбином, который умело маскировал страх и дрожащие кончики пальцев за спиной. Эта полемика явно заводила и разжигала кровь. Хм, уныло точно не будет. Он встал, сложил руки в карманы, с минуту глядел, как БиАй снова переходит в режим «исподлобья», и подытожил свои наблюдения: — Ты стопроцентно меня боишься, малыш. Но не как все эти сучки, которых я привык сутками лицезреть. — Вау, как приторно-сладко. Есть сушняк? Надо запить это зрелище, — усмехался позади блондин, расхаживая вдоль подсобки. — Не хватает добавить лишь… — Давай создадим секрет до того, как взойдёт солнце, — вновь синхронно выпалили киллер и дилер-пленник, второй раз за ночку одаривая друг друга многозначными усмешками. — Точняк. Прям шансонный хит за хитом. Скоро завоюем айдол-сцену вашими усилиями, — не смутившись этой странной мирной обстановкой молвил беззаботно Ван. Он был, похоже, тем ещё психом, раз вот так подружился с Бобби. Да, БиАйю теперь казалось, что блондин не просто шестёрка, а кент этого загадочного убийцы с непонятным расчётливым мышлением. — Хм, что скажешь, дьяволёнок? Хочешь ко мне на большую сцену? Или пойдёшь к поп-дивам? — Бобби вскинул бровь, но теперь уже с неподдельным и искренним интересом глядя на субъект под ногами. — Игра слов с дивами? Тонко, — забавляясь, как поехавший крышей, пробубнил БиАй. Ответ на вопрос у Ханбина был припасён с рождения, вашу мать: — Так-то не отказался бы зачитать на весь Ёндыпхо, чтоб все раскачали тюрягу к хуям. — Ну так и дерзай. Попробуй тут устроиться. Даю шанс, — Бобби явно отпустило напускное напряжение, прежняя вальяжность и деловитость ощутимо вернулись к нему. — Не оплошай, чувак, а то я запомню твой фейл в мельчайших деталях и не упущу возможности поглумиться. А потом ещё долго буду припоминать, чай времени завались. А я здесь самый злопамятный, как ты успел испытать на своей собственной шкуре. Тебе разочаровать меня гораздо опаснее. У тебя три дня на то, чтобы меня впечатлить. Усёк? Вы поглядите на него, коварный мачо-мэн снова верхом на коне и раздаёт приказы. БиАй улыбнулся себе под нос, отчего-то заражаясь этим волевым духом азарта и соперничества от зажравшегося сноба-наёмника. Он вздёрнул нос кверху и смазливо протянул помятый вид священного корейского эгьё: — Да, Бобби-оппа-а-а. Бобби несуразно замешкался, будто расслышал противный писк капризного новорождённого ребёнка. Но собственного. Настолько противоречивые чувства одолели его по поводу этого тюремного эквивалента «оппы» в исполнении шкодливого гада. Убийца не оборачиваясь поймал кинутый ключик к освобождению пленника и бросил перед ногами торговца. Затем кивнул ему и засобирался к выходу. Почти открыв дверь, обернулся с лукавой ухмылкой: — А, и кстати, не знаю, кто придумал тебе «БиАйя», но звучит паршиво. Ким Ханбин — уже чутка адекватнее. — Ой бля, узнал моё имя и решил, что Бобби типа лучше. Как там тебя вообще зо… — Чживон. Уже все здесь пронюхали. Что ж ты за торгаш такой труднодоходимый, а? — Какой контингент — такой и торгаш, чё ты пристал, — по-детски фыркнул уставший, измотанный, измученный и сонный Ханбин, мечтавший сейчас просто распрощаться с проклятыми наручниками. Смерть по имени Чживон будто с долей несвойственного человеческого участия и понимания кивнула, собираясь сделать шаг за дверь, как вдруг вселенский ор БиАйя содрогнул стены подсобки. Аж в ушах зазвенело. — Блять, чё вопишь? Мне остаться что ли? Нахмурившись, недовольно выпалил Бобби, с опаской возвращаясь в центр подсобки. — Тут... это... фу… Паук. Паук, сука! Это ненастье умудрилось практически перевернуть стол, к которому было прицеплено, из-за жалкого насекомого, выползающего из-под дивана... И этого чувака профессиональный наёмник устрашал грёбанный час своего времени? И тот даже не мог до этого столик сдвинуть? Полный антракт, товарищи. Глазища Бобби закатились по нескольку раз, а стыд прилил к лицу с такой неистовой неизбежностью, что хоть об стол наебнись. — Буду знать, как тебя пытать в следующий раз. — Чё? Серьёзно? Не, Бобби-а, шутишь же? Ха-ха… Хён? Оппа? Г-Господин? Шейх? Повелитель? Выглядел БиАй бледнее призрака, чем вдоволь повеселил и насмешил угрюмого киллера. Бобби вновь обаятельно приподнял уголок губ, обескураживая этого зверёныша не от мира сего: — Напомни-ка, из какого цирка тебя прислали, чертёнок? — Точно не из того, где выступают с насекомыми. Бр-р. Бобби едва слышно посмеялся. Посмеялся. Едва слышно. Заразительно, кстати. Внимание, акцент: не гнусаво, не злорадно, не подло, не по-тролльски. Это чё, Ханбин и Чживон теперь бфф? Они будут по лайну ночами переписываться, кидая друг другу мемы? Представив, как это было бы гротескно и нелепо, БиАй понял, что операционка сегодня перегрелась, и ему пора остыть с мыслительными процессами. Но смех Бобби он точно слышал. Ачивмент. Усталость как на плантациях-каторгах взвалилась на плечи БиАйю, стоило лишь ему остаться одному. Бесстыдно простонав от блаженства, торговец избавился от злополучных наручников. Теперь дело оставалось за малым: слинять подальше отсюда прямиком в свою тихую укромную камеру, прослыв выжившим среди своих соседей, которые этой ночью тоже стрессанули. Интересно, догадываются ли они, что всё это стряслось по вине дилера? Возможно, опытные и дальновидные Чесон с МинУ да, а вот хрупкий мальчишка Джун вряд ли. Сидит и восхищается мужеством Вана, наивняк. Мысль о том, что ночные беды и приключения позади, а несравненный Чживон аки Бобби остался покорённым и повергнутым природным шармом БиАйя, досыта подкрепила ханбиновское эго и самомнение. Выкрутился же, твою мать, Ким Ханбин! Он-то выкрутился, а вот кое-кому повезло в разы меньше. Оказавшись вновь в шумном, душном и забитом уголовниками помещении спортзала, первой, за что торговец уцепился взглядом, была клетка посередине. Из который выносили полуживого человека. Аджосси... Матерь божья, он едва дышал! БиАй принялся пробиваться сквозь разъярённую толпу жадных и беспощадных мразей, которые нетерпеливо требовали свежей крови. Да когда они уже успокоятся, чёрт бы их побрал! Народу слегка поубавилось, если сравнить с началом тусовки. Нам Хвана в отключке бросили на пол, как мешок с гнилой картошкой, а люди вокруг отшатнулись от его помятого и сломанного тела, как от заражённого чумой. Ханбин буквально за три секунды подлетел к избитому, но того уже приподняли чьи-то крепкие, мускулистые руки. Торгашу оставалось лишь подхватить раненого с другой стороны, перекладывая часть его веса на себя. Лицо было в крови, которая текла со лба и тут же остывала, нос и вовсе был почти раздроблен. Без сожаления и не взглянешь. За что всё это, сукины дети?! — Туго ему пришлось. Хотя в начале держался живчиком, уворачивался от захватов как мог. Повезло, что не добили. БиАй выносил тело товарища из зала вместе с незнакомцем, чей голос не звучал агрессивно или высокомерно, а значит, заслуживал временного доверия. По крайней мере до первой возможности идентифицировать личность. Оказавшись на воле в пустом коридоре, торговец наконец узрел лик своего соратника. Тот самый Гризли. Бравый высоченный кореец, широкий и тучный, с округлым лицом недоразвитого младенца. Кулаки были у него истёрты в кровь, но глаза оставались какими-то по-детски безобидными. Словно огромный карапуз в теле Халка. — Спасибо, что помогаешь, Гризли. — Знаешь меня? — Наслышан. Ты же с пятого этажа? Блок В? — Ага. — Я с камеры напротив. Слышал как-то ночью тебя и твою... Гм... — Подстилку. — О, да. Толерантное название… — Его зовут СонКи, и он только мой. — Безусловно, счастливчик. Гризли как-то странно хмыкнул, будто действительно поблизости был медведь, которому сунули свежевыловленную рыбу. Ханбин был реально признателен этому сердечному громадине за неравнодушие. Когда вокруг одни падлы, перестаёшь верить во взаимовыручку или в схожие гуманные понятия. Благо с помощью Гризли тащить было не великой проблемой, поэтому медпункт показался уже довольно скоро. Сонный врач устало и смиренно принял пациента, видимо, догадывающийся, что после сегодняшней заварушки работёнки будет будь здоров. — Он ведь поправится? С чистосердечной тревогой решил осведомиться Ханбин, сомневаясь, что его удостоят ответом. Врач смотрел как-то сквозь уголовников, будто занимался пустотой, которая требует внимания. — Залатаем как-нибудь, — серо процедил нахмурившийся иссушенный мужчина в белом халате, в голове которого витало желание о скорейшем исчезновении посторонних из его скромного смердящего мирка. БиАй сделал всё, что мог. Попрощавшись взглядом с истерзанным Нам Хваном, он в сопровождении Гризли покинул больничное крыло. Начав своё восхождение до пятого этажа по пустынным открытым пролётам, двое завязали некое подобие приятельского диалога, который сильно играл на контрасте по сравнению с той жизнью дилера, что висела на волоске буквально несколько минут назад. — Кто его так отметелил? — Кому-то из ветеранов под руку попался. Если бы я с ним дрался, был бы помягче. — И на том спасибо, братан. — Ты сам в качестве кого там был? — со стороны Гризли казался неуклюжим, неповоротливым тугодумом, но от него веяло аурой статности, спокойствия и надёжности. Так что БиАй просто выложил, как на духу: — Приватный сектор. — Ого. У кого? — У одного молодого, но амбициозного наёмника. — И как? Живой же? Целый? — изумлялся узкоглазый сумоист. — Восьмое чудо света, бро. — Ты прям ходячий миф. Я раньше не видел, чтобы из приватного сектора живыми выходили. — Я и не собирался. Лукавством и хитростью от новоиспечённого знакомого не пахло, сплошная прямолинейность и честность. БиАй раньше не осознавал, как соскучился по такому незамысловатому сорту людей. — Как звать-то? — Ким БиАй. — Да ну? Та самая Фея? Королевская? — лицо громилы засияло так, словно перед ним материализовалась настоящая интернет-звезда. — И ты слышал? — удручённо поёжился Ким БиАй под пристальным взглядом нового знакомого, когда они одолели третий этаж. — Мой мальчик рассказывал. Он у меня добрый, всех жалеет. Недавно рассказал про парня, который все группировки на уши поставил своим острым языком, — нельзя было не заметить то, как теплел и светлел взгляд уголовника всякий раз, когда речь заходила о его любовнике. Будто упоминали имя, высеченное на ордене за все медвежьи земные заслуги. Прелесть. — Вот он я, ваш покорный слуга, — сокрушительно вынужден был признать непутёвый дилер. — У СонКи чутьё. Сразу вычисляет хороших людей из этого сброда. — Он думает, что я хороший? — мда, а вот и повод сомневаться теперь в вычислительных способностях любовничка. Его выводы не внушают доверия. Похоже, он был проницателен так же, как и арендатор прошлой хаты торгаша, чья уверенность в том, что квартирку её населяют ребята из церковной семинарии, была непоколебима. — Не сомневается даже. Просто считает, что ты болтун без тормозов. Но сообразительный и в целом хороший. Как-нибудь вас познакомлю. — А вдруг ошибается? Может быть, я та ещё потаскушка с вибратором вместо сердца? — Тогда не загружался бы так из-за того дядечки. Ты вовсе не плохой, БиАй. Как бы Ёндыпхо не старалось доказать обратное. И тот твой наёмник из приватного сектора тоже это просёк, если ты сейчас здесь стоишь. Вопреки дикой лени, усталости и вялости, Ханбин всё же сумел найти силы драматично остановиться и уставиться прямо в чёрные глаза внезапного доброжелателя: — Ты хоть знаешь, о ком я говорил? — Догадываюсь. — И ты правда думаешь, что я из-за своих светлых качеств здесь стою? — БиАйя потянуло от души прыснуть в кулак, но из уважения к Гризли он воздержался. Вместо этого он дотянулся до стального плеча собеседника и неловко похлопал по нему. — Это вы с СонКи неплохие ребята, раз находите в людях что-то хорошее. — Но ты ведь и сам находишь, разве нет? — задумчиво молвила скала, прежде чем отчалить в сторону своей камеры. Ханбин на пару секунду завис, размышляя над словами буддистского гиганта. Вот так поворот: загрузили его сегодня по полной. Никогда бы не подумал, что тут проведут собрание клуба высокой философии, прям врасплох застали, ей богу. Раньше ему никогда не приходилось безустанно работать над саморазвитием. А тут, похоже, самое время начать. И дневничок завести. Обитель Кима не клевала носом: Джун с Чесоном оживлённо что-то обсуждали у изголовья его кровати. Наверно, как хоронить. Прах развеять или организовать погребение? Ханбин ощутил себя вернувшимся с фронта, когда переступил порог камеры. — БиАй-я! Поверить не могу, что ты цел! БиАй на секунду позволил младшему сгрести его в свои неловкие братские объятья, прежде чем вдохнуть полной грудь и, пройдя к своей кушетке, рухнуть вниз от души, как груда прессованного металла. После минуты отдышки не вытерпел и длинноволосый анорексик, являясь перед трибутом в нервозном и обеспокоенном виде. Он сложил руки на груди и взволнованно терзал нижнюю губу: — Что за чертовщина там творилась?! Джун тем временем устроился поудобнее на кушетке рядом с хёном. — Во-первых, рассказчик из меня не очень. Во-вторых, я не уверен, что имею право что-либо распространять по соображениям безопасности этой норы и её жителей. Будем считать, что я навёл справки, разобрался в субординации и наметил планы на будущее. Чесон недоверчиво и встревоженно сузил глаза, но спорить ни с одним пунктом спича дилера не счёл целесообразным. — Хоть ты и отказываешься лишний раз потрепаться, что само по себе настораживает, но всё же выглядишь бодрым. Ты точно не ранен? Пара глаз уставилась на соседа с любопытством и опасением, выискивая на его теле признаки жестокого насилия. К счастью, травмирован Ханбин был только глубоко в душе и только в глубоком детстве, так что их навыки психоанализа вряд ли бы докопались до столь потайных лазеек сознания торговца. В остальном всё было пучком. — Всё обошлось. Но только у меня. Бедняге Аджосси досталось просто зверски. Считайте, за двоих отыгрался. Живого места нет. Джун с ужасом охнул, а Чесон неоднозначно пожал плечами, не подозревая, о каком субъекте идёт речь. — Пронесло же тебя, хён! Ты никаких рискованных сделок не заключал? — пялил Джунни боязливо, не веря, что такое чудо может произойти в Ёндыпхо само собой. — С дьяволом, например, — подсказал вероятнейший из вариантов Чесон, убирая копну солоноватых волос за плечо. Попробуй тут устроиться. У тебя три дня. Усёк? Вот те на, до этой части сделки мозг ещё доварить не успел. Траур за трауром. Даже не хотелось думать, что будет, если не устроится. Не успеет. Не подгонит одно под другое. Не настроит логистику. Сейчас БиАй просто выжил, об остальном переживать не хотелось. Но эта парочка глаз просто настаивала на том, чтобы свихнуться на эмоциях. Что будет, если не уложиться в срок? Три дня на создание личного пробивного трафика — это жирное вопиющее нихуя. Да он после сегодняшнего действа оклемается через дня два, это в лучшем случае. Риски и последствия ввергали в пучину мрака. Уж не отсрочил ли БиАй свою смерть? Или рабство? Или что ещё хочет Бобби сделать с ним? Но изюминка этой ночки была не в этом. Это немыслимо, но охуевшему дилеру удалось наладить какой-то странный контакт с бесспорным авторитетом сего учреждения. Он даже в один момент решил, что установил с ним связь более тесную, чем иные пустоголовые представители грязного криминала вообще способны. Вот такой БиАй сегодня супермен, а? — Хён, ты на связи? Всё в порядке? Ханбин конкретно отвлёкся. Уплыл куда-то в свои дебри, потеряв ощущение пространства. На секунду он снова оказался в той подсобке с Бобби, только уже не под его ногами, а сбоку... — А, уйма впечатлений от этой ночи, всё и не переваришь сразу, сами понимаете. А я к тому же ранимый интроверт, столько на голову свалилось. Ах, как бы пережить всё это. Не переживайте, вас за спасение не продал, хотя руки чесались. Пожалуй, лучше поспать, а то ведь с утра будит извечная сирена... Ханбин принялся поспешно укладываться, нацепив маску угрюмого мученика, чтобы избежать дальнейшего допроса. — Он снова несёт ересь. Думаю, что бы не произошло, он в порядке. Как таракан, — язвительно выдохнул Чесон, отправляясь в свою постель. А над его головой мирно сопел МинУ, будто не заботящийся ни о чём подросток. — Спать осталось недолго. Спокойной. БиАй пробубнил нечто похожее на «тебе того же», собираясь забыться в темноте своих сновидений. Но нет же. Прямо над головой пшикнули: — Хей, БиАй-я. Спишь? — Не-а, что ты, пустяки. Какой сон после такого халявного дня. Сон для слабаков, знаешь... — Извини, я просто хотел сказать, что мы сегодня снова встретились... — А? Мы? — Тот блондин из окружения Бобби... Он был со мной, когда ты лежал в больничном крыле. Отгонял всяких тварей. А теперь он снова пришёл. Недавно. Отогнал каких-то бешенных... — А белого коня где припарковал? — стоит всегда делать скидку на то, что сонный БиАй ещё менее тактичный, чем бодрый. Скепсис и цинизм его увеличивается в геометрической прогрессии с наступлением ночи. Так что как бы он не хотел разрушать светлый образ в юной голове паренька, но правда просилась наружу. Этот Ван хоть и обаятельный чертяга, но далёк от идеала. Как и его, кхм, друзья. Не стоит пудрить мозги их напускной обходительностью. Это больше смахивает на заботу домохозяйки за курицей, которую та выращивает на суп. — Слушай, может, ты их и боишься, но... — Кого? — Ну, Вана и его лидера... — Но что? Но они тоже люди, писающие стоя? Что за истину ты хотел мне открыть, друг мой? Кровать наверху скрипнула. Джун отвернулся к стене. После неловкого молчания он обиженным тоном процедил: — Забей. Я знаю, что не вовремя со своими рассказами. — Малой, ты мой сон прогнал. Имей совесть хотя бы договорить. Или мне за платочком сходить? На кровати заёрзали. Джун прочистил горло: — Тебе не кажется, что они не так уж сильно хотят нам навредить? Может, дразнят, испытывают... Но они не настроены злобно. Что если это даже проверка на признание? Ты был бы уже трупом, если бы сходу им не понравился... — А ты слышал когда-нибудь выражение «медленная и мучительная смерть»? — Да, есть вероятность, но... — То-то же. Из той передряги вас вытащил я. Больше никакого «Ван-дружбан». Спи. — Ладно, сплю. И всё-таки неплохо было бы иметь такого дружбана. — Неплохо было бы иметь младшего соседа с более разумными планами, чем соблазнить начальника тюрьмы. — А у тебя есть план разумнее? Сто процентов думаешь о чём-нибудь таком же нереальном. В этой тюрьме для нас всё сложно. Наркотрафик за три дня. Мальчишка зрит в корень, слишком сложно и невыполнимо. Но ведь полкило дури я когда-то протолкнул. И тут что-нибудь подвернётся. Паранормально, сверхъестественно, необоснованно, но, прежде чем уснуть, БиАй подловил себя на мысли о том, что перспектива попасть под продуманный гнёт и власть Бобби больше его не пугала. Это ощущение борьбы и попытки разорвать оковы, поразив мишень прямо в сердце, завораживало и манило, подкупая чем-то большим и обещая более значительное взаимодействие, нежели просто гляделки и кошки-мышки. И речь шла не просто о роли второго «Вана-дружбана» подле непокоримого Бобби. А о месте сбоку... БиАй и сам заметил, что если вся эта заварушка и была создана с целью проучить помеху, то явно где-то в сценарии не дотянули. Или влез новый фактор, непредвиденный ранее? Может, Бобби ещё не определился со степенью того, каким образом Ханбин действует ему на нервы? Да и сам Ханбин не мог чётко сформулировать своё предчувствие и бурлящие около киллера инстинкты. Всё ли так определённо в отношении этого туза? И что это, в конце концов, за чувство, когда такая мощь, как Бобби, признаёт тебя как личность? БиАй не знал. Но теперь желание узнать, выяснить, допытаться остро засосало под ложечкой. Пробиться наверх своей дорогой — самый заманчивый вызов для неукротимых авантюристов, что на воле, что за решёткой.